А у меня есть вино! Сейчас, принесу.
Залпом опростав три кружки, князь почувствовал себя куда смелее и обстоятельно, во всех подробностях объяснил бывшей наложницечто к чему. К его удивлению, Сиань Цо выглядела не очень-то и сконфуженной, Вернее, совсем не сконфуженной, старательно, словно прилежная ученица, записывая на бумажный листок все труднопереводимые перлы.
Ну как, успеваешь? участливым тоном учительницы начальных классов справился Баурджин.
Угу, кивнула девчонка. Давайте дальше, князь.
Мы же договорились на «ты»!
Ну тогда давай
Что«давай»?
А вот что!
Отбросив в сторону кисть, Сиань Цо царственным жестом сбросила с плеч накинутый было халат и, подойдя к князю, принялась с жаром целовать его в губы
И снова ложе, и снова клубок переплетеных тел, и томное дыханье, и стоны и биенье сердце в унисон.
А потом опять:
«Еханый бабай»что значит?
Наверное, часа через два, а может, и большекто тут считал эти часыБаурджин понял, что выдохся. Нет, не в любовном смысле выдохся, а в том самом, ругательном. Ну, не шло больше ничего на ум, хоть ты тресни! Ни единого паскудного слова. Ну надо же
Ладно! решив, что хватит, князь потёр руки. Теперь будем тренироваться.
Как тренироваться?
А так прикрывшись покрывалом, наместник вытянулся на ложе, заложив за голову руки. Давай-ка произнеси любую фразу
Да запросто! Вот, слушай Еханый бабай, ядрёна корень, итит-на мать, так твою разэтак перетак и нараскоряк
Не, не, не, не! разочарованно замахал руками Баурджин. Это всё совсем не так говорится. Гораздо более веселее, на кураже! А ты мямлишь тут что-то, как, прости господи, последняя двоечница. Ну-ка, ещё разок С чувством, с толком, с расстановкой И чтоб глазаглавное делосверкали! А ну, сверкни глазом!
Как?
Как-какнараскоряк! Сверкни, кому говорю! О! Получилось. Теперь сдвинь брови Да не так, посуровей О! Сплюнь через губу Плюй, плюй, тренируйся. Трудно? Так уж конечно, нелегко, что поделать. Вот, если б у тебя хотя бы одного зуба не былотак бы слюной и цыкала, как блатные. О-о-о! Вот так хорошо! Молодец! Только совсем не обязательно было плевать на мой верхний халат.
Я нечаянно.
За нечаяннобьют отчаянно! Это выражение тоже запомни, пригодится.
Наконец, раза с шестого, всё получилось, как надо! Баурджин даже сам такого не ожидалСиань Цо теперь ругалась не хуже какого-нибудь колхозного конюха хотя, куда там конюхунамного, намного лучше!
Одна-а-ако! покачав головой, уважительно протянул князь. Вот, теперь вижуможно тебе доверить работу с простыми людьми. А то привыкласю-сб-сюслушать тошно! Кстати, давно хотел спросить, не сочти за обидутебе хоть сколько лет?
Шестнадцать А, может, и все восемнадцатькто их считал, мои годы?
Сиань Цо прижалась к нойону, словно требующая ласки кошка.
И опять! Одеждув угол, покрывалопрочь, изгибы тел, тяжёлое дыханье, стоны
Соседи снизу, верное, подумаютздесь кого-то убили! одеваясь, хохотнул Баурджин.
Ты куда, мой князь?
На улицу.
Ах, уже покидаешь меня?
А ты тоже не лежиодевайся! Во-он я смотрю, на улице народ гуляет, словно праздник какой.
Так ведь и праздник, Сиань Цо проворно натянула одежду. День рождения царевича ШакьямуниБудды!
Вот так да! хлопнул в ладоши нойон. Вот это опростоволосилисьДень рождения самого Будды, а мы с тобой трезвые, как детсадовцы в будний день! Пойдём, пойдём гулять, купим вина, повеселимся заодно потренируемся на некоторых гм-гм прохожих.
Как этона прохожих?
Увидишь! Ну, что ты там копаешься, душа моя?
Сейчас иду. Только наложу помаду.
Помаду она наложит
Весь город горел разноцветными фонарямикрасными, жёлтыми, синими. Всю ходили толпы празднично одетых людей, звенели колокольчики, слышались песни и смех. В саду, у харчевни, и по углам улиц играла весёлая музыкалютни, бубны, флейты. Юные девушки кружись в танце, подняв к небу тонкие, украшенные браслетами, руки, пахло варёным рисом, сладостями, имбирным пивомтак вот в честь какого праздника трактирщик его наварил! Ну да, во дворце ведь тоже готовились, только одному Баурджину было не до того.
