Как и все артефакты он был рукописный. Причем написан разными почерками. Имел правки и зачеркивания.
Господи, а не писался ли он с того самогоПервого! экземпляра. То бишь Оригинала, писанного Блаженным Алозиоединственным Апостолом Святого Старца.
Я держал в руках возможно величайшую археологическую находку 1 века после конфликта и притом отлично сознавал, что она обречена.
Англия проклята и на всем, что находится здесь, лежит печать проклятия. С острова ничего нельзя забрать и унести. То, что погребено здесь, погребено навечно.
Можно закуситься с Ерзаковым, вызвать ле скандаль с академиками, выйти на связь с капитаном «Легасова» эффект будет тот же. Меня свяжут и доставят на крейсер связанным. Без библии.
С величайшим почтением я вернул Библию на место, там, где ей суждено истлеть и возможно унести с собой единственную полную правду о Великом. Сожаление мое не имело границ, но я еще пестовал в себе намерение договориться с академиками и задержаться у СентМаргаретс, вернутся сюда еще раз, только с записывающей аппаратурой. Если нельзя унести, то хоть зафиксировать.
Я недоумевал, какого нам запретили взять с собой простейшие гаджеты видео и фото съемки. Пресловутая секретность! Боязнь утечки в подпол!
А потом я разом забыл и о Библии, и о гаджетах.
Потому что нашел Пророка.
Weissager.
Чтобы удача улыбнулась мне понастоящему должна была умереть куча людей. Не знаю, как конкретно убивали «пальцев» в этом скорбном доме, но живыми они бы Вайсагер не оставили.
Во время недолгого расследования (пока дело не забрали федералы) один из фанатиков подорвал себя вместе с «Вайсагером», чтобы девайс не достался непосвященным. Оставшиеся фанатики говорить отказались и на вопросы об авторстве девайса лишь показывали пальцами на небо. «Пальцы» показывали пальцамикакая злая шутка. Мы бы их конечно раскололи, химия и все такое. Но тут подоспела конница и я остался лишь со сказкой, что Вайсагер знает все!
Теперь он оказался у меня в руках. Целый и невредимый.
Футляр нашелся под матрасом. Прямоугольный и тяжелый с прочным на вид кожаным ремнем. Стоило открыть его как неведомая сила взяла меня за подбородок и повернула голову в сторону.
Некоторое время я безуспешно пытался сфокусировать взгляд. Картинка того, что было внутри ускользала от внимания. Одновременно было больно глазам.
Неизвестно, сколько бы пришлось безуспешно бороться, и в конце концов Вайсагер просто выставил бы меня ни с чем, как выставил тех, то забрал «пальцев», если бы не припомнилась безумная мысль. Один из арестованных фанатиков в свое время проговорился с издевательским смешком, что с «Вайсом у вас все равно ничего бы не вышло, потому что вы враги».
Я не враг! выкрикнул я. Я друг!
Бессмысленное верчение сразу прекратилось. Мне поверили на слово.
Наконец я смог разглядеть диск внутри футляра, решенный в двух цветовой гамме: наполовину цвета дерева (и на вид дерево(!), наполовину стальной. В Стальной части вниз торчали 3 квадратные клавиши, а в торце имелись узкие забранные синим стеклом (!) щели.
Вспомнились байки, что истинные хозяева Пантанала 3х палые инопланетные существа. И еще вспомнилось, что нажимать кнопки наугад на подобного рода приборах также не рекомендуется. После чего нажал на первую клавишу.
Из щелей, забранных синим, ударил пучок света. Показалось, что он материальный, потому что я дернулся как от удара.
Посреди комнаты возникла человеческая фигура.
ПРИВЕТ.
Руки заходили ходуном, и от этого фигура задергалась. Хакер я еще тот, но всетаки в 21 веке родился, так что не стал кричать «Этот прибор проклят!» и «В него вселился сатана!». Ежу понятно (даже такому как я), что изза всякой херни «пальцы» не стали бы заваривать кашу. По всем статьям я держу в руках супердевайс, использующий для связи голографическое изображение. Кого?
Парень лет 15. В батнике с разорванным воротом, белые полотняные штаны, светлые шлепки. Шатен. Волосы средней длины зачесаны назад. Этакий молодой ангел.
Привет! Я Палыч! смог выговорить я.
