Сентябрь - Томаш Пациньский 9 стр.

Вот киборги представляли из себя угрозу. Но их было мало, стоили они слишком много, а кро­ме того, гораздо сильнее они были нужны на мексиканской границе. Да и лучше они справля­лись в дождевых лесах Центральной Америки, где американцы вмешались в десяток местных вой­нушек.

Но даже всего один ʺблэкхокʺ мог все это перевернуть вверх ногами. При его поддержке даже допотопные "хьюи" делались опасными.

- Ты уверен?наконец спросил Вагнер после длительного молчания.

- В чем?!взорвался контрабандист.В собственных сведениях?! К сожалению, курва, уве­рен. Впрочем, ты тоже.

- Ну да, ты никогда не ошибался, - кивнул Вагнер.До сих пор никогда. Вот только что-то для меня здесь не сходится. В последнее время им призодилось кисло, ничего удивительного, что посто­янно получают по заднице: в Ираке, в Кувейте. Они уменьшали численность гарнизонов. Черт подери, радомский, вроде как, они полностью ликвидировали, осталась только жандармерия и полиция. Прав­да, после последней эпидемии там не за чем следить, но все таки. А тут, прошу вас, блэкхок, всего лишь на десятка два лимона баксов. Опять же: тыловые службы, механики и тому подобное. Пове­рить невозможно.

Пару минут Кудряш только сопел со злостью.

- Поверить невозможно, говоришь?рявкнул он. Ну ладно, только лишь покумекай. Погляди-ка, сколько сюда, курва, понаехало казахов, сколько чеченцев. В особенности, чеченцев, они ведь умеют, курва, из целой республики устроить семейный бандитский бизнес. Русские с ними ведь до сих пор не справились. Как ты думаешь, на кой ляд они сюда приезжают?

Вагнер понял. Вот только до конца он не был уверен.

- А не будет проще его просто сбить?с сомнением в голосе спросил он.

- Не проще, - не согласился контрабандист.Хотя такой выход я тоже принимаю во внима­ние Но не один я, только погляди на тех

И он указал на своих доисторических.

- Вон тот, слева, защитил диссертацию по информатике, хотя с первого взгляда и не ска­жешь. Просто, ему нравится своя работа, хотя в любой момент может перехватить бизнес после меня. Слишком многих пришлось бы перестрелять, может и не выйти. А есть еще и русские, чечен­цев они терпеть не могут, как заразы, ожидают только лишь повода. Меня они знают уже много лет, слишком много совместных деловых интересов. И дело другое, когда меня не станет.

Вагнер выругался про себя. Все начинало складываться.

- Думаешь, им не хватит бабок на ʺблэкхокʺ? Вполне возможно, они даже купили его в Форт Уорт и платят за бензин. Впрочем, американцам это тоже на руку, я им не сильно и мешаю, но за че­ченские бабки они доберутся до Белок.

Кудряш замолчал, сделал приличный глоток коньяка и даже не скривился. Отставил пустой стакан. Тут же появился хозяин, неся на подносе следующий.

- А для моего приятеля? Забыл, что?заорал контрабандист.

Через минутку Вагнер тоже мог наслаждаться спиртным. О чудо, даже в чистом стакане. Толь­ко это не отогнало мрачного настроя, в который он начал погружаться.

- Ну ладно, стукну я сукина сына. Будет нелегко, но стукну И что потом?

- Как это: что?Кудряш строил из себя типа, который не понимает.

- Что им мешает пригнать сюда следующий? Как ты сам говорил, бабла у них выше крыши, а ставка в игре весьма высокая. Или сразу парочку? Они ведь тоже учатся.

- Тогда ты стукнешь их.

Кудряш выпучил глаза. Ну как нельзя понять столь очевидных вещей?

Вагнер отрицательно покачал головой.

- Не бойсь, я уже их разрабатываю.Контрабандист неверно понял отрицательный жест.Можешь не волноваться, получишь их на тарелочке

Он замолчал, увидав недовольную физиономию.

- Что, не желаешь пачкать себе ручек?злобно прошипел он.Что, умеешь пришивать толь­ко оккупантов и захватчиков? Преступников? Ничего, курва, личного?

Вагнер прикрыл веки. Ему не хотелось разговаривать на эту тему.

- Ну, погляди на меня, ханжа ебаный!заорал контрабандист.Ничего личного? А кто, курва, полгода охотился на человека? Может быть, я? И почему? Потому что был человеконена­вистником и истреблял людей? Военным преступником? Гражданских уничтожал? Ну, скажи!

Вагнер молчал, глядя в грязную столешницу.

