Прогуливаясь по селению, вдруг услышал странно знакомые звуки. Заинтересовавшись, направился в ту сторону, откуда доносился металлический звон. Глядьа тут как раз выковывают серп из меди. Куют из продолговатого слитка, наяривая по нему каменными молотками. Изредка нагревают заготовку в печи, дают остыть, и снова принимаются по ней колотить. Дело это мне знакомов студенческие годы подрабатывал в группе обслуживания институтского ускорителя. Мы тогда вытягивали из медяшки коническое завершение одной цилиндрической детали, так что настучались просто до одури. И тоже снимали наклёп нагреванием заготовки.
Но подходить близко к мастерам не стал: нездоровая у них работа. Медь, всё же, не шибко полезна для организма. После работы с ней во рту появляется сладковатый привкусявный признак отравления.
Побродив ещё немного по окрестностям, увидел, как режут овцу, как выделывают шкуры, как перетирают зерно в муку камнем на камне. Никогда этим особо не интересовался, а тут подобноеочень важный для жизни момент. Так что лишний опыт не помешает. Как говорится"всё в жилу". Кроме того, случайно застал процесс возведения стены. Когда-то слышал слово "каменотёс" и представлял себе работника, обтёсывающего камень стальной киркой. Но тут-то никакой стали нет: по камню стучат камнем. И место соударения постепенно крошится, отчего выпуклости удаляются и поверхность выравнивается. Получаются не то, чтобы ровные бруски, но поверхности двух камней удаётся достаточно плотно совместить. И тогда камень занимает своё место в стене. А потом сверху "пристыковывают" следующий камень.
Что ни говори, а работа весьма кропотливая. Неторопливая и вдумчивая. Отколешь слишком многообратно уже не приделаешь. Тут, похоже, о цементе и бетоне ещё и слыхом не слыхивали.
Посмотрел, как сшивают из шкур бурдюки. Прокалывают отверстие костяным шилом, а потом пропускают через отверстие уже медное шило с крючком на конце, которым и продергивают толстую нить, скорее даже просто скрученный пучок льняных волокон. Напоминает знакомый мне сапожный шов. Тот, который используют при подшивании валенок. Даже нитки точно так же натирают чем-то вроде сапожного вара из жира, смолы и воска. Интересно, из чего их делают?
Ещё видел человека, занимающегося обработкой самоцветов. Он наносил на прозрачные разноцветные камушки плоскости-грани, для чего тер их о плоский с одного края булыжник. Дело у него двигалось очень медленно: буквально в час по чайной ложке. Тем не менее, прямо у меня на глазах появились две грани с ребром-изломом между ними. Наверное, мастер обрабатывал не алмаз, а что-то помягче. Уж с алмазом такой номер точно бы не прошёл. Рядом с мастером трудился юноша, выделяющий из комков "слипшихся" камушковдруз отдельные кристаллы. Шестигранные на конце, они напоминали тот самый подарочный самоцвет, что я видел в хозяйском домев лавке владельца подворья, на котором квартировала наша команда.
Чем-то эти друзы были мне отдалённо знакомы. Такие фиговинки я встречал на начальственных столах. Или в качестве украшения, или для придавливания бумаг. Но с тех пор, как из обихода вышел ватман, который скручивали трубочкой, надобность в подобном "реквизите" исчезла. Однако традиция держать на столах увесистые ерундовины ещё какое-то время среди руководящих товарищей сохранялась. Именно симпатичные ерундовины, а не ролики от подшипников или сточенные токарные резцы, что практиковалось производственниками нижнего звена.
Созерцать трудовой процесс мне никто не мешал: мастерская и лавка здесь совмещены, отчего и покупатели и просто любопытные могут смотреть на работу мастеров сколько им хочется. Глядя на возню подмастерья с заготовками, я наблюдал за тем, как юноша тщательно нацеливал зубило в одному ему известное место комка из камушков, а потом наносил точно выверенный удар молотком. И молоток, и зубило были железными. А в друзах я опознал бериллывидел такую на одном из объектов, где проводил измерения. Местные умельцы опускали их в каналы реактора, выдерживали какое-то время и извлекали, радуясь изменению цвета камней. И на столе начальника объекта как раз такая друза и красовалась.
