Такого повального нашествия разбойников на свои земли тверское княжество, конечно, еще не знало. И такого массового террора на дорогах княжества, здесь еще тоже не было. Разбойники не гнушались ничем, брали в осаду даже мелкие городки, грабили на больших и малых дорогах, нападали на небольшие воинские отряды Банды грабителей парализовали всю внутреннюю жизнь княжества. Жители городков и сел тверской земли опасались уже не только выходить за околицу деревни или городскую черту, но и, вообще, выходить из дома. И все больше ратных людей тверских отвлекалось на борьбу с разгулявшимися бандитами. Дело шло к тому, что тверское войско, вместо присоединения к московскому, идущему покорять Новгород, будет воевать с расплодившимися в княжестве разбойниками. Что, собственно говоря, и требовалосьбез поддержки Твери, отряды московского князя оказывались отрезаны от Москвы, а это влияло на моральный дух армии и создавало определенные проблемы в снабжении ее продовольствием. Кроме того, выпадение Твери из антиновгородской коалиции накануне решающих действий против Новгорода, заставляло задуматься и других, как уже имеющихся, так и потенциальных союзников Москвы. И не в последнюю очередь колеблющийся бывший форпост Новгорода Псков, куда уже давно были засланы казачки, а недавно отправлено и новгородское посольство. Естественно, это не говоря уже о значительном ослаблении войск антиновгородской коалицииза счет отсутствия тверских отрядов, и подрыве авторитета московского князя Ивана III в частности, и Москвы, как таковой, в целом. Что могло стать очень существенно в будущем.
По понятиям этого века, Дан не мог не принять участия в осуществлении им же самим разработанного плана, да и не хотел он отсиживаться в Новгороде. Тем более, что на данный момент, в Новгороде, наиболее важное уже произошлосдвиг во внутренней и внешней политике. Но главноеосуществление второй, известной только Дану и кроме Дана лишь новгородскому посаднику, тысяцкому Василию и Марфе Борецкой части плана партизанских действий, действий позади выдвинувшихся к границе с Новгородом московских войск, без прямого участия Дана было просто невозможно. Ибо тут требовался иной, чем в 15 веке, подход к людям и, вообще, к организации больших людских масс
Уже давно моросило, но, к счастью, едва-едва и, пока, проблем не создавало. Дан даже не заметил, как окончательно рассвело. Стайка птиц, неожиданно близко выпорхнувшая из-за деревьев, заставила его насторожиться. Он слегка переместился в своем укрытии-засаде, так, чтобы контролировать не только дорогу, но и лес, и снова замер с арбалетом в руках. Также развернулся и его напарник Хотев. Тихонько провыл волк, Дан расслабилсясвои. И столь же тихо провыл в ответ. Среди елей показался человекКаупо. Чудин был весь мокрый и от пота и от бега. Разве что пар не валил от него.
Скачут, прошептал чудин. Еле обогнал.
Это хорошо, еле слышно произнес Дан. И чуть громче добавил:Хорошо, что скачут А про себя подумал:Хуже было бы, если бы летели, но вслух озвучивать не стал. Шутка могла остаться непонятой. Поэтому просто сказал:Найди себе место справа от меня. Каупо кивнул и скрылся между деревьев, справа от Дана.
Боярин, раздалось сразу после того, как исчез в ельнике Каупо, а нам куда? Мы тоже хотим участвовать
Нос, Олуч и Сашко, закончили сооружать завал как раз вовремя и, пока, Дан перешептывался с чудином, неслышно подобрались к Дану. Дан только ухмыльнулся:Молодцы! И тихо приказал:Направо тоже. Ближе к завалу. Расстояние 10 саженей
Стук копыт со стороны деревни, бьющих о землю лошадиных копыт, уже можно было расслышать. Вскоре донесся и храп лошадей. На зажатой между озером и ельником дороге показались первые всадники. Потом еще Однако всадников было мало. Гораздо меньше, чем должно было быть.
Не понял, обронил Дан. И сам у себя спросил:А где еще половина?
