* * *
Ночью лоялисты на баррикадах жгли огни и переговаривались. В городе было неспокойнослышался звон разбитого стекла, крики, пару раз донеслись хлопки выстрелов. Мне, вообще-то, было совестнорота должна была быть на улицах, наводить порядок А мы отсиживались тут.
С другой сторонысунуться в город не зная обстановки и погубить людей в уличных бояхэто глупость несусветная. Как мы поможем людям, если нас перестреляют из окон и крыш за первым же поворотом? Я ждал Стеценку и психовал от отсутствия рации. Мобильные станции всё еще были дефицитом, а тут предполагалось, что связью нас обеспечит полицмейстер. Спать всё равно не получалось, так что я спустился во внутренний дворик, махнул рукой солдатам, которые стояли на посту у флигеля. Мы специально подобрали семейных, тех, что постаршево избежание, скажем так.
Вдруг от стены здания отделилась фигураи бросилась наперерез мне. Я схватился за револьвер, но потом выдохнулплатье! Это была одна из воспитанниц.
Господин офицер, разрешите обратиться? девушка храбрилась, но было явно видно что она смущается.
Обращайтесь, сударыня и как она из флигеля сбежала?
Мы тут всей комнатой решили, что хотим быть сестрами милосердия. У вас ведь есть лазарет? Вы не подумайте, мы с понятиему нас соответствующие курсы читали и сестринская практика у нас была, в Доме призрения при Елисаветинском монастыре
Я рассмотрел ее повнимательнее: тщательно уложенные светлые волосы, изящная шея, чуть курносый нос, бархатные карие глаза, в которых отражался свет из окон института.
Скажу прямо, сударыня, это для меняполнейшая неожиданность. Тут, в Мангазее, как я понял, к имперцам теплого отношения ждать не приходится.
Так ведь высовсем другие! Я это сразу поняла, когда вы говорили перед нами в аудитории И солдаты ваши ведут себя как будто я для нихмладшая сестрица, а не она потупила глаза и проговорила:Про кавалеристов такое говорят, что Когда вы в институт вломились, мы Бог весть что думали, а оно ведь всё совсем по-другому! А от тех, синих, нам и подавно ничего хорошего ждать не приходится! внезапно закончила она.
Я совсем разучился общаться с девушками, и тем более мне не приходилось делать этого в роли начальства.
Сейчас, слава Богу, на попечении у нашего доктораодин раненый, и тот кавалерист. Так что ваши услуги не требуются. Но в случае необходимостидополнительные койки мы разместим как раз на первом этаже вашего флигеля, он хорошо защищен со всех сторонтогда и попросим о помощи. Как мне вас найти?
Второй этаж, восьмая комната, Наталья Андреевна Гагарина.
В это время в калитку, которая была предусмотрена в одной из створок ворот, постучали. Часовые потребовали пароль, и, услышав хриплый отзыв, пустили внутрь двух людей, в одном из которых я узнал Стеценко, а во второмк своему немалому удивлениюФеликса!
Я обернулся, чтобы попрощаться с девушкой, но ее и след простыл. И как она умудрилась сбежать из флигеля?
* * *
А вы спросите, спросите у вашего этого раненого, кто ему посоветовал гайку на конец плети присобачить, а? И что случилось на Эспланаде, от чего полгорода плюется, когда кавалеристов видит А потом, поручик, залезь на балкончиктуда, где твой снайпер сейчас сидит, и посмотри в бинокль на бухту. Знаешь, что ты там увидишь? Феликса развезло в тепле, после рюмочки ликера. Ты там увидишь дымы. Много дымов. Это эскадра Протектората и Альянсапредставляешь, как быстро они договорились? Угадай, зачем они здесь, и откуда в городе столько "синих" с характерным акцентом, а? А еще можешь выйти на улицу и послушать, о чем орут лоялистские крикуны, когда говорят о том, что творят имперцы забаррикадировавшись в институте благородных девиц. Ну какого хрена нужно было тебе именно в это здание переться? Завтра утром тут будет такая толпа Кстати, тот мальчонка с рыночной площадижив, дома сидит, у него бровь рассеченано кому это интересно, верно?
Ротмистр Карский уже достал меня со своими загадками. Говорил бы толком, а то взял вот этот вальяжный тон, и разглагольствует, закинув сапоги на стол. Я встал, скинул его ноги со стола и подошел к окну. Над крышами домов поднималось солнце.
