- Хорошо, будь по-твоему. Давай лучше осмотрим пещеру.
Биллингс убрал бинокль обратно в ящик и, прихватив морозитель с фонариком, на всякий случай подсоединил зеленый и белый провода. Мало ли. Ширины тоннеля вполне хватало на двоих, но Биллингс вызвался идти первым. Над тоннелем явно поработали, обтесав его в тех местах, где стены сужались, однако изначально его соорудила мать-природа. Гранитная расселина петляла из стороны в сторону. Чуть покатый пол радовал глаз относительной чистотойни булыжников, ни отколовшихся камней. Кое-где в осевшей пыли проступали отпечатки ног. Сложно сказать, появились ли следы недавно или их оставили давным-давно, но, очевидно, хозяева «конюшни» устроили штаб в самом сердце горы.
Наконец впереди забрезжил свет. Биллингс заволновался: если в пещере два входа, нужно быть начеку. К счастью, тоннель вел не наружу, а в огромное помещение, размерами превосходившее первое. Свет проникал из широкой расщелины в потолке, похожей на слуховое окно.
Увидев содержимое комнаты, Биллингс и Дуньязада застыли как вкопанные.
Справившись с оцепенением, Биллингс сунул морозитель в карман и аккуратно пристроил на полу фонарик.
- Билл, мы богаты, - шепнула Дуньязада.
«Богаче, чем Крез и Рокфеллер вместе взятые», - подумал Биллингс.
В помещении громоздились штабели золотых и серебряных слитков. Горы самоцветов соседствовали с рулонами шелков и персидскими коврами. Тут же была навалена многочисленная домашняя утварь, какой славились арабские базары в девятом веке. Пещера оказалась настоящей сокровищницей.
Очевидно, здесь хранили награбленную за долгие годы добычу. Судя по арабскому колориту вещей, всадники разбойничали на востоке и без сомнения знали, как попасть по ту сторону Занавеса.
Пустыню они пересекали по ночам, когда птицы рухх спали, а после горной тропой возвращались в пещеру.
Биллингс взвесил на ладони золотой слиток. Тот тянул по меньшей мере килограммов на десять. По последним биржевым сводкам, за унцию золота давали тысячу долларов.
Дуньязада вертела в руках медную лампу, смахивавшую на продолговатый чайник.
- Говорят, если потереть, появится добрый джинн.
Но Биллингс не слушал. В мечтах он уже купил дом -роскошный особняк в новогреческом стиле с колоннами, -и теперь приценялся к автомобилям. В итоге выбор пал на пару «фиасов-хабли» и раритетный мерседес-кабриолет шестидесятого года. В городе Биллингс приобрел три костюма по шестьсот долларов, десять рубашек по семьдесят пять долларов, три тридцатидолларовых галстука, пять пар носков по пятнадцать долларов и четыре пары ботинок от Гуччи. Далее он обзавелся квартирой в Новой Англии и пляжным домом во Флориде. Частный самолет? Почему нет, гулять так гулять. Возьмем новую модель «сессна» и непременно запишемся на летные курсы. Увидев выставленное на продажу поле для гольфа, Биллингс не колебался ни секунды. Превосходное вложение. В багажнике «фиаса» покоились три огромных чемодана, набитых тысячедолларовыми купюрамихватит на три жизни.
- Билл!Дуньязада отложила лампу и с тревогой всматривалась в спутника. - Билл, ты в порядке?
- В полном, - откликнулся тот.
- Этот слиток, наверное, неподъемный.
- Просто прикинул, сколько в нем, - проворчал Биллингс, возвращая слиток на место. Следом на него со всей тяжестью обрушилась реальность. Несметные богатства принадлежали не им с Дуньязадой, а людям и учреждением, откуда они были похищены. Впрочем, награбленное вряд ли вернется к законным владельцам, значит, по факту, оно достанется грабителям. Разве грех украсть у вора?
Поразмыслив, Биллингс оставил дилемму до лучших времен, а сам принялся исследовать сокровищницу. У дальней стены выстроились огромные глиняные кувшины, до краев заполненные маслом. В граните, через равные промежутки, зияли ниши с лампадами, освещавшими пещеру по ночам. Лампады были самые заурядные и ничуть не походили на найденную Дуньязадой лампу. Чуть поодаль виднелись кувшины поменьше с широкими горлышками - кул-лехи, если верить дочери визиря. По счастью, кувшинчики пустовали. Биллингс решил прихватить парочку и вечером слетать с ними к реке. Заодно раздобыть фруктов, если они, конечно, съедобные - запасы в продовольственном ящике стремительно таяли: еще немного, и придется класть зубы на полку. А утром обратно в пустыню. Если повезет, рухх не окажется поблизости. В крайнем случае, их всегда можно обмануть с помощью генератора эпох. Необходимо любой ценой проникнуть за Занавес. Если очередная попытка провалится, они с Дуньязадой надолго застрянут в стране джиннов.
