А при ближайшем рассмотрении оказывалось, что Датэ устанавливает на своих земляхи тех землях, которые считает своими, законы, которые обеспечивают благоденствие этих земель. И науки и искусства насаждает. Внедряет новые способы хозяйствования. Собирает библиотеки. То есть делает то же, что и Уэсуги. А это неправильно. Ведь Уэсугидобро, а зло не может быть таким же.
Умом Наоэ давно понял, что значительную часть жутких слухов о Масамунэ сам же Масамунэ и распускает. Это ему выгодно. Как выгодно внушить людям, будто бы его интересует только война, а во всем прочем он ничего не смыслит и действует, руководствуясь чем угодно, кроме разума. Даже сам тайко способен был на это повестисьи на этом споткнуться. И Гамо Удзисато, получивший от регента во владение многострадальное княжество Айдзу и попытавшийся подвести неудобного соседа под обвинение в государственной измене. Тем более что у него были для это все основания. Казалось бы, ящеру в лучшем случае позволят вспороть себе живот, а скорее, казнят позорной смертью. Но ящер вывернулсячешуя, она скользкая, а Гамо остался с репутацией интригана, да еще и неумелого. И Наоэ так и не сумел для себя решитьпозволил ли тайко себя обмануть, или получал удовольствие от представления.
И не будем вспоминать фигуры помельчетех, кто пытался играть на этом поле и потерял войска, земли, саму жизнь, тела, отданные на прокорм глициниям. Все, все понимал Наоэ, но ничего не мог с собой поделать. Потому что человека, который полностью рушит твою картину мира, можно только ненавидеть.
Да полно, человек ли он? Здесь любят навешивать сколько-нибудь заметным фигурам хлесткие прозвища. Не продохнуть от лисов, псов и прочего зверья. Но касательно Дата иногда казалось, что Дракони не прозвище вовсе. Он и есть. А человеческий облик носит для отвода глаз. И всякому известно: с драконом нельзя сосуществовать как с равным. Его нужно убить или изгнатьили поклониться ему. Последнее неприемлемо.
Все решится здесь, на этих землях, где когда-то был вбит крест, обвитый родовой глицинией Фудзивара.
И, в конце концов, что бы там ни было начертано на шлеме, разве это не достойное предназначение для воинасразить дракона?
При всем том, на заведомо безнадежную битву Наоэ бы не вышел. Даже ради справедливости Уэсуги. Многим в Присолнечной пресловутое письмо-вызов могло показаться проявлением отчаянной храбрости, граничащей с безумием. Однако Наоэ не действовал необдуманно и в восемнадцать лет, сейчас же ему было сорок. Да, он не любил войну и по возможности старался решить дело миром. Но в стране, столетиями живущей войной, избежать столкновений невозможно. За плечами у него было четыре крупных кампании, множество стычек и сраженийи ни одного из них, по большому счету, Наоэ не проиграл.
На самом деле пощечина в лицо Иэясу полетела лишь после того, как они с Кагэкацу многократно просчитали все ходы. Воевать за справедливостьэто правильно, но воевать за нее надобно, когда есть шанс победить. И рассмотревши все варианты, они пришли к выводу: возможность не просто есть. Она есть только у них. Они не могут проиграть.
Лучше всего было бы выманить Токугаву на север. Но ловушка оказалось слишком проста для старого барсука, он в нее не попался. Что ж, они это предусмотрели. С узурпатором должен был схватиться Исида Мицунари. И как бы ни желал Наоэ как можно скорее отправиться на юг, сражаться ему предстояло на севере. Только так он окажет наилучшую помощь и правому делу, и своим друзьям Исиде и Санаде. (Вопрос: «дело правое, потому что на его стороне сражаются мои друзья» или «мои друзья сражаются на его стороне, потому что дело правое» даже не стоял.) Предстояло разобраться со здешними союзниками Токугавы, а из них стоило принимать во внимание Могами и Датэ. В том, что Датэ выступит, сомневаться не приходилось. Не потому что он такой уж друг Иэясу и обручил с его сыном свою малолетнюю дочь. Ему нужен предлог. Вряд ли он забыл, что в юности без труда завоевал Айдзу, и если он не тешит себя мечтами вернуть завоеванное, то расширить земли своего княжества возможности не упустит.
