Клубника в этом году хорошая, солнца много, Эсфирь снимает на тарелку пенки. А малину ты ещё не варила?
Нет, Женя обтирает края таза мокрой тряпочкой. Баба Фима, она в нашем доме живёт, сказала, что малина позже будет.
Малина лесная хороша, вздыхает Эсфирь.
Вздыхает и Женя. Понятно, что Колька за малиной не пойдёт, не мужское это дело, а Эсфирь некогда, ну, Колобка бы она ещё и взяла с собой, а Семёна-то на весь день не бросишь одного. Но думать о неприятном не хочется: такой славный день дегодня.
А кроликов каких будете держать? Мясных или пуховых?
Мясных, наверное. Я прясть не умею, а чесать да в пряжу отдавать морока лишняя.
Да, и за пряжу платить придётся, невыгодно, понимающе кивает Женя. Но всё равно хорошо. И мясо, и шкурка.
Да, и прокормить их можно недорого. Хлопот, конечно, прибавится.
Ой, засмеялась Женя. Всё равно всего не переделаешь. Мы в Джексонвилле когда жили, с печкой, вода во дворе в колонке, уборной нет, выгребная яма во дворе крутилась, минутки свободной не было. А здесь в доме со всеми удобствами, и всё равно хлопот полно.
Да, согласилась Эсфирь. Домашнюю работу всю не переделаешь. Чего-нибудь, да не успеешь. То одно, то другое.
Сняв пенки, Эсфирь встала и подошла к Семёну.
Как ты, Сёма? Не жарко тебе?
Нет, улыбнулся Семён, не отводя от листвы глаз. Хорошо.
Давай я тебе подушку поправлю.
Ага, спасибо.
Эсфирь переложила подушку. Вот так ему будет удобнее.
Колька опустил молоток и посмотрел на них. Сад маленький, со двора просматривается. А ведь он не поверил сначала Андрею. Ну, не совсем поверил.
Сделать за два дня, и не просто топчан или лежак, а чтоб и Семёну удобно, и чтоб складывался, и для переноски приспособлено, и и ещё много всего. И сам Андрей ведь не гуляет, а работает, полдня отдай и не греши. И ну, прямо как свой братишка, как, скажи, из Новоморска пацан. Когда сегодня утром, рано ещё совсем было, они с Мамой Фирой только-только полили самое, что без воды терпеть не может, Колобок только проснулся, а уже соседский кабыздох загавкал и в дверь постучали.
Эй, есть кто живой? С добрым утром вас!
И началось, и завертелось.
Стали собирать кресло. Вернее, оно уже было собрано, но разложить, сложить, вынести, место в саду найти, чтоб не на солнце, а то упаси божезаволновалась Мама Фирасолнечный удар можно заработать, снова разложить. Мама Фира суетилась с подушками, перинами. Семён, как обычно, поздоровался с гостями, но, услышав о кресле, замолчал вмёртвую, сцепил зубы и к стене отвернулся, только губы дрожали.
Когда установили кресло, уложили перину и подушки, они втроёмКолька, Эркин и Андрейпошли к Семёну. Не Маме же Фире его поднять и тащить. Колька помог Семёну сесть, откинул одеяло. Семён охватил его за шею, Колька взял его было за спину и под ноги, но тут вмешался Эркин:
Нет, так неудобно, давай я.
Колька мог, конечно, заспорить, поднимал же он так Семёна, чтоб Мама Фира могла перестелить, не раз и не два такое было, но уступил, сообразив, что двери-то узкие, и через кухню неститак то ли сшибить что, то ли Семёна к чему-то приложить один хрен. А Эркин ловко повернул Семёна так, что тот оказался сидящим на краю, свесив ноги, и встал вплотную спиной к нему.
Ничего не болит?
Нет, глухо ответил Семён.
Эркин плавно присел, оказавшись даже чуть ниже Семёна, забросил его руки себе на грудь.
На шею не дави только, деловито попросил он.
И, заведя руки назад, продел под коленями Семёна и, напружинив мышцы, свёл их вперёд, при жав Семёна к себе. И медленно встал.
Дверь открой.
Колька распахнул перед ним дверь в кухню.
Эркин шёл медленно и очень плавно. Странно: на плечах живое тело, он чувствует, а дальше просто тяжесть, как как мёртвая, как мешок. Семён часто, со всхлипами, дышал, наваливаясь грудью на плечи и шею Эркина, стараясь удержаться, не сползти вниз. Эркин вышел на крыльцо, спустился по ступенькам и ровным размеренным шагом, знакомым Андрею ещё по той, алабамской, жизни, понёс Семёна в сад. Дойдя до уже подготовленного кресла, Он повернулся к нему спиной и опустился на корточки, усадив Семёна на перину. Семён разжал руки и упал бы, если бы Колька не подхватил. Эркин выпрямился и отошёл, перевёл дыхание. Нет, Семён не настолько уж и тяжёл, просто просто вспомнилось. И он отогнал эти воспоминания.
