Инспекция представляла собой весьма представительную тройку офицеров в сопровождении полковника Бероева. Полковнику приходилось хуже всегоэто ведь под его носом расцвело такое непотребство. В нашей бригаде было четыре батальона, то есть двенадцать рот и подразделения поддержки и снабжения. Такая странная структура сохранялась до сих пор только потому, что не доходили руки до переформирования. Теперьдошли. Бригады упраздняли, вводя дивизии и полкикак в старой армии. Бероеву дивизия не светила, обещали дать полкиз двух батальонов и артиллерийской батареи.
И нам оказаться в этом полку, видимо, не светило. Главный инспектор наливался дурной кровью всё больше и больше, прохаживаясь вдоль строя бывшей шестой штурмроты. Это был явно штабной генерал, дородный и ухоженный, с окладистой бородой и в пошитом на заказ мундире. Мундир сидел на нем идеально.
На нас родные "хаки" сидели скорее как рабочие спецовки. Хорошо ли это? Нам-то хорошо, но
Это армия, поручик!!!
Я чуть не продолжил его мысль про институт благородных девиц, но решил не забивать гвозди в крышку своего гроба.
Это армия, а не партизанская вольница, постарайтесь привыкнуть к это мысли! Вы какое военное училище заканчивали?
Никакое, господин генерал!
Он остановился прямо напротив меня и недоверчиво посмотрел прямо мне в лицо, стараясь разглядеть признаки лжи или дефектов головного мозга.
Как вас понимать, господин поручик?
Имею честь быть бакалавром антропологии Горского института гуманитарных исследований, магистерскую диссертацию не защитил в связи с началом боевых действий, господин генерал!
Генерал воззрился на полковника Бероева:
И как это он руководит ротой, господин полковник?
Был зачислен в отдельную штурмроту вольноопределяющимся, как образованныйсразу на должность заместителя командира взвода. После дела под Вернымпроизведен в подпоручики и поставлен заместителем командира роты. За тот же бой награжден Серебряным крестом. По рекомендации капитана Тенегина произведен в поручики в связи с нехваткой кадровых офицеров. После формирования на базе роты батальонаисполнял обязанности командира роты, утвержден в этой должности после дела под Клёном. Даже был в списке на повышение, но
Так это ТОТ САМЫЙ поручик!
Вот он как. Ятот самый поручик. Это мне или Арис кучу подложил, или кто-то из дружков Рыльского. Мне оставалось только пожирать глазами высокое начальство. Я не зря вспомнил Арисачеловек с безликим лицом и в форме преторианца без знаков различия что-то прошептал на ухо генералу. Третий инспекторполковник со шрамом на переносицевсё это время безмолвствовал.
Шептание принесло свои плоды.
Мы подыщем тебе новое место службы, поручик, многообещающе сказал генерал. В гвардии таким как ты не место! Будешь следующий год сортиры охранять.
Вообще-то мне было неинтересно всё это слушать. Высокое начальство снова витало в облакахточно как пять лет назад. Видимо, череда побед над лоялистами вскружила им голову, и они решили что вернулись старые времена, и можно относиться к людям как к быдлу. Ничего нового! Но вообще-то я думал что таких деятелей развешали за ноги в первые месяцы Оказывается, остались еще динозавры. Сортиры говоришь? Почему бы и нет, собственно?
Тут в дело вступил полковник со шрамом:
Господа, обратите внимание на их оружие, он подошел к бойцу из третьего взвода и взял у него винтовку.
А что с ним не так? встрепенулся господин без лица.
Вот именновсё так! Винтовка в идеальном состоянии, полковник вернул ее солдату, прошелся вдоль строя и остановился напротив внушительной фигуры вахмистра Перца. Вахмистр! Ваши люди готовы к небольшим показательным стрельбам?
Так точно, господин полковник!
Назначите человека?
Никак нет, господин полковник, выбирайте любого! опрометчиво заявил Перец, щелкнув каблуками.
Конечно, они выбрали Фишера.
Стрельбище у нас было оборудовано вообще-то неплохо. Правда, вместо ростовых мишеней стояли манекены из разоренного мародерами ателье портного, обряженные в самые несуразные обрывки нарядов, но после всего, что инспекция уже увиделаэто были мелочи.
Фишер решительно поблескивал стеклами очков и устанавливал пулемет на позиции. Он зарядил ленту, поиграл желваками на скулах, дернул затвор и рявкнул:
К стрельбе готов! никогда бы не подумал, что Фишер умеет рявкать.
