Что ты задумал, Филипп?
Я собираюсь убить Роджера и занять его место. Мы должны стать главными в городе, взять власть в свои руки. Иначе генерал и его подручные захватят власть силой.
Пойти против человека, который столько служил нашей идее?
Он служит уже не ей, а им. И этопредательство в наших глазах. Иносказательно выражаясь, если прямо сейчас мы с этим не разберёмся То конец всему.
Я с тобой.
Ну а Вы, мистер Гоцеллин? Вы с нами?
Если это поможет закончить войну и найти мою женуда.
Не беспокойтесь, мистер Гоцеллин. Мой человек её ищет.
Тогда я с Вами, господин Август.
Глава 11. Пора наступать
Глава 11. Пора наступать
Казалось, эта ночь никогда не кончится. Постоянно чтото мешало спать. Лишь в момент, когда камин потух, генерал таки смог уснуть.
Разбудил его стук в дверь. Он подорвался с места, и, подойдя к двери, сказал:
Кто?
Ваше Высокоблагородие, это я, Эшфорд. Уже 8 утра.
Дай мне 10 минут. Приготовь автомобиль.
Есть.
Генерал поставил на плиту кусок баранины с хлебом, и, пока оно жарилось, он пошёл в ванную. Его щетина увеличилась. Она нагоняла страх на всех, кто её видел. Ибо щетина придавала ещё большей измученности её обладателю. Генерал выглядел невероятно уставшим.
Но когда он сбрил её, порезавшись лишь один раз, он будто помолодел. И, конечно же, стал выглядеть более свежим. Это хороший знак.
В общем, сборы заняли больше, чем 10 минут. Но зато он наконецто позавтракал и привёл себя в порядок. Представьте, ваши обычные действия по утрам вдруг стали непозволительной роскошью Это просто ужасно.
Он вышел, и с удовольствием отметил, что вместе с Эшфордом к нему приехала половина караульных из Ставки. То бишь, 2 человека.
Они сели на задние сиденья и тронулись.
Есть ли какието известия для меня, Эшфорд?
Да, мой генерал. Сразу три.
Начни с самой хорошей.
Сегодня ночью прибыл один из "министерских" отрядов в количестве двадцати человек. Сейчас они находятся возле Ставки, по приказу полковника Аккермана.
Да? Что же, нам давно нужно было усилить охрану штаба. А теперь, с чуть ли не самыми верными людьми, это будет куда проще.
Дальше Генерал Ган сообщил, что его войска застряли на одной из станций. Он направил вперёд половину снаряжения, ибо ему надо ставить оборонительные рубежи.
А вот это уже плохо. Части Гана Ну, ладно. Продолжай.
И последнее. Ваш министр транспортных путей, господин Оливье, сообщает, что на станции сейчас полно жителей города. Они хотят уехать.
Час от часу не легче. Доберёмся до телеграфараздам приказы. Начальник жандармерии прибудет в 9 часов?
Да.
Хорошо. Пока что день начинается лучше, чем предыдущий.
Они приехали. Генерал с ещё большим удовольствием отметил, что у Ставки его ждал министерский отряд. Одетые в украшенные различными золотыми нашивками отличительные знаки, с идеально начищенными винтовками, они проводили строевые учения.
Как только генерал вышел, они бросили своё занятие и встали в шеренгу. Шаг вперёд сделал их офицер, сжимающий в руках длинную саблю.
Ваше Высокоблагородие, приветствуем Вас в Ставке. Я капитан Дункан. Приказывайте.
Напоминает мне почётный караул, какой часто устраивали перед повышением Кхм. Я назначаю Вас, капитан Дункан, начальником охраны нашей Ставки.
Благодарю, мой генерал!
Капитан Дункан был одним из тех, кого можно с удовольствием, без угрызений совести, назвать благородным псом. Ибо он был верен хозяину, как собака, но в то же время всем своим видом давал понять, что он нечто большее, нежели обычная сторожевая шавка.
Они тут же разбежались по своим позициям. Но дверь до сих пор охраняли люди, которые участвовали в той перестрелке с восставшими.
Охрана открыла ему дверь, и генерал вновь зашёл в свою Ставку, которую одновременно любил и ненавидел. Его встретил Аккерман. Такое ощущение, будто он ночует здесь. Настоящий домовой, если так можно выразиться.