Получалось так, что необходимо было разделить силы. Князь должен прежде всего заботиться о своей землезначит, ему следует остаться и оборонять ее в случае опасности. Датэ взял замок Курокава, когда ему было немногим более двадцати. С тех пор Гамо Удзиса-то, получивший Айдзу во владение от господина регента, основательно перестроил и укрепил замок. Но и Датэ уже не мальчишка. Нет, оставлять замок и земли Айдзу без армии решительно не годилось. Ничего, у Уэсуги достаточно людейотлично вооруженных и обученных. Они не зря закупали оружие эти годы, из-за чего Хори и написал свой донос, и не только закупали, но и производили, в том числе и пушки, о чем дураку Хори было неведомо.
Необходимо было нанести упреждающий удари это была задача Наоэ. Сложности могли возникнуть, разве что если бы Могами и Датэ объединились. Но объединиться они могли только в случае, если б не были Могами и Датэ. Вражда между кланами длилась без малого столетие. Что важнее, в замке Ямагата, принадлежавшем ее старшему брату Могами Ёсиаки, проживала госпожа Ёси-химэ. Демоница, мать Дракона.
Любой сын, узнав, что его матери угрожает смертельная опасность, поспешил бы матери на помощь. Но опять жетолько не этот сын. И не этой матери.
Вышла ли принцесса Ёси, впоследствии прозванная Демоницей из Оу, за Датэ Тэрумунэ исключительно с целью шпионить в пользу своего кланакто сейчас узнает. Не подлежало сомнению одно: своего старшего сына она ненавидела. Причем с раннего детства, передав попечение о нем семейству Катакура. Каким монстром надо быть, чтоб вызывать подобные чувства у родной матери, Наоэ не мог даже и представить. Хотя, вероятно, все в этом гнезде рептилий стоили друг друга, как уже доказала история с Мэго-химэ.
Насколько Ёси ненавидела старшего сына, настолько обожала младшего и только его видела во главе клана. Впрочем, пока был жив Тэрумунэ, Демоница еще как-то сдерживала свои порывы. Зато после
Это случилось, когда Масамунэ должен был отбыть под Одавару к Хидэёси. Как именно произошло, говорили разное: это уже был обычай, передавать и всячески переиначивать страшные рассказы о доме Датэ.
Говорили, будто Ёси своими руками подала сыну отравленное блюдо, но он, почувствовав неладное, успел принять противоядие. Говорили еще, будто случилось это на пиру и отравленное кушанье прежде хозяина успел попробовать кто-то из гостей и тут же пал замертво.
Наоэ не задумывался над тем, какая из версий подлинная. Какой смысл потчевать Дракона ядом? На такую тварь отрава не подействует, и даже противоядия не нужно. Человек бы умер, а этот жив, здоров и вершит суд и расправу. Младшему брату приказано было совершить сэппуку. На родную мать не поднялась рука даже у Датэ, но, когда тот по приказу регента отбыл воевать в Корею, Ёси бежала, опасаясь уже не столько сына, сколько его вассалов, и нашла приюти полное пониманиеу брата Ёсиаки в его княжестве Дэва.
Так что не приходилось ждать, что Одноглазый кинется выручать матушку и дядю. Как и предвидел Наоэ, сидеть на месте он не стал, но действовал, как и ожидалось, исключительно в своих интересах, отхватывая от соседских владений разные куски вроде замка Сироиси. Последнее так воодушевило Могами Ёсиаки, что тот, вообразив, будто Уэсуги сдались не вступая в сражение, послал Кагэкацу письмо, предлагая тому стать вассалом Токугавы, и тем дал князю формальный повод к началу действий. Пятидесятитысячная армия под командованием Наоэ вторглась в Дэва. Люди Могами сражались отважно, но и числом, и умением они уступали войскам Уэсуги, а главноедело, которое они защищали, было несправедливым. А потому клан Мотами терпел одно поражение за другим.
Наоэ, во главе основных сил, приказал окружить замки Хосоя и Ямагата. В последнем и находилась Демоница. До падения замков оставались считанные дни, и Наоэ надеялся, что госпожа Ёси сумеет умереть как подобает. Ему бы не хотелось убивать женщину.
Новости, доходившие с юга, также воодушевляли. Да уж, не Хидэтаде было искать победы там, где когда-то потерпел поражение его отец. Победа Санады под Уэдой в очередной раз доказывала: Уэсуги не ошиблись в расчетах. Они не проиграют. Они не могут проиграть.
