Сон был тревожным. Генерала регулярно посещали одни и те же воспоминания. Событие под названием резня в Ритоне навсегда останется в чёрных списках любого научного труда о республиканской революции.
В последние дни войны, перед капитуляцией сторонников монархии, всё уже было ясно. Мятежные силы захватили всю страну, закрыв силы монархистов в портовом городе. Численность республиканских сил составляла почти сто пятьдесят тысяч человек. У императора была личная гвардия из пятисот солдат и остатки верных войск в размере двух с половиной тысяч человек.
Из города активно шла эвакуация. Гражданские, офицеры, простые военные. Все они стремились поскорее покинуть страну, чтобы не быть убитыми в результате репрессий. Но уже зрел ужасный замысел. Самые влиятельные офицеры республики решили устроить показательную казнь императора и всех его сторонников.
Штурм возглавил ныне покойный, первый военный министр Республики, Арнольд Себастьян. Войска императора почти не препятствовали проходу республиканских сил. Но личная гвардия обороняла дворец, ведь император, и его жена с детьми, отказались покидать страну.
Ему снилось, как он проходит в этот дворец. Как вокруг него лежит большое количество тел. Генерал, тогда ещё унтер-офицер, проходит через пробитую ядром дыру в стене. Он поднимается наверх. Камердинеры, стюарды, служанки. Все они лежат в общей гостиной, сваленные их тела обыскивают солдаты. Генерал заходит в покои императора.
Он сидит на кровати. Монарх, который правил страной в течение пятнадцати лет, читает своим детям сказку, а жена его, императрица, готовит чай. Но унтер-офицер Август безжалостен. Он хватает револьвер и требует, чтобы император встал с кровати и последовал за ним.
У него не вышло. Династия, правившая страной до Республики, была известна своей гордостью. И император, хоть уже и правивший только своей семьёй, не собирался подчиняться. Наш герой выстрелил ему в спину три раза, а его солдаты убили всех остальных. Унтер-офицер Август тут же побежал на крышу, где, сняв реющее императорское знамя, начал махать им из стороны в сторону. Армия снаружи заликовала.
Проснулся он скоро. Ибо, раскрыв глаза, он увидел, что камин ещё горел ярко, да и сквозь шторы не просачивался свет
Чтото было не так.
На улице послышались чьито шаги, после чего знакомый голос окликнул генерала: словно сквозь дверь просочился этот звук.
Непонятно, что в такой ситуации заставляет человека встать с кровати и пойти "расследовать". Может быть, врождённое любопытство перекрывает чувство страха и инстинкт самосохранения? А, может быть, и нет. В любом случае, генерал встал с кровати, и, накинув сверху свой халат, пошёл к входной двери.
Вокруг было темно. Вскарабкавшиеся на небо сумерки с россыпью белых звёзд, делали обстановку ещё страшнее. В душе генерала было неспокойно: дурные предчувствия и тошнота перекрикивали друг друга: кто сильнее?
И его наполнил страх. На лавочке, освещаемой чуть ли не единственным фонарём в округе, ктото сидел. Его лица было не видно, ибо его голова была наклонена; его глаза внимательно изучали собственную обувь.
Генерал подошёл, и человек поднял голову. Это был Эшфорд.
Проклятие, что ты тут делаешь?
Извините, мой генерал Я не мог уйти от Вас. Они просили передать, что Вам нужно осмотреть второй этаж, Вашу бывшую спальню.
Кто они? он отвернулся и глянул на окна второго этажа. В них горел свет и оттуда, на нашу парочку, смотрело чьёто лицо. Но когда он повернулся обратно, Эшфорда уже не было.
Какаято чертовщина, подумал он. Наверняка в дом забрались какието грабители! С этими мыслями генерал взял свой револьвер и поднялся на второй этаж.
Ступеньки скрипели, словно под ногами генерала находился целый оркестр. Он шел навстречу своим кошмарам, оставив далеко позади свою выправку и твердость. Теперь, если бы ктолибо мог посмотреть на генерала, он увидел бы, лишь ужасный страх, который искривил его лицо, словно разбитое зеркало кривит отражение. Что же, они были не очень умелыми. Он насторожился: из щелей в двери сочился свет.
Толкнув дверь, он выставил револьвер вперёд, готовясь к схватке. Но вместо этого он увидел очень знакомого человека, ожидающего генерала.
Поразительно, что место, которое ты так давно не посещал, твердо врезается тебе в память. Словно ктото вогнал тебе это в голову, ктото наделённый силой.
