Ну, кто же дома ходит в беретике? Сделаем красивый хвостик с бантом.
Ага, ага, Алиса торопливо стягивала с себя пижамку. Мам, и туфельки!
А как же. Тапочки же с нарядным платьем не надевают, объяснила Женя.
Эркин поглядел на туфельки Алисы, на ноги Жени, обтянутые тонкими чулками, на её чёрные туфли на каблуках и незаметно вышел из комнаты. Где его кроссовки? В кладовке? Но вчера, доставая сапоги, он их не видел? Тоже в спальне в шкафу?
Да, они были там. И опять, как и летом, набиты бумагой. Он вытащил бумагу, достал из комода носки и переобулся. Вот так. А то джинсы с поясом, рубашка нарядная и шлёпанцы Неловко. Женя нарядная, Алиса тоже, надо и ему.
Шлёпанцы он поставил у кровати со своей стороны, а бумагу понёс выкидывать на кухню в ведро. Женя уже была там.
Ты переобулся? сразу заметила она. Ну, правильно.
Мам, чего нести? вбежала в кухню Алиса.
Женя как раз раскладывала на тарелке печенья в форме цветочков и ягод, когда до них донёсся из коридора смутный шум, а потом зазвенел дверной звонок, и тут же в дверь забарабанили. Эркин быстро переглянулся с Женей и пошёл к двери. Алиса рванулась следом, но Женя придержала её. Эркин, не оборачиваясь, махнул рукой, показывая, чтобы они укрылись в кухне. Конечно, ничего такого, но всё-таки
Кто там? спросил Эркин.
Ему ответил многоголосый хохот, взвизги и ещё что-то совсем непонятное, но но, насколько он смог не так понять, как почувствовать, неопасное. Помедлив с пару секунд, Эркин всё-таки открыл.
И замер, оглушённый криками, хохотом, шумом трещоток и дудок.
Ой, с радостным удивлением сказала за его спиной Женя, это же ряженые!
А хозяину здоровья, а хозяйке красоты! прокричал возникший перед ними парень с размалёванным лицом и в вывернутом наизнанку полушубке и неожиданно ловко выдернул Эркина и Женю из двери в коридор. Алиса выскочила сама.
Завертелся сумасшедший пёстрый хоровод, визг детей, смех, крики, кто-то, переодетый медведем, женщины в мужской и мужчины в женской одежде, хохочущие, веселящиеся от души соседи И Эркин, забыв обо всём, хохочет над шутками и припевками, и уворачивается от ловящего его медведя, и пляшет с незнакомой закутанной в большой платок женщиной, потряхивающей да у неё грудь ватная, не меньше двух подушек под кофтой, или это тоже парень?
Вам всем счастья, а нам на радость!
Парень в вывернутом полушубке подставляет мешок, и туда сыпятся вынесенные из квартир конфеты, яблоки, пироги, бруски сала, свёрнутая в круг колбаса, и Женя, смеясь, бросает в бездонный мешок мандарины.
Спасибо всем, Рождества всем, кланяются ряженые. Спасибо этому дому, пойдём теперь к другому.
И уже нет их. И, смеясь, поздравляя друг друга с наступающим, приглашая завтра зайти, ёлку поглядеть и поздравиться, соседи расходятся по квартирам.
Уже закрыв дверь и оказавшись в неожиданно гулкой тишине, Эркин сообразил, что грудастая баба, выдернувшая его из общего хоровода в круг, приговаривала и ржала Колькиным голосом. Эркин тихо засмеялся и покрутил головой. Ай да Колька, надо же такое придумать. А кто ж тогда медведем был? Не старшой же.
В большой комнате Женя с влажными от смеха глазами заканчивала расставлять на столе тарелки с праздничным угощением. Алиса шумно и деятельно помогала.
Наконец сели за стол. Сладкая рисовая каша с изюмом, густой, похожий на кисель компот, печенье, орехи, конфеты Ужин очень понравился и Алисе, и Эркину. А потом Женя унесла на кухню грязные тарелки, Эркин зажёг свечи и выключил люстру, и они сидели за столом, ели всего понемногу и смотрели на нарядную, переливающуюся огнями ёлку. Эркин потряс Женю и Алису умением колоть орехи без щипцов, одними пальцами. Четыре большихЖеня их называла грецкимиореха кладёт на ладонь, покатает, примериваясь, и сожмёт кулак, а потом раскроет, и Алиса с Женей прямо с его ладони выбирают ядрышки.
Мам, а петь будем? вдруг спросила Алиса.
Она смутно, но помнила прошлое Рождество, когда мама её учила особым «рождественским» песням.
Давай, согласилась Женя. Слова помнишь?