Князь и Сиань Цо, смеясь, купили у разносчика вина, выпили, и свернули на полутёмную улочку, освещаемую лишь отблесками праздничных фонарей да медно-золотистой луною.
Ты спрячься во-он за теми деревьями, Баурджин показал рукой. А я тут, на скамеечке посижу, за акациями. Мало ли
А-а-а А что мне там, за деревьями, делать?
Ждать! Как свистнувыбегай, ну а потомкак учил. Поняла?
Угу, девушка вдруг засмеялась и послушно спряталась за деревьями.
А князь притаился на своей скамеечке, словно поджидающий добычу паук.
Первым появились какие-то два старикаих Баурджин пропустил, пожалел старость. Так же проигнорировал и подростков, почти детейслишком уж молоды. А вот следующийлопоухий парень с круглым лицом Вон обернулся на свет Ха! Да это же наш старый знакомыйдеревенщина! Интересно, клюнет? Еле сдерживая смех, наместник тихонько свистнул.
Выбравшись из-за деревьев, Сиань Цо возникла на улице, словно привидение. Точнеесловно некое мимолётное видение, говоря словами поэта, гений, так сказать, чистой красоты. В приталенном нижнем халатике, с тонким серебристым поясом у-у-у Надо быть последним дураком. Чтобы пропустить такую девушку, и даже не попытаться познакомиться!
Вот и деревенский простофиля оказался вдруг не таким уж и простофилейувидав светлое одеяние Сиань Цо. Е пушистые волосы, совсем потерял голову. Побежал, пару раз завалившись и едва не сбив со скамейки притаившегося в засаде Баурджина. О, да он ещё и пьян, собака!
Девушка, девушка! Эй-эй! простофиля быстро нагнал незнакомку, честно говоря, не особенно-то и спешившую. Пьяно улыбаясь, подхватил под руку:
Хотите, я вам покажу крыску?
Кого?
Крыску Вы не п-подумайте, я е в лавке купил, последние деньги отдал Вот. Смотрите!
И тут раздался истошный девичий визг, такой, что Баурджин, уже даже не сдерживая хохот, всё же вынужден был вмешаться, грозно насупив брови:
Это ты зачем к моей жене пристаёшь, прыщ?
Я-а-а-а захлопал глазами парень. Просто крыску хотел показать вот
Катись со своей крыской, пока жив! Ишь, гад, ходит тут, промышляет. Пугает честных и порядочных женщин!
Бедолага поспешно убрался, лишь слышно было, как пищала поспешно сунутая за пазуху крыса. И откуда она и него, эта крыса? Учёная, что ли?
Где-то неподалёку вдруг послышался смех. Нехороший такой смех, глумливый, так смеются, когда и не смешно вовсе, а надо специально выказать некое веселье, покуражиться, меж собой и перед другими.
Ой, какая девочка!
Ага! Вот она, компашка! Трое принаряженных гопников лет по двадцатиморды самоуверенные, наглые. Вполне подходящий объект для тренировки.
Девушка, а что же вы здесь одна гуляете?
Сиань Цо, как и договаривались, поначалу не отвечала, шла себе, так, не очень быстро, вроде, как и в самом деле гуляла.
Девушка, не хотите с нами прогуляться Во-он до тех кустов, гы-гы-гы! А ведь придётся! А ну, стой, сука!
Один из гопников, понаглее и посильнее других, нагнав, грубо схватил девушку за руку. Сиань обернулась, прищурилась:
Что, едрит твою мать, места на улице мало? А ну, канай свой дорогой, петух драный! А вы что зенки вылупил, так вас растак через коромысло, едрёна корень?!
И ещё дальше много чего сказалавсё так, как учил Баурджин: весело, нагло, куражисто!
Гопники озадаченно переглянулись.
Во, бешеная! шепнул один. Пускай лучше своей дорогой чешет.
Нет уж! сплюнув, возразил самый нахальный. Эта тварь нас оскорбила, а мыв кусты?
Сам ты тварь, ядрёный корень!
Ах, тварь! в бешенстве сжав кулак, гопник занёс руку для удара
Руку тут же перехватил бесшумно вынырнувший из кустов князь. Перехватил, и, не говоря ни слова, с размаху заехал нахалу в рыло. А чего тут говорить-то, когда уже действовать надо?
