Как ветер может быть коварным?
Он меняет линии в Холмах.
Какие линии?
Видишь тропинку, по которой мы идем? Рубашечник показал вниз, и Бетти только сейчас обратила внимание на то, что они идут по узенькой, крепко вытоптанной дорожке. Пока не задул Гэвитанир, мы можем спокойно идти вперед. Но потом придется делать передышку и изучать местность заново. Он приносит перемены и беспорядок.
Какой вредный ветер, возмутилась Бетти.
Просто он бунтарь, улыбнулся Рубашечник, почему-то посмотрев при этом на Бетти.
Ну а четвертый ветер? Он есть?
Конечно. Его зовут Таобсьер, и он самое равнодушное создание из всех, какие только водятся в Тенях. Зато именно он приносит с окраин потерянные нити, и благодаря ему такие, как я, могут попытаться вернуть свою жизнь.
Бетти приоткрыла рот и тут же закрыла его. До этого дня ей в голову не приходило, что можно думать о ветре как о живом существе. Но эти ветры явно доказывали ей обратное.
Рубашечник оказался прав: очень скоро Татгэвит умчался прочь, куда-то в сторону Леса. Наверняка у него было еще много дел в Тенях. На несколько мгновений все стихло. Бетти показалось, что время вокруг остановилось. Редкую траву на пустоши ничто не пригибало к земле, даже маленький камушек не шевелился под ногами. Они как раз взобрались на возвышенность, и оттуда открывался вид на бескрайнюю холмистую местность.
Куда нам теперь? тихо спросила Бетти, прижимаясь к Рубашечнику.
Вперед, так же тихо и очень твердо ответил он.
Бетти заглянула снизу вверх в его лицо: на нем отражалась решимость идти до конца. Возможно, его тоже пугала неизвестность. Бетти зажмурилась на мгновение, а когда открыла глаза, то увидела, как меняется пейзаж. С холмами сложно кто-то играл в пятнашки, они менялись местами, и тропинки изгибались так быстро, что глаз не мог уловить движение, только мгновенную смену пейзажа.
Плохо дело, изменившимся голосом сказал Рубашечник. Порядок не тот. Сегодня Гэвитанир на дежурстве. А я думал, мы успеем к убежищу.
Здесь есть убежище?!
Да, некоторые холмы слишком стары и ленивы, и Гэвитанир обходит их стороной: ему совсем не хочется с ними связываться, даже он понимает, что это бесполезно. Но наш холм не такой
Что же делать? заволновалась Бетти. Бежать?
Не успеем, он слишком быстрый!
Бетти стало страшно. Неужели они в ловушке?
Если Гэвитанир нас зацепит, что с нами будет? спросила она.
Рубашечник покачал головой.
Я не знаю. Я всегда успевал спрятаться
Бетти зажмурилась. Вдруг ее внимание привлек неожиданный звук. Шуршание и скрежет, такие странные в этом пустынном месте. Часть холма вздрогнула и откинулась в сторону, как крышка от банки, открывая путь в довольно глубокую нору.
Эй вы! раздался оттуда звонкий девичий голос. Сюда, быстро! Гэвитанир медлить не станет!
И мы не промедлим, повеселел Рубашечник. Бетти, прыгай первая!
Бетти задержала дыхание и прыгнула вниз. Хотя честнее будет сказатьпросто свалилась кулем, но внизу ее подхватили четыре бледных и тонких, точно фарфоровых, руки и осторожно поставили на землю. Рубашечник прыгнул следом. Его высокий рост позволил ему задвинуть земляное отверстие. Нора погрузилась в темноту, но ненадолго: сначала в глубине загорелся тонкий огонек свечи, а потом несколько изящных настенных ламп.
Где это мы? огляделась Бетти. Да здесь же самый настоящий дом!
Это наш дом, из темноты вышла девочка..
На вид ей было не больше десяти лет, а ростом она едва доходила Бетти до плеча. У нее были длинные каштановые волосы, собранные в красивые косы, и нежно-голубое платье в оборках. Но больше всего Бетти поразили ее огромные синие глаза с такими черными ресницами, каких в природе обычно и не бывает.
Я Мэри-Энн, представилась девочка и сделала изящный книксен.
И я Мэри-Энн, прощебетал точно такой же голос за спиной Бетти.
Бетти обернулась и не сумела сдержать удивленного восклицания: за ней оказалась точная копия первой девочки.
Вот это да, воскликнул Рубашечник и хлопнул в ладоши. Их двое!
