Гусев стряхнул его с плеч. Подошел к окну, сел верхом на подоконник.
Ну уж нет Прыжок со второго этажа? пес смеялся голосом ангела. Только поломаешься, и будет больно. Ой как будет боооольно!..
Гусев вытащил из внутреннего кармана пиджака фляжку с водкой, открыл, сделал хороший глоток.
Пятнадцать минут, пятнадцать минут Уже только четырнадцать И что? Кто выиграл в той игре?
Я всегда и во все выигрываю, усмехнулся «Полковник».
Четырнадцать минут, а то и тринадцать Домой доехать уже не успеешь.
У Гусева не было своего снимка маленькой девочки, сидящей на крыше и глядящей в туманное пространство перед собой, который он вырезал из газеты. Но Зато у него имелось кое-что иное.
Ну, так кто же выиграл, осклабился пес. Не успеешь.
Я выиграл. Слишком много ты торчишь над полицейскими картотеками, а реальной жизнью мало интересуешься. «Полковник» вытащил из кобуры нелегальную «сорок пятку». Что, не знал об этом? с издевкой рассмеялся он. Потом перезарядил и снял чудовищную машину смерти с предохранителя. Ну и как? Не успею, пес?
С облегчением он глядел на то, как пес поджимает хвост. Повернулся к нему спиной, слыша лишь удаляющийся визг.
Еще раз поглядел он на панораму освещенного фонарями города. Потянул еще глоток водки. Примерил ствол ко рту, но при таком калибре это было практически неисполнимо. Нужно было схватить боком, а большой палец поместить на спусковом крючке. Еще глоток. В панораме города скрывалось нечто странное, что-то такое, что издавна увлекало его. Ведь ему было известно, что здесь, в геометрии пространства, заколдовано некое послание, передаваемое из поколения в поколение. Какое-то скрытое сообщение. Вот только что могло нести свое послание в течение многих тысячелетий, раз сама геометрия неустанно изменялась.
Неожиданно Гусев услышал перешептывания. Неужто это те самые поколения, что творили все вокруг? Ему хотелось крикнуть: «Ребята и девчата, которые строили все это тысячами лет! Вам удалось!», Но сказал только вот что:
Да. Да, обращайтесь ко мне.
Голоса Старых Мастеров были слышны все лучше. Они нашептывали ему на ухо, все громче, все четче. Неожиданно он понял. Гусев уже знал, что скрывается в геометрии города. Что хотели ему передать.
Я слышу вас. Уже знаю, шепнул он. Это легенда! Легенда!
Отпил еще несколько глотков водки.
Легенда Уже понимаю.
Снова он взял фляжку. Большой глоток. Чуть не захлебнулся, ему отчаянно требовалась закуска, поэтому сунул себе в рот ствол огромного пистолета и нажал на спуск.
Грохот патрона.45 АСР был настолько сильным, что два пациента в палате рядом усралось прямо во сне.
Иван «Зепп» Дитрих сидел за письменным столом, на котором стояла старинная пишущая машинка его супруги. Как-то он все пережил, согласился со случившимся и, хотя его и дергало чувство вины, рассуждал рационально. Хуже всего было по ночам. Он постоянно возвращался мыслями к тому, что произошло. Пару раз ему даже снилось, будто бы он кружит по улочкам подземного Вроцлава. Он ходилсовершенно самшаг за шагом, а в засыпанном городе не было никого. Ни единого человека. Деревянные дома стояли пустыми, общественные зданиясловно выметенные Никого.
Хотя нет. Иногда он встречал одного мужчину, снующего среди покинутых домов, как и он сам. Пан Вызго с перевешенным через плечо пулеметом, точно так же кружил по вымершим улицам. Во сне они ни разу с собой не заговорили. Увидев друг друга, как правило, поворачивались и расходились в различные стороны
Но вот теперь Дитрих вкрутил в машинку лист бумаги. Гусев хотел, чтобы он начал писать. Хорошо! Ведь он обязан все описать. Вот только как начать? Черт
«Я пережил совершенно невероятную историю. Началось все так».
Неееет. В задницу! «Зепп» вырвал листок, заправил новый.
«Случилось со мной нечто совершенно невероятное. В эту историю никто не поверит. Мой приятель и агентесса разведки Венгрии решили».
Боже, ну что за хрень! Новый лист. Ну как все пишут? Как пишут? Как передать все то, что сидит в человеке?!
«Я работаю в Институте».
Новый листок.