Но в жизни всё иначе. Наоборот, то, что ты так страстно жаждешь забыть, всплывает с новой силой.
Ты?.. голос генерала понизился. Он был в ужасе и растерянности.
Вс вокруг замерло. Словно ктото начал прокручивать каждый кадр во время монтажа фильма. Ключ ко всему был на поверхности: генерал не видел этого, но позади этого человека было чтото невнятное. Будто бы вместо стены был сплошной белый цвет. Если бы создатель забыл про этот клочок комнаты, то, что должно быть вместо неё? Свет? Пустота? Улица? Каждому человеку свой ответ.
Я, ответил незнакомец, ехидно улыбаясь, не ожидал?
Я Я думал!..
Но не успел он договорить, как послышался выстрел. Грудь потеплела.
Генерал проснулся. На его груди было большое пятно от пролитого чая. Он вскочил, и, оглянувшись, лёг обратно. Ведь всё было спокойно вокруг. Очередной кошмар, подумал он, и перевернулся на другой бок.
Глава 10. Новая революция
Глава 10. Новая революция.
Фрэнк очнулся. Он не мог открыть глаза, но чувствовал очень сильную боль в груди. Будто ктото вогнал туда нож, или ещё чего. Его лоб был холодным от воды и какойто тряпки, судя по всему. Наконец, мучения прекратились, и он снова заснул.
Он раскрыл глаза, когда в комнате горели светильники. Он глянул в окно, но ничего не увидел: была ночь. Затем Фрэнк услышал чужое дыхание, и повернулся туда: это был Август.
Ты попал в переделку, Фрэнк. Тебя подстрелил этот жандарм. Не переживай, мои ребята ему отомстили. Не говори ничего, ты и так намучился. Служанка говорила, что ты можешь не выжить. Но тебе повезло. Снова Смерть не смогла забрать тебя.
Фрэнк промолчал. Его глаза наполнились слезами, ибо уже второй раз он был вырван из лап смерти. Это отдаляло его от встречи с братом. Но Август продолжил:
Ты любил своего брата, Фрэнк? он говорил успокаивающим тоном, и на кивок Фрэнка, он продолжил:я завидую тебе. Братская любовь это самое лучшее чувство. Сильнее и могущественнее, чем любовь к жене, к даме сердца. И гораздо сильнее, чем сестринская любовь. Ибо сёстры всё же соперницы, хоть и отчасти. Но не братья.
Тебе повезло. Он любил тебя? Любил, конечно, любил. Я бы хотел быть на твоём месте. У меня тоже был брат. Он всегда заботился обо мне, с самого детства. Ты знаешь, что я вспомнил? Однажды мы с ним, гуляя по городу, встретили какихто франтов. Боже, как я не люблю франтов! В общем, у нас была перепалка И драка. Представляешь, мой брат смог отправить в нокаут одного из них, а остальные разбежались!
И когда об этом узнал отец, он был готов убить того, кто это затеял. И Мой брат защитил меня даже тогда. Даже тогда он защитил меня, от нашего собственного отца.
Порой, перед сном, я вспоминаю эту историю, и понимаю, какой же я несправедливый был по отношению к своему брату позже. Я не любил его. Он не был в этом виноват, нет. Скорее я был. Я всегда хотел быть лучше него, и потому желал ему всяческих несчастий. И когда он радовался моим победам, я ликовал: ибо это Я, Я добился.
Когда он пригласил меня на свою свадьбу, я не приехал. Я не хотел видеть ни его, ни его жену, ни их будущих детей. Я был единственным, в ком он нуждался; я не поддержал его ни разу. Думал, что если пожалеть его, то я уйду с первых ролей. Мне было меньше тридцати, когда он умер.
И сейчас, спустя столько времени Я жалею об этом. Понимаешь? Жалею. Я понимаю, что мой максимализм, моё желание быть первым, сгубило наши отношения Сгубили отношения с человеком, единственным человеком, который всегда меня оправдывал, и всегда защищал.
Иногда, суровыми ночами, я думаю: если бы мой брат был бы жив, я бы не был таким одиноким. Внезапно он прервался.
Отдыхай, Фрэнк. Тебе нужно набраться сил, прежде чем я озвучу план наших действий.
Август покинул комнату. Фрэнк не совсем понял то, что он рассказывал, но его не покидало чувство жалости: этот человек потерял единственного, кто его любил, больше тридцати лет назад, и до сих пор живёт воспоминаниями.
