У дахов еще восемь тысяч римлян, они мне нужны все для того, чтобы строить города и мосты через реки Талас, Шу, Или и через эту, показал я рукой на протекающую мимо Сырдарью, ведь жить в городах кочевники не хотят и строить мосты не умеют.
Пока не умеем. Но мы можем научиться и будем строить.
«Ага, научитесь вы. Даже через две тысячи лет дома вашим потомкам будут строить узбеки и таджики»но вслух сказал:
Еще мне нужно много кузнецов. Думаю скоро война с ханьцами и нужно скорее приготовить оружие, которое защитит моих воинов от стрел их самострелов.
Но если ты объединишь все племена Великой степи, то ханьцы будут не страшны тебе. Тебе для этого нужно только сместить Кокана. А сейчас вся степь поет о твоей великой победе над ханьцами и гунны Кокана перейдут к тебе.
Ну посуди сам, Сакман. Сколько сейчас канглы? Где-то четыреста тысяч. И выставить смогут не больше восьмидесяти тысяч воинов. А усуни? Они соберут самое большее семьдесят тысяч. А сейчас, после начавшейся войны среди усуней, их еще меньше. Больше всего сейчас гуннов. Но сколько их останется после войны между мной и Коканом? Все племена и роды саков, гуннов, канглы, динлинов, усуней и аланов могут собрать не больше тридцати туменов воинов. Когда, как только ханьцы и только на своих северных границах на великой стене разместили больше тридцати туменов солдат. А сколько врагов вокруг еще? Сарматы на западе, сянь-би на востоке, Хорезм, тохары и дахи на юге. Даже согдийцы, после того как окрепнут, могут стать нам врагами. Потому я хочу сохранить как можно больше жизней воинов кочевого народа.
Тебе может не хватить пятнадцати тысяч, которые ты ведешь на дахов. Если пожелаешь, через три дня я приведу тумен канглов рода идель и пять тысяч аланов, вожди которых гостят в моем ауле в дне перехода отсюда.
«Ах ты, хотел убить меня, а потом уничтожить оставшуюся без командующего армию. Да ведь могло же выйти у него», подумал я.
Но Сакман, словно прочитав мои мысли, сказал:
Я собрал воинов идель и аланов, так как думал, что ты идешь войной на меня. Но узнав, что ты идешь на дахов, я приказал отойти на север, а сам остался, чтобы
Ну ладно, перебил я его, кто прошлое помянет, тому глаз долой. А сейчас давай найдем наших лошадей и поедем в мой лагерь. У меня есть подарок для тебя.
Каган, посидим еще немного. В нашу сторону уже едут твои воины, которые ищут тебя.
Я прислушался и действительно вдали слышны были голоса и похрапывание лошадей.
* * *
Гай и десять выехавших с нами из Тараза центурионов двинулись верхом навстречу приготовившимся к бою легионам. Но увидев, что к ним приближаются воины в доспехах римских центурионов, все восемь тысяч легионеров расслабились. Вообще интересно и очень завораживающе было видеть, как сотни манипул легионеров синхронно разворачиваются в боевом порядке, а затем, почти также синхронно, ряд за рядом, облегченно вздыхают и опускают свои прямоугольные щиты.
Мои центурионы смешались в толпе десятков вышедших им навстречу римских офицеров. Примерно через полчаса из толпы выехал Гай и направился галопом, подстегивая своего коня, ко мне.
Царь, легионеры согласны принять твое предложение, сказал он приблизившись.
Ну еще бы, и не спеша направил своего коня к шеренгам римлян, приказав жестом руки не следовать вождям за мной. Рядом поехал только Гай.
Я проехал мимо центурионов, сгрудившихся толпой и приблизился почти вплотную к легионерам. С минуту проехал вдоль первой шеренги, всматриваясь в суровые лица римских солдат. Все молча смотрели на меня, но почему-то отводили взгляд, когда я обращал на кого-то из них внимание. Казалось даже природа замолчала, перестав поднимать маленькие песчаные торнадо.
Я поехал вдоль рядов легионеров обратно и остановился в метре между легионами и собравшимися центурионами.
Меня зовут Богра, сказал я на латинском и, увидев удивленные лица стоящих передо мной легионеров, продолжил.
Я правитель гуннов и всех жителей степи, называемых вами скифами. Мне известно, какие вы храбрые и умелые воины. Когорты ваших товарищей уже защищали мой город и с их помощью я смог одолеть армию страны Серес. И я хотел бы иметь таких воинов у себя еще больше. Поэтому я предлагаю пойти служить ко мне, и за вашу верную службу вы получите возможность строить на подвластных мне землях города, заводить семьи и жить по своим законам, в мире с моим народом. Если же откажетесь, подождав несколько секунд продолжил, вы можете уходить на запад, к границам своей родины.
