Искин бросил взгляд на панель.
Да, сигнал четкий.
Он стукнул по клавише на панели пальцем. Сверху, сквозь створки, выдвинулись блестящие иглы магнитонного излучателя.
Ты направляй там, сказал Берштайн.
У всех колонийстандартный алгоритм, сказал Искин. По крайней мере, не менялся до смерти Кинбауэра. Сердце, легкие, продолговатый мозг и мостики перехвата сигналов центральной нервной системы. Думаю, этот же алгоритм остался и в дальнейшем, в Киле не стали бы менять работающую модель.
Тем более, если не имели понятия о том, как делать следующую.
Именно.
Все равно вслепую, вздохнул Берштайн.
Я дам половинную мощность на лобные доли, сказал Искин.
Будь любезен.
Разумеется, Искин отступил, выходя из-под поля действия «Сюрпейна»Три два разряд.
«Сюрпейн» мигнул.
Запахло озоном. Раздались клацающие звуки. Крошек в Искине слегка оглушило, во всяком случае, он на несколько мгновений почувствовал, как куда-то отрывается и плывет голова. Впрочем, тише, тише, папочка в порядке.
На теле девочки завибрировали электромагнитные ловушки, похожие на продолговатых пиявок. На панели обозначилось число извлеченных юнитов. Триста семьдесят четыре. Не много. Колонии, собственно, начинаются от пятисот.
Тут же заработал сканер, формируя над пациенткой полноразмерную схему. Казалось, будто энергетический двойник прорисовывается над ложем, разделенный на золотистые сектора. За стеклом приглушенно вскрикнула женщина.
Что она там? спросил, поворачивая схему, Берштайн.
Вглядываясь в рисунок, он движением колесика увеличил грудную клетку. Искин скосил глаза.
Ничего, сидит, сказал он.
И пусть сидит, кивнул Берштайн. Смотри.
Он показал на мерцающие точки, облепившие на схеме трахею, шейные позвонки и сердце.
Надо увеличивать разряд, сказал Искин. Это третья стадия. Без мощного разряда колонии уже не распадутся.
Может, точечно?
Я не знаю.
У «Сюрпейна» есть тонкая калибровка.
Ага-ага. Только в ней как раз было дело, когда нам пришлось вызывать техников.
Берштайн поморщился.
Ты можешь взять это на себя?
Знаешь, сказал Искин, потирая правое плечо, девчонку лучше определить в один из карантинных центров. Там оборудование не в пример лучше.
За ней и так приедут.
Уже?
Ну, на третью стадию выезжают быстро.
Искин отсоединил разъемы, выложил ловушки на тумбу и взял из ящичка ниже пустые емкости. Снова защелкнул разъемы на шнурах.
Тогда я предлагаю почистить легкие, сердце и трассы, а остальное оставить санслужбе, сказал он. Мы не сможем вывести девчонку из комы.
Ты уверен?
С амнезией и прочими поражения мозгада, сможем. Но нормальной, вменяемойнет.
Что ж, я понял, кивнул Берштайн. Тогда я намечу участки, а ты попробуй нацелить излучатели.
Голову не трогаем?
Нет.
Хорошо.
Искин налепил новые ловушки. Одну в подвздошье, однуу сердца, и двеу ключиц. Девчонка никак не отреагировала. Дыхание ее было слабым.
С наведением пришлось повозиться. Оно у «Сюрпейна» присутствовало для «галочки». Дать импульс выжигающей мощности он был готов всегда. Но в аккуратных и хирургически точных, точечных операциях предсказуемо плыл. Для таких работ вообще мало какой аппарат годился. Разве что «Эскаль-Бюро» или профессиональный комплекс вроде «Сименс-Тиг суперМагнито 036». Только где их взять?
Минут десять Искин упорно совмещал на командной панели магнитонные области излучателей и участки на схеме. Добивался совпадения, фиксировал, укрупнял, выключал лишнее, корректировал. Берштайн безмолвно наблюдал. Мать девочки встала и смотрела, стоя. Ладонь ее упиралась в стекло.
Готово.
Искин облизнул губы и удивился, что они соленые от пота. Совершенно не понятно было, как так можно вспотеть. Точки наведения подрагивали на коже девочки, будто живые пятнышки, собравшиеся у домиков-ловушек.
Даю импульс.
«Сюрпейн» снова мигнул.