- Ничего личного? Так я тебе вслух скажу, что ты и сам знаешь. Как ты сделался веджьми­ном, как бы громко ты не возмущался на это слово! Почему в первый раз убил хладнокровно, исключитель­но ради собственного удовольствия. Потому что в тот раз ты никого уже не спасал, нико­му не мог по­мочь. А убил ты его не за то, что он натворил, но только лишь потому что тебя унизил, что заставлял тебя глядеть, а ты был бессилен. Нет, неправда, ведь ты мог выбрать смерть. Но ты хотел жить

В обычных условиях, это задание для двоих. Ему же нужно было справиться одному. Под­ползти ночью и как можно дальше на предполье расставить метеорологические датчики. Погода была хорошей, пары должно было хватить, впрочем, больше у него и не было. Датчики были доро­гими, и их чертовски сложно было достать. Все время он думал об этом, когда раздвигал телеско­пические прутья, законченные рецепторами, и запускал передающие радиолинии.

Он знал, что если спартачит работу и промажет, то утратит шанс на возврат датчиков. Все пойдет коту под хвост, даже если самому ему удастся отступить.

Что вовсе не было столь очевидным. Много уже погибло снайперов, пытавшихся достичь лег­кого успеха, обстреливая посты. Слишком много их не стало, чтобы сейчас это было безопас­ной иг­рой. Посты на опасных территориях применяли соответствующие процедуры, патрули со специаль­ным снаряжением обыскивали округу. И вовсе даже не киборги, тех было слишком мало, чтобы предоставить охрану всем. Но даже не вполне опытный солдат, располагающий оснащени­ем Land Warrior, в лесу обладал преимуществом над обычным человеком. Слышал и видел он больше, не го­воря уже о подавляющем преимуществе в огне.

К счастью экипажи таких постав быстро попали в рутину. Посты не пересекали заданной учеб­ником границы в шестьсот метров, а более этого расстояния эффективность снайперов значи­тельно снижалась.

Вообще-то, это было задание для двоих, тем болеес таким оружием. Полтора километраэто вам не фунт изюму, даже для такой винтовки, официально называемой противоснаряженной. Снайпер только целится и нажимает на спусковой крючок, а кто-то другой выставляет датчики, изме­ряет расстояние до цели, обслуживает баллистический компьютер. Вагнер все это должен был сде­лать сам.

Он нес только самое необходимое. У него не было даже изоляционного мата, на котором мож­но было бы улечься. Он чувствовал, как холод сырой земли проникает в тело, а в суставах отзываетс­я знакомая боль. Лишь бы успеть до того, как он совершенно онемеет.

Компьютер анализировал данные с метеорологических датчиков; высвечиваемый в окуля­ре крест указателя цели слегка перемещался, учитывая различные поправки на ветер, влажность и тем­пературу. Слишком мало этих датчиков, инструкция рекомендовала как минимуи три. Должно хватить, подумал Вагнер уже который раз за это утро.

Винтовку удалось купить. Русская ОТ-450, 12,7 миллиметра. Патроны тоже, хотя с ними проблем было побольше. Вагнеру не хотелось использовать стандартные боеприпасы от крупнокали­берного пулемета, так как у тех был слишком большой разброс параметров. Вообще-то, спец­наз ими пользовался, но удовлетворительную прицельную точность они давали на расстояние до километра. Впрочем, это вооружение применяли для борьбы с легкими БМП и тактическими раке­тами. Крайне редко посредством таких боеприпасов стреляли на дальнее расстояние, еще режев людей.

Удалось найти боеприпасы Nammo. Вагнеру была не важной их способность к глубинному проникновению и зажигательные свойства циркониевого сердечника. Но у норвежской фабрики были более строгие нормы, в особенности же для отборных патронов Класса А, производимых специально для снайперских винтовок.

К счастью, русская программа учитывала норвежские боеприпасы. И она без каких-либо проблем функционировала на полевом американском лэптопе. Русские компьютеры, американские компьютерыодин черт, все родом с Тайваня.

Программное обеспечение и датчики можно было купить, а вот компьютер нужно было своро­вать. Либо добыть. Этот стоил жизни двум говнюкам из американских служб снабжения.

Вагнер пошевелился, чувствуя, что весь немеет. Совершенно ненужно он поглядел на при­открытую крышку лэптопа, один-единственный раз запущенная программа работала самостоя­тельно, пересылая по шине Mil-Std данные в модуль прицеливания. Укрытие под ветвями было темным, хоро­шо замаскированным. Когда Вагнер вновь поглядел в окуляр, то в поле зрения уви­дел темные пят­нышки. Подсвечиваемый жидкокристаллический экран немного слепил. Вагнер вы­ругался, злясь на собственную глупость и нетерпеливость. Он замигал, через пару секунд пятныш­ки исчезли. Вздох об­легчения.