Сами наши измерения этого не касались, поэтому я такими эффектами не заинтересовался, но слово "берилл" запомнил. Важным для меня моментом было изменение окраски самоцветов в нейтронном потоке высокой интенсивности.
Я в те поры чуточку почитал про драгоценные и полудрагоценные камни и запомнил, что бериллэто соединение, в котором присутствует бериллий. Металл с наименьшим атомным номером, не окисляющийся на воздухе, как литий. Он наиболее прозрачен для рентгеновского излучения, так что с деталями из него мне иметь дело приходилось.
На память пришла бериллиевая бронза. Насколько я помнюдовольно твёрдый сплав, что годился даже на пружины. Следовательно, бериллиевая бронза должна "держать" заточку, что делает её пригодной для инструментов. Беда в том, что варить такую бронзу я не умею. Да и здешние умельцы тоже. Зато сегодня я увидел ещё и железо. Судя по состояниям бойка молотка и хвостовика зубила, железо довольно мягкое: рабочие поверхности носят следы деформации.
В здешнем языке встречается немало слов, похожих на наши. Вероятно, шумерские. Так что я тут же постарался выяснить, где можно приобрести такой металл или изделия из него.
Это еркат, объяснил ювелир. То, что упало с неба. Большая редкость. А редкие вещи люди иногда приносят ко мне. Красивые камни, золотые самородки, необычные куски метала, которые находят, когда рыхлят землю на полях или копают ямы для построек. Я даю им взамен серебро или медь. А они не забывают куда нужно отнести свои замечательные находки, мастер показал мне ещё несколько железок. Все они выглядели камнями разных форм, но отличались или металлическим блеском, или рыжиной ржавого налётавероятно, это связано с различным процентом содержания никеля в железе. Я расспрашивал о местах находок. О том, как они попали к этому человеку. Беседа текла плавно и размеренно. И разговор вился, вращаясь вокруг капризов богов, посылающих людям хитрые загадки.
Подмастерье сгонял за пивом. Слабым и жидким. Мы пили его передавая горшок по кругу. Про богов я знал не очень много, поэтому слушал и почтительно задавал вопросы. О своих, шумерских, рассказал, что главный в нашем пантеоне Ан, который координирует деятельность остальных божеств. И ещё положительно отозвался об Энлиле, ведающем как вопросами движения воздушных масс, так и дыхания. Он не раз посылал нам попутный ветер. Мастер, коего звали Кыш, поминал своих богов и рассказывал об их влиятельности и о красивых вещицах, которые делает для храмов, где им поклоняются. Вот о такой ерунде мы и тарахтели, постепенно сближаясь на основе общности интересов. Мало того, что встретил знающего собеседника, так ещё и получил очень много новой, важной и нужной информации. Дабы закрепить эффект, пришлось пару раз восторженно отозваться о хозяине дома и его талантах. Что, впрочем, соответствовало моему настроению: у любого знатока учиться абсолютно не зазорно.
Мастер пришел в благостное расположение духа. Не исключено, что от пива, которого выхлебал больше, чем мы на пару с подмастерьем. Однако, он расщедрился и передал мне для доставки в храм нашего Энлиля самый ржавый из своих метеоритов. Увесистый оказался, зараза. Весу в нём, небось все три кило было.
* * *
Этим же вечером я рассказал о подарке Ситуглаве экспедиции. Тот подумал и нанёс ювелиру ответный визит. Мы с "братом" его сопроводили и доставили по мешку зерна. Этот Ситушлый дядька. Не первый раз в этих краях. Уж не знаю почему, но подарок без ответа не оставил. Вероятно, такая у здешних торговцев этика. А ячлен его команды. Возможно, повторяюсь, но эту самую "командность" отец-командир холит и лелеет. Закупил вяленой рыбы и вяленого же мяса на обратную дорогусейчас-то мы едим свежее.
Зато железный самородок упаковал в свои вещи. Я немного подумал и попросил позволить мне обработать этот метеорит. Сказал, что собираюсь его нагреть и сделать плоским. Старшой позволил. Ему ведь тоже интересно, потому что про железо он, почитай, только и слыхивалэтот материал сейчас считается очень дорогим из-за редкости, а видеть его воочию довелось немногим.
Разумеется, я торопился воспользоваться моментом, пока мы находимся в местах, где много нормальных деревянных дров. К тому же располагаем временем. Сначала вырезал пару рогулин и натянул на них куски кожи, закрепив подсмотренными здесь же швами. На самом деле это веера для дутья. На изготовление классического меха, к сожалению, пока не хватает ресурсов.