В изголовье ложа опасно заскрежетало, Берштайн ощерилсязвук выводил его из себя. Запах озона стал гуще. Зашипел стравливаемый воздух. Точки наведения погасли. Искин, отступивший подальше, не почувствовал ничего. Но ловушки исправно замигали, собирая урожай колонистов. Общий счетчик сначала перевалил за пять сотен, потом подобрался к тысяче, замер на девятьсот семидесяти трех.
Дьявол, сказал Берштайн, посмотрев на цифры.
Вот и я думаю, откуда? сказал Искин.
Он принялся отсоединять разъемы, пока «Сюрпейн» обновлял схему.
Запиликал коммутатор. Не успел подойти к нему Берштайн, как в помещение с лестницы поднялись четыре человека в темно-зеленой санитарной форме и двое в гражданских костюмах. Санитары вкатили носилки.
Мы должны изъять девушку.
Мужчина в костюме развернул, предъявляя, ордер. Он был где-то одного возраста с Искиным, носил усы и баки, вид имел равнодушно-усталый. Его жест с ордером был рутинным, многократно повторенным движением.
Вы оперативно, сказал Берштайн, отжимая клавишу на коммутаторе.
Куда? вскрикнула мать девочки. Куда вы ее забираете?
Санитар и второй гражданский преградили ей путь.
В стационар. В карантинный центр.
А мое согласие? спросила женщина, почему-то глядя на Искина. Паулинанесовершеннолетняя. Вы должны спросить моего согласия.
Этотретья стадия, с сожалением произнес мужчина в костюме. Мы имеем право, руководствуясь здоровьем пациента, принимать все необходимые меры без разрешения родителей или опекунов.
Но я
Вы можете поехать с нами.
Могу?
Я вас провожу. У нас небольшой микроавтобус.
Мужчина повел женщину из досмотровой. Топик из ее рук выпал, и он, присев, его поднял. Паулину переложили на носилки, закрепили эластичными ремнями и повезли. Лица санитаров ничего не выражали.
Попрошу сдать ловушки, сказал мужчина, предъявивший ордер.
Оставшийся с ним санитар раскрыл принесенный с собой чемоданчик.
Под опись, сказал Берштайн.
Разумеется, последовал кивок.
Берштайн сел за стол, достал чистый лист бумаги и вооружился ручкой.
Сколько их? спросил он у Искина.
Четыре.
Замечательно.
С минуту Берштайн писал, сводя брови и двигая губой. Санитар и мужчина в костюме переминались с ноги на ногу.
Можно было и по виссеру, сказал мужчина. Я бы заверил
Заверите, кивнул Берштайн. Он тряхнул листком и зачитал:У отделения «Альтшауэр-клиник», Декстра-гассе, три, изъято четыре электромагнитных ловушки от комплекса магнитонной терапии «Сюрпейн». Изъятие совершил мне необходимо вписать.
Он поднял взгляд.
Санитарный инспектор Бозен, представился мужчина в костюме. Николас Бозен, номер три-семь-двенадцать.
Берштайн снова заводил ручкой.
Ну вот, сказал он спустя несколько секунд, теперь можете заверить.
Инспектор расписался, потом, подышав на извлеченный из кармана пиджака оттиск, приложил его к подписи.
Устроит?
Берштайн повернул лист к себе.
Да.
Мы можем получить?
Лем, будь добр, обратился к Искину Берштайн.
Санитар раскрыл чемоданчик. Искин сложил в него ловушки от второго прогона.
Четыре.
Все, сказал санитар.
Благодарю за сотрудничество, сказал инспектор Бозен.
Он пожал руки Берштайну и Искину.
Простите, остановил его в дверях Искин, раньше ловушки не изымали. Что-то изменилось?
Инспектор почесал красноватую кожу щеки.
Мы исследуем юнит-колонии, сказал он неохотно. Есть обстоятельства.
Какие?
Иди, Юрген, отослал застывшего на лестнице санитара инспектор. Я приеду позже. И скажи Майнриху, чтобы девчонку сразу поместили в отдельный бокс.
Хорошо, господин инспектор.
Санитар исчез внизу.
Инспектор Бозен вернулся в досмотровую и несколько секунд, словно прикидывая, какую часть правды говорить, занимался леденцом в оберткеразвернул желтый фантик, аккуратно, двумя пальцами взял конфету, повертел ее так и сяк.