Он не хотел глядеть на часы. Но, похоже, уже скоро. За местом он следил уже давно, знал, что цель практически не нарушает заведенный порядок. Как правило, именно в это время прибы­вал шведский TIR с подарками, который эскортировала пара бронированных ʺхаммеровʺ. Шведы, словно не осознавая висящих над их собственной головой проблем, все так же присылали гумани­тарную по­мощь: продовольствие, одежду, лекарства, которые очень скоро можно будет купить на базаре по спекулятивным ценам.

Вагнер погладил большим пальцем выключатель лазерного дальномера, сражаясь с искуше­нием еще раз произвести замер расстояния. Дистанция в приближении уже была замерена, оконча­тельный замер он проведет перед самым выстрелом, нажим на спусковой крючок автоматичес­ки запускал дальномер. Сейчас это ненужный риск, в припаркованном под палатками ʺбрэдлиʺ мог быть включен датчик лазерного излучения. А лучпри такой влажности воздухаможет иметь возле цели довольно-таки приличный диаметр.

Уже недолго. Вагнер сделал глубокий вдох, расслабился. Сейчас цель выйдет из палатки и, как и каждый день, встанет на покрытой грязью площадке, ожидая очередной поставки, чтобы вы­брать чего-нибудь получше для себя любимого и своих дружков. Лафа, а не работа.

И вотнаконецдвижение. В полутора километрах от убежища цель отбросила брезент, прикрывающий вход в палатку. Вагнер почувствовал прилив адреналина.

Слегка вибрирующий, плавающий в поле зрения в такт поступающим актуальным данным крест заслонил зеленую ленточку с черными буквами, складывающимися в фамилию Йосслер.

Перекрещивающиеся нитки на мгновение застыли, похоже, утих слабый ветерок, регистрируе­мый выдвинутыми вперед датчиками. Пора!

Палец, нажимающий на спусковой крючок, застыл. Йосслер вытащил из нагрудного карма­на пачку сигарет. Даже отсюда Вагнер мог видеть, что это "кэмэл". Йосслер сунул одну сигарету в рот, щелкнул понтовой бензиновой зажигалкой "Зиппо".

Вагнер испытал сочувствие. Этот сукин сын был одним из немногих нонконформистов в аме­риканском обществе, уже до конца превратившимся в сборище идиотов по причине благосо­стояния. Майор не поддался всеобщей моде, приказывающей гнобить курильщиков столь же заяд­ло, как когда-то Маккарти охотился на коммунистов.

Знает, гад, что такое хорошо, подумал Вагнер, концентрируясь на нитках целеуказателя. Лицо врага заслонило облачко дыма. Прежде чем оно развеялось, палец преодолел первое сопротивле­ние. Луч лазерного дальномера пробежал полуторакилометровое расстояние, его отра­жение снова вернулось в приемник под стволом. Точка прицела переместилась, весьма незначи­тельно. Предыду­щий замер был точным; цель находилась в хорошем месте.

Йосслер не мог заметить лазерного луча. Тот был невидимым для человеческого глаза. Вот только Вагнер мог бы поклясться, что мышцы лица напряглись. Казалось, что в течение ка­кого-то мгновения майор глядел прямо ему в глаза. Палец преодолел второе сопротивление.

Когда циркониевый сердечник разлетелся на фрагменты внутри черепа, а голова Йосслера взрывалась в облаке кровавых капель, Вагнер пережевывал одну-единственную, бессмысленную мыслишку. А эти русские тормоза на выпуске хороши, отдачи я почти что и не почувствовал

- Ничего личного? Ты отстрелил ему башку с полутора километров! А он и понятия не имел, что с ним произошло! И сделал ты это, курва, исключительно для себя! И не пизди, что ради зажарен­ной фосфором девицы с малышней

Вагнер тряхнул головой. Он слышал настырный голос Кудряша, уровень которого выделял­ся на фоне всеобщего шума, но отдельных слов не распознавал. В конце концов, а чего такого мог он услышать? Ничего такого, о чем бы сам не знал. Он глянул на контрабандиста.

- Хватит, - тихо произнес он.

- Э нет, приятель, не хватит, - спокойно заметил Кудряш. Не сегодня. Наконец-то я тебе скажу, кто ты такой. И объясню это тебе на собственном примере. А ты меня выслушаешь

Он потянулся за стаканом.