Это была самая дурацкая фраза, на которую я оказался способен, но она сработала.
Я ВАЙСАГЕР.
Вайсагер? Можно называть тебя Вайс?
«Черт возьми, неужели на тот момент я не нашел ничего более важного?»
ЛОКАЛИЗУЙСЯ.
Не понимаю! признался я.
Вайс огляделся.
МЫ ЧТО, В СЕНТМАРГАРЕТС? в его голосе послышалось изумление.
Ну да, мы здесь в экспедиции!
КАК ДОЛГО ВЫ В ГОРОДЕ? скорость произношения резко возросла, точно на убыстренной перемотке.
Полтора часа!
СРОЧНО УХОДИТЕ ИЗ ГОРОДА, ИНАЧЕ ВСЕ УМРЕТЕ!
Вайс словно исполнив важную миссию, втянулся в диск. Сам девайс превратился в безмолвный 2х цветный диск.
Бегство.
Соседний дом напоминал армейскую казарму изза обилия комбинезонов цвета хаки. Они присутствовали во всех окнах, дверях и даже крыше.
Прапорщик Ерзаков возвышался надо мной аки глиняный колосс.
Паавторяю вопрос! Что вы там видели, тащ следователь?
Он бы давно начал меня избивать, если бы не свидетели. Межеедов застыл рядом подобно служебному псу пограничника. У меня вдруг возникло странное чувство, что он готов вцепиться в любого, кроме меня. Но чувство быстро прошло. Даже если майор был готов сражаться за вашего покорного слугу, то исключительно для того, чтобы потом убить его первым.
Озвучивать правду не имело смысла. «Левый» прибор религиозных фанатиков предупредил(!), что если мы не уберемся, то все тут сдохнем. Если бы я только сообщил подобное, меня бы связали как сумасшедшего. Я и сам бы не поверил во всю эту лабуду, если бы в своей практике не сталкивался с артефактами Пантаналажутковатыми не поддающимися осмыслению предметами, способными с одинаковым успехом нести как жизнь, так и беспощадную смерть. Сам Проект для меня лично представлял монументальное построение. Нечто вроде электрической подстанции в городе. Стоит обыденный кирпичный сарай среди типовых пятиэтажек. Люди ходят вокруг, дети бегают. Но стоит кому попасть внутрьгудящий трансформатор в тысячу вольт готов разнести человеческую плоть в ломкий уголь.
Посему ложь по давней профессиональной привычке была придумана заранее.
Боец! С оружием! говорил я. Предупредил, что их тут много, и если мы срочно не уберемся, нас всех убьют!
Да? недоверие прапора просматривалось даже сквозь маску.
Следов никаких! доложили из дома. Здесь давно никого не было!
Откуда солдат может знать, давно или не давно? нагло заявил я. Давай команду на эвакуацию, прапорщик! Чертовски не охота тут загибаться!
Ерзаков продолжал колебаться. Подмога пришла откуда не ждали.
Я считаю тревогу Евгений Палыча обоснованной! сказала Анжелика, и я сразу ее полюбил, комбинезон лишь подчеркнул ее женственность, особенно, округлый зад.
У вас нет права голоса! одернул Ерзаков.
Конечно! едко согласилась девушка. Но если хоть с одним из нас чтото случится, то в вашем уголовном деле главным будет обвинительный рапорт следователя, который официально предупредил вас об опасности!
Даже я бы после таких слов обосрался.
Командирам отделений доложить по личному составу! гаркнул Ерзаков. Отставших нет? Уходим!
Уходили колонной по одному. В авангарде 1е отделение. Затем ученые. После ученых я. 2 отделения прикрывающие.
Вышел на связь старлей Ивандюков.
Что там у вас? Почему эвакуация?
Вершинин обнаружил э опасность! доложил Ерзаков.
Какой к черту Вершинин? Немедленно продолжить разведку!
Пошел в жопу!
Чтаа? Кто это пасть разинул?
Как вы поняли, пасть разинул я. К этому времени я сильно запыхался и имел сильное желание, чтобы меня оставили в покое. И да, я готов был продолжить разведку, лишь бы больше не бежать.
Я начал задерживать солдат прикрытия. Колонна уже втягивалась на автостоянку и сильно растянулась. Люди ругались вполголоса. Многие крыли «одного психа» за необоснованную тревогу. Я и сам уже сомневался. Да и дышать хотелось.