Я взглянул на них, все продолжали молчать. Я смотрел на их лица и как будто читал их мысли, понимал, о чем они думают. Им тяжело было сделать выбор. Принять мое предложениеэто навсегда отказаться от последней надежды вернуться в Рим, отказатьсяэто почти наверняка потерять жизнь, если и не сейчас от рук стоящих напротив скифов, то от парфян точно.
Все молчали. Тут стоящий передо мной пожилой легионер неуверенно, но затем все сильнее и сильнее стал стучать гладиусом о свой щит. Стук сначала подхватили рядом стоящие и вскоре все восемь тысяч легионеров дружно били о свои щиты.
* * *
Что, скиф? Первый раз видишь такой город? Город твоего брата по сравнению с этим небольшая деревня, сказал Гай, обращаясь к Тегыну.
Я посмотрел на них. Оба сидели на лошадях и смотрели на город Маргуш. Тегын ничего не ответил римлянину. Лишь привстал, опираясь руками в роговицы седла, будто пытаясь заглянуть за стены огромного города, которые как минимум метров на пять были выше стен Тараза.
Я тоже был удивлен. Нет, конечно, я видел города и побольше этого, в своей прошлой жизни. Но меня больше удивило то, что вокруг стен на многие километры вокруг были сады и орошаемые поля, границы которого упирались даже не в степь, а в пустыню. Это сколько же надо бесконечной борьбы с песками, чтобы не дать им засыпать этот оазис. Да-а-а, пески, пески и пески, заслуженно называемые и в мое время «Черными песками», через которые мы и прошли. Всего мы прошли по моим расчетам путь в полторы тысячи километров от Тараза до Маргуша за две недели. Можно было бы и быстрее, не жди мы несколько дней воинов из рода идель и племени аланов.
«И как же мы этот город брать будем?»думал я.
Римляне изготовили несколько десятков лестниц и один крытый таран. Для постройки осадных башен материалов не хватило. Фруктовые сады я приказал не уничтожать, хотя гунны и не собирались делать этого. Сады вырубить хотели легионеры. Небольшие деревни земледельцев вокруг города были сплошь саманные или построены из сырцового кирпича. Несколько отрядов кочевников рассыпались по окрестностям, с приказом без надобности никого не убивать, а привести местных жителей, большинство которых не успели укрыться в городе, выбрать из их числа кузнецов и оружейников. Крестьян всех отпускать и пугать так, чтобы бежали в город, но с пустыми руками. Все припасы отбирать. Мастеров оружейного дела среди них оказалось немного. Всего двое, а остальные в большинстве своем изготавливали подсобные орудия труда. Но их тоже я оставил, сгодятся быть подмастерьями. Как сказали мне «пленные» в городе есть целый квартал, где живут лучшие оружейники Маргианы.
В городе правитель оказался более жестоким, чем я. Никого из крестьян с женами и детьми, которых собралось у города очень даже много, не впустили. Они так и простояли перед воротами около суток, а потом, видя, что их все равно не впустят в город под защиту стен, ну и то, что кочевники их не убивают, так и разошлись по своим домам. Так что расчет на то, что город возьму измором не оправдался.
«И как же мы этот город брать будем?»этот вопрос уже неделю меня мучал. Парламентариев они нам не высылали. Город мы не атаковали ни разу. Обложили со всех сторон конными патрулями, чтобы никто не вырвался. Большего пока придумать не смог. Брать Маргуш штурмом я боялся, да и смысла не видел. В городе укрылись по меньшей мере двадцать тысяч профессиональных воинов, а сколько там еще может быть городской стражи? Я не советский маршал Второй мировой, что бы посылать тысячи воинов в самоубийственную атаку на город, да и людей столько у меня нет.
Я посмотрел на лагерь, точнее на два лагеря, находящихся рядом. Лагерь кочевников, огромный, где люди расположилась без всякого порядка, на разных друг от друга расстояниях. И лагерь римлян, шатры которых аккуратно были поставлены в ряды, создавая ровные улицы между ними. А у кочевников шатров не было вообще, они так и лежали под открытым небом.
Надо поговорить с центурионами. Может они что-нибудь придумают. Я направил своего коня в лагерь римлян. Хотя вчера только с ними беседовал. Ничего кроме как всеобщего штурма они так и не предложили.