Наверное, ему тоже было обидно. Мы, интеллигенты, вообщенарод обидчивый.
Огонь! скомандовал полковник со шрамом.
Фишер припал к пулемету и начал выдавать короткие очереди. И, черт возьми, это было красиво! Он оставил девять из десяти манекенов без голов, а десятого нашпиговал пулями так, что он превратился просто в фарш.
Изрядно! вынужден был признать генерал-инспектор. Кто таков будешь, солдат?
Рядовой Фишер, господин полковник! Подносчик патронов в пулеметной команде!
Подносчик
Что значил весь этот циркпонять было сложно. Я надеялся, что собак повесят на меня, а ребят оставят в покое. В конце концовБероев никогда не давал своих людей в обиду
Инспекция отправилась в штаб бригады, и у ворот комбриг чуть отстал и подозвал меня к себе:
Дерьмо попало на вентилятор, поручик. Я ничего не мог сделать Зайдешь ко мне вечером?
Так точно
Да не козыряй ты Зайди просто и всё.
* * *
На меня действительно кто-то капнул. Мало ли было в нашей армии подразделений подобных моему? По большому счету новая Имперская армия находилась в процессе рождения, превращаясь из ополчения и добровольческих формирований в настоящую военную машину. Так что шли они специально в мою роту, и генерал этот был назначен в инспекцию специально.
Бероев рационально рассудил, что раз им нужна моя голова, то подставлять всю ротудело последнее.
Я задним числом оформил приказ о переводе тебя в войска ПВО. Они ничего не смогут сделать, это не их зона ответственностидругой корпус, понимаешь ли. Там командиром мой старый товарищ, примет, устроит
Да какое я отношение
В охранение. За зенитчиками глаз да глаз нужен!
Что ж, это было приемлемо. Зенитчикине сортиры в конце концов. Несмотря на то, что боевые действия еще велись, и почти треть территории Империи была под синимив целом всем было ясно, что мы их додавим. Слишком сильно они достали людей, когда взяли власть, и слишком много густонаселенных и промышленно развитых районов потеряли в первый год, когда имперцы восстали. Так что досидеть войну в охране зенитных батарейэто была вполне внятная перспектива.
С ребятами жалко расставаться
Бог с тобой, поручик, разрешаю взять с собой хоть целое отделениеу них там страшный дефицит людей с боевым опытом. Аскеров прямо об этом просил, а я ему многим обязан Может даже желающие в роте будутты спроси, мало ли?
* * *
Я возвращался в роту, думая, как донесу новости до своих людей. Их разбросают по другим подразделениямБероев ценил моих бойцов и хотел оставить в своем полку, но сохранить шестую в прежнем составе не мог. А меня отправят куда Макар телят не гонялзенитчиков охранять.
Рота ждала меня в парадном строю всё это время. Всё время пока я был в штабе они стояли на плацу с развернутым знаменем и ждали! Вишневецкий командовал парадом.
Р-равнение на-а командира! Равняйсь! Смир-р-на-а!
Что уж там, это было красиво!
Вольно, друзья! Вольно Вот что я вам скажу. Бероев нас прикрыл! Вы остаетесь в полку, я остаюсь поручиком. Но служить нам больше вместе не придется.
По строю прошел шепоток. Я снял фуражку и зачем-то хлопнул ей по ноге:
У меня новое место службывойска ПВО. Какая-то глушь, вроде как. Им там нужны обстрелянные бойцыразбавить новобранцев в охране. Полковник сказал, что направит туда целое отделение под моим командованием. Добровольцышаг вперед!
Рота единым порывом качнулась в мою сторону.
Ей-Богу, мне пришлось делать вид что порывом ветра в глаза нанесло песку. Хотя штиль стоял мертвый.
* * *
Ипатьевотак называлась эта глушь, оказавшаяся совсем не глушью. Деревенька в двадцати верстах от самой столицы, в густом лиственном лесу. Мы на полуторке Парамоныча притащились туда поздней ночью, и найти дорогу в зенитную часть не было никакой возможностисекретность, мать её!
Как-то во время войны первый император проверял посты вокруг своего лагеря, вещал с умным видом унтер-офицер Демьяница. И наткнулся на солдата, который был на посту пьяным. Свитские хотели примерно наказать служивого, но император был в хорошем расположении духа и сказал: " Оставь его!" Поэтому деревня, которую мы проезжали час назад называется Астафьево.
