Это привезли учебники и другие книги на продажу, объяснила Полина Степановна. На перемене сходите и купите себе всё, что нужно, и улыбнулась. И они уже ваши собственные будут.
И почти сразу зазвенел звонок.
Идите-идите, кивнула Полина Степановна, отпуская их.
Внизу напротив гардероба на составленных в ряд буфетных столах лежали стопки книг.
Девятый? спросила Эркина девушка, заглядывавшая к ним в класс. Будете брать комплект?
Прикинув, сколько у него с собой денег, Эркин кивнул. Полный комплект взял и Тим.
Вы весь день здесь будете? спросил Эркин, подравнивая ладонью стопку.
Ну да, кивнула девушка. Будет же ещё и вторая смена.
Эркин успокоился: на два комплекта ему не хватает, а так Андрей себе свой купит.
На столах были, кроме учебников, ещё книги, тетради, линейки, ручки, карандаши, всякие нужные в учёбе мелочи Но тетради у Эркина были, мелочёвки всякой Андрей ещё раньше накупил, оба ящика в письменном столе забиты, так что и так набрал.
Они еле успели вернуться в свой класс и перебрать покупку, отыскивая нужные для урока учебники, как прозвенел звонок.
Полина Степановна удовлетворённо кивнула, увидев на их столах стопки книг.
Ну и отлично. Откройте седьмую страницу. Первое упражнение.
Эркин аккуратно разгладил ладонью тетрадный разворот и взял ручку. Всё, теперь всё побоку, пошла работа всерьёз.
Как он и планировал, проснулся Бурлаков к полудню. Вернее, проснулся он гораздо раньше, но до полудня валялся в постели, читая, почитывая и просматривая сваленные вечером на тумбочке и полу книги, журналы и газеты. Потом решил, что всё-таки пора вставать. Ещё с час пошлялся по квартире во всяких домашних мелочах и хлопотах. Потом побежал в Комитет, и вот тут всё и началось. Там только зайди и сразу навалятся дела и проблемы, которые без тебя, ну, никак и никогда. В Университет вырвался только вечером, хорошо ещё, что кафедра заседает в другой день. Он ещё пытался противостоять столичной суете, но Царьград ничьих резонов не признаёт, ему и кровь что вода, словом словом, к себе он вернулся уже в темноте. Поужинал остатком Машиного пирога с чаем и сел в кабинете разбирать почту.
Письма не отсортированы, даже не подобраны по датам на штемпелях. Бурлаков улыбнулся: Маша хотела показать, что не вмешивается в его дела, письма-то лично ему, председателю пишут в Комитет. Он смотрел на эту груду и хотел одного: сгрести её и сжечь. Вот только где? Камина или печки нет, прямо на полу, скажем, в тазу в ванной или во дворе во зрелище будет! Интересно, откуда раньше приедут по вызову соседей: из милиции или психушки?
Под эти мысли он брал письмо за письмом, смотрел обратный адрес, вскрывал конверт, быстро проскальзывал глазами по тексту и швырял. В лоток к ответу, хотя хотелось в корзину под стол. Отвечать неохота, но надо. Эти люди никак не виноваты в том, что ни один конверт не подписан Бурлаковым. Нет больше Бурлаковых. Он знал это и раньше, но справка из Центророзыска поставила точку. Как нет и Академической Деревниквартала профессорских домов и особнячков, чуть ли не ровесников Университета, набитых старой мебелью и старинными книгами, где громоздились папки с рукописями, старились, превращаясь в антиквариат, вещи как они горели в те бомбёжки. Он успел увезти Римму и детей. А потом потом не успел. Думать об этом было нестерпимо.
