Сентябрь - Томаш Пациньский 7 стр.

И так вот, усиленными темпами лечимый врачом, иногда бросавшим невыразительные руга­тельства на фарси в адрес начальства и Дядюшки Сэма, Вагнер дождался момента выезда со ско­ванными руками по направлению моста на Буге, в Воломин, где размещалась действующая амери­канская тюрьма и военный суд, а так жечто самое главноевершинное достижение западной гума­нитарности: оснащение для осуществления смертельных уколов

А может, и значительно ближе, в ближайший лес.

Загривок жандарма побледнел, ирландец внимательно осматривался. Водитель хаммера притормозил, солдат за пулеметом водил стволом по лесу. Все еще большая толкучка, мимо них проехало уже несколько УАЗов: русские как раз принимали зону за Бугом, который должен был стать пограничной рекой. Или, если кто желает, линией разграничения.

Вновь он поглядел на серые циферки. Боже, как медленно идет время, неприязненно поду­мал он. В особенности же, когда пришли воспоминания.

Перед Бугом случая как-то не оказалось. Проехали Порембу и въехали в леса, тянущиеся до самого Борка. Отличное местечко. К сожалению, жандарму пришлось еще немного переждать: по раз­битому гусеницами асфальту тянулась колонна БТР-ов с трехцветными флагами на бортах. Подоб­ные обозначения были весьма важны: самые большие потери у русских были по причине авиации со­юзников. Так уж неудачно сложилось, что польское оснащение было идентичным, если не считать "меркав", которые были плодом краткого военного флирта с Израилем перед самым на­чалом войны.

Только флаги особо и не помогли. Пригодными они оказывались лишь тогда, когда у пило­тов было время на зрительную идентификацию цели; для разумных боеприпасов магнитные и инфра­красные сигнатуры такого транспортера были идентичными, независимо от того, чтобыло на­малевано на боках. Потому-то, к неподдельному раздражению союзников, российское командова­ние заставило ограничить применение воздушных налетов, что значительно увеличило потери в конечной фазе опе­рации.

Вагнер машинально присматривался к колоннам, мимо которых они проезжали. На дыря­вом асфальте ʺхаммерʺ уже не так трясло, как на грунтовой дороге, тычки автоматным стволом были более редкими и менее болезненными. Русские, обсевшие броню стоявших на обочине транспортеров, гля­дели на проезжавшие ʺхаммерыʺ неподвижным взглядом. Кое-кто проводил ма­шины стволами автома­тов. Перемирие кончалось, делили ошметки. Они уже не были союзниками, хотя еще не стали и вра­гами, теперь же внимательно приглядываются друг к другу с обеих сторон границы. Которая лишь по названию являлась линией разграничения.

Конвой подъезжал к Броку, добрались до последней прямой перед городком, слегка опадаю­щей книзу. Свернули к реке, проехав мимо сожженного торгового павильона, съехали вдоль насыпи, ведущей на мост.

Длинный мостовой пролет, разбитый как раз посредине, лежал в течении реки с первых ча­сов войны, когда в него попала наводимая лазером бомба Payeway. Как и большинство мостов в Польше. За разбитой конструкцией вода творила водовороты, вымывая глубокие ямы к радости многочислен­ных судаков.

Рядом саперы выстроили временную переправу. Для этого они воспользовались одним из мо­стов польского стратегического резерва, складируемым рядом, сразу же за сожженным пави­льоном. Вагнер помнил серые, покрытые лущащейся краской элементы с допотопных времен, когда сам при­ходил к Бугу на рыбалку. Тогда он никак не предполагал, что все эти горы железяк когда-то еще при­годятся.

Широкие шины ʺхаммеровʺ зашуршали по временному деревянному настилу. На другой сторон­е царил привычный русский бардак, а вот на американском берегу был возведен надлежащий погра­ничный пост. Разрисованный маскировочными полосами жилой контейнер; блестящий све­женькой бе­лой и красной краской шлагбаум, рядомв ивахокопанный "брэдли". Пулеметный пост, обложен­ный мешками с песком.

Из ведущего ʺхаммераʺ выглянул военный полицейский, махнул пропуском у часового под но­сом. Солдат даже не вздрогнул, понуро глядя из-под края шлема.

Конвой ускорил движение. Сержант-ирландец почувствовал себя увереннее, он даже повер­нулся, оценивая заключенного взглядом, из которого без труда можно было прочесть мститель­ный триумф. Вагнер глаз не опустил, только выругался. Жандарм прищурил глаза.