С первых секунд, проведенных под каменными сводами, Биллингса не покидало ощущение дежа-вю. Только теперь он сообразил, в чем дело. Пещера до мельчайших деталей напоминала ту, что снилась ему прошлой ночью - ту самую, где Али-Баба отыскал сокровища «сорока разбойников». А лежавшие вокруг несметные богатства словно сошли со страниц сказок Шехеразады.
Банальное совпадение, разумеется
- Билл, я проголодалась,нарушила молчание Дуньязада.
Близился полдень, косые солнечные лучи озаряли пещеру.
- Я тоже, Дунни. Возвращаемся к ковру, - начал Биллингс и вдруг осекся, пораженный внезапной мыслью, которая уже давно не давала ему покоя. - Погоди, разве ты не должна пять раз на дню молиться, обратившись лицом к Мекке?
- В стране джиннов нет Мекки, Билл. Не потому ли и ты пропускаешь час молитвы?
Вопрос припер Биллингса к стенке. Впрочем, он уже наврал с три короба, очередная ложь точно не повредит, тем более, развернутого ответа не требовалось, достаточно было кивнуть.
Дуньязада перекусила солониной с сыром, Биллингс довольствовался сосисками с фасолью и как джентльмен отдал спутнице конфету из своего пайка. Для полного счастья не хватало лишь кофе. Хотя обычная питьевая вода тоже не помешала бы.
Обедали, сидя на тобогане. После Биллингс снова вытащил бинокль. Устроившись у входа в пещеру, путники поочередно разглядывали долину. Под пристальным взором джиннов в садах и полях по-прежнему кипела работа.
Когда наблюдение прискучило, заговорили о сокровищах. Дуньязада тоже не питала иллюзий относительно их источника.
- Жаль, твой волшебный ковер слишком мал, на нем не увезти все золото и самоцветы, - посетовала она.
- Дунни, эти богатства принадлежат не нам, - попробовал усовестить ее Биллингс.
- А кому? Разбойникам? Законные владельцы все равно не получат свое назад. Поэтому если мы чуточку украдем, греха не будет. Забирать награбленное у воров не преступление.
По сути, Дуньязада повторяла его мысли.
- Ладно, возьмем самую малость.
- Малость? Возьмем столько, сколько выдержит волшебный ковер.
Там видно будет.
- Представляю, как удивятся разбойники - вернутся, а сокровищ-то и нет.
- Главное, успеть унести ноги до их возвращения.
Медленно тянулись часы, время словно застыло. Наконец Биллингса осенило: причина не в часах, просто день стал дольше. Вчера он совершенно упустил это из виду, занятый попытками миновать Занавес, а за утренними открытиями время пролетело незаметно. Однако логика подсказывала: если солнцу прибавилось много лет, значит постаревшая Земля замедлила вращение вокруг своей оси.
Ожидание только распалило интерес к таинственному городу. Хорошо бы слетать туда и посмотреть, но позже, когда стемнеет. Конечно, можно ускорить ход времени, настроив генератор на санях, но Биллингс решил не торопить события.
К вечеру работники из близлежащего сада принялись грузить ящики с фруктами на телеги. В окрестных полях и садах происходило то же самое, хотя мощности бинокля не хватало, чтобы разглядеть детали. Очевидно, в долине настала пора сбора урожая.
Груженые повозки двинулись в сторону города; одни сборщики впряглись в оглобли, другие толкали, упершись руками в борта. Процессия растянулась на несколько миль, но Биллингс сумел рассмотреть лишь хвост. Обратившись в песчаный смерч, джинны замыкали шествие.
Как ни горько осознавать, но Дунни права. Люди были пленниками.
Сама долина оказалась тюремной фермой.
А город - тюрьмой.
После ужина путники устроились под открытым небом и молча наблюдали, как в вышине восходит полная луна. Внизу серебристым ковром расстилалась долина. Медный град, напротив, приобрел странный синеватый оттенок.