«Был жаркий вечер. Мы познакомились с одной венгеркой. Она делала вид, будто бы не говорит хорошо по-польски, но потом оказалось, что говорила».
Черт. Не умел он писать. Ну не умел! Вот попросту не умел
Дитрих вытащил из шкафа военную куртку камуфляжной расцветки. Сбросил шлепанцы и надел башмаки НАТО-вского образца. На лоб темные защитные очки, сигарета, стаканчик виски. На столешнице рассыпал несколько патронов разных калибровчтобы те красиво компоновались. В различных местах разложил со вкусом револьвер.357 «Магнум», «двадцать двойку» с длинным стволом, и.38 Special с коротким. Полуавтомат 9 мм «Люгер»прямо напротив пишущей машинки.
«То была крутая игра, в которой на кону стояли наши жизни. Более всегожизнь Гусева. Но под угрозой находился весь город, а может, и вся страна. Сейчас я опишу наши приключения, в которые и так никто не поверит».
Он вырвал лист из машинки. Глянул на собственное лицо в зеркале. Выглядел словно Хемингуэй. Но Хемингуэем не был. Вот именно. Ну почему в этой комнате не было нафаршированного наркотиками Виткация, который мог бы ему чего-нибудь посоветовать? Где Герман Гессе, делающий себе уколы морфия? Почему Достоевский, вечный азартный игрок, не играет в карты за столом с ужравшимся уже с утра? Гомбрович с противоастматическим ингалятором тоже мог бы чего посоветовать. Он представил, как склоняется над ним Бруно Шульц и шепчет: «И что тебе советовать, сынок? Все, что было сказать, мы уже сказали», его указательный палец был нацелен в полку с книгами.
Блин! Ну как же надо писать? Как передать свою боль, страх, одиночество, печаль после стольких потерь И в то же самое время то, что емуо, коварствохорошо? Как описать пустоту после потере приятеля и чувство вины? Как передать то, что он испытывал в момент, когда умирал его отец, а сам он сидел на корточках на лестничной клетке с идиотскими резиновыми перчатками на руках и с маской на лице, потому что не знал: то уже агония, сам же он боялся заразить отца гриппом? Вот как описывают историю? Как это делается?
Огромный, пушистый перс вскочил на письменный стол и начал громко мурлыкать. Он поглядел Ивану прямо в глаза, что у животных большая редкость. Скривил голову. Это он явно смеялся, только по-своему, по-кошачьему.
Чтобы ты сдох Дитрих вкрутил в машинку новый лист. Знаю уже!
Господи, как же это просто! Как все легко, хотя поначалу столь трудно угадать. Он уже знал. Знал. Понял! Не совсем умело, двумя пальцами, он начал стучать по клавишам:
«Это был 1999 год. Хайнц Гудериан и Георгий Жуков сидели на балконе седьмого этажа одного из монструозных вроцлавских жилых домов. Пили водку. Оба с некоторым изумлением наблюдали за пролетающим рядом метеорологическим баллоном, к которому мордой был прицеплен персидский кот, браво пытающийся править горящим хвостом».
Вроцлавские ванильные плантации
Голубоглазый мужчина выехал из Вроцлава уже после наступления темноты. Вообще-то, без какой-либо цели, только лишь, чтобы проехаться. Кузова едущих напротив машин сияли отблескамив свете фар он видел их только как искрящиеся тени. Словно пилот в кабине челнокаперед ним меняющиеся схемы на панели радиоприемника, светодиоды, подсвеченные указатели, лампочки на панели управления и та стрелка на головном циферблате, непрестанно клонящаяся вправо. Мужчину подхватила скорость, он утратил чувство времени. Он мчался в сторону горжельца по четырехполосной автостраде, без какого-либо плана, без размышлений, упиваясь скоростью. Все скорее, все дальше. Где-то неподалеку от Легницы заметил большегрузный автомобиль с пробитой шиной, что перекрывал полосу зелени, разделяющую обе полосы движения, и чудно стремился в его направлении
Автомобильная аварияэто мгновения, в которых все происходит невероятно быстро.
