Время летело, как стрела выпущенная из арбалета. Один день, как и прежде сменял другой, солнце вставало над Атлантидой и садилось, одна важная задача решалась и наступало время для следующей, и всё это происходило в таком бешеном темпе, что люди не успевали задуматься. Не успевали отдохнуть. Только закрывали глаза с наступлением ночи, как тут же наступало утро. Сухое, жаркое лето сменялось дождливой зимой, после небольшой прохлады снова приходил нестерпимый летний зной. Бесконечный аттракцион, карусель, от которой кружится голова и порой, путаются мысли.
Вероника, первая мать, столкнувшаяся с проблемами, как никто другой болела за детишек и помогала молодым матерям, возглавив местный родильный дом. Сперва им выделили место в корпусе, потом появились ясли и детский сад. Долго ждать не пришлось, чтобы следом появилась и школа.
У Вероники и Георгия родился сын, а еще двоих: мальчика и девочку «спящего» Стрижевского, жена которого умерла в родах они решили усыновить. Трое ребятишек выросли стремительно. У старшего подросли и стали взрослыми свои дети, а Вероника готовилась стать прабабушкой, в тоже время находясь на шестом месяце беременности. Это здорово било по психике и вскоре привело её к жестокой депрессии. И не потому, что она должна стать прабабушкой, а потому, что став ею, она должна будет готовиться к следующему этапу своей жизнипотере старших детей. Её первенцу было за шестьдесят. То, что сын старше отца с матерью, можно понять, если рассуждать логически, но трудно понять с человеческой точки зрения. Это сильно удручало. Так не должно было быть! Слишком непривычной и неестественной была ситуация.
Постоянная суета и бесконечные проблемы отвлекали её, но сумасшедший график истощил сердце, вымотал все силы. Она реже покидала кампус, а затем, передав дела начальницы роддома, заперлась в четырех стенах, отстранившись от внешних связей.
Выходные они, конечно, старались проводить вместе, иногда собираясь всей большой семьей. Георгий радовался каждой встрече, ведь ему так редко удавалось вырваться из подземелья лаборатории. Он как ребенок, каждый раз восхищался узнав, что стал дедом или прадедом. А Вероника все больше уходила в себя, и каждый раз ему становилось всё горче смотреть в её потухшие глаза. Всё чаще из её уст проскальзывали саркастические шутки и философские замечания о жизни. Она часто вспоминала Лизу и пыталась представить, как бы она сейчас выгляделакак внучка Кора или как маленькая Лаура. Но чаще она сидела у окна, бледная, с потухшими, влажными от слез глазами.
Вскоре её сморил «сон Атланта».
Атлантийцы, привязанные незримой нитью к будущему, находились на грани миров, становясь «бессмертными» здесь, в прошлом. Их жизнь по минутам текла тамна другом конце времени. Маленький шарик «Атлантида» вращался на перекрученной резинке времени и жизнь не утекала, а обтекала его, готового сорваться в любой момент унося их обратно в будущее, стремительно и беспощадно разрушая то, что они пытались построить здесь в прошлом, просто выживая. Они не осознавали всего, а уставали смертельно.
Смерть же, обманутая, не могла их забрать, и тогда они просто засыпали. «Сон» длился у всех по-разному, от пятидесяти лет до ста пятидесяти. Случалось и дольше. Каждые двести, триста лет им необходим был отдых.
Так случилось, что Симонов, как ответственный за все эти несчастья, предложил основополагающие принципы «сна». Они давали возможность провести время в безопасности. А главным прибором, обеспечивающим безопасность, стал гравилор. Прибор ученые разработали давно, и он использовался в медицинских учреждениях для профилактики пролежней у лежачих больных. Создавая гравитационное поле, он помогал телу оставаться в состоянии левитации. Гравилор обеззараживал воздух вокруг объекта и создавал защитное силовое поле, стимулирующее мышечную активность. Такие приборы изготовили для всех атлантов индивидуально.
Кроме того, в большом конферец-зале на пятом этаже здания Института, впоследствии была построена большая стеклянная пирамида. Сквозь толстое, мутное стекло, трудно было рассмотреть кто есть кто среди спящих. Да и не нужно. Зачем лишние взгляды и толки. Пирамида была дополнением, идеальным элементом сохранности спящего Атланта. За ними организовали постоянный пригляд.