Глава 3
Первые дни Дан жил у Домаша, того самого гончара, чьи подмастерья нашли Дана у старой выработкиямы. Что делать и куда податься, Дан понятия не имел. Все вокруг казалось какой-то ирреальностью. И он постоянно ждал, что вот-вот вернется обратно в 21 век, домой. Дан просто не представлял себя живущим в средневековом городе. А в том, что он попал именно в средневековье, сомневаться не приходилось. Конечно, это мог быть и некий параллельный мирв свою бытность в 21 веке, Дан тоже не чужд был фантастики, но Дата6 тысяч сколько-то лет, названная ему Домашем, явно была из земного юлианского календаря, бытовавшего только в Европе и только в средневековье. И лишь в конце 16 века, как помнил Дан еще со школьной скамьи, юлианский календарь был сменен на более современный календарь папы Григория XIII. Путем нехитрого подсчета, Дан перевел юлианскую дату в более понятную ему григорианскую и получил год, в который провалился1470. Слава богу, Дан по образованию был историк и разницу в летоисчислении между этими двумя календарями знал. И, слава богу, крыша у Дана не поехалавозможно, благодаря тому, что он, все же, имел хоть какое-то представление о мире, в который попал. То есть, пытаясь осознать где он находится, Дан не впал в ступор, и не стал буйно или тихопомешаным. Дану, можно сказать, даже повезлодипломная работа у него была, как раз, по Древней Руси. Правда, по Руси более ранней, 1013 века, и располагавшейся немного юго-западнее, на территории будущей Белоруссии. Что, конечно, далековато от берегов реки Волхов и ее притоков, но За неимением рыбы и рак рыба. Он мог быть по образованию и физиком. А так, Дан не просто имел понятие, куда попал, но даже кое-чего знал, вернее, помнил по истории Руси вообще, и истории Господина Великого Новгорода, конкретно. И, если вкратце, то Дан попал в самый разгар борьбы этого действительно великого средневекового города со стремлением Москвы прихватизировать его. К сожалению, великого в прошлом
Насколько Дан помнил историю России, лет так за 200 с гаком до 1470 года, по землям конгломерата восточно-европейских государств, условно именуемых Русь, прошвырнулся некий дядя монголо-татарского происхождения. А конкретнохан Батый со товарищи. Своим походом, данный степной деятель основательно подорвал благосостояние указанных государств, государств, с которыми у Новгорода были тесные экономические связи. Что, естественно, тут же отразилось и на благосостоянии самого Новгорода. Однако не успели новгородцы отойти от одного удара, как почти сразу же последовал второйна свою беду и в свое время, они умудрились не заметить обосновавшуюся у них под боком сладкую парочку весьма агрессивных, основанных выходцами из Германии, военно-монашеских объединений. Тевтонский и Ливонский ордена. Братья-рыцари сих орденов сначала просто попробовали отхватить кусок территории новгородской республики и даже было замахнулись на сам Новгород, но схлопотав по зубам, постарались по-максимуму осложнить Новгороду торговлю на Балтике. В итоге, в результате всех этих телодвижений окруживших Новгород государств, динамичное развитие города, завязанного на торговлеближней, с соседями Русью и дальней, со странами Балтики, вплоть до Голландии и Англии, было прервано. К несчастью, и новгородская правящая верхушка, привыкшая к некой географической исключительности города, не сумела правильно отреагировать на вызов времени, на происходящие вокруг изменения, и, соответственно, перестроить политику республики. Новгород еще продолжал оставаться важным перевалочным пунктом на пути с Балтики на Русь и дальше, по Волге, на восток и обратно, однако В жизни его, как-то незаметно, на главные роли стали выходить люди, связанные, в первую очередь, с землей, с владением землей, а не с торговлей, как прежде. Иначе говоря, бояреземлевладельцы. А сам Новгород медленно и верно перерождался из города-государства моряков, купцов и ремесленников в боярскую республику. Канула в прошлое эпоха активной внешней политики. 300 золотых поясов, 300 наиболее богатых боярских семей, оккупировавших власть в городе, более не нуждались в подобной политике. Их главное богатство составляли огромные земельные угодья, а не эскадры пенящих морскую воду кораблей. Из Новгорода все меньше и меньше выходило отрядов молодцов-ушкуйников, осваивавших неизведанные земли и присоединявшие новые территории; новгородские купцы уже не ходили, почти не ходили, на Балтику, а вся энергия города теперь тратилась в бесконечных внутренних разборкахмежду улицами и концами города, между простым людом и еще остававшимися купцами, между простым людом и боярами, между купцами и боярами, между самими боярами. Между пятинами-землями Господина Великого Новгорода и непосредственно городом Новгород постепенно хирел и замыкался сам в себе
