Его зачем?
Ради авторитетного мнения о качестве обучения.
Конечно же, о предстоящей гибели Анатолия Серова в другой реальности никто из летного состава, в том числе Рычагов, осведомлен не был. Ее-то Странник и хотел предотвратить.
Через пару днй в курилке сложилось твердое мнение: комполка Рычагов ни капельки не соврал насчет подходов, используемых инструктором. В этом разногласий не было.
Зато множество мнений сталкивалось в дискуссии относительно происхождения и личности этого самого инструктора.
Точно вам говорю, ребята, не может он быть летчиком-истребителем. Да ему в империалистическую было уже было сорок-сорок пять. Ну где, где он мог набраться опыта на современных машинах? Нигде!
Ага, как же! Леша, думай, что говоришь, в голосе сокурильщика прорезалась злая ирония. Опыта никакого, вот так плакать хочется вместе с беднягой. Как он разбирает полетыну прям пень пнем! И как придумывает полетные заданиясразу видно, что самолета и не видел никогда.
Пока первый спорщик придумывал возражения, вмешался третий:
А я никак не могу объяснить такую въедливость. Он ведь, как черт к грешникам, то есть любое лыко в строку. И по делу.
Ты комсомолец, так что мистику не разводи. Чертей нету.
И правда нет. Чертей, то есть, нет. А наш инструктор, который любого черта вокруг хвоста обкрутитон и есть старый черт.
Какой-то осторожный лейтенант поспешил сменить тему:
Я вот слышал ненароком: на тех же тренажерах нас будут обучать против конкретной модели истребителя. Интересно, откуда все характеристики и опять же тренажерные эти возможности?
Термин "программное обеспечение" был, разумеется, никому не известен.
Не удивлюсь, если тренажеры могут кого хочешь изобразить: хоть "мессершмитта", хоть "фиата". Вот что мне проясните: откуда такие тренажеры? Из Америки, что ли? И потом: не мог наш инструктор сам обучаться там же, где эту всю машинерию купили?
Не смеши. Немецкая военная авиацияэто да, ее уважали всегда, только что после первой мировой немцев притормозили, потом французская, опять же английская. Американская техника только что в тридцатые пошла вперед.
Этот разговор оказался не столь праздным, как можно было подумать. Уже на следующий день пошли тактические занятия. На них открытым текстом были перечислены характеристики "вероятного противника". Реакция младших курсантов была предсказуемой: лейтенанта Кулешова (выбран был по жребию) отправили в аэродромную библиотеку, где он в два счета нашел доказательства, что самолеты этого самого "вероятного противника" по всем характеристикам тождественны японским Ки-27. Старшие командиры в этом не участвовали: и так догадались.
Однако курилка на этом не успокоилась.
Выходит, наша разведка накопала, что те, эти самые, накачка от особиста даром не прошла, на нас нападут. И нас как раз против них и затачивают. Так?
Ну, есть такое.
А теперь прикинь географию тех мест. Весной если и вести боевые действия, то только что в маеиначе в грязище увязнешь. Летомоно можно, жарко только. Осеньопять распутица. Зимойобмороженными потеряешь половину, сам знаешь. Выходит, весна-лето.
Из твоих раскладов выходит, нам учиться тут много, если четыре месяца. Теперь понимаю, чего ради Старый черт нас так гоняет.
Если есть старый, то должен быть и молодой.
А вот и нету, не тянет наш на черта. Нет в нем этакой злобности к курсантам. К тому же и с него стружку снимали.
Опять мистику развели?!!
Как можно, товарищ капитан! Всего лишь кличку придумали.
А как узнает он, так и будут шутникам сковородки погорячее, да вилы поострее.
Те, кто в этот момент затягивались, подавились дымом от хохота.
Курсант, придумавший кличку, не учел, что та должна не только отражать личные качества, но и быть краткой. Поэтому не стоит удивляться, что через непродолжительное время товарища коринженера все курсанты (за глаза, конечно) звали Старым. Но почему-то к этому слову мысленно добавляли "черт".
Глава 18
Рославлеву некоторым образом удалось вздохнуть чуть посвободнее. На то было несколько причин.
