А ты взбодрилась, Бетти Бойл, улыбнулся Рубашечник.
Еще бы, от нее отрезали эту дрянь, пробурчал Охотник. Только никто не знает, что там, в Болотах Тревоги. Эльфы ушли, и земли остались забытыми и стояли такими долгие годы, а после наполнились по капле чужой болью.
Вот мы и узнаем, Бетти решительно сжала кулаки. Мы должны идти вперед. И как можно скорее. Чтобы выбраться отсюда!
Она глубоко вздохнула и сделала шаг вперед по направлению к мрачному туману, темнеющему вдали. Туман блестел и складывался в смутные силуэты, которые манили к себе. Бетти не любила туман, всегда в глубине души страшилась его, но сейчас ей было все равно. Охотник отрезал ее от Ткачихи, и она чувствовала прилив сил и надеялась только, что этих сил хватит, чтобы добраться домой.
Таобсьер сгустился вокруг них, словно стараясь обнять.
Кажется, он прощаетсяпрошептала Мэри.
Он же ветер, мягко сказал Рубашечник. Его место в Холмах. Он не может их покинуть.
Бетти почувствовала комок, вставший в горле.
Ты так здорово помог нам, Таобсьер, прошептала она и подняла руку, стремясь коснуться ветра. Таобсьер качнулся ей навстречу, заключая в дымчатые фиолетовые объятия. Пожалуйста, будь хорошим ветром, не делай глупостей и береги себя. Ты замечательный друг.
Таобсьер заклубился вокруг них, закрывая со всех сторон, оставляя открытым только проход к серому туману.
Таобсьер прикроет нас! сказала Бетти. Пока мы не ступим на земли Болот Тревоги, он будет защищать нас от всех! Идем!
Ты очень хороший ветер, Таобсьер, пробормотал Рубашечник, разводя руками высокую траву. Мы тебя не достойны.
Спасибо тебе, добрый ветер, проговорили Мэри и Энн.
У обеих в глазах стояли слезы.
Глава 16
Бетти хотела возглавить процессию, вдохновлять, как и положено лидеру, идти вперед с гордо поднятой головой. Избавившись от паутины Ткачихи, она была полна сил и желания вернуться домой. Но реальность немедленно вернула ее с небес на землю: пучок травы обвился вокруг ее ноги, и она едва не рухнула на землю. Охотник успел подхватить ее, не давая упасть, и быстро отрезал мешающую траву.
Она точно не на нашей сторону, прошипел он. Вот что, Бетти Бойл, пусти-ка меня вперед. У меня есть нож.
Бетти не решилась с ним спорить и отошла назад, давая Охотнику пройти. Он перехватил свой нож так, чтобы им было удобно расчищать дорогу, и двинулся вперед. Бетти пыталась держаться прямо за его спиной, за ней спешили Мэри и Энн, не оставив Рубашечнику другого выбора, кроме как прикрывать им спины. Таобсьер сгустился вокруг, стараясь прикрыть их от посторонних глаз, но ветер ничего не мог противопоставить траве.
Трава взбесилась, царапалась, хватала за ноги и тянула вниз. Охотник орудовал ножом и решительно шел прямо к серому туману. Бетти подумала, что такой человек, как Охотник, мог бы пройти и без ножа: он был силен и крепок, в отличие от остальных. Мэри-Энн были хрупкими фарфоровыми куклами, чьи платья порвались и испачкались в земле и траве, косы растрепались, а башмачки перепачкались в грязи. Рубашечник с его длинными тонкими руками и ногами, с волосами, беспокойно падавшими на лицо, тоже мало что мог противопоставить целому миру, выступающему против них. Поймав эту мысль Бетти окончательно поняла, что онивсе они! больше не принадлежат миру Теней, а значит у них п о л у ч а е т с я. Все получается! Это открытие окрылило ее больше обрезанных нитей и близости Старой Церкви.
Вперед, Охотник, миленький, просила она, выглядывая из-за его плеча. Нам совсем немного осталось!
Охотник молча рубил траву и шел вперед, не желая тратить силы на разговоры. Рубашечник положил руки на плечи Мэри-Энн, прижимая девочек к себе и продвигаясь сквозь траву вместе с ними.
В конце концов, рассудила Бетти, трава не может мешать им вечно. Рано или поздно это закончится.
И трава кончилась, расступилась нехотя, уступила натиску охотничьего ножа. Бетти сделала шаг на черную влажную землю и огляделась.
