Лукерья Филипповна, крест нужно снять, сказал он.
Снять? переспросила бабка, неожиданно насторожившись.
Да, он будет создавать помехи. Давайте, я вам помогу
Он успел только протянуть руку, как старуха, с неожиданной прытью подскочила на тахте и отпрянула от него.
Нет! Не смейте!
Да я ведь только хотел начал Ярослав.
Я сказалане смейте! яростно выкрикнула старуха, выставив перед собой растопыренную пятерню. Убирайтесь из моего дома! Вон! Слышите?!
«Все-таки, психиатр»подумалось Ярославу. Он отступил на шаг от тахты и медленно развел руками, показывая, что не собирается посягать на имущество старухи.
Хорошо, хорошо, примирительно сказал он. Ухожу, только успокойтесь пожалуйста
Вы тожеиз них! Беззубцева не собиралась успокаиваться, напротивраспалялась еще больше. Только ничего вы не получите, ясно?! Она даже замахнулась на него костлявым кулаком.
В этот момент что-то толкнуло Ярослава в ногу. Опустив глаза, он с удивлением увидел, как серый кот, прятавшийся и шипевший до этого под тахтой, теперь трется головой о его штанину, оставляя клочья серебристо-серой шерсти, и урча, как трактор.
«Валерьянку учуял»мелькнуло у него в голове.
Он осторожно шагнул к ящику, бросив на старуху опасливый взгляд и замер, в очередной раз опешив от перемены в ее лице.
Лицо Беззубцевой, секунду назад пылавшее гневом, неожиданно преобразилось. Теперь она смотрела на него едва ли не с умилением, губы расплылись в диссонировавшей с ее образом плаксивой улыбке.
Котик мой, Мурзинька! запричитала она. Признал, родимый, ты ж мой хороший!
Она всплеснула руками. Да что ж это я, дура старая! Вы уж простите меня, молодой человек Как вас зовут?
Ярослав, тупо ответил Ярослав. Похоже, бабку клинит серьезно. Такие перепады настроения, от немотивированной агрессии до сентиментального сюсюканьяэто уже не просто старческая деменция, тут более серьезная органика намечается
Ярослав Беззубцева покачала головой. Простите меня, повторила она еще раз.
Да ничего, Ярослав помедлил, соображая, не лучше ли воспользоваться передышкой и уйти.
Казалось, Беззубцева хотела сказать что-то еще, но вдруг, побледнев, схватилась за сердце.
Что с вами, Лукерья Филипповна?
Старуха, не отвечая, лишь помотала головой. Взгляд ее сделался пустым, расфокусированным. Она что-то невнятно пробормотала и осела на подушки.
Да твою ж перемать! Этого только не хватало! Да еще в конце смены!
Подхватив обмякшее тело бабки, Ярослав аккуратно уложил ее на тахту. Проверил пульсон был ровный, полный. Перемерил давлениете же цифры.
Лукерья Филипповна, вы меня хорошо слышите?
Кивок.
Быстро проверить рефлексы. Очаговой неврологической симптоматики вроде нет.
Аггравирует бабка, что ли?
Чертыхаясь про себя, Ярослав снова полез доставать уже убранный в сумку кардиограф.
Беззубцева, казалось, не обратила внимания, когда он накладывал электроды.
Крест он осторожно отодвинул в сторону с груди, но и на это старуха никак не отреагировала.
Зажужжал кардиограф, выплевывая розовую ленту с росчерками линий. Ярослав повертел полученную пленку в руках и пожал плечами. Кардиограмма была, можно сказать, образцовой, как по учебнику. Но на всякий случай, хорошо бы сравнить со старыми образцами.
Лукерья Филипповна, позвал он, у вас есть старые кардиограммы?
Были, неожиданно четко откликнулась Беззубцева. Посмотрите в резной шкатулке на столе, там, в документах должны найтись
Не без труда найдя на столе нужную шкатулку, Ярослав, действительно обнаружил в ней заветные розовые пленки, а вместе с нимипаспорт.
На кардиограмме изменений нет, бодро сказал он вслух. С сердцем все в порядке!
Хорошо, тихо проговорила Беззубцева.
Ярослав открыл паспорт. Фотография в нем была довольно старой, Беззубцева на ней выглядела намного моложе.
Так, год рождения Тысяча девятьсот двадцать седьмой.
Хорошо, это выяснили, теперь снять копию кардиограммы для бабки, оставить актив в поликлинику и можно уезжать.