Колька и Эсфирь уложили Семёна, укрыли простынёй. Семён лежал, зажмурившись, и плакал. Беззвучно, дрожа лицом. Эсфирь аккуратно подоткнула ему под ноги простыню.
Я тебе сейчас попить принесу. И книгу твою, хорошо, Сёма?
Он не ответил.
Эркин, позвала Женя, разведи нам огонь, мы сейчас варенье варить будем, и тихо Эсфири:Фира, оставь его сейчас, пусть полежит.
Я знаю, так же тихо ответила Эсфирь.
Клубника у неё подготовлена: ещё с вечера перебрана и засыпана сахаром. Женя этого способа не знала. И вообще ей случалось варить джем, но не варенье. Так что ей сейчас ни до чего. Она так и сказала Алисе. Чтоб та играла с Колобком и не мешала.
Обидеться Алиса не успела, да и обижаться оказалось не на что. Мама разрешила бегать в одних трусиках, тётя Фира показала куст, с которого можно рвать и сразу есть ягоды, у Эрика и Андрюхи с дядей Колей повсюду валяются стружки, в саду бабочки и всякие жуки, а Колобок маленький и потому не задаётся. Правда, их гоняют и шпыняют, но это тоже как игра. Вот только дядя Семён лежит один и молчит. А а если так Если до этого Алиса ела ягоды, то теперь она их собирала в ладошку.
Ты чего? удивился Колобок.
Дяде Семёну тоже ягод хочется, внушительно ответила Алиса.
Да-а, согласился Колобок, с уважением глядя на Алису.
Набрав пригоршню, Алиса пошла к Семёну. Ни мама, ни Эрик, ни Андрюха с ней сейчас не то что играть, просто болтать не станут, она же не маленькая и всё сама понимает, они делом заняты и мешать им нельзя, но дядя Семён не спит и не читает, так что она в своём праве.
Дядя Семён, позвала она, подойдя к его изголовью.
Семён оторвался от разглядывания листвы и посмотрел на неё.
Чего тебе?
Вот, протянула она ему пригоршню красных ягод. Вот, они вкусные, вы же хотите.
Спасибо, улыбнулся Семён. Ешь сама, я не хочу.
А вы попробуйте, вот и захочется, убеждённо сказала Алиса. Чтоб хотелось, надо пробовать.
Семён улыбнулся и потянулся левой рукой. Алиса подставила ладонь, и он взял смородинку, кинул в рот и зажал её зубами так, чтобы сок изнутри брызнул на губы. Совсем особый вкус у смородины с куста, прогретой солнцем.
Дядя Семён, берите ещё.
Подошёл Колобок тоже с пригоршней ягод.
Во, Сёма, на.
Семён рассмеялся.
Ух, молодцы, закормите меня.
Андрей обернулся на смех и голос, хмыкнул:
Молодец племяшка.
Эркин кивнул. Конечно, они все заняты своим, а Семён один лежит, скучно и неловко. А тут Алиса сейчас его растормошит. Вон, он смеётся уже.
Колька, услышав смех Семёна, наклонил голову, скрывая лицо, сглотнул комок в горле. До чего же они все что Мороз, что Андрей, даже Женя, даже Алиска ведь малявка же, до пацанки не доросла, а что надо девчонка, морячке не уступит.
Видя, что Семён берёт ягоды только левой рукой и ему приходится тянуться через грудь, Алиса решила зайти с другой стороны, ну, чтоб удобнее было. Но Семён остановил её. Ему доставляло удовольствие упираться локтем и поворачиваться на бок, ну, не совсем на бок, но хоть только плечи оторвать от подушки, чтоб и на шее ощутить ветерок. И болтовня детская, смешная и трогательная
Дядя Семён, Алиса обтёрла о трусики испачканные ягодным соком ладошки. А во что мы теперь играть будем? В щелбаны или в «ласточкин хвостик»?
А я в шашки умею, заявил Колобок.
Такого удара, да ещё от Колобка Алиса не ждала.
А я а я в лото! Вот!
Неси шашки, Колобок, рассмеялся Семён. Сейчас научишься.
Колобок побежал в дом, а Алиса за ним.
Сёма, подошла к креслу Женя, она не мешает тебе?
Да нет, Женя, замотал головой Семён. Мировая девчонка.
Женя улыбнулась.
Она приставучая. Как надоест, гони, и, ойкнув, убежала к варенью.
Крольчатник получался загляденье.
Похоже, Андрей и сам не ждал такого. Да и одно делопеределывать и подправлять, а, значит, подлаживаться под старое. И совсем другоестроить из нового. Работали, как и тогда: споро и весело. Напряжение первых минут прошло, да и знают они уже друг друга, не в первый раз совместно трудятся.