Нас двое, кивнула первая Мэри-Энн. Но мы не сестры и не близнецы. Это чтобы у вас не сложилось о нас превратного мнения.
Как так? растерялась Бетти.
Ей казалось, что одинаковые девочки могут быть только сестрами-близнецами. Двойняшками. А как же еще?
Яэто она! сообщила первая Мэри-Энн и показала на вторую девочку.
А онаэто я, весело добавила вторая.
Давайте, чтобы вас не путать, мы будем называть тебя Мэри, а тебяЭнн? вмешался Рубашечник.
Девочки переглянулись и неуверенно кивнули.
Вот и славно!
А вы кто? хором спросили они.
Меня называют Рубашечник, а этоБетти Бойл. Мы ищем дорогу к Старой Церкви.
Тогда вы попали по адресу! обрадовалась Мэри.
Мы знаем все про Холмы. Мы даже сделали карту Теней, добавила Энн.
Идите за нами, Мэри схватила за руку Бетти. Рука у нее была очень холодная.
Энн взяла под локоть Рубашечника и повела вперед, в самую глубь темной пещеры.
Глава 8
Больше всего Бетти поразили даже не две одинаковые девочки, а то, что в пещере у них был целый дом. Она разглядывала стол, стулья, большую кровать и удобные полочки с чайником и двумя чашками и недоумевала: откуда такое в Тенях? Она видела достаточно, чтобы решить, что цивилизация сюда еще не добралась.
Мэри взяла чайник с полки и, встретившись взглядом с Бетти, ответила на невысказанный вопрос:
Все вокруг создано из наших Нитей Памяти. Поэтому не удивляйся сильно.
Легко сказатьне удивляйся! Рубашечник закашлялся, услышав такое объяснение, и Бетти подбежала, чтобы похлопать его по спине. Отдышавшись, Рубашечник спросил:
Как вы так используете Нити? Я слышал, что подобное возможно, но ведь это значит навсегда расстаться со своими воспоминаниями
У нас есть некоторый резерв, которым можно пожертвовать, объяснила Энн. К тому же мне совсем не обязательно помнить этот стол. Он ничем не поможет, если будет в моей памяти. А сидеть за ним гораздо приятнее.
И мне приятнее спать на мягкой кровати, а не вспоминать о ней, ежась на колючей хвое Леса! добавила Мэри и начала разливать по чашкам чай.
Это был самый настоящий чай! Горячий, хотя Бетти понятия не имела, откуда они взяли воду и заварку. Но ответ тоже нашелся просто: в чайнике сиял кусочек нити.
Это наша память о чае, сказала Энн и протянула чашку Рубашечнику.
Мы помним очень много чая, поэтому пейте, не стесняйтесь: нам хватит еще надолго, Мэри пригласила Бетти к столу.
Бетти поднесла чашку к губам. Это оказался очень хороший чай, такой часто подавали к столу у нее дома. У Бетти комок подкатил к горлу от этих мыслей. Она вдруг вспомнила родителей и поняла, как сильно соскучилась по дому, по улице Высоких Осин, по соседям и даже по задаваке Энии Мораг. Ей захотелось снова оказаться в своей комнате с черными наволочками, надеть идиотское парадное платье и есть чудесный торт, заказанный специально для нее.
Он моргнула, прогоняя слезы, и подняла голову. Рубашеник смотрел на нее в упор, и в его чудесных серых глазах читалась тревога. Бетти улыбнулась ему и сделала еще глоток чая.
Рубашечник с сомнением отвел взгляд и обратился к близняшками:
Расскажите нам, кто вы такие? Если вы не сестры, то кто вы тогда? Я никогда о вас не слышал, хотя уже давно в Тенях.
МыМэри-Энн, сказала Энн за обеих. И мы почти ни с кем здесь не общаемся. Нам достаточно друг друга. Другие Сплетенные бегают и ищут свою память, а нам и тут хорошо. Мы не хотим обратно, хватит с нас.
То есть, поначалу мы тоже искали свою память, а потом решили сделать вот это вот. вставила Мэри.
Вообще-то я оказалась здесь первой, внесла уточнение Энн, и некоторое время бродила в Холмах и искала свои нити. Но их было очень мало.
Все потому, что Ткачиха еще не сплела меня. А когда сплела и мы встретились, мы решили, что так намного лучше.
И все-таки я не понимаю Как это получилось? допытывался Рубашечник.
Бетти слушала молча. Ей до жути было интересно, что же скажут Мэри и Энн.
