Всего в походе, с учётом отдельного корпуса, действующего на востоке, участвовало 63 полка. Ещё два полка побатальонно были расквартированы в Балтийской области и в Финляндии, случись что, им на помощь должны были выступить городские полки незадействованные в этой операции. На каждый полк приходилось около 100 обозных саней, в общей сложности это 6,5 тыс. саней и 13 тыс. обозных лошадей. Но в пути мы ежедневно подновляли и добавляли перевозимое обозом продовольствие. На местные ресурсы, которые можно было бы попытаться добыть в дороге, я совсем не рассчитывал. Поэтому весь 1237 год на восточной границе княжества оборудовались и наполнялись военные магазины. С продовольственных складов Можайска и близлежащих городковБерестов, Искона, Загорье, Числов, Добрятино, расположенных в долине Москвареки, а также Волоколамска, ежедневно курсировали между этими базами снабжения и вышедшей в поход армией многочисленные санные подводы с припасами. К войску ежедневно спешили гружённые под завязку сани и возки на полозьях, а перегрузив в лагере или на армейский обоз свою поклажу, они не задерживаясь ни на минуту, отправлялись в обратный путь, чтобы вскоре вновь явиться к войску со своим грузом. В свою очередь эти склады в Подмосковных, если можно так назвать, городках, пополнялись смоленскими купцами, заключившими выгодные договора с ГВУ на поставку продовольствия (мука, крупа, горох, сало, мясо, соль, масло и др.), конского корма и обмундирования.
А вечером, уже впотьмах, авангардные рати разбивали на берегу Клязьмы полевой лагерь. Им в этом активную, даже можно сказать определяющую и направляющую помощь, оказывал «стройбат». Подразделения строительных войск на марше всегда шествовали во главе войск, сразу за конным дозором, они, при необходимости прокладывая дорогу, и наводили переправы. Затем все ужинали сытным варевом из полевых кухонь. На всё про всё уходило времени около 3х часов. В это время арьергард1й и 2й корпуса, выдвинувшиеся с Волоколамска, придерживаясь берегов рек Маглуша и Истра, сильно отставал, находясь на расстоянии многодневного перехода от головных частей. Между двумя группами войск двигались рати обслуживающие передвижной, хорошо укреплённый «гуляйгород». Рядом с обозами шли непрофессиональные городские полки и мобилизованные крестьяне, ранее проходившие службу по призыву, но отчисленные в запас. Эти посошногородовые полки планировалось использовать в статичной обороне и в качестве гарнизонных войск. К ним же присоединили 4 тыс. ратьеров и часть конной артиллерии с 12ти фунтовыми бронзовыми единорогами.
Кавалерия должна будет совершить обходной манёвр и выйти в тылы ордынским войскам, находящимся под Владимиром. С собой мы забирали всего полторы тысячи ратьеров, включая и мою сотню телохранителей.
Местные проводники помогут избегать встреч с монголами и покажут дорогу, наставлял я Злыдаря и командиров эскадронов. Вы должны выйти к Клязьме, много восточнее города. Затем решительно атаковать монголов и отступить на Суздаль! Кстати, имейте в виду, в Суздале может быть отряд ордынцев, поэтому действовать осторожно и в нужный момент, повторюсь, решительно! с немым вопросом во взгляде посмотрел на командующего сводными отрядами ратьеров Злыдаря, всё ли понятно, воевода?
Если нас обнаружат раньше времени, как действовать? чуть подумав, спросил он.
Всё равно по плану. Само собой разумеется, попытаться поймать вражеских доглядчиков. И главное старайтесь регулярно поддерживать связь со мной через вестовых.
Мы ещё гдето около часа обсуждали тактику дальнейших действий ратьеров, пока я, наконец, не услышал:
Всё ясно, государь! Вопросов больше не имею!
Впереди пехоты, на много километров опережая авангард и по возможности рыся по флангам, барражировали сильно поредевшие конные разъезды ратьеров, нёсших дозорную службу. Также отдельные конные десятки боярской конницы действовали, на всякий пожарный, в нашем глубоком тылу, в том числе охраняя линию продовольственных поставок, ведущую от Можайских складов. Вот от этих тыловых конных отрядов вечером ко мне на Клязьму прибыли вестовые со срочными новостями.