Бог в помощь!
Они разом обернулись на хриплый дребезжащий голос. Навалившись на забор грудью, стоял и рассматривал их немолодой и весь какой-то мятый, изжёванный мужик. Эркину он неприятно напомнил Ряху, и его лицо еле заметно потемнело. Не высказал особой радости и Колька, ответивший с отстранённой вежливостью.
Спасибо на добром слове, Тихоныч.
Услышав это, Андрей, безмятежно рассматривавший незваного гостя, насторожился. Если это от самый, что грозился ему руки-ноги переломать, то повеселимся!
Кольк, поди-ка на час, попросил Тихоныч.
Колька опустил молоток и подошёл.
Ну?
Молод ты мне нукать, не запряг. Ты что ж это, соседей обижаешь? Мы ж тебя, жидёнка, приняли, понимаешь, а ты Тихоныч явно заводил себя. Со стороны, понимаешь, наймуешь. Эт-то непорядок, обида, понимаешь, обидел ты меня, как есть жидёнок, второй раз уже.
Тихоныч уже не говорил, а взвизгивал вперемешку с руганью. На шум вышел из своего дома сосед, из сада быстро подошла Эсфирь, а за ней и Женя. Увидев Женю, Эркин с размаху загнал топор в брус и быстро подошёл и встал рядом с Колькой.
Заткни пасть, негромко и очень спокойно сказал он Тихонычу.
А ты, краснюк, не встревай, клал я на вас, индеев краснозадых
Эркин протянул над забором руку и взял Тихоныча за плечо.
Кто я, повтори.
Тот поперхнулся и как-то осел набок под ладонью Эркина.
Ну, ты чего? Тихоныч попытался стряхнуть руку Эркина, но не смог и заговорил уже по-другому, без взвизгов и ругани. Ну, я ж тебя знаю, ты заводской, чего ж ты дорогу перебегаешь, понимаешь, да ещё вон, притащил он покосился на андрея, хотел ещё что-то сказать, но осёкся.
Ну-ну, Андрей зло улыбался, поигрывая маленьким блесятщим на солнце топориком. Сам заткнёшься, или как?
Что? Что случилось? Эсфирь испуганно оглядывала их.
Но ответил ей сосед, враскачку спустившийся со своего крыльца и тоже подошедший к заборчику.
Пустое, соседка, и Тихонычу:И чего ж ты, не спрошась, полез? Сябры они, помочью работают.
А-а, протянул Тихрныч. Так это ж другое дело, чего ж ты, Коль, сразу не сказал, что помочь у тебя, я-то думал, наймуешь.
Эркин ослабил ладонь и дал Тихонычу освободиться, а тот уже частил по-Ряхиному.
Да ты, парень, ничо, я ж с понятием. Помочь это давнишнее, исконное наше, ты б, Коль, сказал, я бы подвалил со своими, а ты бы браги нам, как положено.
Подвалил, зло передразнил его Колька, Ага, да за пятьсот рублей.
Чо-о? изумился сосед. Ты что, Тихоныч, таких же и цен нет, даже с твоим матерьялом, ты чо? С перепою, что так ломишь?
Тихоныч уже явно был не рад, что связался, а тут ещё Эсфирь вздохнула:
Потому и не поладили, что цена несуразная.
Эх, хозяйка, крякнул Тихоныч, да я б тебе узорочье пустил
По кошельку, хохотнул Андрей. Знаем мы таких узорщиков.
А ты, косорукий, помалкивай, огрызнулся Тихоныч. Молоко на губах не обсохло, а указуешь. Ты девкам указуй, отрастил вон, а мне
Чего-о? взревел уже Андрей и вдруг, ухватил Тихоныча за шиворот, перевалил его через забор и поволок к стройке. Я т-те счас покажу. Где я скосил? Ну? Найдёшь косину, я тебе сам сотенную выложу. Курятник я делал, где здесь косина? Ну?
Тихоныч сопел, отругивался, но осмотрел всё очень внимательно, а курятник чуть ли не обнюхал.
Сам, говоришь, делал? наконец внятно спросил он.
С братом, уже спокойно ответил Андрей, и с ним, показал он кивком на кольку.
Угу, кивнул Тихоныч. А брат где?
Колька заржал. Засмеялся и Эркин, и потому Андрей ответил весело:
А во стоит, глаза разуй.
Ага, ясненько, глубокомысленно заключил Тихоныч. А придумал кто?
А по книге, весело ответил Колька.
Там же чертежи есть, как о само собой разумеющемся добил Андрей.
Могёшь, значитца, пробормотал Тихоныч.
Он ещё покивал, пожевал губами, оглядел разбросанный инструмент и раскрытый ящик.
И струмент твой, значитца.