Вокруг развивались, росли и объединялись, тем или иным способом, земли и княжества, создавались громадные национальные государства, а Новгород, словно застыл на одном месте. И терял, постепенно терял свое значение и силу
К счастью, полученные в университете знания оказались нужны Дану не только для того, чтобы не сойти с ума от резкого перехода из мира компьютеров в мир деревянныхособенно на Русигородов и патриархального быта или, точнее, из мира андронного колайдера и передовых нанотехнологий в мир лучин и бычьих пузырей. И не для того, чтобы перевести дату из юлианского календаря в григорианский. В Господине Великом Новгороде, как называли его местные жители, несмотря на все невзгоды, жизнь не умерла. Она бурлила, возможно, не так, как раньше, во времена расцвета города, но бурлила. Естественно, для Дана, родившегося в 21 веке, не хватало интернета и телевизора, не хватало метро и уходящих ввысь зданий, ярких витрин, широких улиц и потока машин. Самолетов, летящих за облаками, музыки из кафе и караоке-баров. Прохожих на тротуарах, покупателей в магазинах, и, само собой разумеется, нудной, уличной, но такой чудесной, переливающейся всеми цветами радуги, особенно в вечерних сумерках, рекламы Однако и новгородский люд, да и не только новгородский, тоже туда-сюда двигался по мостовым и деревянным тротуарам; играли свистульки и сопели сопелки скоморохов на улицах Новгорода; продавали всякую всячину и вполне успешно конкурировалиесли привыкнутьс супермаркетами 21 века торговцы на рынке; уличанские вече и вечерние посиделки, а в плохую погоду или зимойцерковь, могли поспорить с социальными сетями в интернете, а слухи и сплетни с желтой прессой. Сообщения городского глашатая с новостями по радио и тиви. Пивные заведения с бистро, пивбарами и кафе, а корчма у святого Петра на Готском подворье с самым богемным и скандальным рестораном в городе. Нужно было лишь привыкнуть Только, вот, Москва. По тем, запомнившимся из 21 века, страницам учебника истории России, она, вот-вот, должна была предъявить ультиматум Новгородупризнать свою церковную, а по сути, политическую, зависимость от Москвы и от московского Патриарха всея РусиФилиппа. Тогда же Иван 3, князь Москвы, соберет в Москве московское боярство, своих князей-братьев, а также зависимых от Москвы малых удельных князей и церковных иерархов, объявит поход против Новгорода и начнет собирать войска. А после поражения Новгорода в этой войне и признания всех московских требований, город станет уже иным. Настолько иным, что сохранит мало общего с бывшим Господином Великим Новгородом и его жителями. Хотя, конечно, до резни, устроенной в городе следующим московским князем, царем Иваном 4, по прозвищуГрозный, будет еще далеко. Также далеко, как и до полного превращения Новгорода в заштатный город царства московского Впрочем, Дану, все равно, деваться было некуда, и определяться приходилось сейчас и там, куда его занеслов Новгород 15 века. И неважно, занесла его сюда сила чистая или нечистая То, что Дан умел и всю жизнь, пусть, пока, и короткую, делалохотился за сенсациямижертвой которых и стал, похоже, в конце концов, здесь было никому не нужно. Конечно, можно было попробовать приспособить свой талант выискивать, следить и анализировать для организации какой-нибудь хитрой службы или детективного агентства. Но, опять-таки, кому это нужно в Новгороде 15 века? Кто станет платить за это, то есть, будет его клиентом? Дан внутренне улыбнулся, представив себе, на минутку, написанную древнерусским уставом, распространенным в Новгороде, трудночитаемым и похожим на греческое византийское письмо или арабскую вязь, или нет, лучше на церковнославянском, с ятями и ерями, вывеску-растяжку из бересты:Детективное агенство Дан энд компани. Розыск пропавшей скотины, такмо загулявших мужей и украденных вещей. Рядом 3-этажный деревянный терем с резными ставнями и вывеска чуть колышется ветром, натянутая между двух столбов Что еще умел Дан? Долго