Бурлаков загасил в пепельнице очередной окурок и взял следующее письмо. От кого? Гришка? Жив?! Этот, исписанный карандашомполевая привычка не писать чернилами, чтобы не размыло случайным дождёмтетрадный листок он прочитал уже внимательно. Сашка уцелел? Великолепно! И Тришка? Ну неужели вся их пятёрка выжила?! Он положил листок на стол и закурил. Да, Мишка, Гришка, Сашка, Тришка и онГошка, вся их неразлучная пятёрка из Академической Деревни, их отцы, деды и прадеды ссорились на Университетском Совете, собирались для преферанса или на музыкальные вечера и домашние спектакли. Тришкина мать была блестящей пианисткой, дед Сашки хорошим виолончелистом, да все в их Деревне играли, какой дом ни возьми, старая неистребимая закваска: пять языков в обязаловке, музыка, рисование и независимость мышления с детства, самое страшное оскорблениекомпилятор, и приговор к высшей мереплагиатор. И старая жёлто-белая, в классическом стилена левой колонне парадного портика отбита штукатуркадвухэтажная школа. Обычная официально «микрорайонная», а по-бытовому «академическая» школа, парты столетней давности и новейшие приборы, «твой папа тоже гуманитарий, но арифметику никогда не прогуливал», зажатый забором сад с аккуратными делянками для опытов по ботанике и общей биологии и старым корявым дубом, о котором говорили, что он старше Царьграда и что именно под ним стоял жертвенник древних волхвов. Он долго верил в эту легенду. Дуба тоже нет, расщепило в одну из бомбёжек, а обломки сгорели в печурках уцелевших домов. Ладно. Значит, Гришка в экспедиции, вернётся через год, понесло его на Равнину, хотя где же ещё работать этнографу, там сейчас самое поле, непаханое. И Сашка-Камнегрыз, геологтам же. О Мишке не знают, ладно, напишу им о Вояке, что, дескать, жив и и больше ничего не надо, сами поймут. Тришка стоп-стоп, Тришка в Царьграде, а это что за идиотство? «Зайди к нему в Монастырь». Монастырей в Царьграде всегда хватало, в иные времена и с явным избытком, но без названия, просто Монастырём всегда был одинстарейший, резиденция первых митрополитов, а потом патриархов, пока не был выстроен Спасов, уже который век патриаршая резиденция, а Монастырь остался местом для думающих о Боге, а не о власти. Интересно, значит, Тришка всё-таки ушёл туда, хотя куда же ещё мог попасть Богомол.
Гришкино письмо Бурлаков положил отдельно, в старую кожаную папку. Такая же была у деда и тоже для личной переписки, он потому и купил её у старьёвщика, что похожа, очень похожа.
Опять письма от прошедших через их лагеря, благодарят, рассказывают об успехах, зовут в гости. Ответить надо, конечно, не за что обижать их молчанием.
А это? Чёткий красивый почерк, каждая буковка отдельно, как в монастырских летописях, тамошние хронисты так и не признали новомоднойвсего-то шестьсот лет, как появиласьскорописи и упрямо ведут свои записи так же, как и тысячу лет назад, только чуть-чуть изменив лексику. Но этот почерк не монастырский, скорее, да, чертёжный. Обратный адрес Загорье? А! Вспомнил. Ну, у какой гадалки она на этот раз побывала?
«Уважаемый Игорь Александрович! У нас большая радость» Ну-ну, и что там у них стряслось?«приехал Андрей, живой и здоровый» Какой Андрей? Её родственник, что ли? Рад за них, но он-то здесь с какого бока?«оказывается, его только ранили. Его подобрали, спрятали от погромщиков и вылечили. Он долго болел, виза оказалась просроченной, и Андрюша два месяца заново ждал» Андрей то же имя, нет, это совпадение, только случайное совпадение, распространённое имя, мало ли тёзок, однофамильцев «Андрюша устроился на работу в автокомбинате, пока рабочим, но будет учиться на шофёра. Эркин Вам рассказывал, что Андрюша всегда хотел быть шофёром. И будет ходить в школу для взрослых вместе с Эркином» Нет, нет, не может быть, мёртвые не воскресают.
Бурлаков рывком, оттолкнувшись от стола, встал и пошёл на кухню. Кофе? К чёрту кофе! Чаю, крепкого, до черноты, профессорского чифиря, и плевать, что сердце зайдётся, сейчас выпьет и перечитает уже спокойно. А пока не успокоится, из кухни ни ногой. Загорье прямого сообщения нет. Чёрт, поездом до Ижорска как тогда и там на «зяблике», ещё расписание дурацкое, он помнит, ладно, позвонит в Центральную справочную, и ему подберут маршрут. А письмо чёрт, он же его так там на столе и оставил
На чайнике задребезжала крышка, и Бурлаков быстро, будто каждая секунда была решающей, заварил себе в большой пол-литровой кружке чай и пошёл в кабинет.
Письмо никуда не делось, по-прежнему лежало на том же месте, где он его и оставил.
Бурлаков сел к столу, отхлебнул обжигающе горячей горькой черноты и взял листок. Ну, а теперь спокойно, строчку за строчкой, не пропуская слов, это не статья на рецензию, тут надо внимательно.
* * *
Как ни хотелось Ларри самому проводить Марка и Рут первого сентября в школу, но работа есть работа. И единственное, что он себе позволил, это пойти на работу на полчаса позже, чтобы позавтракать с детьми и Эстер и вместе выйти из дома. С завтрашнего дня начнут работать школьные автобусы, но сегодняне простой день.
