А ты скжи! Бурея язык тоже подвёл. Вот взьми и скжи!
Ик! И скажу! Сучок попробовал приподняться, но рухнул обратно на сундук. К-к-к-ррассоты хочу, вот!
Хрр-р Бурей с пьяной грацией сначала влез рукой в миску с мясом, а потом рукавом вытер рожу, отчего она покрылась толстым слоем жира. К-к-к-какой кр-р-расоты? Бабу, что ли?
Дурень, ты ик Серфимушка, Сучок одной рукой ухватился за стол, а вторую воздел вверх в указующем жесте. Нии-че-гошеньки в красоте не пнимаешь! И сундук у тебя пляшет, вот! От гогозначит и не пнимаешь!
Кого «гого»? Бурей озадаченно уставился на собеседника. Хде он есть?! Из-за него, гриш, не пнимаю?
Дык ик сундук! Сучок воинственно выставил бороду. Вертится! Оттого ни в жисть!
Бурей сосредоточенно засопел, вылез из-за стола, рикошетом от стены добрался до сундука и от души пнул его. Сундук с шумом устремился в противоположный угол, а Сучок, лишённый точки опоры, со всей дури приложился задницей об пол.
Ты ик чего дерёшься?! От падения плотницкий старшина немного протрезвел.
Так не с тобой же! Бурей недоумённо развёл в стороны свои лапищи. С сундком! Ты сам хрил, что красоту из-за него!
А-а-а! Сучок поудобнее утвердил зад на полу. Т. да ик и поделом ему!
О! Бурей крякнул, за ворот поднял артельного старшину с пола, вместе с ним проследовал к лавке, утвердил на ней полузадушенного гостя и утвердился сам. Р-сказывай, что, хрр, за к-рсота т-кая, что она тебе баб нужнее?
Погоди, лешак, с натугой просипел мастер. Чуть не удавил, ведьмедище!
Ты, хррр, извиняй, Кндраш, повинился обозный старшина. Я это с радости могу и того Давай выпьем лучше!
Давай! уже с меньшими усилиями просипел Сучок.
Бурей, попадая мимо посудин, разлил то ли брагу, то ли пивосотрапезники уже не очень понимали, что пьют. Ковш и кружка со стуком сошлись в воздухе, после чего их содержимое устремилось в утробы приятелей.
Ик Хор-рошо пшла! доложил Сучок и ухватил со стола что-то съедобное.
Ык! подтвердил Бурей и последовал Сучкову примеру. Судя по хрусту, донесшемуся из его пасти, на зуб ему попало что-то мясное, причём с костями, но обозный старшина значения этому не придал.
Ты р-ск-зать об-щал, напомнил он приятелю и сплюнул особо упрямый осколок кости, который никак не желал разжёвываться.
Сслушай, С-с-серафимушка, Сучок постарался придать своему лицу одухотворённое, как у пророков на иконах, выражение. Красота она это во всём есть! Вон лес шумит небо там солнышко бабы поют Вот значит, когда чего строишь вот эта вспоминаешь особливо, когда терем
Бабы это хорошо, Бурей изо всех сил закивал головой. Особливо когда хрр терем! Вот брали, значится, на щит
А вот ик храм когда белокаменный, Сучок не слушал, что там ему отвечает Бурей, чтоб эта как облако белыйчтоб к небу!
Эт да! морда Бурея из пьяной стала мечтательной. Когда тело белое хрр оно как в небо!
Во-во! Всё ты ик Серафимушка понимаешь, голубь! Чтоб как облако в небе Своими руками да головой!
Кондраш, хрр, ты этачего? Бурей в величайшем изумлении воззрился на приятеля. Когда баба тело ик белое А ты своими, хрр это руками! Грех это ик! Особливо когда оно того после бани! Слушай, Кондраш, а своёй головой это как, а?
С-с-с бабой? Головой ик? Н-не знаю! Сучок выпучил глаза и замотал башкой, да так, что чуть не сверзился с лавки. Эт-то г-г-греки, м-мать иху злодергучую Вот они ик не по-людски ик!
А, гр-ки! Ну их в жпу! подытожил Бурей и принялся ковыряться в зубах.
И туда ик они тоже! кивнул Сучок. Двай, эта впьем, С-рфимшка!
Хрр, давай! Бурей разлил хмельное.
Греки, они ик строить горазды! Сучок попытался поймать ускользнувшую мысль. И красоту пнимают, вот!
Ы? заинтересовался обозный старшина.
Только ик они, эта, сами ся эта серпом по этим самым, Сучок показал руками, как и по каким «самым».
Что хррр фсе? удивился Бурей.
Не ик тлько те, знач, кто всё по этому, к-к-как его, м-мать ка-ка-ка ккканону, вот!
Хрр, вот нелюди! глаза обозного старшины налились кровью. Как мы их, хрр, на Дунае!
От ик Серфимшка, истинно! Плотницкий старшина взглянул на приятеля почти с обожанием. Влёту в них нет! А у меня есть!