А чей же ещё? гордо ответил Андрей.
Ну да, ну, оно, конечно, Тихоныч быстро искоса оглядел Андрея и Эркина. Ты, парень, тоже на заводе?
В автокомбинате, в цеху, Андрей, чувствуя, что спор уже решён и мастерство его признано, отвечал небрежно, даже чуть свысока.
И много зашибаешь? с плохо скрытым подвохом спросил Тихоныч.
Сколько есть, всё моё, хохотнул Андрей.
Плюнь и разотри, убеждённо сказал Тихоныч. Брось и ко мне в бригаду давай. И брата бери.
Андрей вылупил на него глаза в непритворном изумлении.
Ты что, дядя, с перепою? Кто ж работу бросает?
Да мы с тобой, знаешь, сколько зашибать будем?! воодушевился Тихоныч. Да
И кто ж по пятьсот рублей за крольчатник платить будет? спросил Эркин. Много таких?
Колька от смеха не устоял на ногах и сел на бревно. С удовольствием ржал и Андрей, грохотал басом сосед.
Ладно, дал им отсмеяться Эркин. Мы работаем или как? и быстро через плечо оглянулся, проверяя, как там Женя?
Работаем, браток, сразу ответил Андрей.
Колька кивнул и встал на своё место. Тихоныч хотел что-то сказать, потоптался, но только махнул рукой и ушёл. Незаметно ушли в сад и Эсфирь с Женей. Сосед постоял, глядя на их работу.
Коль, ты книгу эту, ну, про курей, где брал?
В библиотеке, Куприяныч, ответил Колька, не отрываясь от работы.
Угу, дашь мне её потом. Лады?
Я сдал её уже. А про кроликов могу.
Успеются кролики, хмыкнул Куприяныч. Ну, бог в помощь вам.
Спасибо на добром слове раздельно ответил Колька, поднимая на пару с Эркином щит настила, чтобы Андрей вставил и закрепил его.
Убедившись, что варенье не пострадало, Женя тихо сказала:
Я даже испугалась. Эркин ведь горячий такой. И сильный
Эсфирь улыбнулась.
Да, я видела. Взял Тихоныча за плечо, так тот сразу книзу осел.
Колобок и Алиса, увлечённо игравшие рядом с Семёном в шашки, даже ничего не заметили. А Семён, только посмотрел на Эсфирь и, когда та успокаивающе кивнула ему, снова повернулся к малышам.
Оставив горячее варенье остывать, Эсфирь и Женя занялись новой порцией. Обед сегодня планировался холодным, что в такую жару даже лучше, и потому был приготовлен заранее и ждал своего часа в холодной нетопленной печи.
Дав малышам дважды сразиться с переменным успехом, Семён отправил их побегать и поиграть во что другое. Эсфирь сразу подошла к нему.
Поспишь, Сёма? Уложить тебя?
Семён нехотя кивнул и смущённо признался:
Устал сидеть. Кольку позови, не берись сама.
Крутившаяся рядом Алиса сразу предложила:
Я! Я позову!
И, не дожидаясь ответа, бросилась во двор.
Дядь Коль! зазвенел её голосок. Тебя дядя Семён зовёт.
Колька сразу опустил доску.
Случилось чего? но спрашивая, он уже шёл в сад.
Разумеется, Андрей и Эркин последовали за ним.
Он лечь хочет, объясняла на бегу Алиса.
Но Колька уже сам сообразил, ничего страшного не произошло. Так, какой тут рычаг? Ага, ясно. Приподнять и опустить спинку с изголовьем, приподнять и закрепить изножье. Вот и было кресло, а стал лежак.
Удобно, Сём?
Ага, спасибо.
Семён успокаивающе улыбнулся ему и закрыл глаза. Эсфирь поправила ему подушку.
Отдохни, конечно, Сёма.
Эркин поправил огонь под тазом и встал.
Вот так, женя, большой жар ведь не нужен, да?
Да, спасибо, Эркин.
Женя, откровенно любуясь, оглядела его.
Как закончим, так и пообедаем, мама Фира, мотнул головой Колька, отвечая на шёпот Эсфирь. Мелюзгу только если
Не-а! сразу завопила Алиса. Мы со всеми!
Ты чего орёшь? дёрнул её за косичку Андрей.
Мы со всеми, повторила уже тише Алиса. Верно, Колобок?
Ага, сразу согласился тот. Ага, Коля, да?
Эсфирь и Женя переглянулись и вздохнули: надо бы детей покормить отдельно, хотя бы Колобка, но но уж ладно.
Тогда терпи, строго сказала Женя. И не приставай.
А шашки в дом унесите, а то растеряетераспорядилась Эсфирь, возвращаясь к варенью.
Когда они шли к стройке, Колька крепко хлопнул Андрея по плечу.
Ну, спасибо, браток, ну, нет слов.