Холмы закончились. Этот странный мир Теней имел свои, невидимые глазу, границы. И они пересекли еще одну границу, пейзаж изменился так же резко и неизбежно, как при выходе из Леса в Холмы.
Черная земля, густая и влажная, пузырилась под их ногами, от нее поднимался еле заметный пар. Бетти заметила краем глаза, что Рубашечник присел на корточки и опустил в землю пальцы. Рука провалилась, он отдернул ее и посмотрел на остальных с растерянным недоумением:
Она горячая. Землягорячая.
Мэри-Энн опасливо прижались друг к другу. Туман и дымящаяся земля пугали их.
Осторожно, предупредил Охотник. Это еще не болота, это только подступы к ним.
Он убрал нож обратно в ножны и широкими движениями плеч размял спину.
Мы должны торопиться. Она знает, где мы. Это ловушка, и нам понадобится все наше мужество, чтобы выбраться отсюда живым.
Ну не будь ты таким мрачным, криво улыбнулся Рубашечник, однако побелевшее лицо выдавало его с головой.
Бетти тоже было страшно, но она упрямо вздернула подбородок, напомнив себе, что онапредводитель.
Вперед! скомандовала она.
И первая сделала шаг в горячую черную землю, немедленно провалившись почти по щиколотку. Кажется, кроссовки она потом не спасет. Впрочем, решила про себя Бетти, выбраться отсюда живойуже достаточно. А кроссовки можно и новые купить, были бы ноги, на которых их носить.
За спиной Бетти отчаянно чертыхались, проклиная все болота на свете, Мэри и Энн: их аккуратным туфелькам пришел конец. Рубашечник и Охотник, с одинаково сжатыми губами и зло сощуренными глазами, шли вперед.
Бетти, бросив на них быстрый взгляд, впервые подумала, что они очень похожи. Несмотря на то, что внешне они различались, как небо и земля, в них обоих было что-то неуловимо общее. Излом бровей, манера хмуриться и поджимать рот, привычка ставить ноги, разворот плеч. Бетти прошла бок о бок с ними обоими уже большой путь, но лишь сейчас, застряв в грязи едва не по колено, нашла возможность разглядеть как следует своих спутников. Ей пришло в голову, что только внешние препятствия могут заставить человека остановиться и внимательно посмотреть на то, что его окружает, даже в самой опасной ситуации.
А ещечто сейчас слишком опасная ситуация, чтобы предаваться раздумьям.
Через пару мгновений оказалось, что последняя мысль пришла в голову не только ей. Мэри и Энн переглянулись, Рубашечник стиснул худые пальцы в неубедительные кулаки, а крикнул, махнув рукой:
Бежим! Нам надо бежать, если мы продолжим идти, мы
Он не договорил, но спутники и так поняли его. Каждый шаг давался все сложнее. Бетти с усилием вытащила ногу из вязкой топи и попробовала побежать вперед, но у нее не получилось. Даже быстро идти не вышло, не говоря уже о том, чтобы побежать. За ее спиной Мэри-Энн крикнули, будто прочитав ее мысли:
Тяжело идти! Как будто не только земля, но и воздух мешает нам!
Словно в подтверждение их слов Рубашечник закашлялся, прижимая ладонь ко рту. Бетти показалось, что в рот ей набился песоккак будто задул очень пыльный ветер. Пару раз в год на улицу Высоких Осин налетал такой ветер и никому не давал нормально жить. Но это решалось просто, тут Бетти знала, что делать.
Замотайте лицо тряпками, быстро! крикнула она. Незачем этим дышать!
Она права, коротко бросил Охотник и натянул воротник своей одежды так, что остались видны только глаза.
Рубашечник попытался оторвать подол от своей клетчатой длинной рубашки, но ему явно не хватало сил. Охотник сжалился над ним, достал из-за пояса нож и сунул в руки спутнику. Рубашечник издал странный звук, похожий на вопросительное хмыканье, но кусок ткани отрезал, после чего поспешил передать нож Мэри-Энн. У близняшек были очень добротные платья из плотной ткани, и оторвать от подола куски у них не получалось.
Нужно резать не подол, а подъюбник! вовремя сообразила Энн.
И правда: наши нижние юбки сделаны из тонкого батиста! образовалась Мэри и быстро отрезала кусок ткани себе и сестре.
Теперь только Бетти осталась с открытым лицом. Она не могла оторвать кусок ткани от футболки или узких джинсов, а никакого платка или косынки у нее не было. Мэри посмотрела на нее и отхватила от своего платья еще один кусок.