Из пятиста «бессмертных» через двести лет спали почти пятьдесят. Больше двадцати уже пробудились и процесс этот не прекращался. Среди первых спящих был Борис Стрижевский. Он впал в анабиоз, потеряв любимую женщину умершую в родах. В его тридцать пять он влюбился впервыесильно, страстно окунувшись в чувство с головой. Теперь пробудившись ему первому пришлось испытать другую больстарость и смерть первенцев.
И сына и дочь Стрижевский видел их только раз. Сразу после рождения тогда они были очаровательными пухлыми малышами, а сейчас он встретил их древними стариками. Они первыми встретили Бориса, узнав о пробуждении. Он вглядывался в слепые глаза и морщинистые лица стариков, узнавая родные черты. Дочьодно лицо с его матерью, страдающей в полном одиночестве там, в будущем. Сынэто он сам, Борис. Таким он, видимо, станет лет через пятьдесят!
Горькие открытия делали атлантицы постоянномного чаще, чем научные. Вероника спала, а в её чреве находился ещё не родившийся шестимесячный ребенок. Девочка не проявляла активности в утробе, родовая деятельность не наступала, узи-аппарата у них не было, но сердцебиение не пропадало: сердечко стучало ровно и спокойно. Было впечатление, что малышка тоже спит.
Не представляю, как быть? постоянно повторяла врач.
По идее нужно делать кесарево, но шестимесячного младенца мы выходить не сумеем.
Может, подождать, ещё три месяца? Так, чтобы наверняка, спрашивал её и себя Георгий, мало понимающий происходящее.
А можно ли? С таким мы пока не разу не сталкивались!
Придётся рисковать, подождем, приняли решение на консилиуме. Вынули малышку спустя три месяца. Риск благородное дело, но слишком опасное.
Прошло десять лет, пятьдесят, сто пятьдесят, триста Границы Атлантиды расширялись. Складывалось своё особое мироустройство. Кому-то этот порядок, социальная система хозяйствования, казалась естественной. Кому-то нет. Назревал серьёзный конфликт.
Глава восьмая. Раскол
В начале всё всегда кажется безобидным. Атланты построили канал, который соединил их с океаном. У канала, кроме транспортного было, и масса других предназначений. Он позволял организовать такую инфраструктуру, которая оптимально подходила целям и задачам времени. Во первых, безопасность. Водораздел между первым и вторым земледельческим кольцом способствовали безопасности Атлантиды и насыпных островов, защищая от диких животных и людей. Водные барьеры оберегали посевы и будущий урожай от разорения. Кроме того, на островах шло строительство и жилых комплексов для молодых семей.
Масштабные работы выполняли с помощью экзоскелетов. Шесть железных великанов руками-ковшами выгребали грунт, скидывая землю и гравий в основание второго, самого большого кольца вокруг Атлантиды. Прежде чем соединить канал с морем, стены кольца нужно было тоже укрепить, перелопатить тонны земли, перетаскать тонны камней
Строительство шло крайне медленно. Для выполнения тяжелых земляных работ, крепких, выносливых рук категорически не хватало, и ректор Клаус Густав Вебер предложил использовать в качестве рабочей силы местный народециберийцев.
Охотники, наладившие хорошие отношения с племенами, стали всячески уговаривать первобытных людей, обещая «сладкий пряник» в виде хороших условий жизни, доступной пищи и медицинского обслуживания. Что такое докторте знали не по-наслышке. Акила часто помогал при родах, при переломах и болезнях, но все его посещения были случайны. Много нового получили иберийцы от пришельцев: деревянный лук, острые костяные наконечники стрел, кремниевые орудия труда, их научили обработке шкур животных и изготовлению предметов обихода из глины. Всё это происходило не специально, мимоходом. Атланты помнили и строго соблюдали постановление деканата: «Ничего, что не может находиться в данный промежуток времени, не должно попасть в руки дикарей». Это относилось к вещам и технологиям в том числе.