Какая-то мысль не давала ему покоя. Что-то не сходилось. Стоп! Если бабка двадцать седьмого года, получается, что она участник войны, а в карте этого не было указано Но тогда получается, что ей
Лукерья Филипповна, снова позвал он, так сколько лет вам полных?
Беззубцева покачала головой. Не помню Кажется, семьдесят. Или восемьдесят?
Восемьдесят пять, уточнил Ярослав, кладя паспорт на стол.
Он снял электроды и снова убрал кардиограф в сумку.
Вызову вам сегодня врача из поликлиники, покажете ему вот эту пленку, начал он и осекся.
На отснятой им новой кардиограмме четко виднелись изменения, которых не было минуту назад.
Он торопливо развернул первую, сравнил обе. Сомнений не быловторая пленка отличалась от первой, но странным образом.
Что там, доктор? подала голос Беззубцева.
Она, казалось, окончательно пришла в себя и теперь вопросительно смотрела на него, кутаясь в шаль.
Все хорошо, Ярослав сгреб пленки и спрятал их в карман.
С этим лучше разобраться позже. Поколебавшись, выложил первую пленку и взял вместо неё одну из старых, ничем не отличавшуюся.
В общем, ждите сегодня врача из поликлиники, повторил он.
Беззубцева покачала головой.
Не надо врача, сказала она твердо, все равно умирать.
Да что вы, Лукерья Филипповна, возразил Ярослав, надевая куртку. Вам еще рано!
Но Беззубцева покачала головой с каким-то отрешенным спокойствием.
Я сегодня умру. А ты, тут она устремила на Ярослава тревожный взгляд, береги себя! Они пока тебя не знают, имени твоего
Конечно, конечно.
Ярослав поднял ящик, забросил на плечо сумку и направился к двери.
Кот, запрыгнувший на тахту к хозяйке, провожал его немигающим взглядом желтых глаз.
Выйдя на улицу, Ярослав с наслаждением вдохнул полной грудью прохладный воздух, казавшийся свежим и чистым после затхлой атмосферы квартиры.
Все-таки, по бабке плачет психиатр. Ну да это уже проблема участкового врача, а ему остался час до конца смены.
Спас бабулю? осведомился Богдан, когда Ярослав, хлопнув дверцей, плюхнулся на сиденье рядом с ним. Не дожидаясь ответа, он перевернул страницу какого-то глянцевого журнала и протянул ему пакет с печеньем. Будешь?
Откуда взял? полюбопытствовал Ярослав, загребая крекер.
А, ребята угостили, махнул рукой Богдан. Они тут за тебя спрашивали.
Какие ребята? Что спрашивали? Ярослав вдруг почувствовал неясный укол тревоги.
Богдан засмеялся. Да якись баптисты, или кто. Вы, говорят, богоугодное дело делаете, молиться за вас будем. Чудные таки. Одеты як цуцики. Еще и имена в книжечку записали, чтоб не забыть. От ведь людям делать нечего в такую рань
Он заметил выражение лица Ярослава и удивился. Ты чего так напрягся?
Поехали на подстанцию, мрачно буркнул Ярослав. Есть печенье ему почему-то расхотелось.
Глава 3
На подстанции царила утренняя суета. Обычно пустовавший двор в эти минуты был полон машин. Сновали санитары с ведрами, отмывавшие салоны после рабочей смены. В диспетчерской толклись водители с путевыми листами, тут же в углу заполнялись журналы сдачи и приема учетных препаратов, на столах у аптеки фельдшера пополняли израсходованные за сутки запасы лекарств.
Расписавшись в бумагах, и передав медицинскую укладку сменщику, Ярослав направился на кухню. Там, за кружками кофе, под гудение микроволновок и фырчание чайников, обсуждались новости и случаи на вызовах, травились байки и анекдоты, и здесь же можно было получить консультацию и совет более опытных товарищей.
Народу на кухне было немного, но Ярославу повезлоу окна, над огромной чашкой крепко заваренного чая и внушительных размеров горой бутербродов, восседал Давид Аркадьевич Коган, анестезиолог-реаниматолог, неофициально считавшийся одним из самых светлых умов подстанции.
В данный момент, светлый ум оживленно комментировал утренний выпуск новостей, потрясая при этом бутербродом с колбасой.
Сидевшая рядом с ним Ирина, его постоянный фельдшер, рассеянно кивала в такт взмахам бутерброда, проворно перебирая наманикюренными пальцами по экрану смартфона.