Хрюкнув, словно свинья, нахал полетел в кусты. Баурджин, не теряя темпа, резко развернулся к остальнымесли соперников больше, нужно только нападать! Оп! Сжав пальцу, выбросил руку вперёдтак резко, что не видно было кулака, как учила когда-то девушка-смерть Лэй, а уж она знала толк в боевых искусствах.
Ввухх!
Отлетел в противоположные кусты второй.
А третий вытащил нож!
Ну, зачем же так-то? нарочно зевнувтем самым выказав полнейшее презрениеБаурджин посмотрел как бы сквозь врага. Такой взгляд помогает уловить малейшее движение врага. И князь уловил.
Когда гопник с криком выбросил вперёд кулак с зажатым ножом, Баурджин ловко уклонился и, перехватив руку врага, тихонько дёрнул так, самую малость. Лишь помогая уже начатому движении. Что-то хрустнуло. Отлетел куда-то далеко нож. И дикий вопль ужаса и боли разорвал ночь!
А-а-ай, у-у-уй! Руку сломали-и-и-и
А ну заткнись, присев на корточки, коротко посоветовал князь. Не то ещё получишь.
Всё произошло, наверное, в течение пары минут, а может, и того меньше.
А что теперь? Сиань Цо с искренним восхищением посмотрела на князя.
Теперь? тот ухмыльнулся и обернулся к нахалам. Вот что, парни. Я вижу, вы не угомонились? Тогда, уж извините, придётся переломать вам ноги.
Он произнёс эту фразу тихо и буднично, так, что гопникидвое, явно имеющие намерения отомстить, озадаченно переглянулись.
А князь, дабы рассеять все их сомнения, встав в стойку журавляодна приподнята, прижата к другой, правая руканад головой, леваяприкрывает сердцевыдохнув, нанёс серию резких ударов в воздух. Потом холодно улыбнулся и посоветовал:
Бегите, парни! Илипеняйте на себя. Считаю до трёх; раз, два
Гопники поспешно бросились прочь. Последним бежал тот, что рискнул выхватить против князя нож. Бежал, придерживая сломанную руку и громко стеная.
Князь, ещё один! криком предупредила Сиань. Вон там, сзади.
Баурджин обернулся и принял боевую стойку
Из-за деревьев, размахивая над головой увесистой кривой корягой, с воплями выскочил давешний лупоглазый парень. Выскочил и, увидев нойона и девушку, остановился, удивлённо моргая:
Ой. Кажется, тут кому-то нужна была помощь?
Глава 10О ПОЛЬЗЕ СТИХОВВесна 1217 г. Ицзин-Ай
Но пусть яслабая свеча,
Что дарит людям свет;
Есть польза от её луча,
А в звёздах проку нет.
Вот что, господин Фань Чюляй, придётся тебе помочь нам, князь обвёл пристальным взглядом изящную фигуру секретаря в новом, голубовато-зелёном весеннем платье.
Что я должен сделать? поднял глаза Фань.
Всё то, что ты делал тогда, когда выстрелил арбалет, Баурджин усмехнулся. Точнее сказатьвсё то, что ты начинал делать.
Я могу напомнить, господин Фань, поднялся с кресла судебный чиновник Инь Шаньзей. Вы тогда занимались несколькими чиновниками ипопутночастным заданием господина наместника по поводу давно умершего мужа некой женщины.
Я помню, господин Инь, секретарь мягко улыбнулся. И никогда ничего не забываю.
Нойон в душе восхитилсяну не человекробот! Никогда ничего не забывает! Хвастает? Нет, отнюдь. Так и естьвсё, абсолютно всё, помнит!
Подойдя к секретарю, Баурджин положил руку ему на плечо:
Это хорошо, что ты всё помнишь. Тогдаделай.
Сегодня же отправлюсь в архив Ой! Он ведь сгорел! Хотя не весь И вот ещё можно поговорить с его старыми служащимиможет, они уже восстановили сгоревшие документы, или так, на словах чего-нибудь скажут.
Правильно рассуждаешь, Фань!
Князь уселся на дальний канхолодный, словно лёд, хотя все остальные были тёплымиближе к ночи слуги всё ж таки протапливали печи.
Конечно, жалко было подставлять парняловить, что называется, на живца, но ничего не поделаешь. Наряду с другими приёмами следствия, пусть будет и этоткомплексный подход, как говаривал Баурджин.
Так я пошёл, господин наместник? тонкие губы секретаря тронула еле заметная улыбка, и князь на мигтолько на мигвдруг почувствовал колючие уколы совести. Совсем ведь ещё мальчик. Сколько ему лет? Кажется, шестнадцать? Ещё почти детское, матовобледное лицо с тонкими чертами, карие блестящие глаза, чёрные волосы, стянутые тонким серебряным обручемэтот ведь он. Фань, подражая наместнику, вызвал к жизни подобную моду.