Первой по счету было прибытие поезда с Дальнего Востока с женами и (в небольшом количестве) детьми. С некоторыми усилиями их разместили к мужьям. Долгая дорога измучила не только мелких, но и взрослых, а потому количество капризов на душу населения было явно больше средней величины.
Второй причиной было то, что удалось очень неспешно, но все же переложить часть инструкторских обязанностей на комэсков. И тут не обошлось без ворчливых комментариев:
Чисто конвейер, прям завод Форда.
Справедливости ради стоит отметить, что высказавший это мнение капитан Скобарихин сроду на производстве у Форда не бывал.
Да куда уж летчиков гонять, и так у них налет на тренажере за сто часов перевалил.
Насчет налета сказано было справедливо, но не точно. По подсчетам Рославлева, каждый из воробушков уже налетал по двести двадцать часов.
Пора уж за настоящий штурвал садиться
Разумеется, полностью коринженер освободиться от преподавательских обязанностей не мог, да и не хотел. Полностью на нем оставалась тактика. И здесь не обходилось без трений. Главным лицом в этом оказался комиссар полка Калачев, летчик отнюдь не из последних. Отдать ему должное: двигало им не столько стремление следовать уставу, сколько жажда знаний. При том же самые скользкие вопросы он стремился задавать общаяся с глазу на глаз. Обстановка при этом установилась почти что неофициальная.
Началось все с очевидного:
Сергей Васильевич, как же так? По уставу ведь звенотройка самолетов, а не пара.
Владимир Николаевич, так ведь против троек геометрия играет. Глянь-ка, тут в руках коринженера совершенно ниоткуда появились три игрушечных самолетика, вот ведущий закладывает вираж. Заметь, на полном газу, и скорость он терять не желает. Вот этот ведомыйон ведь позицию не удержит, и в такой ситуации как есть лакомое кушанье для противника. И еще добавь дополнительный фактор. Этот ведомый цепляется взглядом за ведущего, стараясь догнать, по сторонам смотрит плохо. Что будет дальше, представляешь? Они, гады, по частям будут выбивать и технику, и личный состав, а этакое нам не надобно.
Рославлев не сказал, что именно так теряли людей авиаподразделения РККА в сорок первом.
Так пусть ведущий озаботится
Делать ему больше нечего. И без того забот полон рот.
А откуда ты знаешь, что рация будет действовать безотказно? Мы много раз пробовали: наказание с ними, а не связь.
Вот это уже моя забота. Рации новые. Да и сам опробуешьубедишься.
Не проходило и дня, как сыпались новые вопросы:
И сколько часов на опознавание своих и чужих?
В суммене меньше пяти.
Да куда ж столько зубрить?
Эх, Владимир Николаевич, знал бы ты, насколько велика вероятность сбить своего. Ты не забывай вот что: молодые у тебя ребята, горячие, в бою с непривычки сначала стрелять будут, а уж потом посмотрятв кого. Опыт ведь у нихсам знаешь, какой.
Мысленно коринженер не мог не признать пользу от таких бесед с комиссаром. Тот внешне незаметно, но целенаправленно крутился среди летчиков и отвечал на вопросы, с которыми могли бы обратиться к инструктору. Очень скоро выявился непредвиденный результат. Курсанты начали вырезать из дерева самолетики и проводить на них "тактические игры".
Также Рославлев твердо решил, что комиссар полка не только выбивается из стереотипа тупого политначальника (а про таких он читал многократно), но, безусловно, заслуживает уважения и как летчик, и как человек с незаурядными задатками психолога. В результате коринженер относился к Калачеву с подчеркнутым уважением.
За штурвал курсантов пустили после некоторой накачки, которая почти всеми озжидалась.
Имейте в виду, товарищи курсанты, тренажеры дают иллюзию полета, но реальное ощущение все же несколько другое. Начну хотя бы с перегрузок. Уж они дают ощущения из незабываемых. Вибрации тоже будут заметными. Высота, опять же; сами знаете, насколько воздух разрежен на высоте даже четыре тысячи. Для высотных полетов вам дадут кислородные приборы, а в тренажере эта имитация не предусмотрена. Также обращайте особое внимание на
К некоторому удивлению курсантов, реальных полетов было поначалу не так много: по три часа в день, не более. На тренажере теперь отрабатывали то, что коринженер называл "огневой подготовкой". Поначалу и ее инструктор проводил лично. Разумеется, без подстав не обошлось:
Курсант Бакаев полет закончил! Разрешите получить замечания!