Сейчас они ехали быстрее. На этом берегу Буга дорога была пустая. Американцы не подтяги­вали армию так близко к границе. У них для контроля была значительно большая территория, а го­ловные милы перебрасывали именно сейчас на Ближний Восток. Согласно официальным сведен­иям, они могли рассчитывать на поддержку марионеточного правительства. Тут все еще была Польша, чу­довищно обкорнанная с одной стороны по причине присоединенных к Федеративной Рес­публике лан­дов; а с другой сторонырусской зоной. Но американцы представляли собой толь­ко лишь миротвор­ческие силы, которые должны были предостеречь меньшинства перед началом этни­ческих чисток. Скорее всего, эти меньшинства были негритянскими, так как иных меньшинств не было. Даже вьет­намцы кучей перебрались в Великопольшу, ныне называющийся Вартоландом.

Так что пулеметы, никому не угрожая, целили в небо. Солдат в ведущем ʺхаммереʺ исчез из поля зрения, прячась от холодного ветра под укрытием высокого борта. Жандарм снова повернул­ся и еще раз измерил заключенного взглядом. Скоро лесок, эта дорога была ему известна.

Первая машина притормозила. Они доехали до разбитого мостика над небольшой, за­росшей ряской и лилиями-кубышками старицы, которую можно было без труда объехать. Только ведь мостэто мост, считается по штукам, так что и этот попал в перечень целей, а так же полу­чил свою бомбу с лазерным наведением. Если учесть его стоимость и значение, то для Военно-Воздушных Сил США данный бизнес был невыгодным.

ʺХаммерʺ заколыхался, съезжая с насыпи на насыпанный бульдозерами объезд. Ство авто­мата больно врезался в ребра. Принимая во внимание предполагаемую длительность жизни, Вагнер пару секунд размышлял над тем, чтобы стукнуть сидящего рядом жандарма головой, раз уж руки были в наручниках. Не успел.

Ведущая машина превратилась в огненный шар. Словно в замедленном кино, из набухаю­щего шара выстрелил длинный язык кумулятивной струи. Противотанковый гранатомет, успел еще поду­мать Вагнер, причемкрупного калибра, не РПГ, скорее, "Карл Густав". Похоже, немножко еще оста­лось, не все проделали дыры в броне абрамсов, шварцкопфов и леопардов.

Только лишь сейчас сюда добралась взрывная волна, вдавила вовнутрь лобовое стекло, за­сыпая всех сидящих градом стеклянных обломков. ʺХаммерʺ резко затормозил, водитель выпря­мился, подергиваясь в такт попаданий. Свернувшийся клубком сержант спрятался за спинкой си­дения в на­дежде, что от огня спереди его защитит блок двигателя. Не обращая внимания на втис­кивающийся под ребра ствол, Вагнер изо всех сил бросился на двери, молясь только о том, чтобы те не были за­блокированы. И чтобы сидящий рядом урод не нажал на спусковой крючок.

Дверь заблокирована не была. Выпадая наружу пленник понял, что не нужно опасаться суну­того под бок оружейного ствола. В долю секунды он заметил мертвеющие глаза молодого воен­ного по­лицейского, черную дыру под козырьком фуражки. Вагнеру повезло При попадании пули в мозг, че­ловек не нажимает на спусковой крючок в последней судороге; подобного рода попадания от­ключают нервную систему.

Свалился он плохо, помешали скованные за спиной руки. Так что он сильно ударился голо­вой об землюк счастью, мягкую, еще не утоптанную шинами. Он увидел, как второй ʺхаммерʺ тоже охва­тывает пламя, а солдат при пулемете выстреливает последнюю очередь в небо.

Вагнер почувствовал тупой удар в предплечье, который его подбросил; упал лицом в песок, но под веками была картинка пригнувшихся фигур, бегущих от старицы, из зарослей ивняка.

Он понимал, что ранен, но боли не чувствовал. Время ускорилось, ему были слышны хлоп­ки взрывающихся в горящих машинах боеприпасов, что-то влетело в грунт возле самой его голо­вы. В конце концов, канонада начала утихать.

Он лежал, наполовину задохнувшийся, во рту и в носу было полно сырого песка. Наконец по­чувствовал, как кто-то пинает его в бедро, дергает за плечо, переворачивает на спину. Вагнер вскрик­нул, плюясь пескомбыло больно.

Он открыл глаза и сразу же их закрыл, так как сразу же перед ними увидел ствол с характер­ной газоотводной трубкой. ʺКалашʺ.

