- Есть еще какие-то вопросы, раздражающие Ваше Императорское Величество? - спросил Дикон.
- О, определённо, - энергично ответствовал Руи, - но в данный момент моя память их потеряла, однако я одобряю одного человека.
- Изумительно! Кого, скажи на милость.
- Себя, конечно! Я буду первым натуральным блондином за всю историю сцены, который изобразит Джульетту - по крайней мере, в детстве.
- Ты будешь сенсацией! - с жаром воскликнул Дикон.
- В этом нет сомнений, - согласился Руи. - И все джентри предпочтут меня!
- Как и я! - задумчиво пробормотал другой мальчик. - Но, послушай, Руи, во время спектакля в «Глобусе» зачастую очень шумно, потому что торговцы яблоками, орехами и сладостями громко выкрикивают свой товар, поэтому хороший актер должен уметь передавать свой голос так мощно, чтобы его было слышно в дальних углах театра. Способен ли ты на это?
- Папа же католик? Глубоко вздохнув, Руи округлил губы и направил голос к открытой двери спальни: - КАК СЕЙЧАС КОРИЧНЕВАЯ КОРОВА! - издал он приглушенный рев, который наверняка был слышен в «Русалке». - ТРАХНУ ТЕБЯ, ЗЕЛЁНАЯ СВИНЬЯ!
Дикон зажал ладонями уши. - Довольно! Слишком сильно! Тебя услышат по всему Лондону и всей Европе! Тем не менее, один только громкий голос не делает актера актёром. Сможешь ли ты запомнить множество строк монолога или диалога, не прибегая к подсказкам или иным способам?
- Проверь меня.
- Повтори речь Порции о проявлении милосердия.
Руи, дерзко ухмыльнувшись, сделал это - слово в слово.
- А теперь монолог Гамлета.
Руи тут же произнес его - нараспев, безупречным слогом, с чувством.
- Божьи яйца! - благоговейный произнёс Дикон. - Есть ли что-нибудь, чего ты не можешь сделать?
- Я не могу слетать на Луну на вербе... пока! - рассмеялся Руи.
В этот момент раздался стук в дверь. - Вы, мальчики, в пристойном виде? - крикнул мужской голос. - Если так, я вхожу.
- Я полностью одет, но я не пристойный! - завопил Руи.
- Это мессир Уилл, - прошептал Дикон, торопясь к двери. Мужчина вошел, заметив в руке Дикона пьесу.
- Доброго всем дня. Я вижу, вы заняты работой. Ребята тепло приветствовали его, и заняли места за столом. - Ну, как дела? Руи подаёт надежды?
Руи пожал плечами, но Дикон сказал: - Что касается меня, мессир Уилл, мне нечему учить Руи, и я думаю, что он готов к репетиции прямо сейчас.
- В самом деле?! Удивительно, если это правда. У тебя уже был опыт работы на сцене, Руи?
- Нет, сэр. На самом деле, моя нога никогда не вступала в театр, куда, как говорят пуритане, даже ангелы боятся входить. Но вы можете поверить мне на слово, что я быстро учусь, и, если прочитаю что-то дважды и проговорю про себя, чтобы не забыть, я этого не забываю.
- Замечательно, это уникальный талант. Поскольку сегодня в «Глобусе» нет спектаклей, я предлагаю пойти туда и показать тебе окрестности, чтобы ты почувствовали себя на подмостках как дома.
Прибыв в театр, Дикон принялся указывать на различные особенности интерьера, а мессир Уилл, сказал: - Это место известно как Яма, здесь стоят простые люди.
- Под дождем, - фыркнул Руи. - Я предполагаю, что многие члены палаты общин часто бывают в Яме - тут самое подходящее место для ловкачей.
- Боюсь, что наоборот, - рассмеялся мужчина, - потому что им явно не хватает общения, и слишком много членов этой неправильно названной парламентской палаты напускают на себя вид более напыщенный, чем герцог или королевская особа. Я избегаю их, когда могу.
- А это два яруса лож, предназначенных для джентри - так называемый Цветок Качества, так я понимаю? - усмехнулся Руи.
- Да, - добавил Дикон, - и мелкая знать сидит на этих табуретах на сцене, слишком близко к нам, актерам. Я их ненавижу, потому что они мне досаждают, когда я переодеваюсь девушкой - а иногда приходится - и эти благородные подонки вечно пытаются пощупать меня через платье или даже задрать юбку, чтобы посмотреть, что под ней!
- Очарование неведомого, - укоризненно вставил мужчина. - Мы все становимся жертвами этого в тот или иной момент. Но сценическое дворянство, так сказать, и те, кто в ложах, платят неплохие деньги за свои небольшие привилегии, поэтому мы должны терпеть их, так как в плохие времена может помочь любая мелочь.