На выходе из Цветного они остановились. Ларри оглядел детей и улыбнулся им.
Учитесь как следует. Марк, присмотри за Рут.
Да, папа, удачи тебе.
И вам удачи. Счастливо.
Целовать их на улице он не стал, и с Эстер попрощался кивком.
Они ещё немного постояли, глядя ему вслед и пошли в школу.
По дороге в салон Ларри прикинул, как он компенсирует эти полчаса, ведь его работу за него никто не сделает.
Ещё входя в салон, он услышал, как надрывается телефон в кабинете. Но так рано звонить некому. Эстер? Что-то случилось с детьми?! Ларри бросил портфель на диван и в два шага оказался у стола.
Алло?
Ларри, ты?
Ларри узнал голос Фредди и перевёл дыхание.
Да, сэр. Доброе утро, сэр.
Ему хотелось спросить, что понадобилось Фредди, хотя, судя по голосу, ничего особо страшного не случилось, но он, разумеется, не позволил себе этого. А дальнейшие слова Фредди изумили его до немоты.
Поздравляю тебя, Ларри.
Сп-пасибо, сэр, Ларри осторожно кашлянул, прочищая горло. Но
С чем именно? понял его затруднение Фредди. С первым сентября, конечно. Отвёл детей?
Да, сэр. Спасибо, сэр.
Ну, счастливо всем. Эстер привет.
Благодарю вас, сэр. Я обязательно передам ей, сэр.
До встречи, Ларри.
Да, сэр. До свидания, сэр.
Услышав гудки, Ларри нажал на рычаг и позвонил в полицию доложить Крафтону, что он в магазине и что всё в порядке, убрал портфель и начал обычный рабочий день.
Возле школы, как и в день экзаменов, толпилось множество людей. Но сегодня родители оставались за оградой, а в школьном дворе стояли учителя, собирая свои классы.
Мам, вон мой класс, показала Рут.
Не показывай пальцем, некрасиво, остановила её Эстер. Я вижу. Марк, а ты?
Да. Вон, мама, мистер Кроуфорд, он в синем костюме.
Да-да, вижу. Ну, Эстер невольно вздохнула. Ну, дети, счастливо. Ведите себя хорошо.
Конечно, мама, Марк взял Рут за руку. Идём, я тебя отведу.
Он помог сестре перелезть через низкую каменную ограду, отделявшую школьный двор от улицы, и они пошли по газону к немолодой с сильной проседью в чёрных прямых волосах женщине, рядом с которой красовалась табличка с крупно выведенным «1 А».
Добрый день, миссис МакКензи, храбро поздоровалась Рут. Я была Рут Чалмерс, а теперь я Левине, а это мой брат, Марк, он в третьем «Б».
Здравствуйте, вежливо склонил голову Марк.
Здравствуйте, улыбнулась им МакКензи. Молодцы, что пришли, она быстро отметила что-то в своём листке. Оставайся здесь, Рут.
Марк понял, что его миссия закончена, поклонился ещё раз и побежал к своему классу.
В руках Сиднея Кроуфорда трепетал на ветру такой же листоксписок их классапонял Марк. Учитель тоже похвалил Марка, что пришёл. К удивлению Марка, ему не пришлось представляться. Оказывается, его помнили!
Стоя вместе с другими родителями за оградой, Эстер смотрела, как полнится двор, вон первые классы повели в школу. Она помахала Рут, но та была занята разговором с другой девочкой и не обернулась. А Марк увидел и помахал в ответ.
Вторые классы третьи В дверях Марк обернулся ещё раз Эстер достала из сумочки платочек и аккуратно промокнула глаза. При детях она держалась, а сейчас
Оу! Это ты, Чалмерс?!Вот здорово!
Эстер вздрогнула и обернулась.
Майер?
С Сюзи Майер она когда-то вместе работала. Сюзи была подчёркнуто корректна, но на столь же демонстративной дистанции и так блюла свою «белизну», что Эстер всегда подозревала некие нелады с происхождением у соседки по бухгалтерии. Но сейчас это всё уже не имеет значения. Эстер улыбнулась, соглашаясь на предложенный приятельский, почти дружеский тон.
О, рада тебя видеть. Как ты?
О, всё великолепно, Сюзи улыбнулась несколько смущённо. Привела своего, во второй класс. А ты?
Тоже, и даже двоих, и, увидев изумление Сюзи, рассмеялась. Я вышла замуж. Вторично. И теперь у меня двое детей.
Ты разошлась с Эдом, кажется?
Эд погиб, вздохнула Эстер. Перед самой капитуляцией.
О да, извини, Сюзи облизнула губы. Как ты смотришь на идею чашки кофе?
