Вскоре ей стало ясно, и о чем идет речь, и в чем вообще причина приезда Левандовского к Бобе: тот уговаривал летчика сесть за руль сверхбыстроходной машины и побить мировой рекорд скорости. Машина, правда, существовала лишь на бумаге, но, по словам Бобы, получить финансирование, особенно если в проекте примет участие Левандовский, было плевым деломРябушинский-младший, главный акционер АМО, сам горел желанием отобрать рекорд у англичан. До шестисот верст в час оставались сущие пустяки, и Боба был готов на все, чтобы воспользоваться шансом.
Оседлав любимого конька, Боба вдохновенно вещал про решительного Кэмпбелла, на своих «Синих птицах» штурмовавшего один рекорд за другим то на пляже в Дайтоне, то на соляных полях Бонневиля; про доблестного Генри Сигрева, отдавшего жизнь за то, чтобы стать рекордсменом и на суше, и на воде; про невероятную дуэль Эйстона и Кобба и про их аппараты с тысячами лошадиных сил в утробе; о случаях поразительных неудач и невероятного везения, о капризах погоды и выходках техники, об отваге и безрассудстве, а вместе с терминами, которыми он пересыпал свой рассказ«беспротекторные шины», «независимая подвеска», «центробежный компрессор» по столовой будто плыл тот же букет из бензина, смазок и прочих технических ароматов, который обычно пропитывал одежду Бобы. Но в его устах все эти словечки звучали так аппетитно и заманчиво, что устоять перед их чарами мог бы только самый закоснелый гуманитарий.
Уже и Павел одолел свою кашу, и Дуся разлила всем кофе, и даже профессор, поковырявшись в шпинате, проявлял интерес к этим рассказам, а Боба и не думал закругляться. Тщетно сама Клавдия Петровна пыталась вставить в его речь хоть слово. Боба поневоле приумолк лишь после того, как в гостиной зазвонил телефон и горничная, ответившая на звонок, высунулась в дверь с негромким «Лизавета Дмитриевна, вас!».
Лиза с досадой встала из-за стола. Опять начинаетсято ли воздыхатель новый по ее душу, то ли кому-то взять интервью приспичило. А приучить Дусю сперва спрашивать, кто звонит и по какому делу, а уж затем звать молодую хозяйку к аппарату, никак не удавалосьДуся была твердо уверена, что толпы поклонников никому не могут быть в тягость.
Госпожа Тургенева? незнакомым голосом бойко откликнулась трубка на ее «Алло!». С вами говорит Ялта, сыскное отделение. Не позволите ли отнять у вас минутку вашего бесценного времени по поводу смерти Никифора Костанжогло? Вы свободны сегодня? За вами заедут через полчаса, высылаем машину. И трубка, не дожидаясь возражений, дала отбой.
Лиза несколько секунд переваривала неожиданный звонок, вслед за которым нахлынуло и недовольство, и недоумение, а главноепробежавшее холодными пальцами по коже беспокойство. Проглотив комок, вставший в горле при мысли об остекленевших глазах Костанжогло, она сказала в умолкшую трубку, повысив голос так, чтобы он был слышен в гостиной:
Погодите, я сейчас Евгения Михайловича спрошу!
Звать Левандовского ей не было нуждытот, правильно поняв смысл реплики, уже сам стоял в дверях. Лиза показала глазами, чтобы тот прикрыл дверь, и спросила, предоставив собеседнику любоваться ее затылком:
Евгений, вы кому-нибудь говорили, что труп мы вдвоем обнаружили?
Никак нет, сказал Левандовский. Собственно, не ручаюсь, что до вашего пристава вообще дошли мои слова про труп. Чтобы таким, как он, что-то втолковать, нужно одно и то же раз пять повторить, а я и одного-то раза не успел
Тогда как вы объясните вот это? И Лиза, все же соизволив вновь повернуться к нему лицом, рассказала, кто и зачем вызывает ее в Ялту.
Ей-богу, Лиза, развел Левандовский руками, я не обмолвился ни одной живой душе! Более того, не понимаю, каким образом обо всем так быстро в Ялте проведали? Может быть, этого Костанжогло, как говорится, «пасли» и видели, что мы были рядом с трупом? Но к чему тогда ваши показанияони сами все должны знать лучше нашего. Как хотите, но что-то тут неладно Не стоит, наверное, вас туда отпускать.