- На втором ярусе позади сцены находится балкон, на котором будешь стоять ты, Руи, играя Джульетту, - указал в ту сторону Дикон.
Руи с сомнением воззрился на него. - Хм, эти балконные перила не кажутся мне слишком прочными, - раскритиковал он. - Мне бы не хотелось упасть на свое прекрасное лицо посреди сладких слов любви к Дикону... Я имею в виду Ромео!
- Мастер, которому трудно угодить, - произнёс мессир Уилл, невольно улыбаясь, - весь «Глобус» был построен из крепкого английского дуба опытными английскими плотниками, поэтому ты не должен испытывать опасений по поводу простых балконных перил.
Дикон указал на небольшое сооружение, воздвигнутое под потолком сцены. - Это комната для переодеваний, где мы надеваем и снимаем наши костюмы. Ты не можешь увидеть их отсюда, но там в потолке и полу есть скрытые люки, откуда боги, дьяволы, призраки и ангелы могут спускаться сверху или же подниматься снизу.
- Я верю, что все они остаются на своих местах! - зловеще пробормотал Руи. Наморщив свой гладкий детский лоб, он повернулся к мужчине. - Всё это очень хорошо, мессир Уилл, но мне очень не нравятся все эти лоточники, которых пускают сюда! Посмотрите, пол Ямы усеян ореховой скорлупой, апельсиновыми корками, яблочными огрызками и прочим мусором.
- Уборщики приходят по ночам.
- Но почему бы лоточникам не продавать свой товар на улице?
- Потому что зрители любят грызть то одно, то другое во время пьесы. Кроме того, торговцы платят небольшую сумму за то, что им дозволяется торговать внутри...
- Так как в плохие времена может помочь любая мелочь, - улыбнулся Руи.
- Именно так, - сказал мессир Уилл. - Теперь вы и Дикон подниметесь на сцену, и мы пробежимся по вашим репликам. Тебе нужна книжка с пьесой, Руи?
- Нет, но вы должны дать мне подсказку, если кто-то, кроме Ромео, должен обратиться ко мне.
Все прошло на удивление гладко. Руи казался олицетворением Джульетты, он обладал врождённым чувством сцены, и только бедный Дикон пару раз путался в своих репликах.
- Это вина Руи! - грустно рассмеялся Дикон. - Когда я смотрю на него, то спотыкаюсь в своих репликах. Я - одна безмолвно кричащая боль желания!
- Очень хорошо! Мессир Уилл одобрительно кивнул. - Ромео был бы несколько беспорядочен в речи и эмоциях при встрече со своей первой настоящей любовью. Придерживайся своей роли, Дикон - это самое верное по жизни и эффектно на сцене.
- Вы не понимаете, мессир Уилл! - воскликнул Дикон со слезами на глазах. - Я люблю Руи!
- А вот это уже совсем другое дело, - торжественно произнёс мужчина. - Очень хорошо, но ведь это не конец света, правда? Нет ни сломанных костей, ни разрушенных жизней. Так что люби Руи, раз он позволяет, а если твоё сердце не в порядке, юный Дикон, это как раз сможет улучшить твою интерпретацию Ромео или Отелло в напряжённых любовных сценах.
Руи взял Дикона за руку, пожал ее и поцеловал его в щеку. - Вы очень терпимы, мессир Уилл.
- Большинство актеров редко борются с велением сердца, к добру это или к худу.
- Восхитительнои всё же мне кажется, что в случае с моим другом Диконом вы были чрезмерно черствы, ибо вы подчинили его искреннюю привязанность простой игре!
- А что бы ты сделал?! - сказал мужчина. - Мне нравится Дикон, и я делал и буду делать все, что в моих силах, для его благополучия, но, видишь ли, пьеса должна продолжаться, потому что это и есть моя жизнь. Теперь перейдем к менее трезвым вопросам. Я думаю, что вы, мальчики, заслуживаете особого удовольствия, поэтому я приглашаю вас обоих на ужин в «Русалку», и вы сможете заказать все, что захотите!
В этот поздний час «Русалка» оказалась почти пустой, но кухня все еще работала, а месье Бутагон, как всегда, был таким же приветливым и готовым угодить. Руи заказал жареную курицу с каштановой начинкой и большим количеством соуса, запеченный картофель с кусочками сливочного масла, пудинг из кукурузного крахмала с подслащенными взбитыми сливками и две пинты меда. Дикон попросил печень и лук с картофелем, жаренным по-французски - вкусная новинка, которую месье Б. недавно привёз в Лондон, - и большую кружку эля. У мессира Уилла была небольшая миска ячменной каши и стакан пахты.