Дальше тянуть было некуда. Поднявшись, Биллингс поспешил в сокровищницу и взял шесть куллехов. Дуньязада помогла донести ношу до саней.
- Куда ты собрался, Билл?
- Хочу слетать за водой. Если повезет, раздобуду фруктов.
Ты же меня не покинешь?
Биллингс задумался. Как ни крути, оставлять ее одну в пещере небезопасно.
- Конечно нет. Полетим вместе.
И тут Дуньязада выкинула фортель - взяла и бросилась ему на шею с поцелуями. Биллингс на секунду опешил, потом сунул бинокль в ящик, пристегнул ремень. Проверил, надежно ли пристегнута пассажирка. В лунном свете ее лицо напоминало серебряную камею. Биллингс не сводил с нее глаз, силясь разгадать неразрешимую загадку. Обрывочные сведения об арабских девушках девятого столетия, которыми его снабдил старший советник Отдела исторических исследований Смит, никак не соответствовали поведению Дуньязады. Пускай ему удалось притвориться эмиром и увезти ее на «волшебном ковре», но Смит утверждал, что арабские девушки девятого столетия скорее умрут, чем согласятся разгуливать без чадры, с мужчинами держатся скованно, слова из них не вытянешь. Однако дочь визиря по скованности не уступала старшекласснице-чирлидерше из двадцать первого века и даже не заикалась про чадру. Хотя если верить инструктажу, Шехеразада была родом из Персии, а Дуньязадой они кровные сестры, значит... Ничего это не значит! Вряд ли персиянки ведут себя как современные чирлидерши и тоже скорее умрут, чем станут расхаживать без чадры.
С другой стороны, Смит говорил не о подростках. Может, в этом ключ.
Но Биллингс считал иначе. Дуньязада держалась, потому что была Дуньязадой, а не сухой страницей из прошлого.
Она с недоумением взглянула на него, явно озадаченная столь пристальным вниманием. Спохватившись, Биллингс активировал инерционный регулятор, нажал кнопку свободного полета и направил тобоган в долину.
VII. Гульи
Описав широкую спираль, тобоган приземлился на берегу реки близ фруктового сада. На серебряной водной глади вспыхивали и плясали яркие блики.
Дуньязада соскочила с саней и принялась жадно черпать воду ладонями. Не колеблясь, Биллингс последовал ее примеру. Вода на вкус отдавала шампанским, прямо как в оазисах. Напившись, он наполнил три куллеха и втиснул их между ящиками с инструментом и продовольствием. Тем временем Дуньязада сбросила туфли и, закатав шальвары, ступила в воду.
- Сейчас бы поплавать.
Биллингс тоже был не прочь освежиться. Внезапно его осенило.
Почему нет? В долине никого, а правила приличия двадцать первого и девятого века легко соблюсти, если спуститься вниз по течению.
Дунни, хочешь поплавать, не стесняйся. Я отойду за излучину.
Излучина оказалась куда дальше, чем виделось на первый взгляд. Очутившись вне поля зрения, Биллингс разделся и с наслаждением шагнул в мерцающую рябь. Приятная, чуть теплая на вкус вода по факту была ледяной. Даже на середине река была глубиной едва по пояс. Биллингс блаженно откинулся на спину; прохладные струи приятно холодили ноги, руки, грудь. Лунный свет серебряным дождем омывал лицо.
Биллингс потерял счет времени. Тело охватила сладкая истома. Хотелось лежать так вечность. Поначалу он списал все на целебный эффект воды и лишь позже обнаружил истинную причину своего умиротворения. Огромным усилием Биллингс заставил себя встать, но разум сковало странное оцепенение. Словно в полусне он оделся, сунул ноги в туфли. Внезапно на реку легла тень. Подняв глаза, он почти не удивился при виде женщины, стоявшей на другом берегу.
Незнакомка протягивала к нему руки. Смоляные, посеребренные лунным светом волосы, обрамляли ее лицо и арабесками падали на мраморные плечи. Хотя луна светила ей в спину, лицо различалось отчетливо, как днем. На фоне незнакомки Дуньязада смотрелась дурнушкой. Под ровными дугами бровей цвета воронова крыла блестели огромные, чуть раскосые, широко расставленные глаза. Картину довершали прямой, идеальной формы нос и алые даже в полумраке губы. Золотые пластины скрывали грудь, на обнаженном животе горел вставленный в пупок драгоценный камень. Белая прозрачная юбка спускалась до колен, подчеркивая длину и безупречные изгибы ног.
