Сентябрь - Томаш Пациньский 8 стр.

Рассмеялись все, услышавшие вопрос.

- Ты где это был?голос женщины постарше, чуть запыхавшийся от марша. Что ни говори, боеприпасы к гранатомету свое весят.

- Где это ты был?повторила она.Не знаешь? Мыкоммандо. Свободные эльфы. По дру­гому, Белки. А вот онэто Волк. Знаменитый волк, как говорят некоторые.

Может быть и знаменитый; Вагнер уже начал уставать, он потерял много крови, больше, чем предполагал вначале. Опять же, после предыдущих ранений он не совсем еще пришел в себя.

Волк, говоришьподумал он. Коммандо. CNN, которую иногда разрешали им смотреть, ничег­о о подобном не рассказывала.

Почти четыре года. Вагнер внимательно вглядывался в стакан, покрытый бесчисленными от­печатками пальцев. Нет уже ни Волка, ни Искоркитой, что помоложе. Ее достал киборг, мало чего осталось. Только пилотка немецкого танкиста с беличьим хвостом. А двадцатимиллиметро­вые пули оставляют мало чего для похорон.

Свободные эльфы. В этой войне не было партизан. Кмитицев, Мрачных, Боров. Не существо­вало движения сопротивления. Двадцать лет свободы, глобализации и макдональдизации убили все давние образцы. Годы нахальной националистической пропаганды, популяризации ксеноф­обии, оглупления новым культом.

Так что подпольные организации не появились. В американской зоне коллаборационистов можно было выбирать на вкус и цвет. Те же, кто не пожелал со всем эти согласиться, сделались преступниками, контрабандистами, в конце концовсамыми обычными бандитами. Таким вот об­разом, живя вне системы, они получали эрзац свободы. Декады фильмов карате, переплетенные с паломничествами, принесли свой урожай. Никто не закапывал оружие и не шел в лес с инымичем исключительно преступнымицелями. Все видели все происходящее в заднице. Почти что все. За исключением Белок.

Они не сражались за независимость или там свободу. Они прекрасно понимали, что ни­когда ее уже не получат; время Европы, по крайней мересеверной, пришло к концу. И ничто от этого не отвернет; а война, которая покончила с приличных размеров европейским государством, является не­значительным эпизодом, совершенно не меняющим факта неумолимо близящегося всеобщего конца.

Но они отправились в лес, плюя на давние, изгаженные и подделанные образцы. Пошли, по­тому что им казалось, что так надо, что этого требуют Приличия?...

Вагнер криво усмехнулся, все еще вглядываясь в путаницу папиллярных линий. Никогда сам он не услышал от них этого вот слова. Так надо, единственное, что они могли сказать.

Они отправились в лес, беря за образец обреченный на уничтожение народ из не существую­щего мира. Народ, дни которого тоже были сочтены, независимо от того, что бы ты не сде­лал и как упорно бы не сражался.

Они пошли туда, поскольку это был единственный образец, все еще правдивый, не подби­тый дешевой национальной гордостью и ксенофобией. Они сражались с врагом, для которого уничтоже­ние государства было всего лишь мало значащим эпизодом игры за гораздо большую ставку.

И многие погибли. По сути своейни за то и без смысла.

Вагнер пробормотал ругательство себе под нос. Ты ведь и сам, курва, не лучше, подумал.

Кудряш, как обычно, был пунктуален. Громко скрипнула внешняя дверь и с металлическим стуком ударила о фрамугу. Поначалу вовнутрь заскочила парочка бычков с лицами декларирован­ных дебилов, в бейсболках, натянутых на выбритые башки. Когда они чутко разглядывались по сторонам, их низкие лобики и толстые загривки очень сильно напоминали реконструкцию ископае­мых людей, где-то между Homo ergaster и Homo erectus. Впечатление усиливали свободно вися­щие руки.

Осмотр, похоже, их удовлетворил; оба прегоминида уселись за поспешно покинутый сто­лик. Один так и продолжал осматриваться, второй поднял с тарелки едва начатую гусиную ножку. Как ми­нимум, полсотни баксов.

У входа в зал появился Кудряш, который полностью полагался на своих гвардейцах.

Когда-нибудь это его и погубит, - подумал Вагнер.

Кудряш направился прямиком к столику. Он знал, где Вагнер обычно привык сидеть.

Не говоря ни слова, он тяжело упал на стул.

- Кууурва - с облегчением в голосе произнес он через какое-то время.Ну и погодка

Тут же появилась официантка с приклеенной к лицу улыбкой. Король контрабандистов не удо­стоил ее хотя бы взглядом.