А Ипатьево почему? поинтересовался Фишер.
А когда его величество застал того солдата пьяным второй раз, он скомандовал свитским
Что он скомандовал свитским, мы так и не услышали, потому что въехали в деревню, и тут же увидели сидящих у колодца солдат. Они вскочили, а потом нам на встречу вышел офицер в темных очкахночью! Я с большим удивлением и огромной радостью узнал своего знакомцалейб-акустика Марка Вознесенского.
Марк, дружище, какими судьбами?! я выскочил из кабины и обнял товарища.
А это и есть мое место службы! Когда у нас судачили о новом начальнике охраны, я всё пронюхал и узнал, что это будешь ты. Вот, напросился встречать. Думал, тебе будет приятно встретить знакомого человека в этих дебрях
Ну, как выясняется, не такие и дебри Еще как приятно! Давай, командуй куда идти, поводырь! и мы рассмеялись.
Машину придется оставить здесь, заберем ее днём. Деревенские присмотрят.
Как скажешь, развел руками я.
Бойцы попрыгали из кузова и вытащили снаряжение. С этим мы, конечно, слегка переборщиливахмистр Перец сумел упереть даже один ручной пулеметиз неподотчетных трофейных.
Мы шли по лесной дорожке, один из солдат-зенитчиков вел Вознесенского за руку, и, кажется, лейб-акустик совершенно не переживал по этому поводу. Вдруг он остановился и поднял руку вверх. Мы тут же присели, осматриваясь.
Что-то неладно на батарее сказал он. В это время прапорщик Бачура обычно слушает патифон, а сейчасникакой музыки.
Лемешев, Демьяницаосмотритесь вокруг! Тингееввперед по дорожке, только тихо, как мышь!
Матерые вояки-унтера скрылись в подлеске, Тингеев по-пластунски, как змея, скользнул вперед.
А молодцы они у тебя! одобрительно прошептал Марк. Могут!
Наконец, вернулся Тингеев.
Часовые-то совсем мертвые, однако!
Зенитчики переглянулись, а Вознесенский вдруг встал, замер и с какой-то особой злостью проговорил:
Да там ребят режут!
С фланга раздалась частая пальбая узнал карабин Демьяницы и винтовку Лемешева.
Оружие к бою, вперед, вперед! моим бойцам не требовалось лишних команд.
Я выхватил из кобуры револьвер, и мы побежали к батарее.
Фигуры в темных мешковатых одеяниях как раз занимали позиции на КПП, когда мы начали палить в их сторону. Вахмистр Перец и Фишер синхронно рухнули прямо на дорожку, и я уж было подумал что пулеметчиков достали, но они сноровисто изготовили ручник к стрельбе и открыли огонь.
Мы выцеливали мешковатые фигуры, стоя за деревьями, и палили по ним как в тиреэлектрический фонарь над бетонным командным пунктом давал неплохую подсветку, а вражеские диверсанты, видимо, просто растерялись.
Мы прикончили троих, и ринулись через проходную. Мигнул и погас фонарь.
Они внутри! без тени сомнения заявил Марк.
Я увидел у него в руках два автоматических пистолета и несказанно удивился. Слепой с пистолетами?
Наших там живых нет, сказал лейб-акустик. Швырните гранату, а потом просто запустите меня внутрь.
Увидев мое недоумение, один из зенитчиков сказал:
Не сомневайтесь, господин поручик. Он знает, что делает.
Знаетну и ладно. Взрослый человек, в конце концов.
Мои пехотинцы рассредоточились по территории батареи, прикрывая друг друга. Я, Панкратов и зенитчики подвели Вознесенского к командному пункту. Панкратов чуть приоткрыл металлическую дверь и катнул туда ребристую "лимонку". Грохнуло, и я увидел, как Марк поморщился. Через секунду он уже был внутри. Раздалась частая стрельба, а потом голос лейб-акустика:
Тут всё, можно входить.
Еще четыре трупа в темных маскировочных костюмах и Марк с дымящимися пистолетамивот что мы увидели.
Это как это вы так, господин лейб-акустик? ошарашенно оглядывался Панкратов.
Стрельба на звук! немного самодовольно проговорил Марк. Тут главное быть уверенным, что никого из своих поблизости нет.