Хотите? предложил Искину.
Извините, отказался тот, это плохо для пищеварения.
Плохо? удивился Бозен и с сомнением посмотрел на леденец. Хорошо, замотав конфету обратно в фантик, он опустил ее в недра пиджака. Вы знаете, что неделю назад ограбили отделение сберегательного банка на Линден-штросс?
Что-то слышал, кивнул Берштайн.
Янет, сказал Искин.
А две недели назад пострадало ювелирное ателье «Хоппер и Меншольц». На Равензее. Были разбиты витрины и вынесено бижутерии на несколько сотен марок.
Искин поставил инспектору стул, сам притащил из угла небольшую банкетку.
Есть связь? спросил он, усаживаясь.
Определенно, кивнул Бозен. Он качнулся на стуле, видимо, выдерживая драматическую паузу. Грабители действовали группами.
Две группы грабителей?
Четыре, сказал Бозен. Четыре группы по пять человек. Еще были взломаны кассы на автовокзале и разгромлено кафе на Фюнтен-плас.
Берштайн помял нижнюю губу.
Замечательно. Причем здесь мы и причем здесь санитарная служба?
Те грабители, что были пойманы, в основном, молодые юноши и девушки, все они были инфицированы. Собственно, это выяснилось случайно.
Какая стадия? спросил Искин.
Четвертая. Полный контроль.
Берштайн стукнул указательным пальцем в столешницу.
Здесь, в городе?
Это пока ни широко, ни узко не афишируется, сказал Бозен, и я говорю это вам лишь для того, чтобы вы своевременно информировали нас, если в вашу клинику вдруг обратятся с любыми признаками юнит-заражения.
На четвертой стадии уже не обратятся, сказал Искин.
Я знаю. Но ограбления и разгром кафе, как мы считаем, произошли именно под юнит-контролем. Поэтому любая стадия, любой зараженный помогут нам выявить, кто и с какой целью производит данные манипуляции.
Разве не Фольдланд?
Фольдланд уже полгода, как свернул свои юнит-программы, сказал Бозен. Международные наблюдатели, приглашенные в Киле, это подтвердили. Там остались одни корпуса. Шмиц-Эрхаузен законсервирован. Через месяц планируется подписание совместной декларации.
Искин потер лицо ладонями.
Погодите, технология была только у Фольдланда. Кажется, ни в Европе, ни за океаном существенных успехов в юнит-индустрии достигнуто не было. Вроде максимум, что было заявлено институтом микроники Шлезвига где-то год назад, это то, что их программируемый юнит стал размером с ладонь.
Бозен сухо улыбнулся.
Со смертью Кинбауэра успехов не было и у Фольдланда. Хотя там, как водится, предпочитали это скрывать.
Тогда я не понимаю, сказал Искин. Зараженныеместные?
В какой-то части. Большинство являются беженцами, прибыли к нам от полугода до трех лет назад.
Значит, Штерншайссер водит всех за нос! Скорее всего, юниты просто были недавно активированы.
Возможно, это сейчас выясняют, Бозен поднялся. Я должен идти.
Он еще раз пожал руки Искину и Берштайну.
Да, он выложил визитку, вот номер моего виссера.
Искин проводил его за стеклянную дверь.
Извините, сказал он уже на лестнице, а что вы делаете с юнитами, извлеченными из ловушек? У вас есть оборудование для исследований?
М-м-м замялся Бозен. Скажем так, пока мы их только складируем. С такими технологиями мало кто знаком. Передовой край. Периодически мы отсылаем материалы в научные центры. Но сейчас, думаю, любая информация будет очень востребована, поэтому и за этих юнитов тоже возьмутся. Сейчас несколько стран открыли финансирование, разрабатываются особые микроскопы. С другой стороны, они ведь не испортятся, пока лежат, не правда ли?
Я слышал о магнитонном сопряжении
Выспециалист? остро спросил инспектор.
Нет, сказал Искин, но я работаю с магнитонными аппаратами
До свидания, сказал Бозен.
Он спустился в холл и быстрым шагом покинул клинику. Искин вернулся в досмотровую.
Знаешь, что мы упустили? сразу спросил его Берштайн.
Что?