Тащ прапорщик! в эфир влез начальствующий бас контрадмирала. У меня просьба! Мы не можем связаться с летчиками! Помехи. Попробуйте вы. Вы находитесь ближе. Фамилии их Гущин и Евсеев!
В голосе капитана неприкрытая тревога. Она передалась людям. Все вокруг сделалось опасным и враждебным.
Солдату из арьергарда почудилось движение в брошенной автомашине, он послал туда очередь. Стали стрелять остальные.
Я подозревал, что появилось много желающих подстрелить и меня заодно.
Прекратить огонь! крикнул Ерзаков.
С нашего места весь склон оказался как на ладони. Он густо порос ясенем, грабами и кленаминастоящий лес, в гущи которого проступали фрагменты зданий и улиц. Вершина горы просматривалась отлично. В последний раз вертолет исчез за ней.
Неожиданно вершина «потекла». Нечто, стремительное и неуловимое словно ртуть, накатывало по склону прямо на нас.
Вальжан, видевший все в бинокль с палубы, потом признался, что нечто подобное наблюдал в Африке. Тогда в заброшенной мертвой деревне отряд Русского легиона обнаружил тутовое дерево, полностью окутанное толстой паутиной. Стоило его пошевелить, как внутри метнулось нечто черное и скользкое размером с собаку.
Пышные кроны деревьев и кустарников не позволяли рассматривать, что творится под ними, но пространство под ними полнилось неясного чрезвычайно быстрого движения.
Возможно это было одно, очень длинное тело, но чутье говорило мне, что на нас движется куча мелких подвижных тел. Чтото сродни живому обвалу.
Заберите меня отсюда! я и не понял, как это у меня вырвалось.
Бойцы, взяли следователя с двух сторон! приказал прапорщик.
Ноги мои оторвались от земли. Мне не было стыдно. Вот если бы я сыграл в гордость и изза меня погибли людитогда да.
Мы уже были в прибрежном лесу. Ерзаков связался с охраной у лодок, велел спускать их на воду и заводить моторы.
Первая высадка в Англию закончилась паническим бегством.
12. Солсбери
1 год после Конфликта. Блок Н. Изолятор 5го этажа.
В изоляторе находились 31 солдат после испытаний, 3 дежурных врача, 5 медсестёр, Эдвин Кулебакин и доктор Джослин Фланнаган.
Первый заболевший сержант Гастман умер 18 ноября. Спустя всего 6 часов после появления симптомов заболевания. Парень истек кровью на операционном столе. Кровь не смогли остановить. Инфекция, характер которой до сих пор оставался неясен, вызвала дефицит факторов свёртывания крови, нарушив нормальный процесс гомеостаза.
Фланнаган находилась в самоизоляции в своем скромном тамбуре, зажатом между двумя стальными дверями с пуленепробиваемыми стеклами. За одной из которых была свобода и усиленный пост с пулеметом, за другойинфекционные боксы и смерть. Так что рекомендации доктору Фаррелу, производившему вскрытие, давала по внутренней трансляции.
Вскрытие выявило многочисленные кровоизлияния в кожных покровах, слизистых оболочках, конъюнктиве, кишечные и почечные кровотечения. Труп напоминал испорченную куклу.
Не успели каталку с несчастным отвезти в морг, как симптомы заболевания проявились у обоих соседей Гастмана по палате. Высокая температура, рвота, диарея, кровотечения. Оба заболевших умерли всего через 2 часа после появления симптомов.
Следующим невезучим стал доктор Фаррел. Случай из ряда вон, ведь персонал соблюдал исключительные меры санитарии, не снимал масок и перчаток.
Доктор скончался утром 19го.
Фаррел по всей видимости заразил остальной персонал. К вечеру 19го изолятор остался без врачей. Фланнаган, смирившаяся с судьбой, при посредстве дистанционного управления открыла одну из палат. Выпущенные трое солдат обеспечивали остальных медикаментами и пищей.
Это были физически крепкие парни, среди которых выделялся капрал Мэдок Кэйси, обалденно красивый ирландец, напоминающий любимого самой Джослин актера Колина ОДонохью, у Мэдока были такие же умные все понимающие глаза, за которые любая женщина готова была бы умереть.