И одновременно время удивительным образом растягивается. Голубоглазый мужчина видел массу напротивгрузовая восемнадцатиколесная фурасорок тонн стали, пластмасс и резины, двигающаяся в неуправляемом заносе, словно супертяжелая борона, перемалывающая газон и выбрасывающая вверх фонтаны почвы Мужчина знал, что столкновения не избежать. Все происходило так быстро. Но время обрело новое измерение. На нескольких последних метрах он даже успел иррационально обдумать несколько дел. Я трезвый? Точно. Ничего мне не сделают. Есть у машины талон об обязательном техосмотре? Имеется. ОК. Тогда все в порядке. Интересно, выживет ли он сам
Похоже, что водитель фуры был шофером с деда-прадеда. Увидав, что обязан размозжить небольшой автомобиль своей чудовищной массой, он совершил чудо. При практически неработающем, разбитом в лепешку рулевом управлении он заставил невозможное сделаться возможным. Он отпустил тормоз, хотя все в его охваченном паникой организме кричало, чтобы ни в коем случае его не отпускать, и сдвинулся вправо. Парень оказался чертовым гением! Да что там, почти что Богом. Это он стал причиной того, что произошло чудо. Легковая машинка, вместо того, чтобы врезаться под корпус, срезая пассажиру голову, стукнулась аккурат в громадное переднее колесо грузовика.
Голубоглазый мужчина услышал взрыв пиропатрона, натягивающего ремни безопасности. Нос разбила воздушная подушка. Зоны смятия приходили в «компактное» состояние. Компьютер попускал ремни, не желая повреждений печени, металлические колебательные контуры втиснули двигатель под ноги пассажира, чтобы не превратить берцовых костей в костную муку; рулевая колонка взорвала собственные заряды и встала торчком, чтобы не раздавить ему череп. Подушка постепенно спускала воздух.
Водитель легкового автомобиля очнулся в салоне, освещенном призрачным отсветом. Господи! Живой? Сколько там было на спидометре? идиотская мысль. Сто шестьдесят? Сто восемьдесят? Блин, могут ли за это выдвинуть ему обвинения? Блиииин Ну что за аберрации. Он жив. Жив Это самое главное.
Откуда здесь отсвет? Он глянул в бок. Пластиковая трубка химического осветителя выпала из ящичка и об что-то стукнулась Во, номер. Эту светящуюся трубочку он получил во время наводнения во Вроцлаве. Достаточно было раздавить размещенную в пластиковой изоляции стеклянную капсулу и потрястиоранжевое свечение, вызванное химической реакцией, исходит из трубки целых шесть часов. Сотрясение, вызванное аварией, запустило это дешевенькое чудо современной техники. Теперь рваный металл отблескивал апельсиновым светом.
Господи Какие у нас потери? Мужчина закрыл один глаз, потом другой. ОК. Оба в порядке. Печень, ребра, шея. Что-то тепловато Колени, ступни, локти Живот, промежность, бедра, руки Во рту он чувствовал соленую жидкость Спокойно, это только воздушная подушка сломала ему нос. ОК. Все в порядке. Паралич? Он пошевелил пальцами рук и ног. Парализован он не был, но это ведь может наступить позднее. Не помнил. Все его знания по данной теме были родом из фильмов. Не шевелиться. Ему нельзя двигаться. Переломы? В данный момент нельзя ничего сказать. Погоди Он ведь может сгореть! Блииииин!!! Сопя от усилий, мужчина пытался нащупать блестящий в оранжевом химическом свете хромированный пусковой клапан огнетушителя. Нет, нет, спокуха. Прерыватель перекрыл подачу топлива. Интересно, а у того грузовика тоже имелось подобное устройство? Нет, это не имеет значенияпытался преодолеть он страхгрузовик приводится в движение дизелем, а дизельное топливо просто так не загорается. Спокойно. Впрочем, что мог он сделать гигантской фуре, врезаясь ей в колесо на своем автомобиле весом не более пары тонн. Но черт! Ведь те, что ехали сзади, тоже должны были влепиться в бронированное препятствие.
Водитель был накачан адреналином по ноздри окровавленного носа. Организм пытался помочь, подкачивая кровь к жизненно важным органам, к мозгу и печени. Мужчина испытывал тепло в животе и голове, холод в пальцах рук и ступней. Мозг тоже старался. В мыслях крутилась откуда-то запомнившаяся инструкция: «Если на шоссе с тобой произошла авария, не выходи из разбитой машины. Движущиеся сзади машины будут бить сзади. И большие шансы у тебя тогда, когда сидишь пускай и разбитой, но металлической коробке, чем в непосредственном столкновении с чьим-то бампером. Сиди на сраке, мать твою так, и не отстегивай ремней!!!»
Высаживаться. Ничего себе.