За мной ехала сотня гуннов Угэ, которого я повысил до сотника, моих личных телохранителей. Воинов у меня стало больше, ну и, соответственно, телохранителей тоже.
Великий хан! обратился ко мне Угэ и показала рукой в сторону запада, откуда показалась сначала тоненькое, а затем все расширяющееся черное пятно, отчетливо выделяющееся на желтом песке. Со стороны «пятна» в нашу сторону скакали несколько десятков дозорных кочевников.
* * *
В шатре командующего римскими легионами Гая, которого я на эту должность назначил сразу после присоединения легионеров ко мне, так как ее до своего бегства занимал парфянец, собрались вожди всех племен, которые пришли со мной. Мы обсуждали донесение патрулей, которые сообщили, что черное пятно состоит из двадцати тысяч воинов, из которых пятнадцать тысяч пеших и пять тысяч конных копейщиков, все коренные маргианцы, то есть земледельцы, в отличие от укрывшихся в городе дахов, являющихся потомками кочевников саков. Армия прибыла из столицы Маргианы Ниссы, что находится почти в трехстах километрах отсюда и командовал ею парфянский сатрап этой страны Вонон.
Я выслушал каждого. Все единодушного согласились с предложением Сакмана ночью незаметно обойти двадцатитысячную армию маргианцев, которая расположилась лагерем в километре от Маргуша и ударить им в спину. В лагере оставить легионеров и десять тысяч кочевников, которые должны будут сделать чучела и тем самым скрыть уход двадцати тысяч воинов.
«Замысел Сакмана имел все шансы на успех. Пришедшая армия маргианцев навряд ли бы выдержала удар с двух сторон. Даже если бы из осажденного города вышла бы помощь, они бы не успели перестроиться для правильной атаки», думал я, а вслух сказал:
Бесспорно, последовав предложенному Сакманом плану, мы с легкостью разобьем этот отряд маргианцев. Но, что это нам даст, кроме дополнительной возможности проявить свою воинскую доблесть? я оглядел всех. Они внимательно слушали, обратив на меня взгляды. Видимо, уже привыкли к тому, что у меня на предложенный ими план есть всегда свой. Да, мы сможем их с легкостью одолеть. Но уцелевшая часть укроется в Маргуше и усилит их гарнизон. И что тогда? Вечно сидеть под стенами этого города? Мы итак здесь уже семь дней. Я вот, что думаю. Вонон не отправляет нам послов, чтобы предложить нам мир, а значит рассчитывает на генеральное сражение. В Маргуше укрылось больше двух туменов всадников и, сколько еще было в городе воинов, мы не знаем. Хотя не думаю, что много. Иначе бы они уже давно напали на нас. Сейчас с приходом армии из Ниссы их стало больше и так как в жилах дахов тоже течет кровь их предков кочевников, уверен, что не позднее чем через три дня они дадут нам бой.
* * *
Я сидел на вершине песчаного бархана и смотрел на Маргуш и лагерь парфянцев. Рядом сидел Тегын. Ко мне подошел Гай и, присев рядом, спросил:
Ты уверен, что они выйдут так скоро за стены? В их лагере как будто все тихо, даже намека нет на подготовку к скорому бою. Зачем им рискованное сражение, тогда как твои кочевники не грабят и не убивают никого, ничего не разрушают, дальше на запад вглубь Маргианы не идут и не угрожают их столице.
Уверен, сказал я и в ответ на молчаливое сомнение Гая, продолжил:
Ну ты же сам сказал, что мы никого не грабим и не убиваем. Так ведь обычно ведут себя кочевники? Да и не только кочевники, а любая армия вторжения. А здесь что происходит? Да, убили нескольких местных жителей и сожгли пару вил нечаянно. Ну насильничали немного над женами крестьян. А сейчас местные продолжают как ни в чем не бывало работать на своих полях, не обращая внимания на нас. Свободно торгуют с моими воинами. Даже дают за плату пользовать своих жен. И все недавно отобранное у них, им же постепенно и возвращается. Как думаешь: странно все это выглядит?
Да, так не должно быть, когда армией вторжения командует обычный человек. А вообще это действительно странно. Запретить своим воинам получать заслуженную награду
Вот! Даже ты, зная меня, считаешь все это странным, перебил я Гая. А что думают обо всем этом парфяне?
Не знаю, ответил задумчиво Гай.
А я вот знаю!
Тебе твой БогТенгри снова подсказал?