Правда, численный перевес Мицунари оказался не таким большим, как предполагалось. Не потому, что Исида собрал недостаточно значительную армию. Но было бы разумно ожидать, что Токугава оставит крупный гарнизон для защиты Эдо, города, который он сделал своей столицей. Но нет. Старый и отяжелевший Иэясу не проявил обычной осторожности. «Как опасался когда-то тайко, сообщал Мицунари, барсук расправил крылья и пытается лететь. Но я укорочу эти крылья».
Пока на юге тануки изображал собою летучую тварь, на севере своя тварь сделала неожиданный ход. Смирил ли Могами гордость, запросив помощи у племянника, или тот действовал из каких-то своих соображенийпоследнее вероятней, но помощь подошла.
Однако и к Наоэ дошли подкреплениявспомогательная армия под командованием Онодэры Ясимити. Так что полтысячи конников Датэ, как бы отчаянно они ни сражались, ничего изменить не могли.
Подкреплению можно было оставить замок Хосоя. А Наоэ предстояла задача потруднее. И он бы ее уже решил. Если бы не туман. Если бы не проклятый туман, упавший в последние сутки. Осень, что поделать. Конечно, от того тумана есть и пользаможно подойти к Ямагате незаметно. От любых условий погоды может быть выгода, если пользоваться ими с умом. Так учил господин Кэнсин. И они сами научились тому в Этиго, с его суровыми и долгими зимами, обильными снегопадами и пронзительными ветрами. Теперь, по прошествии лет, ему казалось, что пусть в Этиго были снегопады, преграждавшие перевалы, отрезавшие врагам путь, однако никогда не было подобного тумана. Хотя туман был, конечно. Он бывает везде. Но худший, чем здесь, Наоэ видел только в Корее. Страна утренней свежести и вечной сырости, будь она неладна. Здесь хворобы из-за дурного климата воинам не грозят, но неудобства в виде отсыревшего пороха он доставить может. Впрочем, это и к врагу также относится, так что нечего сетовать. Плотный, мутный, глушащий все звуки туман позволит приблизиться к Ямагате на расстояние пушечного выстрела, чего прежде не удавалось. А дальше все решится в считанные часы. У Ямагаты крепкие стены, но даже самые лучшие не устоят перед пушечными ударами. Этому он тоже научился в Кореетак что и от того похода была польза.
Выдвинулись быстро, шли, ориентируясь по реке. Без проводников. Каким бы ни был Могами владетелем, люди Уэсуги здесь были чужаками и захватчиками и местным не доверяли. Так даже и лучше. Не стоит опасаться, что тебя заманят в ловушку. Медлить было нельзя и потому, что Дата тоже мог воспользоваться моментом. Кто знает, как туман ударит ему в голову.
Наоэ был готов к тому, что Могами, доведенный до отчаяния, решится на вылазку. Он был готов к тому, что Онодэра застрянет под Хосоя и Дата удастся его смести. Не был он готов, как выяснилось, к самому простому.
По его расчетам, они должны были уже достигнуть Ямагаты, но высланные разведчики сообщили, что замка впереди нет. Чудотворцев, а также святых отшельников, способных сделать замок невидимым, во владениях Могами сроду не водилось. Подходило единственное объяснение. Двигая ускоренным маршем, армия прошла мимо Ямагаты, не заметив замка за этой мутной пеленой.
Это было плохо. Это было глупо. Но не безнадежно. Он знал, что на войне далеко не всегда все идет по плану и подобные нелепости в ней случаются чаще, чем геройские подвиги. Наоэ приказал стать лагеремвсе равно уже темнело, и видимость стала еще хуже, хотя до того казалось, что хуже быть не может. Разослал разведчиков по всем направлениям. И, учитывая обстановку, приказал занять круговую оборону.
Что, по всей вероятности, и спасло людей Уэсуги. По крайней мере, определенную их часть. Потому что среди ночи враги обрушились на них отовсюду. И если б не принятые заранее меры, лагерь бы просто смели.
Это не мог быть только Могамиу него не хватило бы сил, даже при поддержке кавалеристов Датэ. Остальные союзники Токугавы не успели бы подойти, да и не рвались сюда, согласно данным разведки. И это означало одно: с Могами объединились основные силы клана Датэ. Что было невозможно по всем статьям, но явило себя в полной мере. Так мог действовать только ОдноглазыйНаоэ достаточно изучил его методы, хотя до этой кампании никогда с ним не сражался. Ставка на мощный огневой удар, потом в дело вступит кавалерия. Уэсуги также имели в достатке аркебузиров и артиллеристов, но сейчас преимущество было за нападавшими. На руку им была не столько неожиданностьвозможность нападения Наоэ как раз принимал в расчет, сколько проклятые тьма и туман и знание местности. Главная задача сейчас была не допустить паники, не дать бою превратиться в бойню. После этого можно будет контратаковать.