- То же самое, дважды, - рявкнул он.Только, курва, быстро

Он снял шикарную меховую папаху из редкого сибирского зверя. В потной лысине, которую следовало благодарить за прозвище, отразился свет люминесцентных ламп.

Еще у него не было ни бровей, ни ресниц, и вообщени единого волоска на всем теле. Это означало, что четыре года назад он пребывал на самом краю круга, центр которого опреде­лялся аэропортом Минска. Как минимум, километрах в четырех от этого центра.

Никто так и не узнал, кто же взорвал боеголовку снаряда, по номенклатуре НАТО называемог­о "Кельт". Одного из тех, которые польская разведка после многих лет стараний выкупила у русской мафии, чтобы сделать из них окончательный аргумент в правдоподобной войне. Вероят­нее всего, сделал это кто-то из непоколебимых, которые после Вильно хотели идти похо­дом на Харьков и Киев, даже когда Варшава уже находилась в радиусе поражения германских Panzerhaubitze. Когда все МИГи и F-16 уже грызли землю, ну а нацеленные на Берлин ракеты мож­но было тащить только лишь на собственных спинах.

В цепочке командования союзников уже царил тот еще бардак, так что никто и не знает, кто же отдал приказ, чтобы батарея тех же Panzerhaubitze выпустила полную серию тактических снаря­дов с регулируемой мощностью от 0,5 до 10 килотонн. И кто выставил запалы на максимум. Впрочем, сейчас это уже никакого значения не имеет. Не будет Польши "от моря до моря". Даже до одного не будет.

Кудряш вытер вспотевшую лысину.

- Только, курва, в чистом стакане!крикнул вослед официантке. Вагнер, не говоря ни сло­ва, присматривался к контрабандисту. Кудряш, как и обычно, был чистеньким, приглаженным и пахнущий как первоклассным спиртным, так и дезодорантом. Его офицерская камуфляжная куртка выглядела так, словно ее совсем недавно спионерили со склада для высшего командного состава. Что, скорее всего, и было правдой; король контрабанды не морочил себе голову сдачей одежды в стирку.

Вместо официантки появился сам хозяин.

- Это кто из господ заказывал чистый стакан?спросил он.

- А ты как думаешь, сукин сын?скривился Кудряш.

Владелец, неумело жонглируя подносом, поставил перед ним коньяк, вроде как даже настоя­щий. Руки у него тряслись, он чуть не разлил напиток.

- Правильно! Видишь же, что это я деликатный, просто люблю удобства, не то, что ты

Вагнер снял с подноса свой стакан, не ожидая, пока хозяин прольет его содержимое ему на штаны. Критично пригляделся, но на сей раз не заметил ничего, кроме коллекции отпечатков паль­цев. Помады не было. То ли никто не отпивал, то ли владелец не подкрашивал губы.

Даже не повернувшись к согнутому в заискивающем поклоне, Кудряш поднял руку, отягощен­ную грубым золотым браслетом, щелкнул пальцами. Один из лысых гоминидов поднялся, от­считал несколько банкнот из толстенной пачки, стянутой аптечной резинкой. Хозяин согнулся еще сильнее, хищным движением хватая деньги. При этом он бормотал себе под нос благодарности.

- Ну все, все, пиздуй, - голос охранника был неожиданно мягким и культурным, хотя, судя по его внешности, следовало ожидать, скорее, неартикулированного рычания.

- А ты щедрый, - с издевкой в голосе заметил Вагнер.Ко мне тоже таким будешь?

- Да чего там, курва, могу себе позволить, - Кудряш пренебрежительно махнул рукой. - Когда-то я уже задумывался над тем, а не купить ли всю эту хибару

- И что?

- Раздумал, как видишь. Слишком много хлопот с уборкой. Ебу я такой бизнес.

- Так говоришь, можешь себе позволить, - повторил Вагнер, как бы о чем-то подумав.Так может, перейдем к делам?...

- Не горит, - буркнул контрабандист.Ты же сам, курва, не спешишь случаем? Так что поси­дим, поговорим?

Он посмотрел сквозь покрытое влагой, простреленное стекло. Вагнер и сам поглядел туда же. На самой средине перепаханной гусеницами пустой улицы два литовских поселенца пинали русского лейтенанта. Офицер полз по асфальту, пытаясь прикрыть окровавленную голову. Оба литовца пина­ли тщательно, с неспешной крестьянской ожесточенностью.

После очередного точного пинка в ребра лейтенант поджал ноги и повернулся на бок. Был ви­ден открытый в крике рот, склеенные кровью светло-русые волосы. Зубы он потерял уже рань­ше, у ботвы были солидные военные ботинки.