Динг-динг, беллз, неуверенно начала Алиса.
К изумлению Жени, Эркин сразу подхватил.
Ты её знаешь? удивилась Женя.
Эркин кивнул, не прерывая пения. Так они и пели теперь втроём, глядя на ёлку. Спели про Рождественские колокола и звёзды, про ангелов в облаках и тишину на земле, даже про пастухов и волхвов Эркин знал.
Женя обняла, прижав к себе Алису.
Вот мы и встретили Рождество. Спать пора, маленькая.
А подарки? сонно спросила Алиса.
Сейчас ляжешь, Женя говорила тио, с ласковой напевностью, загадаешь про себя и утром увидишь.
Всё, что захочу?
Всё-всё, что загадаешь. В Рождественскую ночь все желания исполняются.
Алиса закрыла глаза и вздохнула совсем сонно. Женя тихо рассмеялась и встала, держа Алису на руках. Эркин сразу вскочил на ноги, протянул руки.
Давай я
Женя отдала ему Алису.
Ага, отнеси её. Сейчас уложим и
Эркин кивнул, поняв несказанное.
Он отнёс Алису в её комнату, положил на кровать, расстегнул и снял с неё туфельки. И отпрянул. Нет, ему этого нельзя, он не сможет этого сделать по-простому, а как учили егонельзя! И когда вошла Женя, он быстро вышел, скрывая лицо.
В кладовке он взял свои пакеты. Этотсинийс подарками на Новый год. Проверяя себя, заглянул. Да, так и есть. Его уберём на прежнее место. А из белой бумаги возьмём.
Эркин принёс пакет в большую комнату и стал выкладывать под ёлку, оклеенные блестящей бумагой коробочки и свёртки. Ну вот. Он выпрямился и оглядел получившуюся горку. А хорошо смотрится. И свечи догорают, надо, пожалуй, погасить и заменить, вставить новые. Свечи в кладовке.
Пока он ходил за свечами, Женя раздела и уложила Алису и тоже пришла в большую комнату. Она не поняла, чего так испугался Эркин, но чувствовала, что лучше об этом не спрашивать, и когда он вошёл с коробкой свечей, просто сказала:
Тебе помочь?
Нет, благодарно улыбнулся Эркин. Это нетрудно. А остатки свечей
Огарки?
Да. Огарки выкинем?
Нет, улыбнулась Женя. Будем гадать. Ну, топить воск. Знаешь?
Нет, мотнул он головой, быстро вынимая из очередного подсвечника огарок и вставляя новую свечу. Как это, Женя?
Увидишь, тихо засмеялась Женя.
Она быстро переложила печенье и конфеты, смела в совочек скорлупки и крошки. А остальное пусть так и стоит. Утром придут к ёлке, так чтобы было нарядно и красиво. И приятно.
Эркин, посмотри, как тебе?
Он готовно обернулся на её зов.
Очень красиво, Женя. Так на завтра оставим?
Ну да. Чтобы праздник с утра.
Хорошо, улыбнулся Эркин. Очень хорошо. Ну вот, ещё две свечи, и всё.
Женя подошла к нему и придержала пружинящую ветку.
Ага, спасибо, Женя. Ну вот.
Они стояли рядом и смотрели на ёлку. Эркин обнял Женю за талию и привлёк к себе.
Хорошо, правда?
Да, Женя положила голову ему на плечо. У меня ещё не было такого Сочельника.
Эркин мягко повернул её к себе, поцеловал в корни волос, в глаза, углы рта. Женя обняла его, погладила по затылку, шее.
Ох, Эркин, милый мой.
Их губы наконец встретились, и Эркин рискнул плотно прижать свои губы к её губам, и Женя не отстранилась, не зажалась, а подалась к нему. Эркин вёл губами по её лицу, шее, подставлял своё лицо её губам.
Женя, милая, Женя
Он её вёл, или она его, но они вышли из большой комнаты, пересекли тёмную прихожую и вошли в спальню. Кто-то из них включил свет, наверное, это сделал всё-таки Эркин. Он бережно, мягкими гладящими движениями расстёгивал её кофточку и юбку, а Женя расстёгивала его рубашку, гладила его плечи и грудь.
Господи, Эркин
И тут он понял, что ему надо отпустить Женю, потому что ей не справиться с его поясом, и кроссовки просто так с ног не сбросишь, они же на шнурках. Это он он не умеет этого! Ну, поясладно, джинсы тоже, а кроссовки
Словно поняв его замешательство, Женя рассмеялась и поцеловала его.
Раздевайся и ложись. Я сейчас.
Женя потрясённо выдохнул он.
Всё хорошо, она ещё раз поцеловала его, легко вскочила и как былав одном бельевыбежала из спальни.