На улице раздалось еще несколько выстрелов, а потом в командный пункт вбежал Лемешев и, осмотревшись, даже присвистнул:
Уничтожено три противника, еще два вражеских диверсанта скрылись в лесу. Живых зенитчиков не обнаружено.
Один из подчиненных Вознесенского громко выматерился. Второй, кажется, всхлипнул.
* * *
Я в ПВО пошел потому что мне страшно не нравится когда взрываются бомбы. У меня уши болят, понимаешь? Все эти фокусы со стрельбой на слухэто всё ерунда по сравнению с ощущением, когда ты сидишь в подвале, а на втором этаже рвутся авиабомбы с цеппелина. Ты когда-нибудь слышал бомбы с цеппелина? спросил Марк.
Доводилось.
Это отвратительно, да? Не говоря уже о том, что ломаются вещи и гибнут люди, я не мог с ним не согласиться.
Знаешь, что сейчас будет? Сейчас будет авианалет на столицу. Даю гарантиювсе батареи в нашем секторе вырезаны. Они попрут здесь, а потом начнут бомбить военные предприятия, гарнизон и жилые кварталы.
Ктоони? мы осмотрели трупы диверсантов, и ничего примечательного обнаружить не удалось. Это могли быть лоялисты, Протекторат, Альянс, или еще кто-тос этим разбираться придется кому-то более компетентному.
Да неважно. Главное сейчасчто мы будем делать.
Сообщим в штаб округа?
Поздно. Нам придется держать оборону! Сейчас ребята покажут твоим бойцам, как управляться со спаркамии мы дадим жару этим гадам!
Да как ты себе это представляешь?! теоретически мы могли стрелять из чего угодно, но противовоздушная оборонаэто совсем другая специфика.
Я сейчас всё объясню.
* * *
Мы нашкребли расчетов на три 23-миллиметровые спаркидвумя руководили зенитчики, а вахмистр Перец уверял, что справится "без сопливых". Я должен был управлять прожектором.
Я просто буду показывать пальцем куда тебе нужно светить, просто следи за рукой, сказал мне лейб-акустик. Когда будешь видеть целькричи "Огонь", чтобы я успел закрывать уши. Мои уши на данный моментединственная надежда наша и столицы, вот что я тебе скажу. Когда цель будет пораженатут же туши свет, чтобы лишний раз не подставляться.
Его уши явно не страдали скромностью. И не зря.
Гул авиационных моторов мы услышали через несколько минут. Марк был весь напряжен, как охотничий пёс перед гоном.
Ну, начали. Первый, крикнул он и его правая рука указала в ночное небо.
Я развернул прожектор, солдаты в бешеном темпе вращали рукоятки регуляторов. Я дернул за рубильникв небо устремился яркий столб света и выхватил из темноты огромный двухмоторный аэроплан. Бомбардировщик!
Огонь! заорал я, краем глаза заметив, как затыкает уши ладонями Марк.
Загрохотали спарки, выплевывая снопы огня в ночное небо. Аэропланы летели не высоко, явно не ожидая от нас такого сюрприза. Наверное, пилотам обещали, что с зенитками покончено! В небесах что-то вспыхнуло, послышался нарастающий вой и грохотгде-то в лесу.
Марк убрал руки от ушей, замер, а потом ткнул левой рукой в сторону.
Второй!
Снова- регуляторы, сноварубильник, свет прожектора и очереди спарок в ночное небо На сей раз враг взорвался прямо в воздухе, вызвав восторженные вопли солдат.
Их там не меньше двух десятков, ребята! крикнул Вознесенский. Мы своей стрельбой навели шороху, но это еще не всё! Дадим им прикурить, а?
И мы дали. Я понял, что это мне напоминалолейб-акустик как будто дирижировал оркестром, а прожектор и зенитки играли свои партии. Мы подбили еще три бомбардировщика, когда они наконец развернулись на нас и принялись забрасывать батарею бомбами. Разрывы становились всё ближе и ближе.
Отвратительно! сказал Марк. Все в укрытие!
Сидя в бетонном бункере под командным пунктом я вздрагивал от близких разрывов и слушал, как один из зенитчиков втолковывал Фишеру:
Внутреннее кольцо они в ножи так просто не возьмут! Там охранапреторианцы Мы тут их умыли, теперь наши их на подступах к городу причешут из восемьдесят восьмых! Они бомбы абы куда покидают, не долетев до цели и свалят восвояси. У них расчет на внезапность былхрен им, а не внезапность!