Вообще мы когда-то были одной девушкой по имени Мэри-Энн, объяснила, наконец, Энн. И однажды Ткачиха начала плести нашу жизнь. Но мытогда еще я однапоняли, что происходит, достаточно рано и решили бороться. Мы, то есть я, понимали, что плетениеэто смертельная болезнь, от которой нельзя сбежать, но можно отсрочить. Мэри-Энн была врачом, но мечтала писать книги. Поэтому нам удалось создать вторую личность и спрятать ее в глубине первой, чтобы Ткачиха не заметила. Так появилась Мэри. И, когда Ткачиха сплела Энн и утащила ее в Тени, Мэри осталась жить нашу жизнь в нашем теле.
Мы выиграли несколько лет! гордо сказала Мэри. За это время я успела написать книгу о Ткачихе. Вернее, я так ее не называла, я использовала серьезные научные термины для того, чтобы описать свое состояние, но суть была та же.
Книга стала бестселлером, а Мэри-Энн прославилась на весь свет!
И потом уже Ткачиха меня заметила и доплела. Там, признаться, немного оставалось, но это того стоило!
С тех пор мы живем здесь, в Холмах.
Рубашечник и Бетти переглянулись. По его растерянному взгляду Бетти поняла, что история чересчур невероятна даже для него, вроде как местного жителя, всякое повидавшего.
Между прочим, когда мы встретились, то оказалось, что мы совершенно разные, сказала Энн.
Она вечно со мной спорит! тут же сказала Мэри, и девочки засмеялись.
А сколько вам было лет, когда вас сплели? застенчиво спросила Бетти. Она не была уверена, насколько вежливо задавать такие вопросы, но любопытство пересилило: девочки выглядели такими молодыми, но по их рассказам выходило, что они прожили долгую жизнь.
Нам? девочки переглянулись. Мы не помним!
Но много, сказала Энн. Я была уже взрослая, когда попала сюда.
А я еще старше! добавила Мэри.
Бетти подумала, что не такие уж они и одинаковые. Энн всегда оставалась серьезной, даже если смеялась, а Мэри задорно улыбалась, и глаза у нее сверкали. Спутать их теперь, познакомившись поближе, было сложно.
Почему вы тогда выглядите так молодо? судя по тону вопроса, Рубашечник тоже ощущал себя не в своей тарелке.
Мы вытащили этот образ из нашей памяти, кажется, обрадовалась вопросу Энн. Точнее, я вытащила, когда оказалась здесь, а Мэри понравилось. Это было счастливое время, беззаботное детство. Что может быть лучше: носить платья и быть похожей на куклу?
Бетти незаметно поморщилась. Она была уверена, что все, что угодно, лучше, чем быть похожей на куклу. Но, к счастью, Мэри и Энн не интересовались ее мнением. Энн вообще больше обращалась к Рубашечнику, чем к ней: кажется, он ей понравился. А Мэри старалась обращать больше внимания на Бетти, но по большей части ее взгляд был прикован к Энн.
Мы даже не поблагодарили вас за спасение! спохватился Рубашечник. Я так долго не был в Холмах, что едва не угодил в беду, да и Бетти за собой потащил. Если бы не вы, нам бы худо пришлось!
Энн сразу сказала: наверняка им что-то очень надо, иначе бы они не полезли прямо под Гэвитанир. Вам же что-то очень надо? прямо спросила Мэри.
Да, ответила Бетти за Рубашечника. Нам очень надо попасть к Старой Церкви как можно скорее. У меня очень мало времени. Понимаете, я попала сюда живьем. Прошла через сердце Теней, и теперь Рубашечникмы подружились в Лесупытается вывести меня обратно домой. А если Ткачиха меня сплетет, я останусь здесь навсегда.
Но если Ткачиха тебя уже плетет, какая разница? пожала плечами Энн. Днем больше, днем меньше. Оставайся здесь.
Мы затем и идем к Старой Церкви, пояснил Рубашечник. Старые баллады гласят, что там есть проход, через который Ткачиха не может дотянуться. Для Бетти это шанс.
Мэри и Энн переглянулись.
Хорошо, решительно сказала Энн. Мы вам поможем, потому что вы нам понравились. Мэри, принеси нашу карту.
Мэри исчезла в глубине пещеры и через некоторое время вернулась с большим, свернутым в трубочку листом. Она разложила его на столе, и Бетти с Рубашечником склонились над ней.
Вот это да, прошептал Рубашечник с восторгом в голосе. Это и в самом деле карта Теней! Поверить не могу, что вижу ее своими глазами
Глава 9
Это и вправду оказалась самая настоящая карта Теней. Рубашечник недоверчиво провел пальцем по переплетающимся черным линиям и посмотрел на Мэри:
Просто невероятно. Как вы смогли составить ее, если все время сидите здесь?