Нет, уже не мальчиквполне взрослый человек, полностью осознающий свои дела и поступки, в эти времена взрослели быстро.
Иди, вздохнув, коротко кивнул князь. Смотри, будь осторожен, Фань.
Буду.
Повернувшись, юноша вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Баурджин знал, что вот сейчас, тотчас же, едва секретарь отъедет в своей дорогущей коляске, как тут же следом за ним, по пятам, двинуться лучшие воины Ху Мэньцзиняс недавних пор, кстати, уже сотникаи Керачу-джэвэ. А ещёи люди Инь Шаньзея, опытнейшие людиЧжан и его напарники.
А как тот парень, которому ты поручил доследовать архивный пожар? вспомнил вдруг Баурджин.
Жэнь? следователь усмехнулся. Скоро собирается явиться с докладом. А что он там делает, я даже и не спрашивалхорошо хоть чем-то занят и не путается под ногами у других.
Что, настолько туп?
Не знаю даже, пожал плечами чиновник. Не туп, а, скорее, недотёпист. Да он недавно у нас, кто знает, может, со временем из него и выйдет толк? Но покуда, что ему ни поручали, все проваливал. Думаю, что и с пожаром будет точно так же
Да ведь знаешь самнам лишь бы архивных людишек успокоить, засмеялся князь. Дескать, просили новое расследованиевот, получайте. Всё для людей! Что с мздоимцами-казнокрадами? Ну, из того списка?
Сидят в тюрьме по вашему указанию в ожидании суда, следователь вдруг нахмурился и, исподлобья взглянув на нойона, спросил:
Можно высказать своё мнение?
Не можноа нужно! на полном серьёзе кивнул Баурджин. Говори, Инь.
Я полагаю, мы взяли слишком многих, негромко произнёс Инь Шаньзей. В принципе, любого чиновника можно сажать за мздоимство. Вот и мы и посадили самых нахальных.
Так это же хорошо, нет?
Следователь усмехнулся:
Так всё городское управление скоро встанет. Все арестованные, конечно, воры Но большинство из них опытные и знающие управленцыа других у нас нет.
Н-да-а, задачка, князь задумался. Что ж теперь с ними со всеми делатьотпускать обратно?
А видно придётся так и поступить, господин наместник. Больше-то что?
Что? Баурджин с усмешкой вскинул брови, и молвил, прямо, как сантехник или какой-нибудь истинный диссидент, защитник Даниэля и Синявского. Всю систему надо менять, вот что! И мы поменяем. А начнём, знаешь, с чего?
С чего?
С людей! хитро улыбнулся нойон. С этих вот самых вороватых чиновников, что вполне справедливо томятся сейчас в тюрьме. Почему там оказались сии вполне добропорядочные и милые люди? Что заставляло их воровать и брать мзду? Нет, не только высшее начальствоэто, диалектически выражаясь, причина субъективная. А что объективно? Безответственностьвот она, коренная причина всего. Им ведь есть что терять, чиновникамна этом и сыграем. Так! Чу Янь!
Баурджин позвонил в колокольчик:
Вели запрягать самую лучшую повозку, пусть собирается свитаедем в тюрьму! Немедленно едем в тюрьму!
Мажордом поклонился:
Осмелюсь спросить, собираетесь кого-то казнить, господин?
Нет. А какая разница?
Разница в одежде свиты, мой господин, с улыбкой разъяснил Чу Янь. Для казни нужен один стиль, для помилованиясовсем другой.
Ах, вон оно что! Баурджин удивлённо присвистнул. В общем, такпусть свита оденется нейтрально.
Не понял, мой господин? хлопнул глазами мажордом.
Ну как для встречи какого-нибудь посла.
Чу Янь поклонился:
Слушаюсь и повинюсь, мой господин.
Выехали из дворца с шиком! Впередидвое воинов верхом на белых конях, в блестящих доспехах и шлемах, за нимишикарная двуколка наместника, с красным шёлковым балдахином, позолоченными фигурами драконов и мягкими, обитыми сверкающей на солнце парчою, сиденьями. В коляске сидел один князь, Инь Шаньзей уклонился от его настойчивого приглашения, заявив, что доберётся до тюрьмы своим ходом. Следователь, конечно же, был правсовершенно незачем, чтобы чиновник среднего ранга раскатывал в одной коляске с наместником, не так поймут.