Экипаж простучал по булыжникам гулкой арки с коваными воротами.
Ну вот, улыбался Зубатов, Теперь дома.
«Какой длинный день», прибросила Ирэн.
Действительно, утренний поход на рынок обернулся для девушки целой чередой испытаний с допросами, откровениями и даже потерей чувств.
Сейчас чаю, широко вышагивал по коридору Зубатов, Перекусим и поговорим.
Так и вышло.
Пока расторопный молодой человек в синей форме суетился с разносами и стаканами, Сергей Васильевич устроил Ирэн на диване, а сам с размаху бахнулся в кожанное кресло и потащил, устраивая посередке низкий столик с кривыми ножками.
Устал, намешивал Зубатов чай в стакане серебряной ложечкой, Петр Афанасьевич, обратился он к стройному молодому человеку в жандармской форме, Позвони-ка Алексею Семеновичу, у него ответ уже должен быть по обстановке в Бессарабии, пускай прямо по телефону и зачитает, а ты запиши все аккуратненько. Потом сюда принесешь. Будем с Ироидой Семеновной рекомендации для Кишинева сочинять.
А с конвоем что делать?
Отпускай, ты же понимаешь, что я без ширмы не работаю. Ироида Семеновна на сегодня здесь останется. У нас работы с ней край непочатый.
Взгляд молодого человека потеплел, и он совсем уже по-приятельски и понимающе кивнул девушке.
Ирэн улыбнулась в ответ и потянула стакан с чаем.
Бублики, бублики берите, Ирочка, двинул Зубатов по столику тарелку, с трудом скрывая почти мальчишеское нетерпение-азарт, Ну так что же такого необычного вы можете мне поведать еще?
Таиться смысла не имело. Ирэн понимала, что Зубатов не так прост, а истории про ясновидящихэто лишь одна из дорожек, которую тот расстилает для ее же откровенности.
По-моему, Сергей Васильевич, вы и сами все поняли, прихлебнула чай девушка, внимательно рассматривая сыщика и пытаясь угадать его мысли, поверить в это сложно, но это так: я не из вашего времени
Зубатов, не спуская глаз с Ирэн, ухватил бублик и азартно откусил.
Произошло это совсем недавно, продолжала та, Сначала кое-кто из этого времени побывал у нас, а потом сюда попала я.
Интересно, кто же к вам-то угадал и как?
Дети-карманники, да купец Антоновский пару раз заходил.
Михаил Михайлович?
Он. Магазина «Аврора» хозяин.
Что ему «Аврора»? Так, кабинет рабочий, у него размах немаленький. Я с ним лично знаком через полицмейстера.
Сергей Васильевич, встрепенулась Ирэн, Миленький, можно мне встретиться с ним? Мне же обратно нужно попасть, ну во время свое
Во время, говорите протянул, чуть поперхнувшись Сергей Васильевич и задумчиво смахнул несуществующие крошки с рукава, Наверное, можноотчего нет. Да и мне будет интересно его подрасспросить Готовы ли вы завтра на пасху в гости со мной прогуляться? Я как раз полицмейстером зван, но обычно не хожу. Не люблю я, знаете, приемов этих. Пустые разговоры одни да ложь. Сильно отвлекает от того, про что думаю.
Разрешите? заглянул в кабинет тот, кого Зубатов назвал петром Афанасьевичем. В руках он держал листок, Получили. Переписал слово в слово. Странная депеша, Сергей Васильевич, сильно странная.
Чем же?
Молодой человек вопросительно глянул на Ирэн.
Можно, кивнул Зубатов, Мы все здесь по одному вопросу.
Погромов ждут после пасхи, листок из рук мягко опустился на стол, Какой-то секретный указ царя
Кхм-кх, снова поперхнулся хозяин кабинета и потянулся к бумаге.
Ирэн неожиданно почувствовала прилив сил. Выпрямилась.
«Чай так подействовал? задумалась она, Нет, скорее выстрел в десятку. Вы сядьте, Петруша, начала она старую игру, мысленно обращаясь к исполняющему обязанности секретаря симпатичному офицеру, и тут же оборвала себя, Заткнись! Доигралась раз, сама теперь сиди »
Знаете, Ирочка, быстро глянул на нее Зубатов, А я пожалуй, рискну распорядиться. Большие жертвы, говорите?
Про убитых точно не знаю, а вот калек почти пятьсот и город в руинах.