Возьми, Бетти, Мэри протянула Бетти кусок ткани и нож.
Бетти благодарно улыбнулась и поспешила обвязать платок вокруг лица на манер ковбоев из фильмов про Дикий Запад, которые любил смотреть Артур Ним. Они даже любили играть иногда в ковбоев, но играть было весело, а стоять по щиколотку в трясине под пыльной бурей, с чужим ножом в руках, почему-то совсем нет. Нож Охотника был тяжелый, железный, обмотанный черной кожей по всей рукоятке. Когда Бетти повернулась к Охотнику, намереваясь вернуть нож, тот покачал головой.
Оставь себе. Возможно, тебе он будет нужнее.
Бетти удивилась, но спорить с Охотником не стала. Девочка пристроила нож за ремнем джинсов и осторожно двинулась дальше.
Было ясно, что бежать не получится, оставалось только упрямо идти вперед. Охотник шел впереди и прокладывал путь, как первый пес в собачьей упряжке. Хотя в глазах Бетти он был похож на большого волка или даже медведя. Так или иначе, сейчас он возглавлял их маленькую стаю, и главной задачей было не отбиться от нее. А это было непросто: воздух становился все более пыльным, и платки на лице не могли толком защитить, в горле постоянно першило, и каждый вздох давался с большим трудом. Ноги вязли в земле, температура которой становилась все горячее едва ли не с каждым шагом, словно им приходилось идти по вулкану.
В один момент Охотник резко откинул руку назад, и Рубашечник вцепился в него со всей силой. Охотник буквально вытащил его из земли, в которую тот ушел почти по колено.
Скоро, прошептал Рубашечник с какой-то яростной убежденностью. Болота совсем рядом. Я их чувствую, я был здесь уже, был так близко.
Твое счастье, если ты сейчас прав, прорычал Охотник и с силой потащил его за собой дальше.
Рубашечник не сразу смог оторвать одну руку от куртки, чтобы протянуть ее Бетти. Бетти молча и крепко ухватлась за него и только в этот момент поняла, как вовремя это произошло. У нее почти не осталось сил идти.
Бетти! раздался за спиной сдвоенный крик Мэри-Энн.
Девочка обернулась и еле успела поймать веревку, прилетевшую ей в руки. Мэри и Энн добыли откуда-то (видимо из своей странной сумки) веревку и обвязались ей поперек пояса. Бетти кивнула и перекинула ее через плечо, крепко удерживая другой рукой Рубашечника. Его ладонь в мелких тонких шрамах надежно держала ее, а Охотник вел их странную упряжку через Топи.
Они не разговаривали, не смотрели друг на друга, и все их силы уходили только на то, чтобы сделать шаг, а потом еще один, а за нимследующий. Они поднимали ноги из трясины с тихим, чавкающим плеском, преодолевая густое сопротивление, только для того, чтобы снова наступить в ту же трясину и увязнуть в нейно уже продвинувшись вперед на целый шаг. Шаги Охотника и Рубашечника были широкими и длинными за счет их роста и длины ног. Бетти и Мэри-Энн старались попадать в их медленно тающие в темной земле следы, и им приходилось прыгать, чтобы дотянуться до них, но им удавалось идти в ногу.
Бетти не считала шаги. В тот момент ей показалось глупым это делать, да и в принципе растрачиваться на мысли. Вся ее суть свелась к простому передвижению ног. Но в какой-то момент, через десять, а может быть и через сто шагов, она почувствовала, что сопротивление земли угасает. Каждый шаг давался легче, и ноги перестали проваливаться на глубину, и в какой-то момент Бетти пошла почти нормальным шагом.
Правда, тут же налетела на Рубашечника, который остановился как вкопанный, глядя перед собой. Охотник стоял рядом с ним, не отрывая глаз от линии горизонта. Бетти потребовалось некоторое время, чтобы вернуть себе способность мыслить и рассуждать, и только тогда она смогла сообразить, что в этом мире появился горизонт.
Настоящий горизонт!
Мэри и Энн встали рядом с Бетти и тоже посмотрели вдаль. На горизонте угадывались деревья и тени чего-то, что могло оказаться руинами забытого здания. Или церкви.
Затаив дыхание, Бетти огляделась.
Они стояли на островке чистой земли, за спинами бурлила и пузырилась горячая земля, клубился туман, а впереди раскинулось что-то, что больше всего напоминало ровное темное зеркало цвета бутылочного стекла.