бежать, скрытно ходить и более-менее прилично махаться руками-ногами Данные ценные навыки Дан приобрел в армии, когда служил в одной кадровой бригаде, имеющей цифровое обозначение. Однако, тоже, как-то все это было мутно и Дан не понимал, как можно это приспособить для жизни в Новгороде. Разве что стать средневековым наемным киллером А еще Дан, по сравнению с новгородцами, знал много такого, до чего в 15 веке пока не додумались. И не скоро еще додумаются. И что интересночем больше он здесь находился, тем отчетливее вспоминал все, что когда-то прочитал или увидел. Вероятно, это была обратная сторона возникшего информационного голода, отсутствияв Новгороде 1470 годатого потока разнообразных, порой совершенно ненужных сведений, которыми человека со всех сторон пичкают в 21 веке. А, может, и изобилие настоящих, не созданных перегонкой нефти, продуктов вкупе с чистым, не отравленным выбросами промышленных предприятий, воздухом так повлияли на него. Ведь, даже зрение, катастрофически начавшее ухудшаться в последний годсказывалось беспорядочная жизнь и сидение, порой, за компом целыми суткамии то восстановилось. В общем, физически Дан чувствовал себя даже лучше, чем в 21 веке и, хотя, понятия не имел, что ему делать и как жить дальшедухом не падал. Какой-то ненормальный прилив энергии у него был. Камчатский синдром. Это когда овощи и фрукты, привезенные из центральной России и высаженные на новой, богатой микроэлементами почве далеких островов, в первый год дают неестественных размеров урожай. Потом-то они адаптируются и становятся обычными, но в первые годы их так и прет
Уже на второй день, к вечеру, самостоятельно выйдя во дворв джинсах, кроссовках, маечке и легкой курточке, слава богу, лето в Новгороде 15 века оказалось не холоднее, чем в Гомеле 21 векаДан, несмотря на все еще слегка гудящую голову, непроизвольно начал искать глазами, чем бы заняться. В метрах 10 от того сарая, где Дан болел, под навесом из дерева, находилась печь для обжига гончарных изделий. Постояв немного за спиной у суетившегося возле печи Семена, подмастерья Домашаодного из тех двух бомжей, что нашли Данахудого, среднего роста, мужичка с ярко-синими глазами и пегой бороденкой, Дан быстро вернулся в сарай. В этом сарае, в одном углу, он в беспамятстве валялся на лежаке, а в другом Вавула, тоже подмастерье Домашавторой из бомжей, нашедших Данадлиннорукий и нескладный человек, сидел за гончарным кругом. В этом же сарае сушились и снятые Вавулой с гончарного круга сырые горшки, корчаги и прочее. Дан взял одно из сырых изделий, присел на лавку, на которой Семен и сам Домаш расписывали горшки несложным орнаментом или просто подписывали их, и начал разрисовывать стенки изделия-кувшина мудреным, с завитушками, узором. Осторожно, не чувствуя времени, он выдавливал подобранной с земли острой щепой хитрые переплетение веточек и листьев, а затем, под ними, изобразил фигуры двух замерших антилоп и подкрадывающегося к ним льва. Вертевший на гончарном кругу ком мокрой глины Вавула замер, наблюдая за Даном. Дан закончил работу, полюбовался на кувшин и поставил его туда, где взял. Потом потянулся за другим Натура Дана требовала деятельности, но активные движения, пока, были ему не под силу и Дан стал расписывать посуду.
Следующей его жертвой оказалась большая корчага для хранения зерна. Дан всю ёё разрисовал медведямистоящими на задних лапах, идущими на четырех, сидящими Рисовал Дан неплохо, поскольку имел к этому склонность и даже, в далеком отрочестве, учился в художественной школе. Но не сложилось. Художником он не стал.
Когда Дан потянулся за третьим сосудом, в сарай вошел Домаш. Его привел Вавула, сбегавший за ним на торгДомаш продавал там свои горшки и прочее. Дан, за работой, и не заметил, когда Вавула выскочил из сарая. Следом за Домашем и Вавулой в сарай-мастерскую втерся и Семен.
А, ну, человече, покажь, что ты тут сделал, почти с порога потребовал гончар
Только сейчас Дан сообразил, что без спроса использовал, а, возможно, и испортил чужое имущество. Выражаясь языком его бывших современниковчужой товар.
Черт, лихорадочно подумал Дан, Домаш меня подобрал и лечил, а я ему черт-те что утворил И оправдаться нечем И даже не взбрыкнуть, типа, буду должен. Тут долги вещь серьезная, могут и в холопы обратать. А холопылюди подневольные Дану совсем не хотелось начинать свою жизнь в Новгороде подневольным человеком.