Петр Афанасьевич открыл рот, в удивлении слушая странную беседу и, похоже, не совсем понимал реальность происходящего.
Не удивляйтесь, голубчик, повернулся в кресле Зубатов, Когда-то и вам придется постигать премудрости невидимого мира. Вы думаете, почему я Вас из жандармского перевел? и, выдержав паузу, сам же ответил, Преданы, честны и верующий. Читаете много. Значит, чудеса Господни вам в новинку не будут. Атеистов нам кроме как на должностях дворника или приказчика не надь. Агентура же она разная Mon ami.
Все равно не понимаю, рванул воротник френча Петр Афанасьевич.
Я тоже, по-товарищески и с изрядной долей юмора в голосе успокоил его Зубатов, Нам теперь главное письмо соорудить по форме и с учетом информации от Ироиды Семеновны, Мигнул он девушке. Как вы смотрите, сударыня, если мы завтра вам документы справим честь по чести на основании вашей бумаженции, а то подзатянули вы с легализацией-то. Дел много. На бал завтра собираться. Переодеться. И как у вас с французским?
Только немецкий и слабо, призналась девушка.
Что так? удивился Сергей Васильевич, Неужели в вашей губернии с образованием настолькот тяжело?
Особое ударение на слове «губернии» ясно дало понять, как играть в присутствии офицера-секретаря, а тот уже оправился от первого изумления и тащил к себе конторку, бумагу и ручку с чернильницей.
Обязательную часть сам пиши, с чувствоми хлебнул чаю Зубатов, Мне сейчас заход словесный в распоряжении нужен, чтобы ни о какой Пасхе в Кишиневе больше не задумывались.
Молодой человек заскрипел на конторке пером.
Приятное тепло разливалось по всему телу Ирэн.
Бодрость удачного окончания дня отступала и менялась местами с нечеловеческой усталостью.
За окном шумел город. Цокот копыт, топот бегущих, тарахтенье экипажей становилось для девушки привычным.
«Кое-что поменялось, понимала она, Хотя откуда я знаю. Может, и в наше время есть такие увлеченные милиционеры. Вон Сергей Васильевич ясно говорил про интриги. Про то, что большинство чиновников и служащих просто зажралось. О тупости завтрашних гостей на балу глаза закрывались, Его превосходительство генерал-губернатор, выплыла фраза из недавнего сна, Доманерничалась», выговорила себе Ирэн, засыпая.
* * *
Утро девушка привычно встретила с серым светом за окном и разноречивым пока слабым шумом города.
Оглядевшись, вспомнила, что Зубатов заставил ее все-таки перейти вчера в небольшой кабинет с кроватью.
Ложитесь, как привыкли, Ирочка, шепнул он напоследок, а нам работать, Если понадобится по женской части что прозвучало дальше, память выдавать отказывалась.
Сильно хотелось в туалет.
«Интересно, задумалась девушка, лихорадочно одеваясь, как у них тут устроено? Но ведь говорил же он что-то», психовала она.
Выходить из комнаты было страшновато, и неожиданно Ирэн уловила знакомый тоненький запах.
«Помойное ведро! вспомнила она Ефейкину науку и ситцевую занавеску за печкой у Хитрована, Если такспасена!»
Действительно, за неприметной дверцей, до боли напоминающей кладовку «Авроры», стояло пустое ведро, выдающее характерный аромат.
Жизнь налаживалась.
Кувшин с водой оказался возле кровати.
Девушка попила, и ей снова захотелось прилечь.
«Пускай сами будят, решила она, забираясь обратно под одеяло, Пасха же как-никак»
Однако заснуть еще раз не вышло.
Дверь приоткрылась.
Ирочка, просыпайтесь, позвал тихий голос, пора. Еще за платьем ехать.
«Прием, вспомнила Ирэн, Шопинг! Интересно, на какие деньги? Неужели на собственные оденет?»
Сильно хотелось, чтобы Сергей Васильевич проявил бы хоть какие знаки внимания, а то столько времени уже прошло, а от него лишь дружеское участие да вопросы по делу.
«Даже не поинтересовался, замужем ли я», сердилась Ирэн, надевая непокорное платье. Однако девушка понимала, что в любом случае они с Зубатовым не перешагнут той заветной планки, после которой начинают падать барьеры и многое становится безразличным. Не виделось ей в Сергее Васильевиче никаких желаний, кроме страстной увлеченности работой.
«А сыск меня так не возбуждает», грустно констатировала она, понимая: скорее всего они с Зубатовым останутся друзьями.