Но частые остановки на ночлег всегда заканчивались маленькими уроками жизни. Атланты, коротая вечера у костра, рисовали на земле и стенах кусочками красной глины, привлекая внимание кроманьонцев. Зашивали, штопали порванную одежду. Вынужденно помогая по хозяйству, мастерили всевозможные приспособления, без которых трудно обойтись в хозяйстве, выстругивая то половник, то устанавливая рогатину над очагом. Мастеря ведро или корзину. Накладывая шину на перелом они демонстрировали умения, легко усваиваемые дикарями. С появлением Атлантиды смертность уменьшилась и иберийцы, поверив в лучшие условия жизни пошли в работники. Но надолго их не хватилоДлительные часы тяжелого кропотливого труда оказались не свойственны свободным охотникам, работающим только по необходимости.
Дикие, первобытные племена с трудом включались в работу. В регионе с теплым, влажным климатом пищи было не много, но они прежде не голодали, жили в пещерах и, как говорится, был у них и стол и кров, пока не пришли чужаки и не заставили рыть лопатами землю.
Зачем. Почему? задавали они вопросы, своенравным иноземцам, которые затопили всю землю, а потом возвели над водой воздушные переходы, не давая им вернуться в пещеры.
Поначалу дикарей контролировали и обучали, а когда не привыкшие к тяжелой работе те стали расходитьсяудерживали силой. С приходом новых работников у атлантийцев словно груз с плеч свалился. Жить стало легче. Все и помалкивали.
Почему людей держат в загонах? не сдержался Колесов, увидев такой беспредел.
Если они разбегутся, кто будет рыть землю? Беременная жена Симонова? Или ты?
А чтобы и я! не выдержал Всеволод.
Мы строим для них дома, кормим. Что еще нужно? убеждал Колесова невозмутимый ректор.
Они хотят уйти! Они привыкли к свободе! почти кричал Колесов.
Свободе умирать от мелкой царапины? включилась в спор Нефер.
Это их выбор, мы не вправе их удерживать! Колесов негодовал.
Мы уже обсудили этот вопрос, Всеволод! Большинство за то, чтобы использовать рабочую силу дикарей. Со временем они привыкнут, и им уже не захочется уходить! доказывал Вебер.
А до той поры вы будете держать их в кандалах? спросил Стрижевский.
Совсем недолго! Не переживайте, коллеги, всё устаканится со временем, однозначно жёстко сказал профессор Вебер.
Но со временем стало только хуже. Их уже никто не спрашивал. И не объяснял. Дикарей просто сгоняли как скот со всей Иберии, держа в страхе и используя их дармовой труд.
Общество развивается как и положено поступательно, Всеволод Юрьевич, ничего не бывает внезапно. Оно должно пройти все стадии развития от начала и до конца, очередной раз доказывал свою правоту Вебер.
Что за ахинею Вы несёте! Этим обществом руководите Вычеловек из будущего! не успокаиваясь боролся за справедливость Колесов, создав команду несогласных с методами ректора, и постоянно вступающий с ним в жёсткую полемику.
Для демократии общество должно быть готово! Вы уверены, что эти люди готовы к демократии?
Эти люди не просили у нас ни демократии, ни чего другого!
Не вы ли убеждали их в том, что им просто необходимо быть под крылом Атлантов?
Я и не предполагал, что возможно такое!
А как же вы это себе представляли? ректор убедительно рыкнул и пристально посмотрел тому в глаза.
Но факт на лицоименно Колесов и вся его команда охотников убедили дикарей выйти на работы. Колесов и Стрижевский прекрасно понимали в чем их вина и всячески старались смягчить порядки, отстаивая права и свободы наемных работников.
Как бывает в любом обществе, спустя время здесь сложилась своя иерархия: более умные и смекалистые вырывались из лап рабства и продвигались вперед по социальной лестнице. Часть рабочих превратилось в крестьянство, расслоилось и спустя сто лет сложился крепкий феодальный уклад.
Правда самый крупный феодал здесь был одинАтлантида. В её сердце гудел улей политических страстей. Капиталисты, монархисты, демократы все пытались навязать свои идеалы справедливости.