- У вас совсем нет аппетита, сэр? - спросил Руи. - Я не люблю пировать, когда мой хозяин питается так скудно.
- Я ценю твою заботу, мой мальчик, но в большинстве трапез я развлекаю незваных гостей - нервный желудок, так говорят доктора.
- Я не доверяю лекарям, - решительно заявил Руи. - Вы когда-нибудь замечали, что они неизменно выживают своих пациентов?! По моему твердому убеждению, они - кучка ничего не знающих выскочек и представляют собой большую угрозу, чем все остальное. Можете ли вы представить паутину на открытой ране, которая должна излечить ее? Или использование банок на бедном сукином сыне, который уже полумертв от потери крови?! - Нет?! Чума, забери их всех, потому что они колдуны и должны быть утоплены или сожжены на костре, как и другие ведьмы!
Пока они ели, в голову белокурому парнишке пришло ещё одно критическое замечание, которое он тут же изрёк. - Прошу прощения, мессир Уилл, но не кажется ли вам, что многие ваши пьесы имеют непристойный оттенок?
Потрясенный, Дикон приложил указательный палец к губам, пытаясь заставить другого мальчика замолчать, но мужчина сказал: - Каким образом непристойным? Пожалуйста, объясни подробнее.
- Ну, сэр, ваш «Сон в летнюю ночь», например. Разве название не является эвфемизмом для ночного спуска - влажного сна?
Дикон побледнел от такой наглости, но мессир Уилл рассмеялся. - Ну, я полагаю, что такое толкование возможно применить к нему, но оно далеко от моих намерений.
- Конечно, нет, сэр, но вы же знаете, что люди - они почти всегда горазды делать неверные выводы.
- Нет ничего ни хорошего, ни плохого, но мышление делает это таковымты это имеешь в виду?
- Именно, сэр.
- Хм... Мессир Уилл задумался. - Ты имеешь в виду и другие мои творения, названия которых каким-то образом могут вызвать подозрение?
- Несколько, сэр. «Как вам это понравится» - разве там не указывается на похотливого мужчину, который хочет больших сисек и узкой пизды у женщины, или на похотливую женщину, постоянно желающую большого члена мужчины?
- Должен признаться, что такое возможно.
- А что такое «Буря», как не оргазм мужчины в женщине или у обоих?
- И два мальчика, сравнивающие длину своего члена или две девочки, сравнивающие размеры своего тела, могут быть «Мера за меру»! - воскликнул увлёкшийся Дикон.
- Тише, тише! - предостерёг мессир. - Если кто-то подслушает вас, моя репутация будет разрушена, а мое имя - запятнано! И все же я не могу не спросить вас, есть ли в «Много шума из ничего» такой же похотливый подтекст?
- Это очень просто! - ухмыльнулся Дикон. - Понимаете, там есть один красивый мужчина, постоянно хвастающийся тем, что у него всегда стоит и он величайший любовник всех времен, но когда, наконец, какая-то женщина затаскивает его в постель, то с ужасом обнаруживает, что его член, мягкий ли, стоячий ли, едва больше наперстка!
- Юный Дикон, тебе бы следовало писать порнографические пьесы, - сказал мужчина. А есть ли еще какие-нибудь примеры моей невыразимой похоти?
- Можно сказать, что три пьесы связаны в своего рода сексуальную трилогию, - произнёс Руи.
- Просвети меня.
- Ну, - продолжил Руи, - есть новобрачная пара, и независимо от того, сколько бы муж не целовал, не обнимал и не ласкал свою жену, у него всё равно не встаёт! И весь любовный пыл насмарку. Затем, спустя почти две недели, муж наконец добивается великолепной длительной эрекции.
- «Двенадцатая ночь!» - хмыкнул Дикон.
- И я полагаю, что все хорошо, что хорошо кончается, и это означает, что у мужа больше нет никаких трудностей с... э-э, неспособностью полового члена?
- Да, сэр, - сказал Руи. - Мессир Уилл, надеюсь, вы не обиделись на то, что я высмеиваю названия ваших пьес, потому что я не имел в виду никакого неуважения.
- Без обид - и я понимаю, конечно, что мальчишки всегда остаются мальчишками, это удивительное и забавное явление, которое мне, скорее, нравится. Но уже очень поздно, и я должен покинуть вас, несмотря на то что ваше общество весьма занимательно. Вы, ребята, хорошенько выспитесь, потому что завтра нам предстоит много работы.