Все мы, рано или поздно, начинаем ими жить.
Одним прекрасным утром, Фрэнк проснулся полным сил. Он чувствовал, что пролежал в этой кровати уже много недель (на самом деле всего лишь пять дней). Его расстёгнутая белая рубашка, выстиранная, была до сих пор на нём. Он увидел след от пули; именно сюда попал тот офицер.
Он вдруг почувствовал себя всесильным, ибо много кто пытался убить его за последнюю неделю. И никому не удалось. Он ещё немного полежал, изучая комнату.
Это была просторная спальня. Кровать находилась прямо у окна с серыми занавесками. В углу расположился выложенный красивым кирпичом камин, а рядом с нимобитые ситцем кресла с украшенными разными разноцветными камнями ручками. Сейчас в комнате не было никого, кроме Фрэнка. Но он увидел, что рядом с ним был стул, который выбивался из общей картины комнаты.
Наконец, он встал с кровати. Его вдруг посетила ужасная мысльон был без штанов. Оглянувшись, Фрэнк увидел их на окне. Тут же надев их, он направился к двери.
Не имея представления, куда именно ему нужно, он всё-таки нашёл свой путь. Ибо из гостиной он услышал знакомый голос. Это был Август.
Он остановился у входа, ибо услышал ещё один знакомый голос. Арчибальд Бэнси тоже был здесь. И он был очень доволен, судя по голосу:
Мои ребята дали отпор жандармам, Филипп. Но теперь, боюсь, у нас ещё большая проблема. Они арестовали многих наших. Теперь они сидят в камере, а мы не можем их выкупить, ибо так же отправимся в тюрьму. А нынче суд короткийрасстрел.
Не переживай Роджер ещё пользуется поддержкой.
Наконец, Фрэнк постучал кулаком об стену, и сказал, заходя внутрь:
Извините, что помешал, господа
О, мистер Гоцеллин! Арчибальд улыбнулся, и глянул на того, Вы не помешали. Проходите, проходите.
Садись, Фрэнк, нам многое нужно обсудить.
Фрэнк прошёл к столу. Бэнси и Август сидели за завтраком. Их тарелки были пусты, газеты сложены, но чашки были ещё полны. Тут же за Фрэнком появилась служанка, и подала ему завтрак.
Пока Фрэнк ел, Август начал рассказывать, что случилось, пока Фрэнк был в отключке.
Итак После той потасовки мы отнесли тебя сюда. Ну и страху же было, скажу я тебе! Многих наших арестовали. Информатор внутри Ставки сообщил нам, что они приговариваются к расстрелу.
Роджер пришёл на следующий день после случившегося. Он сказал, что знает выход из ситуации. Но я скажу так: наше общество под угрозой. Наша идея может пасть и забыться на столетия.
Извините, но что это за общество? Я был на его собрании, но так ничего и не понял.
Ну Август глянул на Арчибальда. Он был ещё не уверен, стоит ли рассказывать Фрэнку всё. Но мистер Бэнси сам продолжил.
Фрэнк, наше общество очень древнее. Оно зародилось ещё сто лет назад, когда нами правили императорыдиктаторы. Мы боролись за республику, и таки добились этого Ты был ещё мал, когда у нас это получилось, но должен помнить. Именно наше общество стало инициатором и главным участником той революции. И теперь, мы живём в мире. Мы с Филиппом тогда были молодыми, и после нашей победы, стали принимать участие в управлении государством.
Со временем, цель нашего общества измениласьс достижения республиканских устоев мы перешли на охрану республики. И нас стало совсем мало, ибо многие покинули нас. Ведь смысла в нашем обществе было меньше, чем в этой войне.
Но три года назад начались ужасные события. ТЫ помнишь то время, да? Когда сильнейший политический и экономический кризис поразил нашу республику. И тогда, Роджер Грейни, нынешний глава нашего общества, созвал нас. Пришла лишь четверть из тех, кто был среди нас в славные годы начала республики! Но и это не так мало.
И сейчас, прямо сейчас, он нацелен на сотрудничество с правительством господина Вальтера Моргана, дабы сохранить наше государство.
Он закончил, и глянул на Августа. Тот был доволен, но тут Фрэнк задал вопрос:
То есть, вы не замышляете революцию?
Никак нет. Мы лишь хотим окончания этой войны, ответил Август.