Оказалось, что сегодня в полдень к югу от Москвы объявился крупный полуторатысячный отряд во главе с Евпатием, по прозвищу Коловрат. О таком деятеле коечто я знал! Помнится, он развернул против монголов самую настоящую партизанскую войну, совершая неожиданные, дерзкие наскоки и устраивая засады. Некоторое время отсиживался в глухих лесных чащобах и снова принимался за делоистребляя монголов и нанося им ощутимые потери. Евпатий Коловрат прекрасно наладил разведку, всегда знал о местоположении ордынских отрядов, с маниакальным упорством продолжая наносить удар за ударом по захватчикам. В конце концов монголы окружили Коловрата, загнав того с жалкими остатками рязанцев на болото. Там и окончательно уничтожили славный партизанский отряд, применив при этом камнеметные машины!
И что прикажите делать с этим товарищем? Не понятно! Если он человек управляемый, способный соблюдать субординацию и подчинятьсяотлично, тогда его можно использовать по назначению! А если у него сорвало крышу, и он превратился в безбашенного отморозка, берсеркера, то, что тогда?
Пригласите ко мне этого бояринавоеводу. Мы с ним должны переговорить, после некоторых раздумий сообщил вестовому воеводы 1го корпуса Клоча, двигающегося в арьергарде замыкающим.
Слушаюсь! Если он откажется, как с ним и его отрядом поступить?
Да никак! Они в любом случае сюда заявились не по нашу душу, целенаправленно вредить нам рязанцы, думаю, не будут.
На следующее утро состоялся весьма тяжёлый разговор с предводителем отряда. В лагерь он прибыл с пятью сотнями конных дружинников, хорошо вооружённых и облачённых в кованые доспехи. В лагерь их не пустили, но всех покормили. Сытно позавтракав с дороги из полевой кухни, одного Евпатия сопроводили до нашей штабной палатки, где кроме меня присутствовали два корпусных воеводы и отделение телохранителей.
Будь здрав, княже, слегка склонил буйну-голову Евпатий. Молодой ещё мужчина, в расцвете сил.
И тебе здравствовать, воевода, присаживайся к нам за стол. Мои рати уже начали сниматься с лагеря, поэтому и нам надо поспешить, перейдём сразу к делу!
Дождавшись одобрительного кивка рязанского боярина, я продолжил.
Больше тысячи пешцев в твоём отряде, я так понимаю рязанцы, а три сотни конных черниговцы? Ещё две сотни конных рязанцы?
Тебе князь верно донесли.
Разговаривал Евпатий со мной, что называется через губу, даже не скрывая своего презрительного отношения.
Ты как с государём говоришь, червь? не выдержав, взвился командир 3го корпуса Аржанин, остальные присутствующие за столом тоже испепеляли рязанца до невозможности злыми взглядами. Телохранители с давно оголённым орудием искоса поглядывали на меня, готовые в сей миг выполнить любой приказ.
А как мне разговаривать с мунгальскими союзниками? в ответ окрысился Евпатий, вставая со стула. Вы мне говорите, что ваша ратная сила идёт против мунгалов, а я вам не особо верю! Откуда мне знать, что вы задумали? Может, идёте мунгалам подсоблять брать на копьё Залесские города?
Успокойтесь оба! я пристукнул ладонью по столу. Сядьте за стол!
Аржанин уселся сразу, Евпатий ещё постоял несколько секунд, но переборов себя всётаки «приземлился».
У нас, Евпатий, общий враг и не дело меж собою свары учинять! заговорил я примиряющим тоном.
А если мунгалы вам враги, то почему токмо сейчас исполчились? Почему на помощь Рязани не пришли? зло прищурил глаза Коловрат.
Тебе, боярин правду сказать или соврать? с ироничной улыбкой спросил я.
Хм, хмыкнул боярин, но не слова не говоря вновь уставился мне в глаза.
Тогда слушай! Осенью, у рязанского пограничья, на реке Воронеж были собраны все ордынские силы, пришедшие в половецкие степиоколо 120 тысяч всадников, ради благого делапоиска взаимопонимания и установления доверия, пришлось немного Евпатию привирать.
Евпатий недоверчиво сморщил лицо.
Сейчас эти силы раздёрганы. Один или два тумена идут на Русь по руслу Волги из Булгарии, тричетыре тумена остались вблизи той же реки Воронеж. Хоть эти тумены и слабые, по сравнению с ударными частями, с обозом и множеством женщин, детей, ушедших в поход вместе с мужьями. Но и этих сил вполне хватит, чтобы стеречь недобитых в степи половцев и контролировать южнорусские княжества от агрессивных действий в свой адрес. Я ясно выражаюсь?