Нашел подходящий камень в качестве наковальни и несколько камней, которые будут играть роль молота. Развёл костёр, до свечения нагрел в нём железяку и вытащил её палками. За три нагрева превратил метеорит в лепёшку толщиной миллиметров пять-шесть, да ещё и умудрился придать ей форму, близкую к прямоугольной.
Получилось что-то порядка семи сантиметров на пятнадцать. Как раз вошло в широкий горшок, который я набил толчёным древесным углём, куда и поместил поковкурешил сделать попытку цементации. Горшок выбрал из тех, что были с крышкой. Тоже, кстати, керамической. Да ещё и щели замазал глиной, чтобы воздух к углю не проникал.
Вот этот сосуд и томил на огне пару суток. Больше не вышло, потому что пришли лодки с рудой, которую нужно было проверить на качество и взвесить. Чем мы и занимались. Про взвешивание рассказывать не стану: не так уж сложно соорудить простейшие весы. А вот камни, из которых будут выплавлять медь, мне были совершенно незнакомы. Впрочем, как и всем нашим. Тем не менее, мы все их внимательно осмотрели и даже некоторые отложили в сторону, признав негодными. Думаю, делали вид, будто являемся знатоками. Впрочем, Сит лично контролировал процесс отбора. Вероятно, он хоть что-то в этом смыслил. Для остальных же это было спектаклем, который мы вдохновенно разыгрывали на глазах окружающих.
С другой стороны, никому не хотелось везти в несусветную даль песок или глину, которых в Уруке и так предостаточно. И ведь в "товаре" они тоже встречались, хотя и не много. В конце-концов, загрузили эти камни в корзины, навьючили на уже знакомых нам ослов, да и двинулись в обратную дорогу. В путь выступили на рассвете, а груз к транспортировке подготовили накануне ещё до обеда, поэтому вечер у меня оставался в запасе. И это время я посвятил визиту к ювелиру. Почему к нему? Так именно у него в обиходе водились железные инструменты. А кто их ему изготовил? Думаюон сам. Больше тут некому.
Так и оказалось: здесь нашлись даже железные щипцы пинцетной системы, а без них ковать раскалённый до свечения металл никак не получится. Мы отрубили зубилом краешек моей цементированной пластины и отковали ножик типа сапожного с "хвостиком" под рукоятку. И ещё стамесочку такого же небольшого размера. Тоже с хвостиком. Мастер порадовался остроте получившихся у нас инструментов и сопротивлению, которое те оказали при заточке. Что ни говори, а мужик попался понимающий. В знак нашей дружбы я поведал о том, как провёл цементацию (науглероживание металла), превращающую мягкое железо в более-менее прочную углеродистую сталь.
А что делать, если ничем, кроме информации мне не расплатиться? Дядька-то крепко помог, даже не торгуясь. На вопрос о том, откуда я узнал о подобной методике, глазом не моргнув доложил: увидел во сне. Если нынешний люд почитает всяких богов, то грех не воспользоваться таким обстоятельством. Главноеособо не наглеть. А то ведь можно и вляпаться по недомыслию. Не думаю, что древние люди были тупее выходцев из двадцать первого века. Набожнеебезусловно. Но мозги и у них варятне чета нашим. Ведь столько понапридумывали, всего лишь внимательно наблюдая за природой. Куда там нашим академикам, сидящим на всём готовом! Так что смекалка у местных Левшейчто надо.
Глава 4. Домой
Обратная дорога не принесла неожиданностей. Ослы под грузом упрямились не больше, чем раньше, и деловито стремились к местам ночлега, где их развьючат и отпустят пастись. А днём порой казалось, будто они спят на ходу, не переставая переставлять ногишагали, как заведённые, ни на что не обращая внимания.
Когда мы миновали равнину и, оказавшись на горной тропе, прошли самую высокую точку пологого подъёма, перед тем, как начать спуск, наш вожак указал рукой влево вдоль ответвляющейся стёжки и сказал: "Быстрая вода". Уже на привале я расспросил его подробней и выяснил, что он имел в виду реку, текущую параллельно нашему Евфрату несколько восточней. Так что картинка у меня в голове "слиплась" окончательно. Мы возвращаемся в Междуречье, иначе именуемое Месопотамией. Междуречье рек Тигр и Евфрат.