Хм
И Вы, мистер Гоцеллин, как считает мой друг Филипп, а теперь и я сам, можете помочь нам. Мы, как "старая гвардия", считаем, что республика должна быть прежде всего.
Да. И Роджер считает так же, я надеюсь. Он должен прийти сюда на завтрак, и тогда мы обсудим все вопросы О, а вот и он!
И действительно. Из открытого окна раздался стук трости по выложенной камнем дорожке, а после и звоночек.
Роджера встретила всё та же служанка господина Августа. Она приняла его шляпу, помогла снять костюм, а после отправила в столовую. Когда тот вошёл, все встали со своих мест, приветствуя главу.
Роджер стал выглядеть ещё хуже. Казалось, за эти 4 дня он постарел на десять лет. Его рука сжимала платок, а другая держала трость в руке. Он опирался на неё ещё сильнее Фрэнку показалось, что Роджер скорее похож на больного бедняка, чем на главу тайного общества, которое сделало столько для победы республики.
Наконец, Роджер заговорил. Голос его звучал сипло, но всё так же уверенно:
Доброе утро, Филипп. Спасибо, что принял меня в своём доме. И тебе привет, Арчи, затем он посмотрел на Фрэнка, а Вы кто?
Это Фрэнк Гоцеллин, мой служащий. Я уже стар, чтобы выполнять некую работу, Роджер. Фрэнк хотел возразить, но Август наступил ему на ногу.
Что же, мистер Гоцеллин. Я не уверен, что Вам следует сейчас находиться здесь и слушать на
Пусть останется, Роджер. Не только ты пострадал от событий четырёхдневной давности.
Ну раз уж ты так просишь Хорошо.
Он присел на своё место по другую сторону стола, напротив Арчибальда, Фрэнка и Филиппа. Ему принесли завтрак, но он сразу отставил его в сторонку. А вот к чашке чая он приложился сразу. Но после Роджер начал говорить:
Итак, господа Начну с того, что положение наше незавидное Были арестованы многие участники нашего собрания. Я не получал вестей от других ячеек из других городов, так что можно предположить, что мы остались одни. У нас было четыре дня, и каждый провёл их поразному. Я
Мы пытались выкупить тех, кого взяли в ходе того ареста. Не получилось, резко перебил того мистер Бэнси.
Жаль. Они бы нам пригодились. Так вот Мы должны забыть о том, что случилось, увидев удивленные лица своих товарищей, он продолжил:да, мы должны забыть об этом! Я уверен, случилась невероятная ошибка. Нас с кемто перепутали.
Я долго думал о том, что мы будем делать. И я решил. Сегодня вечером мы пойдём в Ставку и предложим генералу и его окружению сформировать совет по управлению городом. Мы должны сотрудничать, а не враждовать. Иначе республику ждёт крах!
Как мы можем после такого плевка нам в лицо, вытирать это рукой и идти целовать ноги своим поработителям?! Август не выдержал. Он был зол, но старался контролировать своё тело; во всяком случае, крушить комнату он не начал.
Да, Роджер. Филипп прав. Если мы допустим это, то фактически сдадимся, и наше общество можно, хоть завтра расформировывать! Арчибальд присоединился к позиции своего друга. Он был более спокойным, но поразившее его негодование отразилось на руках: его кулаки сжались.
Я понимаю вас. Но иного выхода нет. Если мы начнём воевать с военными, кто будет нас защищать? Никто. И война будет проиграна! Светлейшая республика должна выстоять, во что бы то ни стало. И сейчас от нас требуется невероятная жертва, господа. Наши дни подходят к концу, и только от наших действий и решений сейчас зависит, станем ли мы спасителями и героями республики, или сгинем вместе с ней.
Я не ожидал от тебя такого, Роджер Но я склоняю голову перед мудростью нашего главы. И запомни: если ты ошибёшься, мы уничтожим тебя.
Если я ошибусь, я сам себя уничтожу. Благодарю за приём, Филипп. А теперь мне пора. Я соберу людей. Готовьтесь!
Удачи тебе, сказали они одновременно.
Когда он покидал комнату, они провожали его взглядом. Но как только он вышел на улицу, Филипп посмотрел на Арчибальда, а после на Фрэнка, и начал:
Мда. Вот и конец всем идеям нашего общества. Арчибальд. Ты на моей стороне?
Как и всегда, Филипп.
Хорошо. Я надеялся, что Роджер примет правильное решение. Но я ошибся. Арчибальд. На тебе лежит самая сложная задача: ты должен собрать и привести всех наших сторонников вечером.