У тебя есть! согласился Бурей. Ты ж не серпом!
Точно, Серафимушка! от душевного подъёма мастер даже совладал с непослушным языком. Есть он у меня! Глаза закрою и вижу! Белокаменный и ввысь возносится, аки лебедь, до неба самого, вот!
Баба? заинтересованно уточнил Бурей.
Сам ты баба! Храм!
Ну, хрр, если баба хорошая Можно и в храм Венчаться! обозный старшина утвердительно кивнул головой.
Да построить я его хочу! возопил Сучок.
Конечно, построишь! ещё энергичнее закивал Бурей. А то где венчаться?
Да ну тебя! Наливай лучше! махнул рукой Сучок и рухнул с лавки.
Бурей подхватил приятеля, водрузил его обратно, сунул в руки ковш и задал в высшей степени глубокомысленный вопрос:
Ы?
Бумздровы! Сучок прекрасно понял приятеля.
Ты, хрр, эт, Кндраш, дальше скзывай, попросил Бурей и принялся закусывать.
Вот, ик, Серфимшка, с соплячьих лет значт, принялся рассказывать о своей мечте мастер.
Бурей растроганно слушал, кивал, поддакивал и, видимо, из-за одолевшего его сентиментального настроения со страшной силой уминал всё подряд, что стояло на столе. Однако, занятый поглощением пищи и занимательнейшим рассказом косноязычного от возлияний плотника, обозный старшина не забывал о долге радушного хозяина и не раз подливал гостю, не забывая, впрочем, и себя.
Вот ик ткой снаружи он и будет, Срфмушка, а снутри плотницкий старшина осёкся на полуслове: Бурей, с синим лицом, сидел молча, с закатившимися глазами, и не дышал.
Серафимушка-а-а! от вопля Сучка всполошились все окрестные собаки, однако Бурей остался тих, синь и бездыхан.
Мастер вскочил с лавки и принялся трясти друга за плечи. С тем же успехом можно было пытаться голыми руками вырвать столетний дубобозный старшина остался недвижим.
Ты что ж, аспид, помереть тут удумал? Сучок со всей дури попытался садануть кулаком по физиономии Бурея, однако попал по спине.
Обозный старшина вернул зрачки на место и издал звук, похожий на тот, который издаёт стаскиваемый с ноги мокрый и тесный сапог, крупно сглотнул и задышал:
Ох, спси тя бог, Кндраш! лёгкие Бурея работали не хуже кузнечных мехов. Помр бы, кабы не ты! Дай рсцелую, дрг любзный!
Сучок попытался уклониться, но Бурей медвежьей хваткой облапил его, выдавил из лёгких весь воздух и расцеловал, щедро перемазав при этом застывшим жиром.
Пусти, ведьмедина! Задушишь к едрёней матери! последними остатками воздуха прохрипел мастер.
Эх, Кондрат, где ты раньше был?! дыхание у горбуна уже вполне восстановилось, даже язык лучше ворочался. Никогда так душевно ни с кем за чаркой не сидел!
От и я с тобой, Серафимушка! Сучок от избытка чувств не только протрезвел слегка, но и пустил слезу пьяного умиления. Не знал не ведал, что тут такие душевные люди живут!
Давай ещё тяпнем, Кондраш?
Давай! согласился плотницкий старшина. Только по маленькой, а то я с утра с Алёнойсоседкой твоей ик сговорился. Крыша у ней ик!
Хррр Неужто уже сговорился? Бурей полез пятернёй в свою необъятную шевелюру. Умеешь! Быстро ты, ить! Молодец, коли так! Она, ить, баба добрая!
А чо там ик уметь-та?! Сучок горделиво задрал нос. Дранку ик перестелить умеючи-то? Да раз плюнуть!
Хрр, бабу с умом да умеючи легко уговорить, согласился Бурей.
Во-во, топориком тюк начал было Сучок, но осёксязабыл, чего сказать хотел.
Эт ты, хрр, врёшь топориком, замотал башкой Бурей, Не успел ты Никона приголубитья отобрал! А ты чего ёрзаешь-то?
В нужник хочу! отозвался Сучок, слегка посучивая ногами.
Так иди! милостливо разрешил Бурей, широким жестом указывая на дверь. Тама он!
Ноги не идут! плотницкий старшина засучил ногами активнее: подлый мочевой пузырь от напоминания усилил свой натиск.
Давай подсоблю! Бурей попытался встать, но не смог. Хрр, и у меня не идут!
А давай, Серафимушка, вместе Оно вместе сподручнее, мы в артели завсегда так, Сучок ухватил ручищи Бурея и пристроил себе на плечи. Ну, давай, встали! Раз, двавзяли! А теперь ножками сперва левой, потом правой, а то обмочусь!
Друзья, упираясь лбами друг в друга, сделали несколько шагов и дошли почти до двери, но тут Бурей встал и шумно выдохнул:
Погодь, Кондрат, тяжко чего-то! Мож, песню затянем? С песней на походе сподручнее!