Мудрёно, но понятно. Агрессивные действия переводятся на русский язык как «враждебные» так ведь?
Да. Ударная группа, главные монгольские силы в составе семи туменов, это, напомню, семьдесят тысяч всадников, вторглись в Рязань, а сейчас и в Залесье. А теперь, Евпатий, подумай, что было бы, если бы смоленские рати со всеми своими силами пришли бы на помощь Рязани?
Если твои сведения верны, то вам пришлось бы драться не с семью десятками тысяч, а с сотней тысяч и ещё двумя десятками тысяч степняков.
Вот ты сам и ответил на свой вопрос, почему мы не пришли на помощь к рязанцам.
Евпатий хотел было чтото сказать, но жестом руки я его остановил.
К тому же есть ещё обстоятельства. Если бы только суздальские и рязанские князья согласились бы отдать мне верховодство над своими пешими ратями и дружинами, и к нам бы ещё присоединился Михаил Всеволодич, то, видит Бог, при этих словах я перекрестился, я рискнул бы выступить против монголов, встретив их ещё под Рязанью. При разрозненном, несогласованном командовании случилась бы вторая Калка. Но моих тайных послов никто и слушать не стал, ведь я для суздальских и рязанских князей был Антихристом, в лучшем случае новым Святополком Окаянным. А вот Михаил Всеволодович
Да какой там Михаил Всеволодович! махнул рукой Евпатий. Он такой же странный монгольский союзник, как и ты. Я так понял, что вы оба союзники с монголами только на словах, а не на деле? спросил Евпатий, я молча кивнул.
Тогда почему ты, княже, снялся со всеми своими силами супротив мунгалов, а Михаил Всеволодич продолжает сидеть в Киеве? Он отдал мне, с большой неохотой, только три сотни конных дружинников, а ведь у него есть многотысячная опытная боевая дружина!?
Я уже отписал Михаилу Всеволодовичу с тем, чтобы он ударил по ордынским становищам расположившимся у его восточной границы. В тех трёхчетырёх степных туменах, по нашим сведениям, вообще нет тяжёлой конницы, только лёгкая. Поэтому, для южнорусской дружины, как враг и противник, эти монголы придутся вполне себе по зубам. Послушает ли меня Михаил или проигнорируетвот в чём вопрос!
Понял тебя князь, тяжело вздохнул Евпатий, наверное, я тебе поверил, да и какой смысл тебе мне врать? Перебить весь мой отряд при желании вы уже давно могли бы. Но если ты не убоялся семи десятков тысяч, неужели ещё добавки в виде четырёхпяти, как ты говоришь слабых, легкоконных туменов, ты испужался?
Я хмыкнул. Но не рассказывать же Евпатию о втором дне, наличествующем в моих планах! А они, эти тайные планы, для всякого искушённого человека уже сейчас становятся, вполне очевидныпри помощи монголов разбить рязанские и суздальские военные силы, с тем, чтобы, малой кровью, присоединить к Смоленску обезоруженные княжества, а потом уже, один на один, разобраться с потрёпанными в боях монголами.
Ну, вопервых, количество воинов в этих ударных туменах, после Рязани и Коломны, поуменьшилось. Думаю, численность ударной монгольской группировки сократилась как минимум тысяч на десять. Вовторых, мои войска совершенно не обучены воевать против опытной и сильной конницы на огромных, открытых пространствах лесостепи. Это целая отдельная ратная наука!
Как ни странно, но и в этих своих словах я не шёл против истины. Находись Рязань в лесных краях, а не в открытой со всех сторон для конницы противника лесостепи, то я, скорее всего, попытался бы перехватить монголов во время осады Рязани. Впоследствии присоединить к себе ослабленное княжество будет лишь вопросом техники. Со суздальцами можно потом «посвойски» разобраться, тоже, особого труда не составит. Да, при таком варианте смоленские ратники прольют куда как больше своей крови, но зато не будут полностью сожжены и вырезаны целые русские города.