Ну хорошо, Феликс, заговорил я. Если тебе охота играть в шарадыслушай. Мангазея совсем недавно была порто-франко, под международной защитой. По факту тут правили бал ребята из Альянсаходили морячки с помпончиками и гвардейцы в гетрах. Не так давно город перешел под имперскую рукуЕго Высочество потянул за ниточки. И вот теперь наши бывшие союзнички хотят вернутьсявместе с Протекторатом. Им удобно проворачивать здесь свои делишкиеще бы, не так много на Севере незамерзающих портов. Рыльскийпредатель или идиот, он специально или по своей непроходимой тупости науськал кавалеристов быть пожестче, и, учитывая их паскудные натуры, получилось отменно. Не знаю, что было на Эспланадено скорее всего кавалеристы сотворили что-нибудь мерзкое, а Рыльский их отмазал. А еще та эскадра, что дымит на рейде, привезла с собой лоялистских эмиссаров и агитаторов, и, скорее всего, оружие. Горожане не успели хлебнуть лиха от их порядков, и теперь местным обывателям кажется, что по сравнению с имперской кавалерией синиеангелы небесные. И когда горожане, пылая справедливым гневом по поводу обесчещенных нами юных дев, пойдут на штурм институтатут мы снова увидим бравых морячков с помпончиками, гвардейцев в гетрах и, на сей раз, еще и гренадер с рогатыми шлемами, которые быстренько наведут порядок и предстанут в виде спасителей и защитников. Отличное будет зрелище!
Феликс, кажется, даже немного протрезвел. Видимо, я попал или в цель, или очень близко.
Ну, а теперь у меня вопрос к всевидящему оку имперской разведки. А точнеедаже два, я смотрел, как на другом конце рыночной площади, у баррикады, какой-то тип мочиться на землю прямо возле синего флага.
Валяй, пехота. Задавай свои вопросы.
Много в городе настоящих лоялистов и людей, засланных с той стороны?
На самом делене очень. Человек сто-сто пятьдесят. Остальныеэто в основном рассерженные горожане и всякие маргиналы, которые поддержат любую бучу. Им и оружия не раздали еще, планируют сначала устроить здесь демонстрацию, а потом обязательнокровь, штурм и всё такое. Тогда пути назад у города не будет, начнут формировать отряды, выберут Ассамблею
Как тебя взяли в разведку, Феликс?
В смысле?
Почему ты такое трепло? Ты ответил на два моих вопроса сразу. Я хотел спроситьготовы ли горожане воевать?
Вообще-то, после историй об изнасилованных институткахскорее да чем нет. До этого всё-таки вопросы были в основном к Рыльскому и его офицерам.
И тут у меня в голове созрел план. Это была настоящая авантюра в духе рыцарских романов, и я рассмеялся, осознавая бредовость этой идеи.
Смех прозвучал неестественно, и Феликс глянул на меня, как на душевнобольного.
* * *
Под окнами гудело людское море. Горожане боялись подходить близковидели стволы пулеметов на крышах. Как будто лишние пятьдесят шагов уберегут их от пулеметной очереди! Очередной оратор распинался перед ними, стоя на бочке. Я вопросительно посмотрел на столпившихся в холле солдат и воспитанниц института.
Где там ваш белый флаг, Вишневецкий?
Подпоручик протянул мне древко с ровным белым полотнищем из простыни.
Ну, хоть не панталоны! ну, Стеценко, ну, сволочь!
Раздались нервные смешки, а девушки зашушукались.
Панкратов и Фишер открыли передо мной дверь и я вышел на высокое крыльцо института.
Сразу меня не заметили, продолжая слушать оратора на бочке. Но постепенно сначала один, потом второй, третий, большая часть поворачивались в мою сторону. Шагая сквозь расступающуюся толпу, я чувствовал агрессию, понимал, что кое-кто был готов разорвать меня прямо здесь, но пока этого почему-то не происходило. Лоялисту-агитатору с синей повязкой волей-неволей пришлось уступить мне место на бочке.
Дамы и господа! мне приходилось использовать голосовые связки во всю мощь. Через четверть часа мы собираемся сопроводить воспитанниц института в Елисаветинский монастырь, под защиту монахинь и крепких стен, а потом отправиться к городским конюшням, чтобы арестовать полковника Рыльского. Мы не сможем сделать ни того, ни другого, если на улицах будут баррикады, а перед институтомтолпа. Понимаете?