Полет оказался не из простых: противник выскочил под огонь совершенно неожиданно, но натренированная реакция не подвела. Курсант обоснованно полагал, что уж несколько крупнокалиберных пуль он положил, куда надо.
По точности вашей стрельбы, курсант Бакаев, замечаний не имею
Произнося это, инструктор уловил изменившееся выражение лиц Рычагова и Глазыкина. Они первым раскололи иезуитскую хитрость коринженера.
давайте посмотрим в замедленном повторе.
На просмотр учебного боя не потребовалось и двух минут. Этого времени хватило, чтобы поняли все: условно сбитым оказался бомбардировщик СБ.
Из груди бедняги Бакаева вырвался вопль души:
Товарищ инструктор, нельзя же так! Нас учили сбивать!
У инструктора была причина устроить подобное испытание. Рославлев накрепко запомнил печальный опыт великого летчика Александра Покрышкина. В другом времени у того первым сбитым как раз числился свой бомбардировщик. В результате будущий прославленный ас несколько дней с упорством обкуренного дятла зубрил силуэты своих и чужих.
Неожиданно для всех голос коварного инструктора утратил злую интонацию.
Мы не должны терять наших товарищей-летчиков от огня своих же. Не должны. Думаю, вы и сами это понимаете. Поэтому только так и можно вас учить.
Уже по окончании занятий комполка не преминул влепить незадачливому лейтенанту уже от себя:
Учить! Силуэты! Назубок! В личное время!
Эти слова были единственными цензурными в длинной и проникновенной речи Рычагова.
Тем же вечером между двумя старшими командирами состоялся разговор.
Что дальше делать задумал, Сергей Василич?
Ответ явно готовился заранее:
Будем проводить на тренажерах уже тактические занятия. Сначала восемь на ноль, как я и говорил. Но есть другое дело; оно прямо к полку не относится, но нужное. Ведь ты знаешь Серова лично, так?
А то ж!
Пилотажник отменный, чего уж говорить. Умница, может и видеть, и выводы делать, и боевой опыт имеет, так?
Так, отвечал Рычагов, весь опыт общения которого с товарищем инструктором прямо кричал, что Старый подготовил изощренную подставу. Неясно только было, кому и какую именно.
А собеседник продолжал:
Тут ходят разговоры, что его назначат если кратко сказать, это главный инспектор ВВС. Надо бы его сюда затащить. Показать оборудование. Дать попробовать.
А ведь правильно говоришь, загорелся мыслью комбриг.
Ты еще не все наши возможности знаешь. Тренажер можно запустить как спарку. Аналог УТИ-4. И на слепой полет тоже.
Спарка-то зачем?
А вот зачем. За штурвалом истребителя-одиночки Серов чувствует себя королем. А спарка ведет себя по-другому. Ему ж предстоит как инспектору понял?
Чего тут не понять, позиция ясная. То есть ему кого-то из моих
А вот и нет. Хотел я Полину Осипенко туда, Толе в напарницы.
Небось она лучше моих? Ну, это ты загнул, Сергей Василич. Я-то вижу. На тренажерах они навострились порядком. Да и в воздухе смотрятся тоже того недурно.
Коринженер демонстративно и очень шумно вздохнул.
Эх, Пал Василич, тут политика, чтоб ей тринадцать раз перевернуться, да хвостом кверху, с вибрацией под сиденьем, с дымом в кабине Осипенко женщина.
А! Лицо Рычагова озарилось догадкой. Понял. Ну, положим, моя тоже женска пола.
Павел, сам знаешь, я против твоей Маши не имею ничего против. Ни на копейку. Но вспомни ее звание. И сравни звание Полины, да прибавь уровень ее известности. Короче, Осипенковское слово весит куда больше. Так что, берешься организовать?
Берусь поговорить. Надеюсь, они согласятся.
Рычагов и в самом деле был почти уверен, что пригласить Серова и Осипенко труда не составит. Но мысль о подвохе не покидала комбрига. Рычагов достаточно знал Александрова, чтобы пребывать в уверенности насчет хитрой ловушки, но недостаточно, чтобы разгадать ее заранее.
