Хлопнул выстрел с крыши и Тимирдей дернул затвором:
Господин поручик, так-то одного с коня ссадил.
Сколько их там вообще?
Так-то у дороги двое лежат, одного конь тащит, еще троих видалза рощей-то.
То есть шестеро всего было?
Выходит так!
Та-ак!
За рощей располагался хутор, на котором жила хорошая, крепкая, многодетная семья поселян. И увидеть хутор пылающим, а поселянзарезанными не хотелось от слова совсем.
Лемешев! Кончай палить в белый свет как в копеечку. Автомобиль заводи!
Так я Это к Парамонычу! Парамоныч, он же ефрейтор Пищиков, привез нас сюда буквально полчаса назад на "полуторке".
А Парамонычгде?
В караулке
Давя внутри матерщину, я побежал к караулке, поднимая сапогами облачка пыли и надеясь, что Пищиков в состоянии справиться с машиной.
После яркого света южного дня полумрак караулки ослепил меня, и я сощурился, тщетно пытаясь разглядеть, что происходит внутри. Когда зрение вернулось, я облегченно выдохнул, но тут же одернул себяпарня было жалко. Молодой боец с бледным лицом стойко терпел перевязку, которую делал санитар, а Парамонычплотный дядька с блестящей лысиной, придерживал его голову и бормотал что-то утешительное.
До свадьбы заживет, говорю! Еще попляшем на твоей свадьбе, говорю! Крови много не вытекло, не переживай, мы тебя к его светлости доставим, он тебя заштопает! Наш доктор кудесник, слышишь? Кудесник, говорю!
Ефрейтор Пищиков, заводите машину!
А как же
Я глянул на санитара, потом на раненого парнишку. Тот выглядел худо, и по-хорошему его стоило доставить в расположение, но
Санитар поднял на меня взгляд, и я увидел совсем молодое лицо, все в пыли, крови и копоти.
Бедро, навылет. Жить будет, но его к врачу бы
Я с досады хлопнул фуражкой по ноге. И почти просительно, растерянно проговорил:
Может быть сейчас там башибузуки хуторян режут
Раненый боец разлепил спекшиеся губы и тихо, но твердо сказал:
Потерплю, езжайте.
Я просто кивнул и сказал Парамонычу:
Давай, к машине! и санитару:Ты присмотри за бойцом
Я, черт побери, ненавидел такие моменты. Но мысолдаты, мы носим форму, мы здесь для того, чтобы там, на хуторе, остались живы семь детей, их мама и папа! Или всё этовойна, Империявообще не имеет никакого смысла!
Тингеев, и вы двое, я кивнул бойцам с пулеметом, за мной! Лемешевостаешься за старшего.
Тингеев белкой юркнул в кузов, солдаты, переругиваясь, затянули пулемет и коробки с лентами. Я наконец вспомнил их фамилиирядовые Гущенко и Ющенко, дюжие парни из одного села, откуда-то с юго-запада.
Парамоныч, ты чтовампир? спросил Ющенко, заглянув в окошечко.
В кабине, прямо под потолком висел венок, сплетенный из чеснока. Крупные головки торчали наружу, источая ни с чем не сравнимый аромат.
Это чего это вампир? удивился шофер, дергая рычаг коробки передач. Профилактика инфлюэнцы!
Мое место было рядом с водителем. Я нервно щелкал барабаном револьвера и думал о том, что вампиру-то как раз чеснок вроде бы противопоказан. А еще, почему-то, о "чемоданчиках" таких бутербродах из ржаного хлеба, сливочного масла и мелко нарубленного чеснока, которыми в моем детстве лечили простуду. Рот непроизвольно наполнился слюной.
Мотор взревел, и мы рванули по грунтовой дороге к хутору. Парамоныч выругался, когда полуторка подскочила на колдобине, и только краем глаза в боковом зеркале я увидел, что это был труп башибузука.
Кой черт их несет сюда? Знают же, что война, что люди злые, с оружием Триста-четыреста, а то и пятьсот верст из своих кишлаков проходят! С другой стороныу них там нищета удивительная, даже по нашим скудным временам Жрать захочешьи не такой крюк сделаешь.
Но жратьэто одно. А тащить за волосы по земле молоденькую девчушкуэто
Огонь на поражение! заорал я, дергая ручку двери и вываливаясь на обочину.