Я рассмеялся, а затем ответил:
Нет. Шесть дней назад мне привели одного местного, который был крайне обижен парфянами. Говорил, что какой-то парфянский лучник ограбил его. Когда этот земледелец пожаловался его командиру, то тот вместо того, чтобы разобраться и наказать за беззаконие своего солдата, приказал отстегать жалобщика, его жену и детей продать в рабство, а дом сжечь. И вот он поведал, что есть скрытый проход в город, который он обещал показать.
А почему ты не воспользовался этим? Ведь мы могли ночью пробраться в город, открыть ворота и, и-и-и не закончил свою мысль Гай.
Вот, вот! Сильно похоже, да? И вот, что я подумал. Зачем убивать его, если можно использовать его с выгодой для нас. Я его поблагодарил, наградил даже и отпустил, ответив ему, что его помощь не нужна, так как через пятнадцать дней мы ждем сорок тысяч тохаров, которые помогут нам взять Маргуш. Еще я сказал ему, что города разрушать мы не будем, потому как собираемся присоединить всю Маргиану к Каганату гуннов. Ночью он из своей деревни направился в сторону города. Через час с Маргуша выехал всадник и направился на запад, откуда сегодня и пришли скорым маршем двадцать тысяч маргианцев.
Так вот почему ты приказал не трогать тех, кто хочет войти и выйти тайком из Маргуша! воскликнул с почти детским восторгом Гай и добавил, ты заранее все предвидел! Теперь они должны разбить тебя, пока еще это возможно. А то после прихода еще сорока тысяч скифов твое превосходство будет подавляющим. И помощи им ждать неоткуда. На западе у них война с Римом, засмеялся Гай.
Вот только теперь надо подумать, как победить их с наименьшими для нас потерями, ответил я.
* * *
Каган, просыпайся.
Я открыл глаза. Надо мной было темное небо, хотя уже начинало светать. С обоих сторон стояли Иргек и Ирек.
Я привстал, опершись локтем в землю, и спросил:
Что случилось? Рано же еще, даже не рассвело.
Ворота Маргуша открылись.
«Ну началось», подумал я, вскакивая. Рядом уже стоял в полном боевом облачении Тегын. Под узды он держал моего коня.
Молодец пацан. Всегда рядом, когда это нужно. Сильно привязался он ко мне. Хотя, что тут удивительного: после гибели его отца и матери я у него единственный брат, не считая Лошана. Но он в Согдиане, да и, как я заметил, не особо он испытывает братские чувства к своим двум младшим братьям. Жалко юнца, в девять лет лишиться родителей. Надо им поплотнее заняться.
Тегын, заметив, что я внимательно смотрю на него, смутился.
Братишка, помоги мне одеть это, сказал я ему, показывая на лежащие рядом мои доспехи.
Глаза Тегына блеснули, и он подошел ко мне, подобрав с земли кольчугу. Я посмотрел на него. Это был мальчишка, несмотря на его суровое выражение лица и то, что он был вооружен не хуже близнецов. У него были большие и голубые глаза, как у меня. Они смотрели на меня с той доверчивостью, как могут смотреть только дети на своих родителей. Мне стало его нестерпимо жаль, и я обнял его. Но вдруг неожиданно для меня Тегын заплакал. Заплакал навзрыд.
Это ж надо, сколько он терпел? С первого дня нашего знакомства я не видел его плачущим. Какая у меня черствая душа! Ни разу с ним даже не поговорил нормально, хотя он при любой возможности трется возле меня. Я, положив руки на его плечи, отодвинул его от себя и сказал:
Слушай, Тегын, ты же воин! А настоящие воины не пллаа я замолчал. Что говорить в таких случаях я не знал и, ничего не придумав, снова крепко обнял его.
Иргек и Ирек, наблюдавшие все это время за нами, сели на своих коней и отъехали.
Все, Тегын, хватит. Нам нужно готовиться к битве. У нас с тобой еще впереди много сражений.
Тегын, утерев кулаками слезы, молча кивнул мне и подал мою кольчугу.
* * *
Из ворот Маргуша выезжали всадники, которые выстраивались лицом к тридцати тысячам моих воинов, стоящих у меня за спиной. Их подготовку к построению прикрывали маргианцы, объективно опасаясь того, что мы будем им мешать. Командующий у парфян был толковый и выстраивал свою армию так, чтобы максимально уменьшить наше преимущество в маневренности и использовать свое превосходство в численности. А преимущество в численности у парфян, по моему мнению, было серьезным. К армии Ниссы из Маргуша вышло больше двадцати тысяч всадников и почти десять тысяч пеших воинов. Большинство из последних, впрочем, были вооружены кое-как.