Привет, Ярик, бросила она, одарив его мимолетной улыбкой, когда Ярослав приблизился к их столу.
Всякий раз, встречая Ирину, Ярослав невольно задавался вопросом, что она вообще забыла на скорой. С ее данными и внешностью, её куда легче было представить где-нибудь на подиуме, на красной ковровой дорожке в Каннах, или на развороте гламурного журнала. Тем не менее, она работала фельдшером на БИТ бригаде и, что удивительнее всего, казалась вполне довольной этим.
Доброе утро, Ярослав, Коган слегка приподнялся, пожимая ему руку.
Давид Аркадьевич, сразу перешел к делу Ярослав, пленку не посмотрите?
Давай, показывай, что там у тебя, благодушно откликнулся Коган. Отложив бутерброд, он степенно извлек из нагрудного футляра очки, не спеша взял в руки протянутую Ярославом кардиограмму, развернул и оценивающе сощурился.
Так, ну ритм правильный, это ты и сам видишь Нормосистолия, чэ-эс-эс семьдесят пятьвосемьдесят Ага, рубцовые изменения старые, комплекс ку-эр-эс деформирован, возможно, неполная блокада В общем, ничего криминального, заключил он, возвращая пленку. А что тебя тут смутило?
Да понимаете, Ярослав кратко рассказал о том, что произошло в квартире у бабки. Вот старая пленка, добавил он, кладя ее на стол. Я снял такую же, вообще никаких отличий! А потом вот вылезло это
Да, странно, Коган пробежал глазами пленку, взятую Ярославом из шкатулки. Говоришь, такая же была? Но здесь вообще ничего. А снята когда? он посмотрел запись на обороте. Месяц назад Хм. Может, ты по ошибке сделал копию из памяти кардиографа, от другого пациента?
Ярослав помотал головой. Нет, я точно помню, хотел посмотреть динамику. Все-таки, она на сердце жаловалась.
Но здесь рубцовые изменения старые, однозначно, Коган пожал плечами. Это не острая патология, видишьсегмент ST на изолинии, зубец Т в норме. Деформация комплекса QRS, но явно давняя.
Может, блокада, все-таки? заметила Ирина.
Непохоже критически отозвался Коган.
Тогда точно нажал на копию, вместо записи, пожала плечами Ирина. Других вариантов не остается. Чудес не бывает.
Похоже на то, согласился Коган. Да и интервалы на этой пленке другие, и ритм отличается. Я бы сказал, с уверенностью процентов на девяносто, что это кардиограмма другого пациента.
Ярослав пристыженно убрал в карман обе пленки. Получилось, что выставил себя идиотом. Теперь он уже сам не был уверен в том, что снимал запись, а не копию. Скорее всего, Ирина действительно права, и он перепутал кнопки, в такую рань, в конце сменыэто более чем вероятно.
Бывает, утешил его Коган. Главное, что у бабули кардиограмма хорошая. Можно сказатьидеальная для её-то возраста. Сколько ейсемьдесят пять?
Восемьдесят пять, машинально ответил Ярослав.
Да? А вроде на пленке было написано семьдесят пять, удивился Коган.
Ярослав снова полез в карман и неверяще уставился на кардиограмму.
Ручкой на обороте, согласно правилам, были выведены фамилия, инициалы, возраст и диагноз пациента.
Неизвестный коллега добросовестно выполнил все предписания, и сейчас Ярослав тупо смотрел на цифры возрастасемьдесят пять.
Но Я же видел паспорт пробормотал он неверяще. Дичь какая-то!
Что ты говоришь? переспросил Коган.
Нет, ничего Ярослав сунул злосчастную пленку в карман. Спасибо, Давид Аркадьевич, я пойду.
Удачи! напутствовал его Коган, а Ирина, на миг оторвавшаяся от телефона, сочувственно кивнула.
Переодеваясь, Ярослав снова и снова прокручивал в голове последний вызов.
Хорошо, пусть с пленкой он ошибся и действительно нажал не на ту кнопку. Но паспортон помнил совершенно четко! Двадцать седьмой год. Или нет? Теперь он уже ни в чем не был уверен. Может, все-таки, тридцать седьмой? В квартире было душно, он невыспавшийся, и голова тогда побаливала Вполне мог принять тройку за двойкутолько так можно было все объяснить. Но где-то внутри его мучили смутные сомнения, что-то не укладывалось во всех этих объяснениях, вообще весь этот вызов был каким-то странным. Так и не придя ни к какому выводу, Ярослав решил выбросить это все пока из головы, по крайней мере, до тех пор, пока не отоспится, как следует.