Хлопнула винтовка Тингеева, рухнул смуглый горе-насильник лицом в крапиву, а я уже бежал к высокому тыну, окружавшему усадьбу фермера. Ворота были отворены, двое поджарых ребят в полосатых халатах пинали ногами крупного мужика с окровавленной русой бородой.
Я начал стрелять на бегу, думалесли не попаду, то хоть отвлеку от хуторянина. У него изо рта шла кровь, алая и густая.
Башибузук в тюбетейке завалился кулем на утоптанную землю двора, второй потянул из-за пояса кинжал, и я нажал на курок, целясь ему в грудь. Револьвер сухо щелкнул. Я проклял себя последними словамиугораздило с перепугу высадить все патроны на бегу! Понимая, что не успеваю, просто швырнул оружие прямо в скуластое лицо, заставив замешкаться, бросился в ноги и, ухватив под коленки, свалил на землю.
За спиной грохотал пулемет и хлопала винтовка Темирдея. Ну, снайпер, ну сукин сын! Шестеро?
Мне повезло, что он выронил кинжал, когда падал, этот башибузук. Не смотря на субтильное телосложение, противник мне попался крепкий, и мы катались в пыли и душили друг друга, и лупили по чем попало.
Все закончилось внезапноскуластый обмяк, и из живота у него появились металлические острия. Хозяин хутора сумел встать и взяться за вилы
Я отплевывался и откашливался, одновременно вертя головой и пытаясь понять, на каком свете мы находимся и почему не слышно выстрелов.
Господин поручик, так-то еще пятеро конных свалили. Пулемет хорошая вещь, однакозаявил Темирдей. Надо коней-то поймать, пропадет скотинка-то.
Сам ты скотинка, Тингеев Так-то ты сказал, что их всего шестеро было!
Шестерых-то видал, еще пятерых не видал развел руками стрелок-самородок.
Савка, Гришка, хрипло гаркнул хуторянин. Бегом за лошадьми!
Он кровью сплюнул в пыль, и только потом обратился ко мне:
Душевное вам и сердечное спасибо, господин офицер От лютой смерти нас спасли
И тут же сел на землю, схватившись за ребра. Наверное, сломаны Из крепкого двухэтажного бревенчатого дома выбежали светловолосые хлопчики лет десяти-двенадцати и, зыркнув на нас, бросились ловить лошадей.
Миловидная женщина в цветастом платке вытирала слёзы девчушки, из окна первого этажа высовывались четыре любопытные детские мордашки.
Парамоныч собирал трофеи, Грищенко и Ющенко ругались, колдуя над перегретым пулеметом, Тингеевбдил с винтовкой в кузове автомобиля.
Потрапезничайте с нами? каждое слово давалось хуторянину с трудом.
У нас там раненые, на блокпосту я мял в руках фуражку.
Девочка, почти девушкаголенастая и стройненькая, вытерла слёзы, вырвалась из рук матери и скрылась в доме. И через секунду появиласьс краюхой ржаного хлеба, завернутого в расшитый рушник.
Возьмите, пожалуйста, потупила глаза она.
Хлеб дышал жаром и пах просто изумительно. А девчонка была чудо как хороша! Я передал хлеб бойцам, сам выбрал из трофеев приличного вида двустволку и патронташ и протянул хозяину:
Лишним не будет. Этих я глянул на тела башибузуков.
Похороним, кивнул хозяин. С лошадьми что?
Присмотрите, потом пришлю бойцовзаберут.
Хуторянин огорченно вздохнул. "Куркуль!" почти восхищенно подумал я. Тут только что чуть не лишился всего, что дорого человеку, на волосок от смерти стояла о прибытке думает. Кремень мужик!
* * *
Я разломил хлеб на пять частей и раздал бойцам. Свою долю завернул в рушник и сунул за пазуху. Уже когда сидел в кабине, вдохнул чесночный запах и снова подумал о "чемоданчиках" ну что за напасть такая?
Я возьму? уточнил я у Парамоныча, откручиваю одну головку от венка на потолке.
Возьми сколько хочешь! сделал он щедрый жест. Хоть две!
* * *
Раненых у нас было троемолодой боец из караулки, схлопотавший царапину от каменной крошки Лемешев, и я, грешный. Достал меня всё-таки башибузук кинжалом, когда я ему в ноги кинулсянеглубокий порез над правой лопаткой. Сразу я и не заметил, это Парамоныч вой поднял, когда я ему сиденье в кабине кровищей испачкал.
Так что кому ехать в лазаретвопросов не возникло. Мы с Лемешевым погрузили носилки с тяжелораненым в кузов и устроились рядом.