Эркин посмотрел ей вслед, прерывисто вздохнул и сел на кровать. Больше всего ему хотелось порвать эти чёртовы шнурки, даже пальцы дрожали, когда он расшнуровывал кроссовки. И, сбросив их, он, не сдержавшись, швырнул их в угол, так же содрал и закинул, не глядя, носки. И бросился ничком на кровать, прямо на ковёр, уткнулся лицом в мягкий ворс. Было нестерпимо обидно. Что что всё было так хорошо, а он всё испортил.
Женя бегом принесла из кладовки в большую комнату свои пакеты и выложила под ёлку подарки. Вздохнула, глядя на груду, приготовленную Эркином. Ну, так бы и заглянула, ну, наверняка вон та коробочка для неё. Но не Алиска же она, чтоб до утра не дотерпеть. Нет-нет, всё на утро! Она решительно встала, выключила свет и побежала в спальню.
Эркин ничком лежал на кровати, прямо на полу небрежной тряпкой валялась его нарядная рубашка, а в углу кроссовки и носки. Что это с ним? Женя быстро присела на край кровати, обняла его за плечи.
Эркин, что с тобой?
Он мгновенно повернулся на спину.
Женя ты ты не сердишься на меня?
За что? Что ты выдумал, Эркин?
И по её удивлению он понял, что что всё хорошо, и порывисто сел, привлёк к себе Женю.
Женя, милая.
Он провёл рукой по её спине, словно погладил, привычно нажав на застёжку бюстгальтера, и поцеловал освободившиеся груди. Женя засмеялась.
Ой, Эркин, а я тебя, а? Хочешь?
Ага, радостно выдохнул он, выгибаясь, чтобы ей было удобнее.
Конечно, с поясом она бы без него не справилась, у ковбойских поясов особые пряжки. Расстёгивала и раздевала его Женя неумело, явно вслепую и случайно задевая точки, но голова у Эркина пошла кругом. А когда ладонь Жени, сдвигая с него трусы, коснулась его лобка и члена, он даже задохнулся на мгновение, такой горячей волной его обдало.
Ох, Женя
Что? склонилась над ним Женя.
Хорошо-о, даже как-то простонал он.
Ёрзая спиной и ягодицами по ковруруками он обнимал и гладил ЖенюЭркин вылез из джинсов и трусов и ногами столкнул их на пол. Мягким движением он сдвинул по бёдрам Жени вниз к её коленям её трусики и пояс, не отстёгивая чулок. И дальше, помогая себе ногами к щиколоткам и дальше, совсем убрать. Отстёгивать их он уже не мог, не было сил, да и да и уже незачем. Женя, её тело рядом, её руки на его теле, он же не знал, не думал, что это такое, что это возможно
Женя Женя
Что? Что, милый?
Спасибо тебе, выдохнул он, обессиленно откидываясь на спину.
А за что? лукаво спросила Женя, вытягиваясь рядом.
Что ты есть, тихо ответил Эркин.
Они лежали поперёк кровати. Эркин повернулся набок, поцеловал Женю в плечо, в шею.
Ты есть, Женя, ты ведь в самом деле есть, да, Женя? Это же не сон, правда?
Правда.
Женя ощупывающим движением погладила его по лицу, шее. Эркин приподнялся на локте, наклонился над Женей.
Женя, тебе ведь неудобно так, можно я
Она кивнула, не дожидаясь конца фразы, и Эркин осторожно вынул шпильки изеё узла, и, когда он потянулся над ней, чтобы положить шпильки на тумбочку, Женя поцеловала его в грудь. Эркин вздрогнул и замер. Потом медленно разжал кулак, высыпав шпильки на тумбочку. Губы Жени всё ещё касались его груди, и, пока он убирал руку и ложился обратно, они скользили по его груди и шее.
Эркин лёг и попытался перевести дыхание. Сердце бешено колотилось о рёбра, как после бега, дрожали и беспорядочно подёргивались мышцы. И преодолевая эту дрожь, он снова повернулся набок и положил руку на грудь Жени, погладил так, чтобы сосок скользнул между пальцами.
Женя, ты такая красивая. Я я не знаю, как сказать спасибо тебе, Женя, если бы не ты, меня бы не было уже, нет, Женя, пойми, я я же не знаю ничего, со мной никогда нет, я не о том, Женя, я не могу без тебя, если что с тобой случится, я жить не буду, Женя
Он говорил и гладил, трогал Женю, целовал её грудь, живот, уже не понимая, что и зачем он говорит, чувствуя только руки Жени на своей голове и плечах, только её тело под своими губами и руками.