Христос Воскресе, Ирочка, поднялся тот навстречу из кресла, стоило ей появиться в комнате.
Воистину Воскресе, в тон ему ответила та и, улавливая нерешительность мужчины, троекратно его поцеловала.
Он придержал ее после за руки и заглянул в глаза.
Все хорошо?
Да, прислушивалась к себе Ирэн, понимая еще раз: всего лишь друзья.
У нас хорошо всё, азартно тер руки Зубатов, Накрутили хвоста Бессарабцам. Депеша еще вчера ушлавертится карусель. Первые ответы уже пришли. Ухватил тамошний полицмейстер погромщиков за самый хвост. Молодец. Оказывается, откладывали власти мероприятие на завтра, а мы депешей их толкнули. Праздника, конечное, теперь им нет. Войска в готовности. А впрочем, раньше надо было думать. Вчера кое-кто жаловаться даже вздумали. Полагаю, скрытые связи погромщиков. Отправил встречную депешу. Всех на карандаш и смотреть. Мы с вами, Ирочка, на коне. Наш полицмейстер уже приезжал. Информация о мероприятиях ой как высоко убежала. Но чтобы ни произошло теперьвсе в нашу пользу. Интересовался, буду ли сегодня.
А вы? приводила в порядок мысли после такого потока информации Ирэн.
Сказал, буду, улыбнулся Зубатов, Мало того, вас уже представил, мол, будет со мною дама моего старого круга.
Старого круга?
Конечно! Я же не всегда в полиции работал. В конце прошлого столетия сподобился и с народовольцами якшаться, а как понял всю вредность таких идей, на службу в полицию и пошел. Так что вы теперь, Ироида Семеновна, мой старый товарищ и помощник во всякого рода политических делах. Работали какое-то время негласно, а теперь вас нужно в должности определять.
Мне бы домой, очнулась от наваждения Ирэн, Не могу я без душа.
Душа? удивился Зубатов, Эка хватили. Здесь на весь город их по пальцам. В России-то не делают еще, да и некоторые почитают мытье в душе занятием слишком вольным и странным.
Скажите, а как же мыться?
У меня дома ванна со смесителем. В управлении нашем только руки и помоешь, да и туалеты еще. Большинство по старинке с кувшинами. Да в гостиницах ванны есть, оживился собеседник, Вот только с вашим доходом все на нумера и уйдет.
А какой у меня доход? удивилась Ирэн.
Пока тысячу двести рублей годового.
А у вас?
Пять тысяч, ну так я и в должности, простите, несколько другой состою, чем вы пока будете.
А что можно на тысячу двести рублей? заинтересовалась Ирэн.
Многое, улыбался собеседник, Я еще проведу вас по финансам так, что случись со мною что, за вами пять лет оно сохранится. Кстати, а кого мы следующего спасать будем? задал как бы между делом вопрос Зубатов.
Ирэн чувствовала его напряженность, и поняла, как важен сейчас ее ответ.
«Еще бы, усмехнулась она, В плане информации я золотая жила, эх, архив бы мой из «Авроры» сюда».
Неожиданно память услужливо подсказала ей, что во время перехода она уселась именно на стопку старых бумаг и папок своего исторического прошлого, что перетащила на работу во время очередного ремонта.
Выходило, что когда переход состоялся, Ирэн продолжала на чем-то удобно сидеть.
«Неужели, бумаги перешли со мною сюда лишь потому, что я на них устроилась? задумалась Ирэн, Хотя почему нет? Перешла же одежда. Вполне вероятно»
Время для ответа прошло, и Зубатов, не подавая виду, наливал чаю в стаканы.
Кстати, повернулся он к девушке, Желаете, чтобы я вас сопровождал по магазинам?
Конечно, встрепенулась Ирэн, Я же не понимаю пока ничего. Сергей Васильевич, миленький, мне же домой надо. Продолжила она, Какая мне служба? Какие доходы? Не мой это мир.
Ну, так мы же с вами решили: сегодня же беседуем с Михаилом Михайловичем и начистоту.
Была в его голосе струнка, что не очень-то нравилась Ирэн.
«Не отпустит, поняла она, Надо что-то делать»Сергей Васильевич, начала девушка, Следующее, что я знаю, это убийство Уфимского губернатора. Убьют его в городском парке 6 мая. Какой-тот эсер. Приговор боевой группы за расстрел рабочих на демонстрации в марте. По-моему в Златоусте. Было такое?