- Сначала выпьем, - раздраженно фыркнул контрабандист.

Вагнер машинально взял свой коньяк. Контрабандист глянул на его стянутое судорогой лицо. И замечательно, подумал он, быть может, наконец, чего-нибудь до него дойдет.

Он выпил, передернул плечами, сплюнул на грязный пол.

- Я был, как тебе наверняка известно, ебаным яппи -

Он крутил в ладони пустой стакан, всматривался в его дно, словно видел там, как минимум, таракана. Или в одинаковой степени нечто любопытное.

- Ебаным яппи, - продолжил он спокойным, тихим голосом.Из тех, которые на работу прихо­дят рано, а уходят поздно вечером. Всегда ходят в костюме и не курят, потому что это не­модно. Да, да, я был одним из тех оглупленных рекламами современных рабов, мечтающих под­няться до стар­шего раба, с надеждой на язву желудка или инфаркт. Жрал я сплошной фаст фуд, потому что ни на что иное у меня не было времени. Я не замечал, что происходит вокруг. До какого задолбизма мы до­шли. До какой степени идиотизма нас довели

Спокойствие лопнуло. Но Кудряш все еще казался культурным, приглаженным человеком, но никак не королем контрабандистов, у которого "курва" звучала через каждое второе слово.

- Когда началась война, я был в шоке. Все оборвалось, погиб тот мир, который я знал. Фир­ма пошла псу под хвост, а мое американское начальство смылось перед свершившимся фактом, по­скольку разведка у них была хорошая. Наверняка они отправились впаривать свое дерьмо буш­менам. Сам я глядел на все это как бы снаружи; на безработных, которые охотно записывались в армию; по приказу правительства и по призыву с амвонов они отправлялись освобождать Вильно. Того самого правительства, которое и сделало их безработными, которое выбросило государ­ственное состояние на часовенки и визиты, которое потратило все, что было можно, чтобы сде­лать из нас посмешище для всего мира. Я стоял с боку и думал, что меня все это не касается. При­дут американцы и призовут смутьянов к порядку. Я верил в American Dream. Глядел на босяков, толкущихся в супермаркетах, в конце концов, за их счет я жил. Я продавал хлам, который никто по­умнее никогда бы не купил. Я гля­дел на очередные памятники, паломничества и погромы иновер­цев. В особенности: тех наихудших, католиков старого обряда, как все это официально называ­лось. Глядел со стороны

Вагнер даже не пошевелился. Он слушал с вроде как отсутствующим выражением на лице.

- Я надеялся, что все эти одурманенные получат по заднице, и эта странанаконец-товер­нется к нормальности. Наиболее заядлых просто перебьют, раз уж они желают идти в атаку во имя "Польши от моря до моря". Только все ебнуло. В моем случаев буквальном смысле. Я чу­дом вы­жил. И знаешь что? Оказалось, что все, бывшее до того, не стоит и дерьма. И в прямом, и в перенос­ном смысле. Не будет Польши от моря до моря, никакой не будет. Вообще ничего не бу­дет, только донная морена. Это здесь. А под Татрамифронтальная. Ебаный ледник распростра­нится на всю Европу. Все об этом знали, только не наши дебилы, обиженные на весь мир, что тот их не понимает. Заглядевшиеся в ценности которые чего-то там желали нести в мир, удивленные тем, что мир реаги­рует на них с аллергией. Что весь мир в гробу ее видел, потому что близятся по-настоящему се­рьезные проблемы, по крайней мере, для западной цивилизации. Ини никак не мог­ли понять, что всем глубоко плевать на выслеживание коммуняк и на зачатие.

Кудряш перестал быть приглаженным коммерческим директором. Перед Вагнером снова си­дел король пограничья. Исчезла иллюзия костюма-тройки и галстука, вернулись элегантный каму­фляж и блестящая лысина.

- Потому что, курва, дело было совсем не в том. Никто не желал возвращать свободы, защи­щать бедную, демократическую Литву от теократии, которая угнездилась в самом центре Евро­пы. Дело шло о плацдарме, о месте, в котором ненадолго можно задержаться, чтобы пиздовать дальше. Пото­му что уже нет будущего, по крайней мере, для этого кусочка мира, на много-много лет. Для насна­вечно. А те придурки только дали повод. Ненужный, впрочем, для нас ведь никто места не преду­сматривал. Точно так же, как и для талибов. И вообще, на кой ляд я все это тебе, курва, говорю? Ты же че­ловек интеллигентный, тоже "Дискавери" смотрел. Ну а обо всем осталь­ном узнал, когда все тайны уже исчезли.