Тишина становилась невыносимой, и Рубашечник первым нарушил ее:
Болота Тревоги. Мы дошли.
Глава 17
Болота Тревоги показались Бетти больше похожими на озеротакое было у них в городке в Центральном парке. Когда-то на этом месте было поселение, и в парке сохранились руины и, куда водили школьные экскурсии и редких туристов. Сама Бетти была там один раз и мало что запомнила, а к озеру ее не отпускали одну. Ее вообще редко отпускали дальше улицы Высоких Осин. Но величественную молчаливую озерную гладь она иногда видела во сне.
И теперь Болота Тревоги отозвались в ней смутными воспоминаниями.
Только в том озере, с грустью вспомнила Бетти, отражалось солнце и плавали белые лебеди. А здесь не было ни солнца, ни лебедей.
Надо идти дальше, тихо сказал Рубашечник и зачем-то положил руку ей на плечо. Охотники Они близко.
Я знаю, отозвался Охотник таким же негромким голосом. Я их чую.
Как мы пройдем дальше? спросила Бетти, с трудом отрывая взгляд от зеленой воды. Здесь же нет ни одного моста, или кочки, или дерева
Правильно. И не должно быть. Неоткуда здесь этому взяться, решительно сказала Энн и села прямо на землю, окончательно поставив крест на своем когда-то очень красивом платье. Тревога ничего не может дать, зато постоянно отбирает. И хочет больше, больше Нельзя пройти Болота Тревоги, ничем не пожертвовав.
Но я не хочу жертвовать! возмутилась Бетти.
Энн пожала плечами.
Тогда Болота утянут тебя, и все.
Бетти умолкла. Энн доставала из глубин сумки клубок спутанных нитей.
Эх, а я надеялась, что выберусь отсюда и смогу вспомнить, кто я такая. расстроенно сказала она.
Это то, о чем я думаю? нахмурилась Мэри.
Да, Энн отвела глаза. Я давно нашла нити воспоминаний, которые рассказывают о той мне, которая все преодолела и написала много умных книг. Но, боюсь, эти воспоминания меня сейчас только тяготят. Зато нам всем пойдут на пользу.
Откуда ты знаешь, что надо делать? напряженным голосом спросил Рубашечник.
Я не знаю, улыбнулась Энн и протянула ему длинную серебристую нить. Но я хочу рискнуть.
Рубашечник помедлил и принял нить из ее руки. Он принялся задумчиво вертеть ее в пальцах, глядя на зеленую болотную гладь. Он выглядел задумчивым и погруженным глубоко в себя. Спутники его не торопили. Все помнили о том, что именно Рубашечник взялся привести их к цели. И если кто и мог придумать, как преодолеть Болота Тревоги, то только он. Он исследовал путь к свободе в течение бесконечно долгих лет и знал больше, чем все они вместе взятые.
Сердце Бетти тревожно билось в груди. Дом был так близко! Она позволила себе на пару мгновений забыться и помечтать о доме. О больших просторных комнатах, антикварной мебели, которую так любил ее отец, о вкусном ужине, приготовленном кухаркой Сесси Вик. О маме с папой, которые, наверное, уже волнуются и ищут ее по всему городку, не подозревая, что их дочь находится в совсем другом мире.
Об Артуре Ниме, которого так не хватало рядом. Он бы точно нашел правильный путь Бетти встряхнулась и открыла глаза. Не время раскисать! Надо идти вперед, и тогда встреча с мамой, папой и Артуром Нимом не за горами!
Подумав так, Бетти огляделась. Рубашечник по-прежнему стоял, зажав в кулаке воспоминания Энн, и о чем-то думал. Охотник нависал над его плечом, хмуро глядя вперед. Близняшки сидели на земле, тесно прижавшись друг к другу, голова Энн покоилась на плече Мэри, и Мэри осторожно гладила сестру по растрепанным каштановым косам.
Болота Тревоги: шагни и утонешь, кричине услышат. зовине придут, ты плачешь, кричишь и отчаянно стонешь, все тише и тише, а годыидутпрошептал Рубашеник себе под нос и сделал шаг вперед.
Что? Бетти потрясла головой, подумав, что дурацкий стишок ей послышался.
Я знаю это Откуда-томедленно проговорил Рубашечник. Старая песня. Она о том, что Болота Тревоги заберут все светлое, что только у тебя есть. Все то, что дает тебе силы. Надежду, веру Что-то еще