«Ну надо же!»подумала Тереза. Южное море, тропическая растительность, слуги-китайцывсе это мешало осознать, что Гонконгэто просто кусочек Великобритании. Если в Великобритании могут быть забастовки, то почему в Гонконге не может их быть? Да, могут. Но все равно это казалось необычным. Таким же необычным было бы, если бы в ее сказке про Элли «Да, да, это уже и моя сказка,»призналась себе Тереза.
В общем, пока ее разум отказывался признавать Гонконг европейской страной, мешал окружающий восточный колорит.
Прошу прошения, мисс Одли, ее раздумья прервал молодой китаец.
Он был одет в приличный европейский костюм, через плечо на длинном ремне у него висел небольшой портфель, а в руках он держал шляпу.
Я журналист из «Гонконг обзервер». Наша газета выходит раз в неделю. Вы, как раз, ее читаете, мисс Одли. Не могли бы вы дать мне интервью? журналист протянул ей свою визитку.
«Вот еще одна необычность,»подумала Тереза. «Слуга-китаец в восточном наряде и опахаломс ним все понятно. А что делать вот с этим? Когда перед тобой стоит узкоглазый и желтолицый, хорошо одетый молодой человек и на хорошем английском говорит, что он журналист? Я не расистка, но ведь это необычно!»
Терезе, который раз за это утро, стало немного стыдно за свои мысли, поэтому она с преувеличенной готовность ответила:
Да, конечно, присаживайтесь. А о чем вы собираетесь писать?
Наша газета еженедельная, сказал китаец. Поэтому мне поручили сделать аналитический материал о возросшей роли женщин в обществе. Я хотел бы в него включить и вашу историю.
На пресс-конференции в Йокогаме ей задавали вопросы. Подразумевалось, что она только отвечает, но ей порой тоже хотелось задать встречный вопрос. Тогда сделать этого не получилось. Теперь она был с журналистом из «Гонконг обзервер» одна, разговор шел с глазу на глаз, и Тереза решилась.
Думаете читать про меня будет интересно? спросила Тереза.
Конечно, мисс Одли, не задумываясь, ответил журналист. Во-первых, вы великолепный журналист. Во-вторых, вы прекрасный филолог. Ваши статьи написаны на таком прекрасном английском.
«А кому-то мой английский не нравится,»подумала Тереза, вспомнив, как Деклер постоянно просил писать сказку про Элли, как можно проще. «Прилагательные мои ему не нравятся!»
В-третьих, ваше кругосветное путешествиеэто просто чудо! продолжал восхищаться журналист-китаец.
Но ведь я не одна такая, поспешила добавить Тереза. Уж слишком сильно ее нахваливал человек из «Обзервера», не смеется ли? Есть же еще журналистка из «Нью-Йорк пост»?
Не хочу вас расстраивать, мисс Одли, сделал грустное лицо китаец. Оно у него вышло таким плаксивым, что Тереза едва сдержалась, чтобы не засмеяться. Кажется, Ева Полански утонула при переходе через Ла-Манш.
«Вот и посмеялись,»подумала про себя Тереза.
Но это еще не точно, поспешил добавить китаец. Это только предположение журналиста французской газеты «Пресс».
Человек из «Обзервера» увидел, что мисс Одли загрустила, мысленно отругал себя и решил перейти к делу, пока у этой дамочки не потекли слезы.
Мисс Одли, позвольте мне задать вам вопросы? попросил он.
Я вас слушаю, вздохнула Тереза. «Ладно. Каких-нибудь пятнадцать минути я буду свободна».
Вопросы были похожи на те, что задавали журналисты в Йокогаме. Как стала журналисткой? Как решилась на путешествие? Какие сложности были в дороге? Поэтому с ответами трудности не возникло. Под конец журналист проявил оригинальность и спросил, какая книга у Терезы самая любимая. Надо было ответить что-нибудь умное, но Тереза неожиданно для себя сказала правду.
Мопра.
Ммм?
Жорж Санд.
О! Это тоже моя любимая книга, солгал журналист. Большое спасибо за интервью.
В Гонконге много газет? спросила Тереза.
Девять, ответил журналист. Кстати, вон месье Бланкар. Он из газеты «Экспресс Гонконга». А с ним мистер Харрис. Он редактор в «Гонконг Таймс». Очень уважаемая газета.
Тереза посмотрела туда, куда указывал китаец. В другой стороне фойе, с дивана поднимались два джентльмена средних лет. Они приподняли свои котелки и улыбались.