Ваше Высокоблагородие, разрешите обратиться?
Разрешаю.
Начальник жандармерии прибыл и ждёт Вас.
Хорошо. Отправьте сообщение министру транспортных путей столицы. Скажите, что все мужчины, находящиеся на станции, должны быть отправлены в ближайшие пункты призыва в армию.
Есть, мой генерал!
Выполняйте.
Он показал Эшфорду, чтобы тот сторожил дверь кабинета генерала. Затем, он подошёл к ней, и вошёл внутрь.
Это была просторная комната. Когдато давно здесь находилась комната для совещаний городской управы, но сейчас здесь было много досок с нарисованными там планами, гигантская карта страны, а так же, карта поменьше. Это была детальная карта города и окрестностей.
На стуле для гостей сидел человек и курил сигарету. Едва генерал вошёл, он тут же встал.
Майор Дюпен по Вашему приказу прибыл, сэр!
Вольно. Приветствую Вас в Ставке, майор Дюпен. Давайте сразу к делу, если Вы не будете против.
Не против.
Майор Дюпен был из офицеров старой закалки. Он служил ещё в императорской армии, и перенял часть их порядков оттуда. Например, беспрекословное повиновение приказам командира среди своих подчинённых, а так же создание некоего культа офицерства. Именно его идеей было создание "выступлений неудовлетворённого офицерства" во время волнений в республике.
Он сел обратно на свой стул. Тот немного скрипнул под ним, но никто не предал этому значению.
Как Вы оцениваете работу жандармерии нынче? Я слышал, не без проблем всё складывается.
Мой генерал, я не принимаю во внимание никакие слухи. Но если Вы ждёте от меня оценки, то я скажу так: в таких условиях, я делаю всё, что в моих силах. Мои люди неустанно следят за порядком. Наши граждане стали словно звери! Убивают, нападают, грабят Ну, приходится принимать меры.
А как у Вас обстоят дела с Мятежными солдатами?
Не знаю никаких мятежных солдат. Все верны нашей республике и выполняют свой долг с честью.
Вчера я пересёкся с мятежниками. Имел с ними дело, скажем так. Они
Это единичный случай! Если такое произошло, то я готов взять на это ответственность, тут же воскликнул Дюпен, прервав генерала. Тот был явно недоволен.
А как Вы объясните тот факт, что отряд из двадцати человек жандармерии вчера напал на Ставку, когда мы имели смелость остановить их?
Я голос сразу изменился. Если раньше он говорил звонко и громко, то теперь же было понятно: этот человек поник и был сражён наповал данными новостями, я не понимаю, о чём речь.
Капитан Лонгин Ваш подчинённый?
Да! Замечательный человек, верный солдат.
Он вёл отряд, что напал на нас вчера.
Я
А чуть позже, в тот же день, мятежники чуть было не захватили железнодорожную станцию, наш единственный транспортный узел. Благо, я вовремя туда прибыл с инспекцией. Это Вы называете единичным случаем?
Я даже не знаю, что и сказать Видимо, следует усилить меры.
Ничего Вы усилять не будете. Сегодня, с 9 часов утра, будет принят в действие мой указ касаемо столичной жандармерии. Вы обязаны отправить половину личного состава в штаб северного фронта, где Ваши подчинённые перейдут под командование генерала северного фронта.
Помилуйте! Кто же тогда будет охранять порядок в городе?
Я смотрю, Ваши жандармы идеально сохраняют порядок, грабя и терроризируя население. Мне приходили сотни жалоб, что жандармы арестовывают ни в чём неповинных людей и отнимают их имущество. Доходило даже до смертей! И теперь среди них появились мятежники! Вы отдаёте себе отчёт о случившемся?! вот оно. Голос генерала поменялся. Он был злым и чуть ли не кричал от переполнявшего его гнева. Когда он был майором, за такое его сослали на гауптвахту на две недели.
Все действия моих жандармов были направлены на поддержание порядка в военное время. Если простые люди не понимают языка закона, значитзначит, поймут язык силы. А что касаемо мятежниковвойна есть война! А мятежников будем карать проверенными методами, пытался успокоить Дюпен генерала. Но безуспешно. Тот наоборот стал ещё более злым от таких отговорок и попыток оправдаться.
Мне не нужны офицеры, которые будут зверствовать над измученными гражданами. Мы находимся в гигантской пороховой бочке. И Вы своими действиями разводите под ней костёр.