Чтобы они сюда явились меня допрашивать?! Еще надо придумать, что тете сказать, а то не сносить мне головы, если она узнает, что мы в кустах трупы разыскивали вместо того, чтобы кушать простоквашу с гренками! Вы-то, надеюсь, ей не проговорились? Нет, добавила она, чуть поразмыслив, надо выяснить, что все это значит.
Я еду с вами, объявил Левандовский.
На миг ей опять стиснуло грудьне от тревоги, а от вновь промелькнувшего ощущения взлета. Но, мысленно упрекая себя и за излишнюю восторженность, и за въевшееся в кровь лицемерие, она сказала капризным тоном женщины, уставшей от опеки надоедливых кавалеров:
Да что вы, Евгений, зачем вам так усердствовать? Ничего со мной не случится! И кроме того, вы же к Бобе приехали. Мне неловко будет, что вы из-за меня сбегаете, не успев с ним поговорить.
Не волнуйтесь, такие дела за раз не решаются. И потом, выслушать его я уже выслушал, а с ходу давать согласие все равно не собирался.
Ну что ж, Лиза изобразила кокетливое равнодушие, если вам больше нечем заняться, составьте мне компанию. Буду рада. Только о трупени слова! Мы едем в Ялту готовиться к премьере
Вернувшись с этим напутствием в столовую, она с места в карьер начала выдумывать:
Тетя, это насчет премьеры завтрашней звонили. Для чего-то я им там понадобилась. И не переживайте вы, что я опять без эскорта останусь, со мной Евгений Михайлович вызвался поехать.
Лицо у Павла вытянулось так, что на него было больно смотреть, а Боба недовольно дернулся, но на этот раз Клавдия Петровна не дала ему и слова вымолвить, ответив племяннице:
Какая уж теперь премьера после твоих выходок! Я платье новое сшила, а ты такое вытворяешь! Как же я с тобой в обществе покажусь?
Вы так и не объяснили, что за премьера, сказал Левандовский, снова приходя Лизе на выручку.
Картина новая, с Самсоновым. «Капитан поднебесья». Наши с ним сцены еще год назад были сняты, но там столько комбинированных съемок, что их никак закончить не могли. И вот наконец смонтироваликак раз к моему приезду подгадали. А вы плакатов не видели? Ничего, еще увидите.
Надеюсь, вы меня контрамаркой снабдите?
Снабжу, не сомневайтесь! Там как раз по вашей частилетчикипилоты, коварные враги, отважный герой совершает подвиги и бурная любовь на этом фоне.
Вот как? Придется весь Качинский аэродром с собой привести. Я там сейчас пребываю на задании, пояснил он.
Приводите, приводите, одобрила Клавдия Петровна. Хоть будет кому за нашей Лизаветой ухаживать, а то она совсем в девицах засиделась Двадцать семь через неделю стукнет, и что? Ни кола ни двора, только съемки эти несчастные!
Тетя, вы нашу Лизу не обижайте, хмыкнул Боба. Может, у нее призваниеслужить искусству!
Служить искусству, сказал тоже! Вот Неждановаона искусству служит! А у Лизаветы хоть бы роли приличные былитак нет же, всяких профурсеток играет, смотреть тошно! Дуся, дай сюда газету! велела тетка горничной. Что-то там про нее мелькало
Поднеся к глазам висевший на шее лорнет, Клавдия Петровна принялась изучать поданную газету. Пролистав страницы с заголовками об осаде Тобрука, о монархической оппозиции в Думе и об очередном инциденте на маньчжурской границе, она нашла фотографию племянницы и погрузилась в чтение заметки, проговаривая про себя слова шевелящимися губами. Боба, пользуясь паузой, хотел было продолжить разговор про рекордные машины, но едва он открыл рот, как тетка провозгласила:
Ну, вот хотя бы! и зачитала вслух: «Знаменитых розыгрышей Тичкока госпоже Тургеневой избежать не удалось. Он пригласил ее на обед, где все блюда, включая суп, были голубого цвета и поданы на голубой посуде, все, по словам Тичкока, подобранное под цвет глаз его гостьи» И ты, Лизавета, среди такой публики крутишься! Сколько времени в своем Голливуде валандаласьхоть бы какого миллионера там раздобыла. Или вон, в Ливадии изволит гостить наследный князь Монако. Вот с кем тебя надо познакомить! Как раз подходящая партия.