На улице, около бригадной машины курил Мансур, которому он сдал смену.
Домой?
Если бы, Ярослав вздохнул. На пару, в институт.
Мансур сочувственно поцокал языком. Тяжело, брат. А на смену когда?
Сегодня, в ночь, мрачно сказал Ярослав.
Мансур покачал головой. Ого! Ну, удачи, брат! Увидимся.
Ярослав кивнул и зашагал в сторону метро.
Глава 4
Старинное здание клиники психиатрии, окруженное тихим сквериком, располагалось в укромном переулке, в стороне от оживленного проспекта.
Подходя к проходной, Ярослав бросил взгляд на часыдо начала семинара еще оставалось время, чтобы увидеться с Аленой и успеть выпить чашку кофе.
Он снова набрал ее номер, но мобильник по-прежнему выдавал лишь длинные гудки. Наверное, где-то на обходе, или на планерке; правда, странно, что не ответила на прошлые СМС. Ладно, разыщет в отделении.
Сонный охранник на входе равнодушно скользнул по Ярославу взглядом, и, зевнув, отвернулся.
В недрах кафедры царила тишина. Шаги отдавались приглушенным эхом, отражаясь от бледно-зеленых стен. Белые двери с табличками, ведущие в кабинеты, решетка в конце коридора, отделяющая учебную часть от клинических отделений.
Где-то здесь должна быть АленаЯрославу даже показалось, что учуял витавший в воздухе запах ее духов.
Через приоткрытую дверь ординаторской доносились приглушенные голоса. Постучав, Ярослав осторожно заглянул в кабинет. Полноватый доцент в очках, что-то рассказывавший присутствовавшим в ординаторской коллегам, обернулся, прервавшись на полуслове.
Вам кого, молодой человек?
Алену Алену Васильевну, ответил Ярослав, сдерживая улыбку, глядя в спину рыжеволосой девушке, сидевшей к нему спиной.
Доцент слегка нахмурился. Подождите в коридоре!
В коридоре, так в коридоре. В ожидании, Ярослав отправил Алене смайлик с чашкой кофе, потом, не зная, чем занять себя, стал рассматривать портреты маститых неврологов и психиатров прошлого столетия.
Наконец, планерка (или что там у них было) закончилась, и врачи потянулись из кабинета.
Алена появилась одной из последних.
Ну, наконец-то! Ярослав шагнул ей навстречу. Что так долго? Я тут уже заждал
Он осёкся, наткнувшись на удивленно-непонимающий взгляд.
Простите, вы что-то хотели, молодой человек? Алена холодно смотрела на него, приподняв брови, в голосе звучал лед.
В смысле? не понял Ярослав.
У вас ко мне какой-то вопрос?
Вопрос, успеем ли мы выпить кофе! он неуверенно улыбнулся.
Тонкие брови поднялись еще выше.
Извините, но, во-первых, я не пью кофе, а во-вторых, просила бы вас соблюдать субординацию. Не припоминаю, чтобы мы были знакомы настолько близко, чтобы переходить на ты.
Совсем не припоминаешь? засмеялся Ярослав. Ладно, хватит, признаю, здорово у тебя получается. Я на какой-то момент почти поверил!
И он потянулся к ней, чтобы приобнять.
От звона размашистой пощечины у него зазвенело в ушах.
Алена отступила на шаг и смерила его негодующим взглядом. Вы вообще кто? возмущенно спросила она. Студент? Или лежите у нас?
Что тут происходит? раздался голос доцента.
Да вот, какой-то молодой человек, Алена кивнула в сторону Ярослава, приглашает меня выпить с ним кофе.
Ах вот как? Видимо, очень настойчиво приглашает? усмехнулся доцент, глянув на Ярослава поверх очков. Вы чей студент, юноша, какая группа?
Сорок вторая, буркнул Ярослав, чувствуя, как кровь густой волной приливает к лицу.
Сорок вторая? Отлично. Пройдете, пожалуйста, в аудиторию, семинар скоро начнется.
Ярослав посмотрел на Алену, но та, отвернулась, сделав вид, что больше не замечает его. Провожаемый насмешливым взглядом доцента, он направился в сторону аудитории.