Я лишь делаю то, что необходимо! голос Дюпена поменялся. Он стал крайне злым и еле сдерживал себя. Казалось, ещё секунда, и он вскочит со своего места, опрокинув стул, а после начнёт ходить по комнате, и каждый его шаг будет отдаваться яростью.
Как и я. Отныне Вы не являетесь командиром жандармерии. Я не могу лишить Вас воинских званий, так как не наделён такими полномочиями Но наказать за такое могу. Вы отправляетесь вместе с половиной своего личного состава на северный фронт, и будете участвовать там в военных операциях.
Да как ты смеешь?! Я служу государству больше двадцати лет! майор Дюпен встал со своего стула, и, ударив кулаками об стол, посмотрел генералу в глаза. Вот она, схватка двух чанов с чистой злостью внутри. Но
Вот и сейчас, Вы верно послужите ему, помогая нам выиграть в войне, спокойствие постепенно овладевало генералом, его голос поменялся Такое чувство, будто вместо того гневного и красного от злости человека пришёл другой, спокойный и мирный. Я отправляю Вас в штаб северного фронта. Отныне в городе Ваша служба закончена.
Вы нажили себе опасного врага, генерал!
Вы угрожаете мне?
Нет, я Вас предупреждаю!
Вот и хорошо. Конечно, Вы слишком умны, чтобы угрожать мне. Ведь тогда приговор одинтюремная камера. Я Вас прощаю на этот раз.
Мне Ваше прощение до лампочки!
Ещё одно слово, и приговоррасстрелбудет исполнен немедленно. Мне позвать адъютанта? подождав две секунды ответа, он продолжил:Славно. Свободны.
Казалось, что майор Дюпен хотел чтото сказать Его рот то открывался, то закрывался Он замешкался на несколько секунд, а затем, отшвырнув стул ногой максимально громко, удалился из кабинета.
Едва он покинул кабинет, внутрь зашёл Эшфорд.
Передай полковнику Аккерману мой приказ. Я назначаю подполковника Блока новым командующим жандармерии. И мое первое распоряжение к нему: отправить вместе с майором Дюпеном половину личного состава жандармерии к штабу северного фронта.
Есть, мой генерал, перед тем, как уйти обратно, Эшфорд поднял стул и вернул его в исходное положение.
Генерал вышел вскоре после Эшфорда. Его ожидал Аккерман, стоявший у стола с картами и планами. Генерал подошёл к нему:
Мой генерал, разрешите?
Разрешаю.
Подполковник Блок поблагодарил Вас за назначение. Он говорит, что вышлет половину жандармериитри полка гвардейских и один министерскийв штаб северного фронта сегодня вечером или завтра утром. Майор Дюпен же наоборот, был в ярости Он сказал мне Что из-за шавок во главе армии старые порядки разваливаются.
Не будем тратить время на идиотов. Наверняка, его если не завтра, то потом прикончит шальная пуля. Есть ли сообщения о передвижениях противника?
Да, есть сообщение от генерала Гана. Он сообщает, что сможет подойти к столице только через четыре дня. Его арьергард вынужден идти пешком и отбивать нападения. Враги наступают ему на пятки.
Какиелибо известия от первого министра Моргана?
Нет, мой генерал.
Жаль. Продолжайте заниматься делом, Аккерман. Скоро сюда прибудет снаряжение от генерала Гана. Позаботьтесь, чтобы оно отправилось в армейские части. Планы изменились, Аккерман. Посещать западный фронт некогда. Я отбываю в ставку северного фронта. Сообщите, если будет чтонибудь срочное. Со мной отбудет три гвардейца и мой адъютант.
Слушаюсь. С прибытием новой охраны, мы теперь можем чувствовать себя уверенней в этой ставке, мой генерал.
Да Где же они были, когда на нас напали мятежники.
Генералу нравился Аккерман. Это был верный человек, имевший понятия "долг" и "верность" не только в общении с должностными лицами, но и в жизни. Именно потому, в самом начале войны он взял его в свой штаб. Теперь это последний офицер, который остался жив.
За столько времени в столице, генерал уже досконально выучил путь от своего дома к Ставке. И путь до станции тоже был ему знаком. Но теперь, однако, он ехал в направлении неизвестном. Гдето там, в чертогах зла, сражаются день и ночь люди, благодаря которым эта война ещё не проиграна.