О! вслух сказал Тереза.
Но все, и хорошее, и плохое, когда-нибудь заканчивается. Месье Бланкар и мистер Харрис были вежливыми, а Тереза попросила их задавать вопросы вместе. Так что получилась маленькая пресс-конференция, как назвал бы это Деклер, и все прошло достаточно быстро.
Перед уходом, месье Бланкар спросил:
Мисс Одли, вы уже знаете, что в Сан-Франциско произошло сильное землетрясение. Это известие вчера пришло по телеграфу. Весь город в руинах.
Нет, сказала побледневшая Тереза, а мистер Харрис сходил к бару и принес стакан воды.
К сожалению, подробностей нет, сказал месье Бланкар, подождав пока Тереза отопьет из стакана. Но телеграмму получил не только я.
Мистер Харрис в подтверждение слов своего коллеги только кивнул.
Увидев, что Тереза не собирается падать в обморок, журналисты еще раз поблагодарили ее за разговор, попрощались и ушли.
«Что же делать? Неужели это правда? Что с редакцией? Что с моим домом?»думала Тереза, сжимая в руках пустой стакан.
Сцена 31
Генриху было грустно, хотя причин грустить не было. Еще месяц назад он не мог и представить, что его жизнь так круто переменится. Прошлая жизнь казалась ему тяжелым сном. В этом сне ему сначала приходилось долго, почти всю весну и лето, стирать простыни за мамой и кормить ее с ложечки, а в конце сна стоять на краю могилы и смотреть как могильщики, нанятые дядькой Питером, шустро бросают лопатами землю на гроб с телом матери. У Генриха навернулись слезы. Но он был уже взрослым. Ну, почти взрослым. И поэтому не стал распускать нюни.
Генрих шел к морю. Дорогу он запомнил, когда вчера их несли на носилках в гостиницу. Это было смешно и здорово. Но настроение тогда улучшилось ненадолго. Мистер Деклер отвел его в отдельную комнату, сказал, что утром зарядки не будет и ушел. В общем то, понятно. На корабле они освоились. На палубе было место для занятий. Им не мешали, а они не мешали другим. А где здесь заниматься гимнастикой-каратэ? Непонятно. Ка-ра-тэ. Генрих проговорил это слово вслух. Мистер Деклер сказал, что по-японски это значит «пустая рука».
«Был я в этой Японии,»подумал Генрих. «Что-то я не видел, чтобы японцы занимались этой самой гимнастикой. Вот саблями размахивают. Важному англичанину располосовали руку. Пришлось им с мистером Деклером повозиться». Об этом вспоминать было приятно. Генрих чувствовал, что быстро движется к своей мечтестать доктором.
Но он тут же себя одернул. Грустить, так грустить. А заниматься гимнастикой можно было бы и в его комнате. Она была огромной. Наверное, в ней бы уместились три или четыре подвальчика, в котором он раньше жил с отцом и матерью. Отодвинуть к стенкам бесполезные стол и стулья или вообще вынести их на лоджию. Нет, жаль было бы занимать лоджию мебелью. Лоджия была хорошим местом. Когда проснувшись утром, он вышел на нее, то просто задохнулся от восторга. Зеленый склон горы, на котором разместилась гостиница, море с маленькими кораблями вдали, а еще дальше неизвестная земля на горизонте. Как картинка в книжке. Даже лучше.
Море здесь было не такое, как в Сан-Франциско. Там синие волны раз за разом набегали на берег, морякам зевать не приходилось. Здесь же море было темно-зеленым и очень спокойным, словно и не море совсем. Только множество кораблей, разбросанных по всей гавани, говорило, что это море и море глубокое. Вон, к самой набережной подошел большой корабль.
«Не меньше «Звезды Востока» будет или того же «Пасифика»,»подумал Генрих. «Может, ну его, становиться доктором?»
Было бы здорово плавать на таком корабле, как «Пасифик» или «Звезда Востока». Может быть, надо было согласиться, когда мистер Деклер предлагал поговорить с капитаном Хемпсоном, чтобы тот взял его юнгой?
Каждый раз уходя с корабля, Генрих чувствовал, что теряет что-то. Так было, когда они переехали с «Пасифика» на «Звезду Востока». Также было, когда они покидали «Звезду Востока» и плыли к берегу на лодке. Все к чему он успел привыкнуть за время путешествия оставалось за его спиной, а впереди была неизвестность.