Женя гладила его литые плечи, ерошила и приглаживала ему волосы, такие приятные на ощупь, блестящие в свете люстры. Господи, что он там говорит, она не понимает и не хочет понимать слов, она только слышит его голос, такой красивый, глубокий, она даже не понимает, на каком языке он говорит. Она обнимает, прижимает его к себе. Такого большого, сильного
Опираясь выпрямленными руками о постель, Эркин осторожно навис над Женей и, когда она готовно подалась навстречу, вошёл сильным и точным толчком. Женя охнула, засмеялась и, вскинув руки, сцепила пальцы на его шее.
Так? счастливо спросил Эркин.
Так, смеялась Женя, и так и так родной мой И опять его накрыла горячая волна, и опять бешеный водоворот, когда сердце у горла, сохнут губы и глаза, и Женя Женя смеётся, ей не больно, ей хорошо
Женя медленно, как просыпаясь, закинула руки за голову и потянулась. Её движение разбудило Эркина. Он вздрогнул и открыл глаза.
Женя?
Да, Женя снова потянулась и села. Ох как хорошо.
Да? Эркин приподнялся на локтях. Правда? А сейчас
А сейчас, мечтательно сказала Женя и вдруг прыснула. Придумала! Сейчас мы пойдём, съедим по мандаринке. Снимем с ёлки.
Давай, согласился Эркин.
Тогда пошли, Женя схватила его за руку и потащила за собой. Только тихо, а то Алиску разбудим.
Эркин, разумеется, не стал сопротивляться. Ни одеться, ни даже обуться Женя ему не дала и сама не оделась. Так, голыми, держась за руки, они и пошли. Пересекли тёмную прихожую и вошли в наполненную запахами хвои, апельсинов и конфет большую комнату. Эркин свободной рукой включил свет.
Искрилась и сияла ёлка, и они остановились перед ней. Женя тихо засмеялась.
Мы как Ева с Адамом.
А? Понял, тут же кивнул Эркин. Помню, поп в Джексонвилле рассказывал, и улыбнулся, соглашаясь с Женей:Смешно.
Женя оглядела ёлку.
Даже жалко, и вздохнула:Такая красота.
Давай вон те два, предложил Эркин. А я потом фонарик перевешу и закрою.
Давай, согласилась Женя.
Эркин отпустил руку Жени, легко потянулся и вытащил откуда-то из глубины ёлки два мандарина. Ёлочные ветви щекотно кололи ему грудь и руки. Не больно, даже приятно. Он отдал мандарины Жене, перевесил фонарик из золотистой бумаги и большой белый шар с фиолетовыми звёздами, отступил на шаг.
Ну как, Женя?
Потрясающе! она чмокнула его в щёку.
Эркин озорно посмотрел на неё.
Держишь их?
Мандарины? улыбнулась Женя. Держу.
А я тебя.
Эркин легко подхватил её на руки.
Пошли обратно.
Это ты идёшь, Женя рукой с зажатым в ладони мандарином обхватила его за шею, а меня несут. Ага, свет я выключу.
Другой рукой, тоже с мандарином, она по дороге ударила по выключателю.
Дверь в спальню они оставили открытой и свет не выключили, так что заблудиться было невозможно. Эркин внёс Женю в спальню и усадил в центре кровати, а сам сел рядом. Женя очистила мандариныих тонкую кожицу не надо надрезатьпротянла на ладони Эркину.
Бери любой.
Эркин сел поудобнее, скрестив ноги, и взял ближний к нему мандарин. Короткие пухлые дольки лопались во рту, обрызгивая нёбо и язык кисловатым соком.
Красота! вздохнул Эркин, доев мандарин.
Ага, согласилась Женя.
Они быстро посмотрели друг на друга и одновременно засмеялись и кивнули, всё поняв. Быстро собрали корки, и Женя разложила их на тумбочках у изголовий, чтобы приятно пахло, а Эркин убрал ковёр и сложил его на пуф. Быстро собрали и разложили по пуфам разбросанную по полу одежду. Эркин откинул одеяло.
Я свет погашу.
Ага, Женя юркнула под одеяло и засмеялась, потягиваясь.
Эркин выключил свет и лёг. Обнял Женю.
Спим? губы Жени касались его уха. Спокойной ночи, милый.
Ага, ответил он, уже закрыв глаза. Спокойной ночи.
И последнее, что он ощутил, это рука Жени, натягивающая на его плечо одеяло.
Разбудила их, как всегда в выходные, Алиса. Но вчера, возвращаясь от ёлки, они забыли закрыть дверь на задвижку, и Алиса ворвалась в спальню с криком:
Мама! Эрик! Там подарки уже лежат, а вы спите!
Ох, вздохнула Женя, ну, началось.