Прошел месяц. Полк прошел через тренировки "четыре на четыре" оказалось, что на тренажере можно имитировать истребители Ки-27.
Те, кому достались И-180, задирали носы. Они, как правило, справлялись всухую. Гордость победителей несколько увядала, когда безжалостный инструктор с ласковой миной доводил до их сведения, что они-то вот уж почти два месяца отрабатывают пилотаж на поликарповском истребителе, а условные супостатыпочти полные нули в понимании чужой машины.
и не забывайте, товарищи курсанты, что вас учили противодействовать как раз этой модели. Вашим товарищам просто не хватило времени порезвиться на самолетах предполагаемого противника.
А на следующий день победители и побежденные менялись самолетами, и "мальчики для битья" обретали другие фамилии.
Но куда хуже были тренировки "восемь на ноль". Курилка пребывала в твердейшем убеждении, что Старый каким-то хитрым образом подыгрывает противнику. Справедливость требует отметить: коварный инструктор и вправду делал все, чтобы курсантам полеты медом не казались. Он ухитрялся замечать такое, что не углядел бы никтокроме нечистой силы, понятно.
вы, курсант Иванченко, сбили бомбардировщик противника. Но при этом подставились под огонь его турельного пулемета, в результате получили четыре пробоины в фюзеляже, столько же в плоскостях и две в хвосте. Между тем ваш ведомый курсант Паксютов находился в гораздо лучшей позиции, как видно на экране. Вы вполне могли дать ему команду атаковать, а сами прикрыли бы
вы доворачивали до точного нацеливания на кабину истребителя противника. Похвально, не спорю, летчик вашим огнем был убит. Но сбить могли бы и быстрее, для чего следовало использовать крупнокалиберные пулеметы. Они бы размочалили хвост, а без него, как вы, наверное, знаете, самолеты не летают. В результате последующую атаку противника снизу вы увидели в самый последний момент
Не обходилось и без "потерь". В таких случаях разносы бывали куда жестче:
теперь расскажите всем нам, как это вы подставились.
Товарищ инструктор, он ведь пошел на таран!
Да ну, в самом деле? В таком случае вы недооценили противника, товарищ курсант, в результате не были готовы. Они и будут идти на таран. Для них погибнуть за их верховного правителянаивысшее счастье. Смысл воинского служения. А для вас всех, товарищи, этот смысл состоит в том, чтобы всемерно помогать противникам в их стремлении. И уж точно не препятствовать. Вы правильно решили, что у номера четырнадцатого кончились патроны. А о таране не вспомнили. Теперь будете помнить.
В один из не полностью забитых трудами дней в особом отделе полка раздался телефонный звонок.
Иван Порфирьевич? Это Александров беспокоит. Можно зайти по делу? Когда? Ну, так через четверть часа буду.
Если начальник особого отдела лейтенант госбезопасности Моркин и был удивлен визитом, то никак этого не показал. Наоборот, он разыграл радушного хозяина и даже предложил чаю.
Не до этого сейчас. Нужен твой совет или даже помощь.
Лейтенант изобразил служебное рвение. Получилось вполне правдоподобно.
Вот карта. Смотри, здесь взлетно-посадочная полоса. Моим воробушкам предстоит взлетать вот так, в этом направлении. Вот тут они перестраиваются в боевой порядок. Вот здесь, как видишь, улицы, и видеть строй может любой. А построение у нас не из простых. Не покажешь ли на карте, где лучше бы нам учебные бои разыгрывать?
Боишься, что сфотографируют, Сергей Васильевич?
Если этот любопытный человечекавиатор хоть с малым опытом, то и фотографии не понадобятся. А если без негото да, съемки нужны.
Уж здесь-то снимать не будут, у нас народ бдительный, сам знаешь, этакого фотографа разом скрутят, палец особиста ткнул на место, где на карте был изображен поселок.
Вот тут ты и не прав, товарищ Моркин. Существуют маленькие фотоаппаратики, вот этакие, с мыльницу. Выхватил, с бедра щелкнул и назад в карман. Сам, правда, не видел, но описания читал.