Златоуст говорите, провернулся на месте Зубатов, Было-было. Что-то там по трудовым делам спорили. Значит, говорите, боевая группа?
Все что помню, развела руками Ирэн, Мне бы на ту сторону, я бы вам такой архив принесла через пару дней. Домой надо, у меня же там родители.
Понимаю-понимаю, кивал головой Зубатов, Решим-решим, может и прямо сегодня после приема. Значит Модест Иванович? хищно проговорил он себе под нос.
Кто?
Ну, Богданович Модест Иванович, губернатор Уфимский.
Точно Богданович, вспомнила фамилию Ирэн, Точно он
А вы говорите, улыбался каким-то мыслям Зубатов, Мы с вами, Ироида Семеновна, таких дел еще навертим.
Только я не помню многого, проговорила Ирэн еще раз.
Сегодня-сегодня, пушил усы Зубатов, Все сегодня. Эх, и поработаем! Скажите, сударыня, а вернетесь ли вы, если я отпущу вас под честное слово? неожиданно поинтересовался он.
Что под честное слово, что так, растерялась вопросу Ирэн.
Ну и прекрасно, поднялся собеседник, Едемте за покупками, или желаете все-таки ванну в нумерах перед поездкой принять?
«Хорошо, нежилась в горячей воде Ирэн, Бог с ним с душем. Действительно ненужная забава со странностями. Надо же, как здесь хорошо».
Где-то в комнате покоились покупки.
Впереди было еще два часа, чтобы привести себя в порядок.
Прислуга, чтобы одеться, заказана. «Нумер», как называл гостиницу Зубатовоплачен.
Оказалось, на самом деле многие мелочи стоили сущие копейки. Булавки, заколки, пудра. Парфюмерные новшества начала двадцатого века сначала напугали Ирэн, но Зубатов тихонько ей шепнул:
Закажете себе в гостинице прислугу в нумер. Помогут, и добавил что-то хозяйке магазина на французском, Сказал, чтобы лишнего не ложила, кивнул он девушке, Просмотришь, напихают всячины.
Платья, корсеты, нижнее белье.
Что мадьям прьедпочитает для нащих секрьетов? шепнула Ирэн хозяйка, Есть новые вьатные катышьи.
Пусть будут, кивнула Ирэн.
Мадьям не скупьится, побежала за стойку француженка, Сьергей Васильевич. Душка. Чащее заходите, чащее
Что это вы там взяли? удивился тот, Эк понеслась!
Что-то новое.
Сейчас крутнет цену, обеспокоился тот.
Сергей Васильевич, не надо, это по женской части, остановила его Ирэн.
Кхм-кх, смутился тот, закашлявшись снова.
«Забавно, какие они тут скромные, удивилась Ирэн, Интересно, а что тут в постели можно, а что нет?»задалась она неожиданным вопросом.
Действительно, житейский уклад дореволюционной России «попахивал нафталином». Чувства и взгляды были искренними, но оставалась и пикантная недоговоренность, от которой веяло тайной.
«Ладно, повернулась в ванне на живот Ирэн и всплеснула воду ногами, Главное сейчас не уснуть и быть готовой ко времени».
Незаметно для себя девушка уже приноравливалась к речи прошлого столетия, начиная мыслить старыми оборотами.
Сударыня, приоткрылась дверь, Через десять минут не начнем собираться, никак не успеем.
Думаешь? булькнула от неожиданности Ирэн.
Никак! подтвердила гостиничная служанка, Я уж все приготовила: корсеты расшнуровала. Пудра. Румяна. Еще и прическу делать.
Иду, фыркнула Ирэн и поняла, «Один плюстеперь уж точно не засну».
Служанка своего недоумения незнанию девушки не выказывала, хотя после первых минут наряжаний смотрела на нее удивленно.
«Че пялишься?», про себя ворчала Ирэн, понимая: выглядит она для женщины этого времени полной неумехой вроде девочки-подростка.
Решила объясниться.
Как тебя, улыбнулась она служанке, старательно пытающейся пришпилить ей на спину какую-то видимо очень важную деталь.
Ариной.
«Опять этот Пушкин», удивилась Ирэн, но виду не подала, Ты, милая, не смотри, что я ничего не понимаю. Я просто память теряла, а сейчас как нашласьничего и не помню. Совсем. Как дите малое. Ну, доктора говорят, есть такая болезнь.