Сидя в своем закутке и заполняющая научный дневник, Фланнаган горестно усмехнулась. Но в свою смерть она не верила. Дверь герметична, осталась только ждать. Она поежилась, кожей почуяв, чего собственно приходится ждать.
Она жила надеждой, что все это рано или поздно закончится, надо только потерпеть, пока однажды не пришел Мэдок Кейси и эту надежду разбил в пух и прах.
Ночь на 20 ноября.
Фланнаган вела научный дневник, где поминутно фиксировала все новых заболевших в боксе Н, и со всей отчетливостью понимая, что фиксирует данные ни чего иного, как разразившейся катастрофы. Эксперимент провалился.
Современная биотехнология, которой они занимались, привели не к прорыву в науке, а прямиком к воротам в ад.
Направленное по заранее заданной программе конструирование молекулярных генетических систем вне организма (in vitro) с последующим внедрением созданных конструкций в живой организм должно было привести к включению и активности видоизмененных генов в данном организме и у его потомства. В результате должна была произойти генетическая трансформация, перенос чужеродных генов и других материальных носителей наследственности на клеточном уровне. Эксперимент должен был привести к получению генноинженерномодифицированных (генетически модифицированных, трансгенных) организмов с новыми уникальными генетическими, биохимическими и физиологическими свойствами и признаками, в данном случае, к созданию идеального солдатавыносливого, бесстрашного и непобедимого.
Вместо этого внедренные генетические системы проявили избирательность. Если у славян процессы развивались по заданной программе и привели к успеху (Эдвин Кулебакин), то у английской этнической группы перенос чужеродных генов вызвал катастрофическое разрушение на клеточном уровне.
По существу, в адской смеси в биореакторе сами того, не ведая они создали смертоносный вирус с инкубационным периодом меньше часа, как у дифтерита, и высокой степени заразности, превосходящее все доселе известные инфекциичума, Эбола, коронавирус. Летальность100 процентов как у губчатого энцефалита. Вакцины нет.
Господи, снаружи даже не подозревают, какой кошмар мы здесь создали, с отчаянием думала Фланнаган. Необходимо было любыми путями не допустить выхода вируса из блока Н на оперативный простор.
С момента заточения прошло 3 дня. Для работы и временного проживания Джослин выбрала один из офисов, перенеся сюда необходимую справочную документацию и офисную технику.
Сидя за столом в свете настольной лампы она в своей быстрой манере вела записи наблюдений. С некоторых пор она перестала доверять компьютеру. Интернет ей конечно обрезали, но как пишущую машинку и архивы девайс можно было использовать. Фланнаган опасалась внешнего администрирования и того, что ее записи могут уничтожить извне. Посему доверяла только бумаге.
Ее отвлек легкий стук. Она вышла из офиса в тамбур. В изоляторе напротив прозрачного экрана стоял Мэдок Кейси.
Кейси.
Боже, как он был хорош. Атлетически сложен, как и все ирландцы. Бархатный все понимающий взгляд. Если бы Фланнаган попросили найти всего два слова для характеристики капрала, она бы не задумываясь выбраласила и доброта.
Для общения Фланнаган избрала сухой официальный тон. Периодически ктото из пациентов возникал перед прозрачной стеной, и указанный тон действовал почти безотказно. Иногда случалась истерика, тогда она молча поворачивалась и уходила.
Что вы хотели, Кейси? спросила она.
Добрый вечер, доктор Фланнаган! голос обволакивал, этого парня определенно должны были обожать женщины.
Она вынуждена была ответить.
Должно быть чертовски скучно одной?
Она усмехнулась.
Хотите предложить свою кампанию? Я открою эту стену, вы вломитесь и придушите меня. Потом пойдете на штурм внешней двери. Только должна вас разочаровать. Там круглосуточный пост и у них есть такая штука, не знаю, как называется, но она больше автомата.
Он засмеялся таким открытым смехом, в котором звенело серебро. У Джослин даже в животе кольнуло.
Ее разобрало зло.
Не используйте свое мужское обаяние, капрал! Зря не трудитесь!
Он посерьезнел.
Извините, я забылся! На самом деле я не собирался заняться с вами сексом через это чертово стекло!
Он улыбнулся, она невесело ответила ему.
Идите спать, Кейси!