После взаимных прощаний Дикон и Руи наконец-таки оказались дома. - Ты так же настроен на любовь, как и я? - прошептал Дикон, пока они раздевались у тлеющего огня в камине.
- Не сегодня, - пробормотал Руи, положив руку на лоб. - У меня болит голова.
3. ДЕБЮТ РУИ В РОЛИ ДЖУЛЬЕТТЫ
- Ты нервничаешь?спросил Дикон, вертя в руках меч и поправляя кинжал.
- Нет, почему я должен нервничать? - ответил Руи. - Как уличный мальчишка, большую часть своей жизни я провел на огромной публичной сцене.
- В первый раз, когда я появился на подмостках, я очень боялся, что испугаюсь сцены и опозорю мессира Уилла и себя.
- И как?
- Нет, но тогда у меня была очень маленькая рольПака в «Сне в летнюю ночь».
- Держу пари, ты был милым бесёнком, выставляющим напоказ свою маленькую попку на всеобщее обозрение! - рассмеялся Руи.
- О, нет! - возразил Дикон с пылающими щеками. - Тогда, как и сейчас, пуританское влияние было слишком велико во мне.
- Я помогу тебе выкорчевать его в совместном экстазе, - пообещал Руи.
- Сегодня вечером? - пробормотал Дикон с надеждой.
- Сегодня вечером, так тому и быть - напомни, если я забуду. «Выцарапай пуританина и покажи сатира», подумал Руи, забавляясь. Ну, я за сатиров - если только они не слишком сатирические.
Мальчики сидели за занавеской в кулисах «Глобуса», ожидая со сцены шипения или улюлюканий, ибо елизаветинская аудитория, как правило, была такой же непостоянной и изменчивой, как и флюгер женского рода - то, что приветствовалось вчера, сегодня могло быть освистано, а завтра этому снова аплодировали. Однако мальчики-актеры почти никогда не подвергались травле, особенно если они были хорошими подражателями и искусными имитаторами, и из-за этого театралы имели два мнения об этих соблазнительных юнцах, считая их либо заблудшими ангелами, спустившимися с Небес, либо учениками Дьявола, поднявшимися из ада.
- Твое белоснежное платье подчеркивает твою красоту, - сказал Дикон, поглаживая шелковистую ткань. - Что это - самит, сатин?
- Насколько я знаю, это монашеская одежда, - пожал плечами Руи.
- Белый - цвет девственности, - пробормотал другой мальчик. - Ты должен носить его всегда.
- Ха! - фыркнул Руи. - Девственна только моя задница, хотя иногда я не слишком уверен в этом. Может быть, какой-нибудь демон украл мою вишенку, когда я пребывал в муках ночного кошмара или наклонился, чтобы поднять мыло в бане.
- Но ты бы понял, что потерял её, не так ли? Ты бы это почувствовал.
- Нет, не почувствовал, если был пьян в стельку. Он нахмурился, глядя на свое платье. - Посмотри на эту чертову штуковину - оно почти до моих ступней, и, если я не споткнусь об это платье и не сломаю себе шею, это будет чудом!
- Ты более ловок, чем горный козел, - сказал Дикон, - и разве ты не говорил мне однажды, что рожден быть повешенным?
- Да, но случаются и несчастные случаи - боги любят подшучивать над нами, беспомощными смертными. Ай! У меня ужасно чешутся титьки! Что, черт возьми, у меня там подложено - парижская штукатурка?
- Это просто складки ткани. Твои сиськи...
- Грудь, черт возьми!
- Грудь должна быть похожа на распускающуюся грудь четырнадцатилетней девочки, ты же понимаешь.
- Мне повезет, если моя грудь не поднимется к горлу и не задушит меня или не опустится к промежности, и я не кончу, запачкав моё прекрасное белое платье!
- Не волнуйся, я сам крепил подкладку - она останется на месте. Ах, Руи, твоя красота и обаяние вызовут восхищение у любого галантного кавалера - но береги себя! Эти благородные хамы пытаются позволить себе неприличные вольности!
- Если они осмелятся сделать это, - прорычал Руи, зловеще сверкая глазами, - то я так пну их между ног, что их фамильные драгоценности с грохотом посыпятся на пол!
- Я бы с удовольствием на это посмотрел! - хихикнул Дикон.
- Тогда держи глаза открытыми! Эй! Вот и твоя реплика! Топай отсюда - и держи свой член высоко!
Нацепив на лицо веселую улыбку, Дикон с важным видом вышел на сцену - цветок юности из Вероны, которому суждено влюбиться в девочку, которая была мальчиком и оба «умрут» в самом конце. Руи прав - это глупая пьеса, но, не смотря ни на что, бесконечно драматичная.