Вообще-то, он даже не мог двигаться. Водитель слегка наклонил голову. Кровь из носа потекла на рубашку. Даже если бы и захотел, покинуть автомобиль он не мог. Он и сам толком не знал, какая часть искореженных металлических листовэто двери Стылым, как бы принадлежащим кому-то другому пальцем, он выдернул предохранитель спуска огнетушителя. Тот повис на большом пальце. Ничего больше сделать он не мог. Радио уже не играло. По-видимому, из разбитого аккумулятора вытек электролит.
Здесь! Здесь! услышал мужчина крики снаружи. Ой, мама родная курва!..
Как долго был он без сознания. Снова крики:
Давай ножницы! Сюда, сюда!
Ножницы? Дорожные спасатели. Он был без сознания, как минимум, полчаса. Двадцать минут? Пятнадцать? Быстрее добраться на место не могли. А может Кхр-трах! Он услышал громкий треск.
Вы живы?
Что за идиотский вопрос.
Вытащите меня, ответил он, точно так же по-идиотски.
Пожалуйста, не надо дышать глубоко! И выполняйте указания. Тр-ррах! Расслабьте мышцы, пожалуйста. Ничего не бойтесь. Сейчас мы вас вытащим.
Тр-ра-рах! Металлические листы поддавались нажиму стальных плеч пневматического раздвижного устройства.
Все в порядке. Все уже в полном порядке, мужчина уже видел шлем спасателя, который цитировал абзацы из инструкции. Расслабьтесь, пожалуйста, ничего не бойтесь, мы уже на месте. Сейчас мы вас отсюда вытащим. Только действуйте совместно с нами! Прошу вас, не засыпайте.
Да кто, курва, им пишет тексты? Какой-нибудь старый пердунспец по технике безопасности?
Ба-бах! Ножницы куда-то скрылись. Мужчина почувствовал, как несколько рук пытаются его охватить. Сила света оранжевого химического фонаря в салоне несколько уменьшилась. Кто-то надел ему на шею ортопедический воротник. Другой ножом перерезал ремни. Начали вытаскивать. Мужчина опасался боли. Но вообще-то, не почувствовал ничего, кроме нажима ладоней.
Гооосподи, похоже, целый.
Ну ладно, все в порядке, все в полном порядке. Водителя положили на обочине. Мужик в белом халате сделал укол в бедро. Попрошу не двигаться.
Ослепительный свет отоларингологического фонарика величиной с карандаш. Потом еще укол, на сей разв ладонь.
Есть его документы, вот
Мы надели на вас венфлон, пан Василевский. Попрошу не двигаться, попрошу сотрудничать.
Кто-то разрезал окровавленную рубашку. Два умелых разреза, и клубок окровавленной ткани полетел куда-то в сторону. Василевский приподнялся на локтях. Он чувствовал себя хорошо. Чувствовал себя, словно молодой бог. Господи Иисусе, что адреналин делает с человеком.
Лежите, лежите спокойно. Прошу вас сотрудничать с нами, сказал врач из скорой помощи.
Да со мной все в порядке.
Хорошо, хорошо Видел я как-то раз одного типа, который бежал через поле так быстро, что мы не могли догнать. Вроде бы все и ничего, врач слегка усмехнулся, но перед тем ему оторвало правую ступню.
Василевский тоже усмехнулся.
Да ничего со мной не случилось
В принципе оно так, согласился врач. Вот только В шоковом состоянии можно даже летать без крыльев.
Два санитара принесли носилки. Голубоглазого закрепили ремнями и упаковали в карету скорой. К счастью, стояла средина ночи. Так что сирену включать не потребовалось. Тут до Василевского дошло, что он не осмотрел места аварии. Он глянул на сидящего рядом санитара.
И сколько столкновений?
Тот с пониманием покачал головой.
Семнадцать! улыбнулся он. Пана точно по ящику покажут!
И круто?
Ууууу, махнул рукой санитар. пан хоть в ту фуру впилялся, так в переднее колесо. В рубашке родился, блин. А двое следующих всандалилось под нее. Ну им кабины посрезало, и хана. Потом мерс в вашу машину, он и заслонил
Перед чем?
Потом ехал грузовик, санитар перекрестился. Семеро, провел он себе пальцем по шее и заговорщически подмигнул, про этих я точно знаю. Остальные ранены, более или менее. А что потом, поглядим, сунул он палец в рот и начал колупаться в зубе. А пан, честное слово, в сорочке родился. Спасатели вытаскивали, словно сардину из банки.
Василевский попытался сунуть руку в карман, но ремни никак не позволяли.
Там, в брюках у меня телефон, он даже не мог указать подбородком. Не могли бы вы позвонить к этим, из страховой помощи. Номер приклеен под дисплеем.