Шум в пивной глушил вопль. Ко всей сцене с молчаливым одобрением приглядывался заку­танный в шинель часовой, охранявший ржавый БТР.

- Сейчас устанут - буркнул контрабандист; в его голосе прозвучала какая-то странная нотка.

Вагнер изумленно поглядел на собеседника. Кудряш и жалость? Сам он мог глядеть на подоб­ные сцены, и ни одна мышца на лице не дрогнула бы. Теперь уже мог..

Очередной пинок попал точнехонько в открытые яйца. Офицер свернулся вроде человеческо­го эмбриона, спазматически задрожал.

- Курва!взорвался своим любимым связующим словом Кудряш. Он поднял руку, указал на окно. Один из его приближенных троглодитов схватился с места и без слова выбежал.

Поселенцы ожидать не стали. Лысый склонился над избитым человеком, успокаивающе мах­нул в сторону окна.

- Не нужен мне здесь труп, тем болееофицера, - буркнул Кудряш оправдывающимся то­ном.Это только вредит делам

- Можешь не оправдываться, - насмешливо фыркнул Вагнер, насмешки в замечании было больше, чем он намеревался вложить. Чтобы затушевать неловкость, он стукнул своим стаканом в стакан Кудряша.

Воцарилось молчание. Через какое-то время контрабандист прервал его.

- Да чего уж там - Он замолчал.Курва, - тут же прибавил, как бы вспоминая, что вести себя следует как всегда.

Он сунул руку за пазуху, вынул элегантный белый конверт. Довольно толстый. Положил его на столе.

Какое-то время Вагнер взвешивал конверт на ладони, после чего небрежным жестом сунул себе в карман.

- Что, пересчитывать не станешь?удивился Кудряш.Не боишься, что я тебя наебу?

Отрицательное движение головой, насмешливо прищуренные глаза.

- Сделай мне удовольствие, Кудряш, - в вежливом голосе Вагнера вибрировала нотка весе­лья, - выражайся, блин, как человек. Не ругайся беспрерывно, ты же разговариваешь ни со своими го­риллами, ни с недоделанными мужиками из деревни. А помимо того, подобное ругательствоэто та­кой же грех, как сукин сын.

Кудряш скривился и сделался похожим на незначительно постаревшего, лысого амура.

- Но ты же знаешь, что я должен. А кроме того, курва, мне это нравится. Я бандит и контра­бандист, так как мне еще разговаривать? Впрочем, может быть, ты и прав

Он задумался.

- Так не пересчитаешь?повторил он свой вопрос.

- Нет, - ответил Вагнер.Точно так же, как и ты не спросишь, заработал ли я их.

В широкой улыбке блеснули пломбы в ухоженных коренных зубах контрабандиста.

- Над чем это ты смеешься?

- Потому что и не должен спрашивать. Знал, еще до того, как у тебя задница высохла по­сле пересечения Буга. Ну а ты сам над чем ржешь?

- А это потому, что ты всего и не знаешь. Переплыл я на лодке, как и следует человеку в моем возрасте.

Вагнер сделался серьезным.

- Ну а если серьезно, о проблеме можешь забыть. По крайней мере, на месяц, возможно, что даже на недель шесть. Пока еще привезут новое оборудование, пока его соберут.

Контрабандист покачал головой. Непобедимая американская армия рвала вперед из послед­них сил. Правая война за нефть в Заливе поглощала все резервы, а гарнизон в Польше повис на по­следней сиське, как выразился когда-то один американский майор. Он сказал это, и еще несколько вещей, оставаясь в ошибочной уверенности, что его взяли в плен, соблюдающие кон­венцию. Ирак­ская и кувейтская пустыня оказалась бездонным мешком, поглощающим все новые и новые контин­генты армии и снаряжения, которые шли псу под хвост, с одной стороны, под напо­ром объединенной иракско-иранской армии, а с другойпод ударами израильско-египетско-сирий­ских сил. Миротворче­ские силы в Польше были обречены на старыепомнящие еще ВьетнамМ-60 и взятые напрокат в Анголе "челленджеры", вместо абрамсов и шварцкопфов, столь необхо­димых на Ближнем Востоке и на мексиканской границе. Что поделать, нефтьдело более нужное, танки ведь нужно чем-то заправ­лять. Тем более, в эти безумные времена, когда норвежские неф­тяные поля охраняли суда класса "Антей", экипажи которых состояли из русских наемников; а на другом берегу Рио Гранде все чаще пели народную песню о том, как это здорово - резать гринго.