Алые губы дрогнули, и Биллингс услышал:
- Следуй за мной во дворец, обитель нескончаемых наслаждений. Будем пировать, вкусим сикбаджа, и твоя чаша с вином никогда не опустеет.
Биллингс поспешил на зов. На том берегу незнакомка взяла его за руку. Ее аромат обволакивал, дурманил рассудок. Биллингс покорно последовал за ней. Еще не просохшие после купания волосы липли ко лбу, к вискам, но он не обращал внимания.
Впереди показался дворец. Как же он раньше его не заметил? Шпиль упирался в небосвод, окна горели как звезды, а луна загадочным образом трансформировалась в купол.
Обогнув каменную стену, незнакомка провела его через сводчатую арку в дворцовый сад. От запаха множества цветов вкупе с ароматом женщины Биллингс окончательно опьянел. На лужайке весело переливался фонтан, неподалеку за каменным столом в прозрачных туниках сидели трое детей неземной красоты - два мальчика и девочка. Все трое приветливо улыбнулись, обнажив длинные острые зубы.
- Мои дети, - пояснила женщина. - Присаживайся, а я принесу сикбадж с пылу с жару и вино.
Биллингс устроился между девочкой и пареньком. Второй сидел напротив. Незнакомка растворилась в полумраке. Биллингс вновь подивился красоте ребят. Судя по взглядам, они явно проголодались. Действительно, пора перекусить. Сикбаджприятное разнообразие после набивших оскомину сосисок с бобами и солонины с сыром. Если не изменяет память, блюдо готовят из мяса, пшеничной муки и уксуса.
За спиной послышались шаги. Незнакомка вернулась с серебряным подносом, мерцавшем в лунном свете. От ее теплой улыбки по венам разлилось блаженное тепло. Краем глаза Биллингс заметил Дуньязаду. Ее тоже позвали на пиршество! Он уже собрался окликнуть спутницу, как вдруг она набросилась на радушную хозяйку. Поднос вылетел у нее из рук и превратился в огромный мясницкий нож.
- Билл, это гульи! Спасайся!
Гульи? От неожиданности Биллингс не сразу сообразил, в чем дело. А в следующий миг девочка и мальчик схватили его за запястья. Их лица вытянулись, губы сжались в тонкую линию. Аккуратно расчесанные волосы преобразились в паклю с коростой грязи. Туники сменило отрепье. Девочка уже намеревалась вонзить острые клыки ему в руку, но Биллингс вскочил, одним рывком высвободился. Меткий удар отбросил девчонку назад. Мальчишки ринулись в атаку и упали, сраженные выстрелом из морозителя. Девчонка вскарабкалась на стол, намереваясь напасть на противника - луч морозителя настиг ее в прыжке.
«Дунни!» - пронеслось в голове у Биллингса. Обернувшись, он увидел, как женщина пригвоздила ее к земле и занесла нож. Чары спали, теперь незнакомка предстала в своем истинном обличье. Изрытое морщинами лицо обрамляли грязные патлы, изможденное тело с костлявыми, покрытыми язвами ногами. Вместо изысканного одеяния -лохмотья. Пальнув из морозителя, Биллингс буквально выдернул Дуньязаду из-под застывшей фигуры.
Девочка припала к нему. В ту же секунду дворец с садом исчезли, стол перевоплотился в обломок гранита, испещренный бурыми пятнами. Повсюду лежали руины.
В пылу схватки влажные волосы Дуньязады совсем растрепались. Биллингс без лишних слов протянул ей расческу; та молча расчесалась. Ее щеки с налипшими прядями казались полнее, лицо округлилось. Приведя прическу в порядок, она возвратила гребень, и Биллингс наскоро пригладил взъерошенные вихры.
К тому времени оба успокоились.
- Когда она увела тебя, я спешно оделась и отправилась следом, - поведала Дуньязада, возясь с заколкой. - Билли, эта женщина - гуль. Они хотели съесть тебя.
Биллингс поежился и не нашелся, что ответить.
- Ты ведь не убил их, поскольку они и так мертвы, - продолжила дочь визиря.Сколько еще они останутся неподвижны?
Сказания снова вторглись в реальность, но на сей раз Биллингс умерил спесь и попытался рассуждать логически.
- Будь они мертвы, морозитель не подействовал бы. Значит, не растают долго. Эта женщина, она меня околдовала. Притворилась красавицей, ее дети тоже.
- К счастью, меня она не видела и не сумела наложить чары. Потому я узрела в ней гуль.