Мать Паулины нам так и не заплатила. Лицо у Берштайна сделалось скорбным. Представь, мы возились с ее дочерью, наверное, около часа, извлекли две, и то и три колонии юнитов, дважды прогнали через «Сюрпейн», а он одного электричества жрет на пол-марки за сеанс, и где благодарность?
Искин пожал плечами.
Знаешь, что я думаю? сказал Иосиф. Деньги все-таки надо брать вперед.
Искин выключил панель и сложил ее обратно под ложе, еще хранящее отпечаток тела девушки. Схема погасла. Иглы пульсаторов с едва слышным жужжанием принялись втягиваться в серебристую глазницу.
Мы все на сегодня? спросил Искин, обесточивая биопак у стены.
Сейчас узнаю, Берштайн нажал кнопку коммутатора. Труди, у нас есть еще пациенты по записи?
На вечер записана госпожа Ингрид Эгерсон, ответил голосок секретарши. Она будет после шести.
И все?
Да, господин Берштайн.
А что у нее?
Магнитонная терапия по рекомендации доктора Меера.
А, понял, Берштайн поднял голову. С этим я разберусь сам, сказал он Искину. Спасибо, Труди. Вы можете взять перерыв.
Он отключился.
Ты веришь в магнитонную терапию? спросил Искин.
Берштайн пожал плечами.
Многие люди верят. Это популярно. Как искусственный загар. Потомлечат же ультразвуком. Ультрафиолетом. Здесь то же самое. Какой-то оздоровительный эффект наверняка есть.
Неисследованный.
Искин достал из ящичка тумбы две спрятанные ловушки.
Ага, улыбнулся Берштайн, я-то гадал, почему ты записываешь четыре ловушки, когда их было шесть.
Эти я, с твоего разрешения, возьму с собой, сказал Искин, упаковывая ловушки в пленку.
Куда? Домой?
В подпольную лабораторию.
Берштайн удивленно поднял брови.
У тебя и такая есть?
Есть многое на свете, друг Иосиф, что и не снилось меншлихе-фабрик.
Берштайн хмыкнул.
Но ловушки ты вернешь?
Послезавтра, сказал Искин. Завтра у меня продление пособия на карту беженца. Это, насколько я убедился в прошлом году, процедура не быстрая. Анкета, собеседование, сверка по базам данных.
Слушай, серьезноу тебя есть лаборатория?
Нет, у меня есть выход на институт микробиологии в Замплине. Они для меня посмотрят юнитов хотя бы на номер серии.
И зачем тебе это надо?
Искин спрятал обмотанные пленкой ловушки в портфель.
Это не первая девчонка, у которой я диагностировал заражение в последние двадцать четыре часа.
Ага, сказал Берштайн.
Взгляд его стал внимательным.
Рано утром я проводил сеанс в общежитии, сказал Искин. Там была вторая стадия. И вместе с рассказом Бозена это не может не настораживать. У Аннет, кстати, тоже было несколько юнитов.
Берштайн изменился в лице.
Те не сказал мне
Они были мертвые, застряли в трахее. Важно, что в городе, похоже, кто-то отрабатывает технологию юнит-заражения.
Это может быть только Фольдланд, прошептал Берштайн и откинулся в кресле. Думаешь, они хотят оттяпать еще одну область?
В его глазах промелькнул страх. Защелкнув портфель, Искин качнул головой.
И поэтому грабят ювелирные ателье? По-моему, глупо.
Почему нет?
Имея глобальную цель, станешь ли ты заниматься банальными налетами? Тем более, что это разные группы юнитов, Иосиф. Орднунг-юниты и саботаж-юниты.
А в чем разница?
Искин вздохнул.
В программах.
Погоди, но саботаж и ограблениеэто разные вещи.
Разницы как раз нет. Указывается предмет, время, начальная и конечная точки работы программы. Необходима просто настройка.
Возможно, сказал Берштайн. Ты больше моего знаешь. Ты же, кажется, имел дело с этим в Фольдланде? Но, прости, разве это не выглядит подозрительным? Допуск наблюдателей в Киле и юниты здесь?
Я подумаю, сказал Искин.
Подумай, подумай, Берштайн поднялся. Про деньги не забудь.
Он показал на нагрудный карман.
Да, хорошо. До послезавтра.
Искин спустился по лестнице в холл.
Труди, обратился он к секретарше, которая сидела за стойкой, уткнувшись в газетный кроссворд, у вас есть мелкая монета?