А руководит ими Роузман. Генерал сразу вспомнил, как его сюда назначили. Роузманамбициозный, но крайне горячий на голову генерал. Но амбиций у него ничуть не меньше, чем мастерства. Ибо он, мастер оборонительной войны, смог удержать 3 из 5 оборонительных рубежа в условиях тотального превосходства противника.
В первый же день его посетили два командующих. И северным, и западным фронтом. И Роузман, в отличии от своего визави "с запада", уехал через полчаса: война не ждёт, как он тогда сказал.
Наконец, они приехали. Генерал сразу почувствовал разницу между северным фронтом и уютной ставкой. В воздухе было так много пыли, что всё вокруг становилось серым. Линия фронта была всего лишь в двух сотнях метров отсюда. Здесь находилась погрузочная станция и штаб. Хотя в последнее время, она стала скорее разгрузочной.
Встретили их семь офицеров, почётный караул. Генерал с удовольствием отметил, что Роузмана среди них не было: успешное ведение боевых операций куда важнее любых почестей.
Ваше Высокоблагородие, генерал Роузман извиняется, что не может встретить Вас.
Ничего, господа офицеры. Это моя охрана из Ставки. Пожалуйста, дозаправьте нашу машину. Они останутся здесь. Мой адъютант пойдёт со мной.
Как прикажете, мой генерал! молвил самый старший из офицеров.
Они прошли чуть дальше от места, где остановился их автомобиль. Земля вокруг была выжжена; повсюду были воронки. Казалось, только чудо не повредило этот бетонный склад. С виду показалось бы, что это заброшенное строение. Но генерал знал, что внутри него планируются самые дерзкие и опасные операции по получению стратегического перевеса.
Он зашёл внутрь. Это было немного удручающее зрелище. Его взгляд упал на кровать с умывальником, что стояла напротив, в дальнем углу комнаты. Вокруг неё было смастерено небольшое убежище для спокойного сна, а рядом стоял стол.
Но наибольшее внимание привлекли люди, что стояли возле круглого стола, склонившись над какимито картами, записями, бумагами. Но через пять секунд после того, как генерал зашёл, они тут же бросили своё дело, и встали по струночке.
Здравия желаю, Ваше Высокопревосходительство! громко и быстро проговорили они. Затем вперёд вышел офицер в шикарной форме: её украшало множество наград и орденов. Он отдал воинскую честь генералу.
Генерал Роузман! Я рад Вас видеть здесь, в полном здравии.
Благодарю Вас, мой генерал. Надеюсь, Вы тоже не хвораете. Как видите, работа ведётся очень активно Может, ещё неделя, и враги падут под нашим натиском, с небольшой улыбкой проговорил тот.
Роузман был достаточно молод. Генералом он стал в тридцать восемь лет. Многие говорили, что это случилось благодаря влиянию отца: бывшему генералиссимусу императорской армии. Но его сослуживцы не раз удостаивались возможности проверить мастерство Роузмана, и каждый раз он оправдывал все ожидания.
Наконец, когда генералы попили чаю, они склонились к картам. Первым молчание нарушил наш герой:
Генерал Роузман. Из Ваших писем и докладов я многое узнал о том, что происходит на Северном фронте. Из Ваших рапортов я понял, что противник отчаянно пытается прорвать нашу оборону.
Так точно, мой генерал. Мои солдаты измучены, им нужен отдых. Но их сердце, как и моё, греет мысль, что их борьба не будет забыта. И пока что противники здесь глубоко увязли. Вот, сами видите Наши фланги клином вошли в их ряды, но у нас нет людей, чтобы окружить это скопление, он показал на карту.
И правда, фланги обороны обстреливались с двух сторон. Штабисты Роузмана использовали треугольники для обозначения пехоты. Один треугольникоколо сотни солдат. И если бы эти клещи сошлись, наибольшее количество треугольников противника на всём фронте попало бы в окружение.
Генерал продолжил:
Я понимаю Вас. И понимаю, что Вы и так измучены постоянной войной. Потому, наверное, моя авантюра покажется Вам глупой
Авантюра, мой генерал?
Я долго думал о нашем положении, и понял, что оно плачевно. Армия генерала Гана отступает в город. Им наступает на пятки враг. На двух фронтах мы увязли и только оборонительные рубежи сдерживают эту орду противников.