Лиза кисло улыбнулась. Проектов подобного рода у тетки было множество, и по большей части все такие же фантастические. Клавдия Петровна питала твердое убеждение, что с ней охотно породнятся даже царствующие особынедаром в Стокгольме ей пожимал руку сам шведский король!
Он поди присматривает, куда сбежать, если немцы захотят его казино конфисковать, попыталась отшутиться Лиза. Ну и зачем мне князь без княжества?
Если так дело пойдет, буркнул Боба, сами без страны останемся. Как они всех под орех разделали, а? В прошлую войну четыре года в окопах ковырялись, а тут раз-дваи уже по Шан-Зелизе маршируют!
Да ну тебя, Боба! фыркнула Лиза, которая терпеть не могла разговоров о войне. Что за пораженческие настроения? Смотри, еще загремишь в когти Андрею Леопардовичу!
Упоминание о грозном прокуроре Андрее Леонардовиче Верховском и его Комиссии по расследованию антироссийской деятельности кого угодно могло ввергнуть в священный трепет. Верховского не зря прозвали Леопардовичемон прославился тем, что еще в семнадцатом году выписал ордер на арест пресловутого Ульянова-Ленина, а впоследствии яростно выискивал всевозможных врагов отечества.
Что ты меня стращаешь Андреем Леопардовичем! взвился Боба. Хватит уже, большие чистки давно кончились! Никакие это не пораженческие настроения, а простой здравый смысл!
По-твоему, немцытакие дураки, снова затевать войну на два фронта? прогудел профессор. Думаешь, они за четверть века ничуть не поумнели? Зачем немцам сейчас идти на нас войной, если раздавить Англию им ничего не стоит? Бросок через Босфор, одна армиячерез Палестину на Синай, втораяк иракской нефти. Египет берется в клещи, а там британцам и против Роммеля-то еле-еле сил хватает. И едва Суэц будет у немцев в руках, Британская империя развалится. Мятеж Рашида Али выдает их планы с головой.
Да, но кто же пропустит немцев через Турцию? возразил Боба.
А кто их там остановит? Сами турки? Это смешно. Они хоть завтра готовы за рейх воевать, да только англичан боятся.
Допустим, не сдавался Боба, и что потом? Германия на этом остановится? Самое время придет с восточным соседом разобраться! Забыли уже, дядя, речи фюрера про жизненное пространство? А мы ему чем ответим? Что сможем выставить против немецких танковых клиньев? Конницу с тачанками?
Пусть в стране с танками негусто, таинственно произнес профессор, самодовольно подергивая себя за бороду, зато у нас найдется кое-что, от чего никаким немцам не поздоровится!
Это что же, дядя, весь мир гадает, как армады вермахта остановить, а у вас, значит, и рецепт имеется?
Не без того, не без того Наука, знаешь ли, она много разных гитик умеет!
Может, поделитесь рецептиком-то?
Павел неожиданно заерзал и задергался, будто ему под седалище подсунули раскаленную сковороду. Он раскрыл было рот, но не хватало решимости вмешаться в спор. Это заметил даже профессор:
Ну, что с тобой такое, Павел? Опять где-то германских агентов увидал? Я тебе сто раз твердилшпионы бывают только в кино! Какая там у тебя была картина? обратился он к Лизе. «Ошибка инженера Кочнева», так? Ох уж эта шпиономания! Я как пропуск дома забуду, меня в мою же лабораторию не пускают, а на углу в заборе дыра, и заходи кто хочешь!
Российская секретность! рассмеялся Левандовский. И мы на Каче с летного поля регулярно пастухов гоняем! И все-таки, Аркадий Аристархович, добавил он, лишняя осторожность в наше время не помешает. Сами знаете, был бы секрет, а украсть его всегда кому найдется
И вы туда же, батенька? Я говорил и буду говорить, что шпиономанию раздувают наши драгоценные власти, чтобы было на кого свои прегрешения сваливать! Спасибо Андрею Леопардовичу, выловил столько шпионов, сколько никогда в природе не существовало!
Ты, Аркаша, послушал бы, когда тебе дело говорят! упрекнула его супруга. А то вечно ты один умный, а остальные дураки! Оттого и ученики все разбежались, один самый верный остался! кивнула она на Павла. Да и тот, как выясняется, вовсе не тебе верность хранит! Да-да, объяснила она, усмехаясь, пока ты, Лизавета, наверху одевалась, мы из него все выудили о ваших приморских приключениях! Понятно теперь, почему ты за князя замуж не желаешьу тебя, выходит, и без того жених есть!..