В мире уже давно установился социально-демократический порядок. Зачем возвращаться к старому, наступая на одни и те же грабли по сто раз! вступали в спор одни, но тут же прямо противоположное им внушали другие.
Вы разве не видите, что у нас прекрасно работает монархическая система правления? доказывал своё ректор.
Вы бы пошли, да поспрашивали людей, нравится ли им монархия? ехидно спросил в ответ Стрижевский.
Да они и не в курсе, что это, да и что им самим нравится, они также не в курсе! усмехался Соколов, который стоял в сторонке от споров.
Если дать им выбор, они поймут, что хорошо, а что плохо! поддерживала Стрижевского Елизавета Кусаинова.
Бред! На то и нужен руководитель, чтобы указывать направления движения! Что эти первобытные могут понимать! доносилось из лагеря ректора.
Благодаря нам, они уже не первобытные! Это вам известно? Елизавета скрестила руки на груди.
Вот! Это мы и пытаемся вам доказать. Они не в состоянии перепрыгнуть во времени как мы: из дикарей в одночасье подняться на несколько ступеней вверх. Но благодаря нам они довольно далеко продвинулись в эволюции! не отпускал Карл Вебер.
Ну как вы не понимаете, они не могут знать, что к чему, а мы? Мы не спускаемся вниз по лестнице? Их положениеэто наш культурный уровень!
С волками вытьпо волчьи выть! с искривленным от ярости глазами выплюнул слова Вебер.
Я буду требовать переизбрания! Вы не достойны почетного звания ректора Атлантиды! в расстроенных чувствах хмуро буркнул Колесов Всеволод и вышел из зала обсерватории.
Споры не утихали ни на день. Те, кто не мог смириться с положением вещей, уходили из Атлантиды. Таким образом за пятьсот лет страсти улеглись и благодаря неравнодушным людям Атлантида достигла своего культурного пика.
Глава девятая. Сидонушка
Жизнь устаканилась. Сельскохозяйственное и другие мелкие производства исправно работали, а институт потихоньку возвращался к прежней научной и образовательной деятельности. Атланты учили своих потомков. Не все факультеты и кафедры работали в прежней своей компетенции, многие сосредоточились на педагогической деятельности. Лишь некоторые были востребованы как специалисты, как ученые в эту давнюю эпоху позднего палеолита.
Геологи стали просто необходимы, как воздух, как вода. Они не оставались без работы, пожалуй, ни в одну из эпох. Даже когда и специальности такой не существовалогеолог, находились люди способные найти среди сотен камней кремний, и изготовить из него «острые» ножи, топоры и скребки; драгоценный камушексердолик или бирюзудля своей возлюбленной; хороший, жирный кусок глиныдля сосуда, и странный жёлтый материал, оплывающий в костровищедля прочих изделий.
Биологи, являющиеся и медиками, и генетиками, и ботаниками одновременноони отвечали за хлеб насущный и здоровье разросшегося населения Атлантиды. Работали с генофондом древних людей и их потомков от смешанных браков с детьми атлантов.
Многие из атлантов, конечно, протестовали против этих союзов, укрепляя в сердцах стереотипы расового превосходства, но приходилось смиряться. Из столетия в столетие границы всё сильнее размывались. Этот процесс и изучали генетики: он был для них как никогда интересен. Так, например, среди многочисленных групп народов выделился один знакомый генотип, в будущем уже переставший существовать на территории Испаниибаски.
Не мешало отметить и тот факт, что говорили они на своем родном языкеязыке басков. Думаете это невозможно? Ещё как возможно! Кроме того, что весь многонациональный коллектив Института Времени имел и свои корни, и каждый говорил на своем языке: был в ходу и универсальный, искусственный язык типа эсперантобаскский.
Этот язык всегда считался изолированным, относился к составным языкам и хорошо вписывался в концепцию Атлантиды, а главное, прекрасно разрешал спор о том, какой язык станет международным, связующим элементом на этом пяточке сотрудничества и единения! Баски к тому времени исчезли, растворились, но в памяти сохранился их таинственный образнарода, происхождение которого осталось неясным и всегда являлось предметом научных дискуссий.