Только контратака без сведений о количестве противостоящих войск превратится в ту же бойню. До сих пор за Уэсуги было численное преимущество. Сейчас противник был везде, исчислить его не представлялось возможным. Тьма, озаряемая сполохами огня и вспышками выстрелов, искажала видимость до невероятия. Ясно было лишь, что передовая армия Уэсуги полностью окружена.
Ничего, ночь не бесконечна. С приходом рассвета все может измениться. Одноглазый всегда рвется вперед, забываясь в горячке битвы. До сих пор ему везло, стратег всегда его прикрывал. Хорошо, что собственный князь Наоэ гораздо разумнее, не рвется сражаться в первых рядах. И сейчас Наоэ может быть за него спокоен, а Катакура не сможет поспеть везде. Дракон еще может быть повержен.
Но утром не изменилось ничего. Стало ясно: произошедшее ночьюне просто налет с целью запугать противника, сбить его с толку. Враги и не подумали отойти, намеренно и плотно берут в клещи. Откуда они выкопали резерв, непонятно, но давать передышку Уэсуги не намерены.
Видимость улучшилась ненамного, но, по крайней мере, стало ясно, что Наоэ не ошибся в своих предположениях. В тумане можно было различить на латниках черные с золотом доспехи, какие носила гвардия Датэ, а над полембело-синие знамена клана. Самого Масамунэ по-прежнему не было видно. А Наоэ не мальчишка, чтобы требовать одиночного поединка. Собственно, он и мальчишкой не совершил бы такой глупости. Но намерения Датэ ясны. Змей залег вокруг армии Уэсуги и постепенно сжимает кольца. И будь здесь кто-то другой, раздавил бы.
Только люди у Наоэ опытные, толковые и понимающие дисциплину. Их перемолоть не так-то легко. И командир их не станет идти на бесполезные жертвы. Если чем-то и кем-то жертвовать, то ради того, чтоб выиграть. Насколько это возможно.
Положение тяжелое, но не безнадежное. Насмешка судьбыто, что вчера в тумане он миновал Ямагату, в результате улучшило позицию Уэсуги. Будь они под стенами замка, их бы к этим стенам замка и приперли, захлопнув ловушку. Теперь они тоже в ловушке. Но в такой, из которой можно вырваться. Это ночью могло показаться, что силы противника неисчислимы. Глупость. Наоэ изучил численность войск Датэ. Начал приглядываться к ним еще при покойном тайко, а в этом году особенно. Он, разумеется, понимал, что Датэ скрывает определенное количество людей от переписимало кто решился бы играть с тайко в настолько опасную игру, но Одноглазый как раз из таких. Но сколько бы ему ни удалось утаить, его армия все равно уступает численностью армии Уэсуги. Даже если он бросил сюда все свои силы.
А все ли они здесь? Что заставило Дракона внезапно изменить стратегию, которой он был верен с начала лета?
Что-то случилось. Нечто важное, о чем Наоэ, занятый марш-броском на Ямагату, узнать еще не успел. Поэтому его и стремятся здесь отрезать.
Нужно прорыватьсяне для того, чтоб убить Дракона, а чтобы вернуться в Айдзу. Там он сможет перегруппировать силы. Часть войск Датэ, возможно, уже вторглась туда, и надо защищать свою землю и подданных княжества.
Нужно форсировать реку, это единственный выход. Пушки придется бросить. Это плохо, но зато он сохранит людей, а пушкидело наживное.
И снова туман, туман кровавый, застилающий ум и голос Маэды Кейдзиро, перекрывающий грохот выстрелов: «Отходите, я прикрою!» Маэдаогромного роста, как его дядя, но в плечах еще шире, верхом на коне, с двумя копьями в руках, это ему подобает быть героем сказаний о воинах и чудовищах, но у нас тут не сказание, и, каким бы искусным бойцом ни был Кейдзиро, нельзя терять самообладание, и нужно, нужно помнить: то что могло нас погубить, может нас спасти. Туман. Туман.