Утрата одного "челленджера" в Лохове означала немного покоя, открытие для групп контра­бандистов дороги через Лохов на Тлущ и Воломин, пока прореженная команда поста будет сидеть, как мышь под метлой, вместо того, чтобы патрулировать предназначенный ей отрезок ли­нии разгра­ничения, как эвфемистически называли границу.

А это означает кое-что еще, подумал Вагнер. Нечто более важное, чем темные, хотя, вне вся­кого сомнения, оживляющие экономику разрушенной войной страны делишки Кудряша. Ведь это еще и сообщение, что расстрел несовершеннолетних, пускай даже за нарушения действующих законов военного времени, не всегда останется безнаказанным.

- Что же, с тобой приятно работается веджьмин.

- Вот только не надо пиздеть, Кудряш!возмутился Вагнер. Контрабандист искривил свою ре­бячью физиономию в усмешке.

- Ну, раз это тебя так достает Ладно, что дальше?

Вагнер потер лоб, отбрасывая спадающие длинные седые волосы.

- Дай-ка угадаю - медленно произнес он.У тебя еще что-то? Только пока что из этого ни­чего не получится Мне нужно отдохнуть.

- Сначала послушай.

- Я же сказал: ничего не получится, - повторил Вагнер, тихо, но с нажимом.

- Курва, ты перестанешь перебивать?!разозлился контрабандист.Ну, что тебе мешает по­слушать? Потом можешь сказать, чтобы я поцеловал тебя в задницу. Не ты, так кто-нибудь дру­гой. В последнее время много вас, выродков.

И он оскалился в издевательской усмешке.

- Согласен, - буркнул через какое-то время Вагнер.Послушаю. А потом я отправляюсь отды­хать. А поговорим через Ладно, только ради тебя недельки через две. Но.

Видя, что контрабандист желает что-то вставить, Вагнер остановил того жестом руки. Куд­ряш замер с раскрытым ртом, что придавало ему особенный вид.

- Но выражаться ты будешь, как культурный человек. Твои маты меня уже достают.

Кудряш согласно кивнул. Он переждал какое-то время, когда Вагнер уже начал злиться.

- ʺБлэкхокʺ.

Слово повисло над столом с пятнами самогонки и остатками кетчупа.

Вагнер громко засопел.

- Говори, курва, - рявкнул он, глядя на довольную рожу постаревшего херувима.

- Ой, эт'простите, кто из нас выражается?лицемерно изумился контрабандист.Нк лад­но, ладно, уже говорю, - зачастил он, видя на лице собеседника гримасу гнева.

- Полевой аэродром, в паре километров от Вышкува. Недавно его перебазировали, дня три назад.

Вагнер задумчиво кивал. Здесь блэкхоками пользовались редко, границу патрулировали допо­топные LJH-1. А точнее, должны были патрулировать, поскольку они были уж слишком восприимчи­выми к наземному огню. Это не то что двадцатьчетверки, применяемые русскими, в большинстве сво­ем тоже не поднимающиеся с земли по причине отсутствия запчастей.

- Громадная такая сук Ой, прошу прощения, большой такой вертолет в версии MH-60 Night Stalker, с FLIR'ом, с броней и всеми прибамбасами. Наделает неприятностей, всем наделает. Нам, твоим. Да и тебе лично.

Играясь пряжкой стоявшего возле стола футляра, Вагнер невольно восхищался разведкой Кудряша. Новости контрабандиста всегда оказывались правдивыми. В особенностипаршивые.

- И ты планируешь что-нибудь уже сейчас?спросил он, желая только потянуть время. Куд­ряш рассмеялся.

- Я всегда планирую. Уж очень он портит мои планы. Действительно.Тут он замялся.Во­обще-то, не следовало бы мне ничего говорить. Ну да ладно, мы знакомы уже столько времени, ты же не сильно задерешь цену - Его беспокойство было совершенно серьезным.Так не ста­нешь подни­мать?поглядел он в застывшие и чуткие глаза собеседника.

- Ой, не надо пиздеть, Кудряш - буркнул Вагнер.

- Ну ладно. Он не попортить мне планы, а только полностью расхуярит весь бизнес. И ко­нец забавам, слишком уж большой риск. Пока этот сукин сын будет летать, я выхожу из игры

Вагнер покачал головой. Это он прекрасно понимал. При столь слабом противодействии биз­нес Кудряша давно уже перерос все разумные границы. Знающие местность, прекрасно воору­женные контрабандисты даже не обращали внимания на слабые и медленные UH-1. Пехота здесь тоже была непригодной, контрабандисты от них все время ускользали. И при отходе они могли се­рьезно кусать­ся, но война не была их целью. Нормальные же методы не срабатывали.