- Оставь его, - услышал он девичий голос. Снова открыл глаза.

Стоявший над ним человек был одет в пятнистый спецназовский комбинезон. Но русским он не был. На голове у него был польский арамидовый шлем с прикрепленным к полотняному чех­лу сво­бодно болтающимся кусочком рыжего меха. Оснащение у него было американским, зато па­тронташрусский.

Из-под шлема на плечи спадали длинные волосы.

- Да вижу я, вижу, - неохотно буркнул таинственный тип, молодой парень, как заметил Вагнер. И буркнул достаточно громко, так как слышно его было сквозь гул гаснущего уже огня.

- К счастью, - прибавил тот.Если бы не лежал на роже, я бы скованных лап и не заметил.

- Раз уж попался эмпикам (MP = military police), парень может быть и в порядке.

Девушка подошла поближе, продолжая чутко разглядываться.

- А вдруг он свистнул бабки у коллеги? Или застрелил кого-то, неосторожно, при свидете­лях, и его нужно было посадить в тюрьму? Ну его нафиг, пускай делают с ним, что хотят Эй, ты, мазерфа­кер! Разговаривать умеешь? Can you speak?

Девушка склонилась над ним так низко, что на лице он почувствовал нанизанные на реме­шок деревянные бусинки. Шлема у нее не было, только пилотка немецкого танкиста с прицеплен­ным к ней Да ведь это же беличий хвост, изумленно узнал Вагнер. Когда девушка нагнулась, хвост упал ей на лицо. Та откинула его нетерпеливым жестом.

- Старый уже, - заявила она.Наверняка воровал снаряжение, на тылового пердуна по­хож. Типичный мазерфакер!прибавила она.

Вагнер выплюнул остатки песка, поворачивая во рту прикушенный язык.

- Отъебись от моей мамочки, киска, - не слишком четко произнес он, глядя, как глаза де­вушки расширяются от изумления.

Товарищ девушки наклонился и помог встать. При этом Вагнер скривился от боли.

- А стреляешь ты, Корин, вечно как задница.

Еще один девичий голос. Да нет, скорее женский, эта была постарше. В руках она держала М-16 с подвесным гранатометом, на груди лента с патронами 40 мм. И, естественно, беличий хвост, который гордо развевался на боку шлема, на сей разгерманского.

- С пяти метров не попал, я же видела.После этого она обратилась к пленнику со скованны­ми руками: - Только пан, похоже, не в претензии.

- Нет - начал было Вагнер, все так же не понимая, что вокруг него происходит. Его пере­бил вопль.

Из разбитого ʺхаммераʺ, единственного, который не горел, как раз вытаскивали сержанта-ирландца, на котором каким-то чудом не было ни царапины. Словно кот, он цеплялся за дверь и дета­ли кузова, порезав ладони о рваный пулями металл. Только у него не было ни малейшего шанса, вы­таскивавших было четверо, и хотя они друг другу мешали, достаточно быстро справи­лись с делом. Удар прикладом повалил ирландца на колени; в догасавшем зареве пожара было видно его поблед­невшее, покрытое потом лицо и переполненные гадким страхом глаза. Те, кто вы­тащил его из каби­ны, отступили на несколько шагов и подняли свои стволы. Жандарм чего-то кри­чал, по его лицу текли слезы; Вагнер хотел было подойти к нему, но кто-то схватил его за простре­ленное плечо.

У капитана потемнело в глазах. Прежде, чем вновь обрел возможность видеть, он всякий миг ожидал грохота залпа. А ему не хотелось его услышать. Вне всякого сомнения, сержант был своло­чью, но что-то восставало в Вагнере перед убийством безоружного.

Выстрелов он не услышал. Когда зрение вернулось, сержант военной полиции все еще сто­ял на коленях. Он уже не кричал, не умолял, только глаза блестели испугом.

Одна из стоявших в круге фигур сделала быстрое, чуть ли не танцевальное движение. Блес­нул искривленный клинок, отражая блеск огня. Что-то покатилось по земле, безголовый кор­пус сполз, кровь хлестала из перерубленных артерий; пальцы какое-то время рвали землю. Недол­го, и быстро застыли.

- Так надо, - услышал Вагнер, чувствуя стягивающую его лицо судорогу.

Он глянул в бок. Старшая девушка вглядывалась в недвижное тело лишенным выражения вз­глядом, в ее глазах отражались языки пламени.

- Так надо, - повторила она через какое-то время.Вскоре ты поймешь.

Капитан почувствовал, что вот-вот свалится. Его поддержал стрелок-неудачник.