Трофеи небогатые, цыкнул зубом Лемешев.
Ну, а чего ожидать? Это не лоялистские эмиссары, у которых на обед колбасы копченые, а в карманахпортсигары золоченые, буркнул шофер из кабины. Эти башибузукисплошное перекати-поле. Ни кола, ни двора У них на ихних востоках бабы парней пачками рожают, почитай в два раза больше, чем девчат. Вот ему кинжал в руку, халат на плечии то, если повезети вперед, секим башка делать!
Лемешев ощерился:
Да пусть хоть сожрут там друг друга! Мне вообще плевать. А то ведь когда с лоялистами закончиммы им эту "секим башка" припомним, ой припомним! Девки незамужними будут до старости ходить, женихов искамши
Я старался не прислушиваться, уж больно муторно на душе было от таких разговоров. Солнце уже садилось, когда, впереди появились ровные ряды палаток, огороженные спиралями "колючки". Бдительный часовой остановил полуторку, и я разглядел в нем Панкратова. Тот улыбнулся, узнавая, и отсалютовалоткрытой ладонью к виску.
Парамоныч подогнал машину к самому лазарету. Тревельян вышел нам на встречу, вытирая руки вафельным полотенцем.
Давайте его сюда! он отбросил полог медицинской палатки, а потом глянул на нас с Лемешевым:Да вы и сами Что у вас там приключилось?
Башибузуки развел руками я и поморщилсяпорез болел.
Ну, ожидайте.
И мы ожидали, сидя тут же, на раскладных стульях у палатки.
На самом деле нам несказанно повезлоего светлость доктор успел уделить нам вниманиеобработал мне спину и сделал аккуратную перевязку, и подлатал Лемешева. Потому что потом Тревельяну стало совсем не до насначался настоящий ад!
Раненых и убитых везли на автомобилях и подводах со всех наших шести блокпостов, и было совершенно ясно, что моя штурмрота умылась кровью в этот проклятый день. Потери составили пятьдесят семь человек, из них безвозвратныевосемнадцать. Четверть личного составаиз строя долой! Десятая частьубита. Катастрофа.
Лемешев остался в госпиталепомогать в качестве санитара-добровольца. Парамоныч сорвался на своей полуторке за новой партией раненых к Вишневецкому, а я рванул в штабнужно было что-то делать.
Стеценко был на месте. Он яростно матерился в рацию, взывая к совести кого-то в штабе бригады. Увидев меня, он сначала отмахнулся, чтобы доматерить собеседника, потом предельно аккуратно положил трубку на стол и сказал:
Помощи не будет. Мы тут один на один с этими сволочами.
Рассказывай давай, поторопил его я.
Всё было точно так же, как у нас. Летучие отряды башибузуков, обстрелы блокпостов, нападения на поселенцев, засады. Нам повезло больше всеху меня на блокпосте был пулемет и глазастый ТимирдейТингеев, однако. У Вишневецкого тоже был пулемет, но когда они отправились спасать горящую деревнюс собой его не взяли. И потеряли половину взвода.
Ну, командуй, поручик, Стеценко был рад, что я вернулся с блокпоста и ему больше не давит на плечи груз ответственности.
А я точно знал, что мы должны переломить ситуацию. Восемнадцать труповэтого оставлять просто так было нельзя. Но как мы сможем померяться силами с маневренным и наглым противником?
А потом в голове щелкнулозачем плодить лишние сущности? Один раз получилосьпочему не получится еще?
Слушай мою команду, подпоручик! Мне нужны наши грузовики, полсотни бойцов и пять пулеметов. А ещеТимирдей Тингеев. И бомбомет прикажи демонтироватьон тут, в расположении, пока только пыль собирает
* * *
Мы собрали мангруппу быстро. Наши эрзац-броневики были укреплены мешками с песком в кузовах и листами сталина дверцах и кабинах. Солдаты были озлоблены и готовы зубами рвать башибузуков, так что в добровольцах отбоя не было.
На шести машинах мы выехали перед самым рассветомзабрать Тингеева с блокпоста. Для человека, который выслеживал зверя в лесу всю свою жизнь определить местонахождение нескольких десятков всадников особых проблем не составило.
Много коней-то. Пить надо! сказал Темирдей, и наша колонна направилась в ближайшую от блокпоста Вишневецкого деревню.
Ту, которая горела прошлой ночью.