Шум поднялся неимоверный. Я видел агрессивную активность личностей с синими повязками, видел ненависть в лицах одних и надеждув глазах других. К бочке прорвалась дородная дама, раскрасневшаяся и с заплаканными глазами:
Верните нам наших дочек, ироды! Где наши дочки?! закричала она.
Да кто ж против-то? Вот они, сами посмотрите!
Раздался гулкий удар часов, и двери института широко открылись.
Первым шествовал Стеценко под руку с Пелагеей Павловнойначальницей института. Когда только успел побриться, шельмец! ДалееВишневецкий с Натальей Андреевной Гагаринойоба стройные и красивые, я даже позавидовал слегка. Новые и новые пары выходили на крыльцо и спускались на площадь. Белые кружева и солдатское хаки. Лакированные туфельки и кирзовые сапоги. Аккуратные прически и фуражки с кокардами.
Я замер на своей бочке, глядя на толпу.
Наташенька! закричала вдруг дородная дама, и площадь взорвалась ликующими криками.
Спрыгнув с бочки, я протиснулся к своим людям и скомандовал:
С музыкой, в темпе вальса, шаго-о-ом марш!
До Елисаветинского монастыря мы прошли под звуки незабвенной "Маруси", которая от счастья слезы льет. Монахини приняли девушек с распростертыми объятьями, а я построил роту в походный порядок, дождался пулеметной команды, которую никто и не думал трогать, и ускоренным маршем мы выдвинулись к конюшням. Добрая половина толпы следовала за намиеще бы, такое зрелище!
Обалдевшие кавалеристы за решетчатыми воротами заклацали затворами своих драгунских карабинов, но, увидев мои погоны, приоткрыли створкикак раз, чтобы я смог пройти.
Какого черта вы себе позволяете, поручик?! брызгал слюной Рыльский.
Его полное лицо раскраснелось, глаза налились кровью, а рука сжималась и разжималась на эфесе сабли.
Вы арестованы как предатель или провокатор, господин полковник, сказал я. Если вы добровольно не сложите оружие и не проследуете со мной в расположение моей ротыпод арест, я буду вынужден
Что?! Что вы мне сделаете, поручик, у меня тут пятьсот сабель
А у меня бомбометчики сейчас наводятся на крышу вашего штаба. И, видит Бог, если мы с вами отсюда не выйдем через четверть часа, они дадут серию из дюжины зажигательных снарядов по вашей богадельне.
Какое вы право имеете он явно сдувался.
Самое непосредственное. Ротмистр Карский с утра пораньше наведался на телеграфную станцию, так что о ваших деяниях и ситуации в городе уже знают на самом верху. Угадайте, кто назначен новым исполняющим обязанности командира гарнизона?
Полковник рухнул на кресло, потом вдруг резко открыл ящик стола, выхватил оттуда револьвер, направил его сначала на меня, потом на себя, потом сунул его в рот, а потом зачем-то, размахнувшись, выбросил его в окно.
Мы вышли из решетчатых ворот, и я передал арестованного унтер-офицеру Лемешеву и его людям.
Примкнуть штыки! скомандовал я. Каре! В расположение ротышаго-о-ом марш!
За моей спиной послышалось покашливание. Я обернулся. Этот был тот самый кавалерийский ротмистр, он так и не узнал меня.
И что нам теперь делать, поручик? чуть ли не заискивающе спросил он.
Принимайте командование полком и ждите жандармов. Они тут будут в течение пары часовнасколько я знаю, литерный поезд уже прибывает на вокзал.
С дальнего конца улицы послышались заполошные свистки городовых. Это торопился из-за всех сил на встречу нашей роте полицмейстер.
-
XV. ЛЕЙБ-АКУСТИК
Он вошел в офицерский клуб, постукивая по полу изящной белой тростьюкрасивый молодой человек с бледным лицом, слегка растрепанными волосами и в темных очках, за которыми совсем не было видно глаз. Светлый мундир лейб-гвардейца с невиданными мной доселе нашивками говорил о том, что он находится на действительной службе.