- Прошу прощения, старик, - буркнул парень на ухо Вагнеру.Впервые радуюсь, что не по­пал.

Вагнер взял себя в руки. Поглядел на окружавших его солдат. Солдат? Нет, на солдат они не были похожи.

Подошел тот, кто отрубил голову сержанту. Высокий, значительно старше остальных. Где-0то моего возраста, подумал Вагнер. Явно командир.

И действительно. Стоявшие рядом едва заметно напряглись.

- Ну что? Нечего пялиться, валим отсюда.

Несмотря на холод, на нем была расстегнутая польская форменная куртка, надетая на чер­ную футболку с черепом и надписью: Black SabbathEuropean Tour 2002. Клинок искривленного меча он вытирал белой тряпкой.

Да это же катана, заметил Вагнер, самая настоящая катана. Наверняка спионерил ее из ка­кого-то музея, никакая не подделка. Только лишь сейчас до него дошло, что остальные тоже вооруже­ны холодным оружием. У молодой девушки в пилотки к спине была приторочена кавалерий­ская саб­ля. У Корина, стрелка-неудачника, был американский саперный мачете.

У одного из тех, кто только что подошли, помимо ʺкалашаʺ был арбалет. Убийственная ма­шина, предназначенная для охоты, с композитными крыльями лука и лазерным целеуказателем.

- Не пялиться!еще раз скомандовал командир.И так нечего собирать, все сгорело. Не нужно было стрелять во второго, не смылся бы он.

Эти слова были направлены в адрес парня, державшего трубу гранатомета. Это и вправду был ʺКарл Густавʺ.

- Собираемся! Эй, Искорка!...

Младшая девушка кивнула

- Подними руки.

Она встала за недавним заключенным. Он почувствовал прикосновение холодного метал­ла, что-то щелкнуло, освобожденные руки опали.

- Благодарю, - сказал Вагнер девушке, прячущей в рюкзак саперные ножницы.

Та же даже и не кивнула.

- Идти можешь?спросил командир всовывая меч в ножны давным-давно усвоенным, не­брежным движением, который он, должно быть, подсмотрел в каком-то самурайском фильме.

Вагнер растирал запястья, на которых остались элегантные браслетки, подарок американског­о налогоплательщика. Не говоря ни слова, он кивнул, даже не спросил: а куда идти. Все равно.

- Да, могу, - произнес он через пару мнут.Вот только не знаю, смогу ли быстро.

При этом он как раз всовывал индивидуальный перевязочный пакет под разорванный ру­кав форменной куртки.

- Спешить не надо, - командир блеснул зубами.Не бойся, наш марш ты не замедлишь. Впрочем, здесь недалеко.

- Не надо?удивился Вагнер. Вновь он мог логично размышлять.

- Я знаю, о чем ты думаешь.Командир рассмеялся уже громче, остальные присоедини­лись к нему.Здесь дело совершенно не в том. Ты видишь, какой ужасный бардак. Их мало. Сего­дня мы беспокоились исключительно о том, а приедет ли вообще кто-то. Жалко же такой чудесный день пу­стить псу под хвост, просидеть в кустах понапрасну.. Ладно, трогаемся! Корин, поможешь ему, в конце концов, это же твоя заслуга...

Все умело сформировали походную колонну и растворились в густеющем мраке. Шли чут­ко, но и расслабленно, было видно, что местность знают превосходно. Идущий перед Вагнером по­яснял вполголоса:

- Эти здесь, возле моста, уже спрятались в своем брэдли и до утра не высунут носа. Мы их поджарим как-нибудь позднее, их здесь всего пятеро. Да, они вызывают поддержку, только все это глупость. Ближайший их пост находится в Лохове, но это только пехота, так что знают, что не успе­ют. Вот чего они не знают: вернутся ли. Вертолет у них имеется только в Вышкуве, но это, но это всего лишь "хьюи", не известно, стартуют ли вообще. Ну а если даже и вылетят, так добро пожало­вать

Вагнер не был удивлен. Он заметил две пусковые установки "гром", намного лучше всяких стингеров.

- А русские?только и спросил он. Ответом был смех.

- Именно к ним мы и идем. Прямиком за Буг. Уже недалеко.

- А скажи мне еще вот что - Он решил ничему не удивляться. В конце концов, довольно дол­го он был отрезан от света, который, как видно, успел довольно сильно измениться.Скажи, а то вы, черт подери, такие? Партизаны? Отряд регулярной армии? Движение сопротивления?