Задумавшись на мгновенье, Евпатий был вынужден со мной согласиться. Кому как не ему, настоящему русскому витязю, всю жизнь прожившему и провоевавшему на южном порубежье было не знать о имеющейся разнице между лесом и степью в особенностях ведения боя, построения ратей, своей специфике передвижения войск, особенностями снабжения продовольствием и многим другим мелочами. Также Евпатий знал, что мелочей в военном деле не бывает, тот «слепец» или «дурак» кто не замечает эти мелочи, потом расплачивается проигранными битвы и войнами. А затем, поразмыслив, он неожиданно даже, наверное, для самого себя заявил:
Выходит, что кругом ты прав, княже, но мне оттого не легче! Ты просто не видел, что мунгалы сотворили с моей Рязанью! Дай моей конной полутысячи пройти вперёд, мы двигаемся быстрее твоей пехоты, а рязанских охочих людей можешь забрать себе. Мы же, с черниговскими и рязанскими конниками уйдём в отрыв, и будем кусать монголов в спину. Опять же, ныне осаждённым Залесским градам окажем хоть какую помощь.
Я отрицательно покачал головой.
У меня есть планы, как полностью уничтожить вторгнувшихся в русские пределы монголов и ты, своими действиями, можешь мне невольно создать помехи.
Чем же я тебе, княже, могу помешать? Тем, что число монголов поубавлю? искренне удивился Евпатий.
Неожиданное нападение, знаешь, что это такое?
Да, конечно.
Вот и я хочу монголов застать врасплох, тем самым нанеся им максимальный урон. Они пока обо мне скорее всего ничего не знают, хотя может и знают, но до поры до времени не обращают внимания, поставив перед собой пока другие цели, а может считают, что я решил прибрать к своим рукам захваченные ими города, кто знает наверняка? Но вот если ты начнёшь тревожить их тылыто тогда, гоняясь за тобой, монголы совершенно точно обнаружат моё войско, что позволит им лучше изготовиться к битве. Это для меня будет не смертельно, но весьма неприятно. Мои потери возрастут, монгольские уменьшатся. А я своих людей ценю дороже золота. Поэтому, будешь со своим отрядом воевать или под моим началом или возвращайся назад, третьего тебе не дано!
Коловрат замолчал, обдумывая услышанное.
Слёгший от недуга князь Ингварь Игоревич поручил мне настичь Батыгову Орду, соединиться с суздальскими полками и отомстить мунгалам за все их богомерзкие дела на Рязанщине, освободить взятый ими полон. Поэтому, если ты, княже, идёшь смертным боем бить мунгал, то и меня бери под свою руку! с последними словами Коловрат вскочил на ноги, устремив на меня свой пламенеющий взгляд.
И возьму! я пристукнул пальцами по столу. Но при одном условии! А именно, ты и твои люди на время похода и войны с монголами должны будут быть во всём мне послушны и покорны моей воле и воле моих воевод.
На том крест готов целовать, княже, не сумлевайся!
Ловлю тебя на слове, Евпатий. Ты со своими людьми в присутствии моих порученцев и полковых священников принесёшь соответствующую нашему случаю крестоцеловальную клятву.
Согласен на всё! Что ещё от меня треба? казалось, Евпатий был готов сорваться с места и скакать к своему лагерю прямо сейчас.
Какие у тебя силы? я немного остудил его порыв.
Как ты и говорил ранее. В моём отряде, грубо говоря, 500 конных и 1000 пешцев
Пешцев отдашь одному из моих воевод, присовокупим их к нашим городским и посошным полкам. Конный отряд во главе с тобой воевода, тоже, до поры, до времени, будет находиться при обозе.
За что, князь!? Мы пришли убивать проклятущих мунгалов, а не за вашими спинами отсиживаться!
Я тебе обещаю, вам ещё успеет надоесть монголов рубить. Но всему своё время! Ратьеры у меня несут дозор и разведку, они в этих делах уже хорошо настропалились. И сейчас, когда мы вышли на Клязьму не время рисковать, внося разброд и шатания в уже хорошо налаженную службу.
Но, попытался протестовать Коловрат.
Ты, если мне не изменяет память, только что обещал беспрекословно подчиняться моей воле и приказам. Или я ослышался?
Да, князь, обещал, с неохотой согласился рязанец.
Тогда будь добр отвечать за свои слова. Надеюсь, что я с тобой пререкаюсь в первый и последний раз! Тебе в помощники я назначу уже ставшего знакомым тебе десятника, который вас обнаружил, вместе со всем его десятком в качестве вестовых для связи. Непосредственно подчиняться отныне будешьЗлыдарю, главнокомандующему над всеми моими ратьерами. Выполнять его приказыкак мои собственные! Всё ли тебе ясно, воевода?