Всё оказалось простоТингеев уточнил у крестьян что-то по поводу водопоя и брода, и уже от ближайшей речушки безошибочно вывел нас по руслу ручья к обширной балке, из которой доносилось конское ржание и негромкие гортанные разговоры.
Машины ожидали нас у дороги, и, отметив наиболее перспективные с точки зрения стрелковых позиций высотки, мы определили сектора обстрела.
Я устроился на привычной уже машине Парамоныча, с командой вахмистра Перца. Подносчик лент Фишер и рядовой Панкратов доливали воду в кожух пулемета, а Перец энергично высекал огонь для своей трубочки.
Мне б еще парочку бойцов в команду, а, господин поручик? пустив клуб дыма, сказал он. На блокпостах приходится черти кому машинки наши доверять
Есть у меня двое Неплохо справлялись, обнадежил его я. Геройские парнипятерых вчера срезали Гущенко и Ющенко, слыхал?
А-а-а, двое из ларца хмыкнул он, но видимо, был доволен.
У подножия высотки бомбометчики заканчивали устанавливать свой агрегат, и долго возились с опорами.
Что они там делают? спросил Фишер.
Смазывают шаровые. Сливочным маслом, загоготал Панкратов. У них от долгого стояния бомбомет заржавел, в хозяйстве-то у них- бардак! Даже смазку найти не смогли, когда припекло! Вот и взялисливочное
Бардак у бомбометчиковэто, вообще-то, камень в мой огород. Хоть Панкратов и не имел это в виду. Наконец, бомбомет был в порядке, и командир расчета преданно уставился на меня, ожидая сигнала.
А я глянул в сторону балки, ожидая сигнала от Тингеева. В лучах восходящего солнца пару раз блеснуло зеркальце- пора. Я махнул рукой. Бомбометчики засуетились, заряжающий сунул снаряд в дуло орудия и все зажали уши. Грохнуло, а потом раздался жуткий вой. А затемеще и еще. В балке земля вспухла от разрывов, вверх полетели ветки, брызги воды, какой-то хлам и Бог знает что еще
Башибузуки, видимо, ни разу не сталкивались с бомбометным обстрелом, и потому повели себя так, как мы и ожидалибросились в бегство. Конная лава вырвалась из-за деревьев и понеслась между холмамипрочь, туда где недостанет воющая смерть с неба. Через пару секунд они заметили автомобили, и стали замедляться. Кажется, их предводитель решил, что лощина у нашей высоткисамая удобная, да и позицию бомбометчиков они, видимо, вычислили. Так что лава слегка развернулась и помчала прямо на нас.
Вахмистр Перец припал к пулемету, бойцы защелкали затворами винтовок, я ухватил трофейный карабин. Первая длинная очередь прямо у меня над ухом раздалась в тот момент, когда всадники перешли на галоп.
* * *
Все будет так, как мы хотим.
На случай разных бед,
У нас есть пулемёт "Максим",
У них Максима нет,
продекламировал Фишер, вытирая очки полой родного "хаки".
Лощина была завалена человеческими и лошадиными трупами, накрытыми с трех сторон пулеметным огнем. Не зря мы распределяли сектора обстрела.
По полю битвы, а точнеебойни, ходили бойцы и добивали раненых башибузуков. Я и не думал их останавливатьпосле того, что видел на хуторе, и в сгоревшей деревне Наверное, еще год назад я стал бы настаивать на трибунале, и орать на солдат, но теперь мне было всё равно.
Обернувшись, я увидел бомбометчиков, которые разбирали свою адскую машину.
У вас сливочного масла не осталось? спросил я.
* * *
Я нарезал ржаной хлеб прямоугольными кусочками, намазал толстый слой масла, накрошил чеснок и посыпал сверху. А потом накрыл всё это еще одним слоем хлеба с маслом. Красота!
Господин поручик, нужно подписать ведомость с трофеями! сунулся в дверь штаба вестовой.
Сейчас буду!
Возня с бумагами заняла какое-то время, а когда я вернулся, то увидел, что Стеценко дожевывает что-то, стоя лицом к столу, и вытирает руки о галифе.
Ненавижу чеснок! проговорил он, стряхнув ржаные крошки с небритого подбородка.
XIV. ИНСТИТУТ БЛАГОРОДНЫХ ДЕВИЦ
Полковник Бероев расстегнул верхнюю пуговицу форменного кителя и снял фуражку. На начинающей проявляться лысине блестели капельки пота.