«Как раз полная «известность», подумал Генрих. «Бросит меня мистер Деклер. Все к этому идет».
Раньше его воспитатель каждое утро рассказывал ему про то, как работают доктора, и каждый вечер спрашивал, что он запомнил. Но у мистера Деклера появилась жена. Сначала Генрих потянулся к этой женщине. Она была красивой и гладила его по голове. Но вскоре все изменилось в худшую сторону. Мистер Деклер стал меньше с ним общаться. На «Звезде Востока» они еще продолжали заниматься гимнастикой, но к нему в каюту, с рассказами, мистер Деклер приходил все реже. Видно, что скоро жена мистера Деклера запретит и это.
«И деньги перестал платить,»подумал Генрих.
На «Пасифике» мистер Деклер дал ему три доллара. Сказал, что это часть платы за помощь ему. Генрих ожидал, что и во время путешествия на «Звезде Востока» мистер Деклер ему снова что-то заплатит. Ну, может быть, и не три доллара. Плыли то за «Звезде» меньше, чем на «Пасифике». И поручений никаких не было. Но он то старался. Всегда, когда мисс Одли выходила на палубу, он крутился рядом с ней. Только выходила она редко.
Генрих даже остановился, посередине ступенек, по которым спускался с горы.
«Был же шторм!»подумал Генрих. «А в шторм все сидят по каютам. И следить не за кем. Потому мистер Деклер и не хочет мне платить».
Полученные три доллара, Генрих держал при себе. Как и посоветовал мистер Деклер, он пришил кусочек материи на внутренней стороне брюк, сбоку прямо под карманом. Получился маленький, тайный кармашек. Там и лежало его богатство. Только это богатство никак себя не проявляло. Нет, Генрих не стремился потратить все свои деньги. Но все же хотелось пустить их в ход. Купить что-нибудь. Попросить в магазине какую-нибудь вещь, достать доллар и расплатиться. Самому. Пусть все видят.
Но на корабле покупать было нечего. За еду, за учебу у китаянки платил мистер Деклер. Сегодня на завтраке он попытался заикнуться о том, чтобы расплатиться самому, но и тут его уже опередили. Оказывается, слуг в ресторане уже предупредили, что за все, что съест Генрих, мистер Деклер заплатит сам.
«Ладно, деньги мне еще пригодятся,»подумал Генрих.
Он уже спустился к морю и стоял у парапета, который ограждал набережную.
«Наверное,»подумал Генрих. «Чтобы пьяные не падали в воду».
Он уже знал, что будет делать. Генрих не размышлял над этим. Мысль только что пришла ему в голову, и он с ней сразу же согласился. В бухте стояли десятки кораблей. В тот раз получилось, получится и в этот раз. Только, что делать с тремя долларами, которые ему задолжал мистер Деклер?
Сцена 32
Репортеры местных газет оказались вполне воспитанными и отзывчивыми людьми. Ну, а то, что были такими напористыми и мучали Терезу почти час своими вопросами, так это издержки профессии. Зато, когда Тереза, после того как узнала о землетрясении в своем городе, собралась на телеграф, они вызвались ее проводить. Так тремя паланкинами они и спустились к набережной, а потом добрались до телеграфа. На этом, по-видимому, запас вежливости и корпоративной солидарности у репортеров исчерпался, и они распрощались с Терезой.
Тереза перешагнула порог конторы телеграфа. В помещении было привычно шумноработало сразу десять, а может больше телеграфных аппаратов. Тереза уже знала, что от Гонконга к японскому городу Нагасаки был проложен телеграфный кабель в десять линий. Но вряд ли это направление было загруженным. Очевидно, что основной поток сообщений шел из Европы, а это целых двадцать пять линий. Вот и строчат аппараты, отпечатывают буквы на полосках бумаги, наполняя воздух запахом телеграфной краски.
Добрый день. Могу ли я узнать о наличие телеграммы для меня? спросила Тереза у служащего, стоящего за деревянной стойкой. Стойкабольшая, отполированная доска на фигурных столбиках, отгораживала рабочий зал телеграфа от посетителей.
Добрый день, мисс. Откуда ждете телеграмму? спросил служащий.
Сан-Франциско.
Одну минуту.
Служащий подошел к большому шкафу, стоящему у стенки, раскрыл его, помедлил немного и достал ящик, наполненный листками телеграмм. Ящик он поставил на стойку перед Терезой и стал просматривать телеграммы. Для этого он брал небольшую пачку листков и, не торопясь, просматривал их.