В том селении, где мы оставили лодку, тоже всё было в порядке. Разве что само судно пришлось подготовить к долгому плаванию. Прежде всего пропитали кожаное покрытие разогретым до жидкого состояния воскомпересохшие от долгого лежания кожи смягчились и стали пластичней. И тут выяснилось что каркас-корзина, на которую они были натянуты, заметно расшатался. Его требовалось укрепить: когда-то плотно сплетённые прутья немного сместились друг относительно друга в местах пересечений. В большинстве случаев хватало наложения бандажа из шпагата. Но встречались и более сложные ситуации, когда приходилось распарывать шов, освобождать проблемное место от покрытия и скреплять поперечные прутья с продольными, вырезая неглубокие пазы в сопрягаемых деталях.
Вот именно в этих случаях ваш покорный слуга со своим ножиком и "братом" в качестве незаменимого верного помощника оказались чудо как хороши. Мы работали заметно быстрее остальных и выполняли работу аккуратней, что лучше всего проявлялось после восстановления швов. Ну приходилось мне когда-то валенки подшивать. Так что не забыл, как это делается. Пусть и не совсем своими руками, но я уже более-менее освоился в этом теле. И мелкая моторика движений была на высоте. Да и прорези в деревяшках делать стальным инструментомдело не особо хитрое. Что же касается лодки вообще, то корзина (даже продолговатая) всё равно корзина. Заострить её обводы местные корабелы, разумеется, попытались, но результатов достигли весьма скромных: и нос, и корма оказались излишне округлыми для того, чтобы сколь-нибудь успешно резать воду.
Вопрос о плавании по рекам меня не на шутку заинтересовал, потому что нынче эта тема очень востребована. Хотелось бы встроиться в здешнюю жизнь в качестве полезного компонента, дабы не остаться навсегда зависимым от других. Возможно, что-то и получится. Если только не напугаю людей слишком неординарным поведением.
Закончив ремонт лодки и погрузив товар, мы вновь отправились в путь. Сит, едва отчалили, устроился спать, оставив рулевым "брата". Мы ведь теперь спускались вниз по течению, отчего налегать на вёсла особой необходимости не было. Пара гребцовпо одному с каждого бортасообщала лодке скорость, позволявшую судёнышку двигаться к конечной цели гораздо быстрее, чем мы могли бы разогнаться против течения, даже наваливаясь на вёсла вшестером.
Делать остановку на ночь не стали: луна светила ярко, туч на небе не наблюдалось и порогов на пути не ожидалось. Место рулевого занял кормщик, а за вёсла взялись парни, выспавшиеся днём. В этот раз перекусили кашей, сваренной ещё в пункте отправления. Она и холодная нормально пошла с добавлением вяленой рыбы да под взятый с собой горшок "чая". Таким образом, получилась работа в две тройки со мнойседьмымна посылках. Но особо далеко в пределах лодки не пошлёшь, да и незачем. Так что я больше бездельничал.
К берегу пристали только утром. Поели и попили горячего, сварили каши на вечер, да чаю вскипятили для ужина на воде, после чего отчалили и снова сутки шли без передышки. Но в этот день рулил я, а "брат" скучал, изредка мне подсказывая. По сравнению с выгребанием против течения это был натуральный курорт. Горный участок миновали, не успев даже опомниться. Область предгорий прошли в считанные дни. А тут и знакомые болотистые берега, сделавшееся плавным течение и усилившийся зной. В голову закрадывались мысли об устройстве на борту лодки камбуза и запасе дров для него. Но теснота ничего подобного просто не позволяла. Мы и без этого ходили, переступая друг через друга. В этом плане тростниковые кораблики выглядели более перспективно, хотя и были они по-существу плотами с удачно заострёнными окончаниями. Эти тяжеловесные и неповоротливые связки камыша были далеки от совершенства. Значительно интересней смотрелась лодка, собранная из досоквстретили мы и такую. Во мне проснулся прямо-таки исследовательский зуд: захотелось понятькто же сумел изготовить гвозди в количестве, достаточном для её постройки? Пусть бы и медные. Потом вспомнились "расшивы"лодки, у которых борта действительно сшивались просмолёнными верёвками безо всяких гвоздей или даже заменяющих их деревянных колышков.