Странный лейб-гвардеец замер на пороге, как будто в нерешительности. Буфетчик за барной стойкой в этот момент со звоном устанавливал стеклянные стаканы в подстаканники и разливал чай. Молодой человек тут же уверенно шагнул в его сторону, и, всё так же постукивая белой тросточкой, достиг стойки, ладонью провел по ее полированной поверхности и, щелкнув пальцами, сказал:
Можно кофе? И покрепче.
Я смотрел на него во все глаза и не мог поверить. Оставался последний штрихкогда принесли кофе, его ноздри затрепетали и он уверенно взял чашку, даже не повернувшись в ее сторону. Теперь я совершенно уверилсяон был слеп!
Слепойв действующей армии? Я не мог пропустить такого персонажа, встал, задвинул стул и прошел к барной стойке.
Добрый вечер! Никак не могу распознать ваши нашивки и мучаюсь от любопытства. Не просветите?
Лейб-акустик, господин поручик
А как вы
У вас легкий шаг. Если бы вы были хотя бы полковникомто, скорее всего, топали бы как рота солдатв больших чинах легко располнеть. Сапоги у вас, судя по скрипу, яловыеслишком хорошо для вольноопределяющегося или нижнего чина, и слишком плоходля штаб-офицера. Так что вы или поручик, или подпоручик, или штабс-капитан. Выбрал среднееи не прогадал. И да, я слепой.
Это ведь потрясающедедукция, да? он нравился мне все больше и больше каждой минутой знакомства. А лейб-акустикэто как? Акустикиони ведь на флоте.
И, с недавних пор, в противовоздушной обороне.
Я хотел спросить, видел ли он Его Высочество"лейб" означает что он должен был состоять непосредственно в охране Регента, но потом прикусил язык.
Вы встречались с Его Высочеством? спросил я. А потом, хмыкнув, добавил:Это, наверное, второй глупый вопрос который вам задают чаще всего.
Ну да Обычно спрашиваютвидел ли я Его Высочество, а потом начинают извиняться. Ради Бога, я знаю что я слепой, но я понятия не имею о зрениия слеп от рождения, поэтому для меня это то же самое, что для васне уметь летать. Ну, нет и нетесть масса других способов быть полезным и получать удовольствие от жизни. Отвечая на ваш вопросда, я встречал Его Высочество неоднократноочень тактичный, интеллигентный мужчина, пожилой, с приятным низким голосом Аккуратный, не курящий Давайте лучше о музыке, а? Вы любите музыку?
И мы весь вечер говорили о музыкепо основной своей профессии он был скрипачом, и разбирался в вопросе явно лучше чем я. Скрипачалейб-акустика звали Марк Вознесенский, и в войсках он был уже четыре годас тех самых пор как аэропланы и цеппелины стали массово использовать для бомбардировок. Я всё еще не очень себе представлял, в чем именно заключались его обязанности, но впечатления от общения с ним были исключительно приятныечувство юмора и эрудиция делали его отличным собеседником!
* * *
Я всё гадалкогда мои выходки выйдут боком. На самом деле поручик не может себя вести так, как я. Это в суматохе первых месяцев гражданской войны начальство еще как-то терпело такого скверного типа. Если быть честнымкомандир штурмроты получился из меня посредственный.
Единственное, чем я мог гордитьсяэто нормальные отношения внутри нашего подразделения. Старые служакитакие как Демьяница и Перец, простые парни рабоче-крестьянского происхождения типа Гущенки, Ющенки, Панкратова и Лемешева, рафинированные интеллигенты вроде Фишера и Тревельяна, кадровые офицерыВишневецкий и Семеняка, проходимцы вроде Стеценки, да Бог знает кто еще Вся эта компания под руководством меня, грешного, как-то тянула лямку и выпутывалась из передряг, и даже неплохо воевала. Но в целомс укреплением Новой Имперской армии, или армии Новой Империикак угодно, нашей вольнице должен был прийти закономерный конец.
Бардак в снабжении, которое всеми правдами и неправдами налаживал Семеняка, неуставщина (в хорошем смысле) в отношениях, с которой мы с господами офицерами смирились и даже поощряли, нестандартное вооружение, навроде карамультука Темирдея Тингеева или моей горской шашки Множество всяких мелочейот оплетенной лозой металлической фляжки до более удобного гражданского ранцадля нашей роты всё это было настолько привычно, что когда по наши души нагрянула инспекция из Генерального штабамы и не подумали как-то скрывать все эти наши штучки.