«Читает он их что ли?»подумала Тереза.
Она не знала, что ждать от телеграммы. Да и будет ли она? Землетрясения случались в Сан-Франциско часто. За неделю до отъезда в путешествие Тереза проснулась от того, что кто-то резко дернул из стороны в сторону ее кровать. Тереза подскочила, готовая бежать прочь из рушащегося здания. Но человеческая лень или надежда, что все обойдется, задержали ее в постели. И ничего не произошло. Тогда Тереза немного поработала за стоим письменным столом, успокоилась и даже смогла потом немного вздремнуть. Неужели сейчас все было по-другому?
Ага, вот она, сказал служащий, держа в руках листок с телеграммой. Вы мистер Клаус? и тут же добавил. Извините.
Служащий вернулся к просмотру бумаг, а Терезак своим мыслям. Но мысль уже ускользнула.
«Скорей бы он уже нашел телеграмму!»подумала Тереза. «Или не нашел!»
Неопределенность мучила ее. Но стало еще хуже, когда служащий вручил ей телеграмму, а она ее прочла.
Я вам что-нибудь должна? спросила Тереза.
Нет, телеграмма оплачена отправителем, сказал служащий. Вам плохо, мисс? Вам нужна помощь?
Нет, нет, ответила Тереза. Спасибо.
Она вышла из здания телеграфа.
«Куда теперь?»подумала Тереза. «В гостиницу или сразу в порт?»
Ей захотелось с кем-нибудь посоветоваться.
«С Деклером? Может быть, лучше с местными репортерами?»подумала она. Ей не хотелось являться к Деклеру и его жене такой растерянной и несчастной.
«Но где искать этих репортеров?»сама себе ответила Тереза. Мысль обратиться к Деклеру за помощью ей нравилась больше.
Тереза посмотрела по сторонам, нашла паланкин и приказала отвезти ее в «Палас отель».
«Почему мне хочется обратиться за советом к Деклеру?»подумала Тереза. «Потому что он советом не ограничится».
Тереза вспомнила, как он сам, без ее просьбы стал организовывать для нее пресс-конференцию в Йокогаме. Такая его забота была ей приятна. Думаю, что и сейчас он не ограничится советом, а что-то предпримет. Хотя, что тут можно предпринять? Тереза еще раз взглянула на телеграмму. На листке бумаги были приклеены полоски со словами. Телеграфный аппарат неровно, без запятых и союзов отпечатал на них текст.
«Сильное землетрясение редакция разрушена финансирование вашей поездки невозможно возвращайтесь».
Сцена 33
(мы снова встречаемся с Чжан Сю, которого когда-то не стал расстреливать Энтони де Клер)
Лю Ливэй был не только мудрым собеседником, но и мастером кунг-фу. На стоянках, во время их бегства от солдат Цин, на юг господин Лю не раз демонстрировал Чжан Сю свое искусство. Один раз даже предложил провести учебный бой. Сю понимал, кто он, а кто Лю Ливэй и учебный бой проиграл. Но во время поединка Чжан Сю заметил, что стойки у его соперника слишком низкие. Нет, господин Лю двигался очень быстро, но все же, если бы это было в битве, а не на отдыхе у костра, то Сю его опередил бы. Он не раз слышал, как его отец говорил своим ученикам, с которыми занимался искусством байхэ:
Низкая стойка делает из вас неприступную скалу, а высокаястремительного тигра. Но тигр легко взбирается на скалу. Помните об этом!
Сю набрался смелости, которую он всегда терял в присутствии своего старшего товарища по несчастью, и спросил его про низкие стойки в бою.
Я занимаюсь кунг-фу не для того, чтобы использовать его в этой никчемной жизни, а для того, чтобы забыть о ней, ответил господин Лю.
Ответ настолько поразил Сю, что он выпучил глаза, открыл рот, да так и застыл от удивления.
Господин Лю посмотрел на своего попутчика и захохотал.
Чем ниже стойка, тем мне труднее. Тем сильнее я забываю о том, что меня окружает, объяснил он, отсмеявшись.
А когда ты порхаешь словно бабочка в своих высоких стойках, снова усмехнулся господин Лю. Ты, наверное, успеваешь помечтать о красавицах, в чьих объятиях будешь лежать.
Ни о каких красавицах во время занятий Сю не думал, но говорить об этом господину Лю не стал. После того разговора Сю стал называть Лю Ливэяучитель Лю. Тот не возражал.