На острый язычок Клавдии Петровне не следовало попадатьсяЛизе это было прекрасно известно. Больше, чем за себя, переживая за Зенкевича, готового провалиться сквозь пол, она не знала, как остановить разошедшуюся тетку, но, к счастью, за окном загудел клаксон
Глава 5
И хотя это всего лишь расторопный Ахметкин дядя подогнал приведенный в порядок родстер, Лиза все равно была рада, что нашелся повод прервать завтрак. А на улице уже крякал новый гудокне такой бархатистый и солидный, как у «мерседеса» Левандовского, а повыше тоном, отрывистый и нетерпеливый.
Просила же не присылать за мной машину! поморщилась Лиза, моментально входя в роль. Сама бы как-нибудь добралась! Дуся, пойди скажи там, чтобы подождали, я сейчас соберусь!
Видно, в сыскном отделении Лизу не считали такой уж важной птицейза ней приехал всего-навсего потрепанный фордик. Да и шофер ей достался какой-то несерьезный: коренастый толстячок в косоворотке, внешностью чем-то смахивавший на дворового кота-бандита. Он поджидал пассажирку, облокотившись на распахнутую дверцу, и, явно не оставшись безразличным к прелестям горничной, охмурял ее своим красноречием, разливаясь соловьем, а та слушала его байки, разинув рот.
Вообразите себе, Дарья Тимофеевна, этот прохиндей вдруг как завопит чистым русским языком: «Спасите, убивают!» трепался посланец из полиции и сам заходился от своих баек свистящим смехом, будто исторгали из себя протяжный звук мехи гармошки.
При появлении Лизы он мигом забыл про Дусю, выплюнул изжеванный чинарик, чуть поклонился, в широком замахе сорвав с круглой, стриженной под бокс головы белый картуз, и воскликнул неожиданно высоким и сиплым голосом, ничуть не вязавшимся с его плотной фигурой:
А вот и наша звезда! Заждались мы вас трошки, Лизавета Дмитриевна! Ну, попались вы нам как кур в ощип, теперь держитесь! И он снова засмеялся, но осекся, когда вслед за Лизой на улицу вышел Левандовский.
Летчик с легким презрением окинул взглядом и этого субъекта, и его экипаж и осведомился с каплей барственной лени в голосе:
Так это вы, любезный, из сыскного отделения? А документ какой у вас имеется?
Сей момент, ваше благородие! Развязности у шофера убавилось, услужливости, напротив, сильно прибавилось. Пожалте, вот он, наш документ! Извольте убедиться, все чин по чинуТарас Ковбасюк, помощник следственного пристава!
Так-так Левандовский, заглянув в удостоверение, вернул его владельцу. Вот что, любезный: для госпожи Тургеневой у вас лимузин слишком неказистый, да и неудобно ей в нем будет. Вы вперед езжайте, а я Елизавету Дмитриевну сам повезув мою-то машину ей сесть будет не стыдно.
Лиза, ждавшая этого приглашения, все же была задета тем, как по-командирски оно прозвучало. Опять он распоряжается, что ей делать и чего не делать! Но хватило бы одного взгляда на обшарпанный, пыльный фордик и на стремительный «мерседес», блиставший лаком и хромом, чтобы моментально сделать выбор. И посланец, назвавшийся Тарасом, тоже понял это, окончательно стушевался и даже воздержался от протестов, лишь попросив с фамильярным заискиванием:
Тильки вы уж, ваше благородие, не подкачайтеесли я Лизавету Дмитриевну не доставлю в целости и сохранности, с меня бошку снимут!
Ладно, ладно, махнул рукой Левандовский, трогай!
Лиза опустилась на мягкое сиденье родстера, обтянутое скрипучей белой кожей, и утонула в машине так, что верхний край приборного щитка оказался на уровне ее глаз. Левандовский нажал кнопку стартера, мотор мгновенно завелся, коротко рыкнув, как злобный волкодав, и автомобиль плавно покатил вслед за фордиком, пофыркивавшим и испускавшим из выхлопной трубы синеватые струйки дыма.
Очень мило с вашей стороны, что вы так цените мое общество, сказала Лиза, но могли бы сперва и меня спросить, кого я выберу себе в спутники!
Если вас мой скромный транспорт не устраивает, мы в момент все исправим! отозвался Левандовский. А я-то был уверен, что угадал ваше желание!
Не больно-то удачно это у вас получается, возразила Лиза. Слишком недолгим было наше знакомство!