Вполне положительно, улыбнулась Эстер. Кстати, здесь недалеко очень симпатичное кафе-мороженое.
Ну, конечно, Сюзи снова облизнула губы. Кстати, я видела твою фамилию в списке школьного Совета.
Эстер всё поняла, но продолжила разговор в прежнем тоне.
Да, понимаешь, они просто не внесли, что я теперь Левине.
Оу! это восклицание и раньше заменяло Сюзи множество слов и выражений.
Но Эстер чувствовала, что Сюзи только изображает удивление и явно знает гораздо больше. Ну, что ж, ей нечего ни скрывать, ни стыдиться. Летний костюмчик от Колетт сидит безукоризненно, туфли и сумочка выдержаны в стиле и хоть не от Монро, но ей это и незачем, в ушах скромно изысканные серёжки с крохотными чистыми бриллиантикамиподарок Ларри на день рожденияпод кольцо, маникюр и помада сдержанно розовые, причёска скромная, но тщательная, нет, она вполне на уровне. Сюзи смотрится даже несколько вульгарно, но особым вкусом та и раньше не отличалась.
Болтая о всяких пустяках вроде погоды и политики, они дошли до кафе и заняли угловой столик на двоих в саду. Мороженое, бисквиты, кофе всё, как принято и как положено. Раньше она не могла себе такое позволить, но теперь теперь совсем другое дело.
И где вы познакомились?
Любопытство Сюзи было настолько искренним и по-женски понятным, что Эстер ответила так же искренне.
На заседании школьного Совета. Представляешь?
Как неромантично! фыркнула Сюзи. И кто он? Ну, чем занимается?
Он ювелир, спокойно ответила Эстер. У него салон на Маркет-стрит.
Салон Левине?! Но я слышала, так тот высокий она на секунду запнулась.
Негр, с вежливой ехидцей подсказала Эстер. Да, это он. Ты заходила в салон?
Только посмотреть, вздохнула Сюзи.
Эстер понимающе кивнула. Ах, как ей это знакомо.
Как ты решилась? после недолгого молчания тихо спросила Сюзи.
Эстер поняла вопрос.
Он очень хороший человек.
Но но ты теперь навсегда в Цветном.
Эстер улыбнулась.
С ним, где угодно.
Даже так?! ахнула Сюзи.
Да. И потом теперь всё по-другому. У нас свой дом на Новой улице, и улыбнулась мгновенной гримаске зависти, мелькнувшей на лице Сюзи. А как твои дела?
Сюзи заставила себя улыбнуться.
Так же. Работаю и ращу сына. Мой муж словом, Джек и Роби не слишком ладят.
А отец Роби?
Сюзи неожиданно твёрдо посмотрела ей в глаза.
Он поклялся, что исчезнет из нашей жизни, чтобы не помешать, нет, не навредить Роби и мне. И он сдержал слово. К счастью, Роби похож на меня.
Эстер кивнула.
Роби знает?
Я сказала, что его отец мёртв. Погиб, защищая Отечество. Ему этого хватило, и кивнула невысказанному. Пока хватило, я знаю, а когда он спросит о подробностях, к тому времени я успею всё придумать.
Правду так и не скажешь?
Знают двоезнают все. А пока знаю я одна, я спокойна. Ты же тоже, не всё рассказываешь своему мужу. Как и он тебе.
Эстер не стала возражать, хотя про себя вспомнила слова Дэвида, что лучшая защита от шантажаэто знание правды. Сюзи, вполне удовлетворилась этой, как она подумала, победой. Потом они поболтали уже о действительно важном: модах, всяких хозяйственных хитростях и уловках, и расстались вполне дружески. В конце концов их дети учатся в одной школе, делить им некого и нечего, когда-то вместе работаличто ещё нужно для дружбы?!
Первый урокознакомительный. Сидней Кроуфорд привёл свой класс в кабинет и весело сказал:
Рассаживайтесь.
Перебирая и перекладывая на своём столе журнал, учётные карточки и прочие бумаги, он давал им время оглядеться и сесть по местам по своему выбору. Столы двухместные, и, конечно, могут возникнуть проблемы. Ну, девочки, разумеется, вместе, это возрастное и «цвет» тут играет далеко не главную роль, а вот дальше
Дик и Риччи уже сидели за одним столом, и, как Марк ни оглядывался, мест рядом с кем-нибудь из Цветного, даже с девчонкой, он бы и на это согласился, не было, и свободных столов, чтобы сидеть одному, тоже нет. А всё из-за его вежливости: пропускал других, не лез нахрапом, вот и остался на бобах!