Во-первых, я уже говорила: мы не сразу осели в Холмах, засмеялась в ответ Энн. А во-вторых, сюда кто только не попадает!
Мы стараемся помогать всем, подхватила Мэри. Ветра такие непредсказуемые.
А еще нам интересно, получится ли у кого-нибудь полностью собрать себя обратно!
Вот ты, Мэри вытянула руку с выставленным вперед указательным пальцем и с силой ткнула Рубашечника в плечо. Тебе много осталось?
Я надеюсь, что не очень, улыбнулся он. Но поиски последних нитей могут затянуться на целую вечность. И свое имя я так и не вспомнил.
Имяерунда. Важно только точно знать, кем ты являешься и куда ты идешь.
В Тенях с этим проблема, улыбка Рубашечника ослепляла, но Бетти вдруг заметила, что глазами он оставался серьезен. Здесь я никуда не иду и никем не являюсь.
Неправдочка ваша! стукнула кулаком по столу Энн и нахмурила свои кукольные брови. Вот прямо сейчас ты идешь вперед, к Старой церкви. И являешься проводником Бетти. Вот, считай и ответ тебе нашелся.
Но это временный ответ!
А ты хотел постоянный? Без перемен нет жизни. И выходов из сложностей тоже нет.
Энн переглянулась с Мэри, и они обе решительно кивнули, тряхнув каштановыми косами.
Нельзя выйти в ту же дверь, в которую вошел, продолжила Мэри. Нам потребовалось много-много лет, чтобы это понять.
Дело не в том, что ты возвращаешься откуда-то измененным, поторопилась добавить Энн. Все по-другому: если ты не поменяешься, ты не найдешь дверь.
Бетти растерянно смотрела на близняшек и не понимала ничего из их слов.
Что я должна сделать, чтобы вернуться домой? осторожно спросила она.
Судя по вопросительным взглядам, с которыми Энн, Мэри и Рубашечник повернулись к ней, они начисто забыли о ее существовании. Бетти огорченно моргнула. Рубашечник опомнился первым и скороговоркой произнес:
Ты должна обойти Старую Церковь превратно, конечно.
А далеко до нее идти?
Зависит от угла зрения, сказала Мэри и указала пальцем на точку на карте. И еще откуда ты выйдешь. Холмы очень переменчивы, знаешь ли.
В любом случае, вам предстоит пройти через все Холмы, потому что Старая Церковь стоит очень далеко, за ними. Так далеко, что мы сами туда никогда не ходили, добавила Энн.
Мы нанесли ее на карту, потому что все легенды говорят, что она там есть. Но сами не видели и не поручимся, что это не выдумки. Мэри прочертила пальцем линию. Вот отсюда лучше выйти. Наш Холм здесь выходит на равнину, которую облюбовал для себя Таобсьер. Ему будет все равно, если во время его дежурства кто-то выйдет в Холмы, и это место достаточно ровное, чтобы идти прямо и ни разу не сбиться. Если Церковь и правда есть
Церковь правда есть, перебил Рубашечник. Я видел ее своими глазами. Но я так же видел и Топи, и Вечерний мост. Мы должны попасть на мост так, чтобы ни шагу не ступить в Топи, иначе мы все погибнем, не говоря уже о Бетти.
Какие еще Топи? нахмурилась Бетти.
До этого момента разговор шел только про блуждающие Холмы и буйствующие ветра, и с ними она как-то уже смирилась. Но Топи стали для нее чем-то новым.
Топизамялась Энн.
Топи это Топи, пришел ей на помощь Рубашечник. Ты же помнишь, как чувствовала себя, когда поняла, что Ткачиха тебя плетет?
Бетти кивнула.
Я была в отчаянии и постоянно плакала.
А теперь?
Некогда мне теперь плакать. Я выбраться отсюда хочу!
Рубашечник рассмеялся:
Вот! Молодец, боевой дух! Только мы все рано или поздно уставали от отчаяния и слез. Иначе бы никто не мог даже попытаться что-то изменить. А куда делась вся тоска и печаль?
Топиэто боль всех-всех-всех, кого Ткачиха когда-либо сплела, грустно сказала Мэри. И если угодить в ловушку, никогда оттуда не выберешься. Нет ничего более затягивающего, чем чужое отчаяние. Со своим ты еще можешь попробовать побороться. Но чужое одолеет тебя в считанные минуты.