Давай! А какую?
А счаз! и Бурей во всю глотку заревел:
Будет плакать по мне, добру молодцу,
Жена-жёнушка, раскрасавица-а-а.
Пусть ей чёрну весть принесут поутру,
Что вдовой вековать оста-а-а-анется.
Приведут коня мово в поводу-у-у,
Меч да бронь сберегут для неё-о-о,
Мои други, передайте тогда-а-а-а
И остатнее слово моё-о-о-о:
Ты не плачь, не грусти жена обо мне-е-е
Да за сыном лучше гляди-и-и.
Меч ему отдай по весне-е-е-е
И в поход его проводи-и-и-и.
Бурей тяжело вздохнул, открыл башкой (руки-то заняты) забухшую дверь, набрал в грудь побольше воздуха и снова затянул песню:
Их го-о-оловы бу-у-уйны лежат в ковыля-а-ах,
Над ни-и-ими лишь во-о-ороны вью-у-у-утся!
Этот припев подхватил уже и Сучок. С такими вот завываниями друзья преодолели около трети той бездны вёрст, что отделяла их от нужника. Их славный анабасис сопровождался заливистым собачьим лаем и забористыми комментариями соседей насчёт «свербигуздов, по ночам шляющихся».
Не, так не пойдёт! вдруг заявил Сучок.
Чего не пойдёт? не понял Бурей.
Песня не пойдёт! мастер не на шутку рассердился. Не дойдём! Унылая она!
А какую надо? насупившись, спросил обозный старшина.
Бодрую! Про богатырей чтоб!
Хрр, эт можна! оскалился Бурей и тут же выдал на удивление бодро и трезво:
Будет плакать по мне, добру молодцу,
Эх! Жена-жёнушка раскрасавица-а-а.
Принесут ей чёрну вестьэх! поутру,
Что вдовой вековать о-о-останется. Эх!
Приведут коня мово в поводу-у-у, ой-ля-ля!
Меч да бронь сберегут для неё-о-о, эхма!
Мои други, передайте тогда-а-а-а, твою мать!
И остатнее слово моё, ух, да мое!
Ты не плачь, не грусти, жена, обо мне-е-е, эхма!
Да за сыном лучше гляди-и-и, твою мать!
Меч ему отдай по весне-е-е-е, эхма!
И в поход его проводи, уй лю-лю!
Под эту песню и вправду пошло лучшедо нужника друзья доковыляли резво и даже приплясывая. Обратный путь занял меньше времениБурей и Сучок знали уже, как скрасить его тяготы, да и прохладная майская ночь немного повыветрила из них хмель.
Ох ты ж, едрит твою бревном суковатым, удивился Сучок, глянув на небо. Хорошо с тобой, Серафимушка, но и честь надо знать! Работать мне завтра! Давай на посошок, и пойду я.
Хрр, итить его, только сели! Бурей открыл дверь в избу. Ладно, на посошок и всё!
Они выпили «на посошок», потом «стремянную», потом «на ход ноги», потом «за лёгкую дорогу», а потом Сучок с размаху шваркнул кулаком по столу:
Не пойду никуда! С кем ещё так душевно поговорить, кроме тебя, Серафим Ипатьевич?!
Хороший ты человек, Кондратий Епифанович! Бурей облобызал друга. Давай за это?
Давай!
От до чего же ты хороший человек! Почаще нам встречаться надо! обозный старшина хотел хлопнуть мастера по плечу, но попал по голове.
Сучок упал с лавки на пол и захрапел. Бурей потряс храпящего друга, потом ещё и ешёКондратий не просыпался.
Хрр, спит! Бурей сел на лавку. И чего с ним делать? А-а-а, домой его надо! К Алёне!
Обозного старшину ничуть не заботило, что он думает вслух. Совсем даже наобороттак легче было отлавливать разбегающиеся, словно тараканы в запечье, мысли.
Он же её того И ладно! обозный старшина подкрепился из кружки. Всё ж лучше Никона.
Тем, кто успел заснуть после вокальных упражнений друзей, спать пришлось не долго. Сначала от грохота проснулись псы по всему Ратному, а за ними подтянулись и хозяева. Ну, не могли соседи не высунуться из-за заборов, чтобы узнать причину безобразия.
Зрелище, надо сказать, было занятным: Бурей со всей мочи колотил своим кулачищем в Алёнины ворота, а на плече его похрапывал давешний лысый забияка. Да так сладко, поганец!
Наконец ворота отворились, и перед зрителями предстала наспех одетая Алёна, сжимающая в руке немалых размеров тесак.
Бурей, ты что, совсем с глузда съехал?! Гнев хозяйки аж плыл по воздуху.
Не серчай, соседка, Бурей постарался придать своему голосу кроткие интонации. Я тут, хрр, эта, твоего Кондрата принёс! Ты его, смотри, не пришибион у тебя хозяйственный!
Чего?! отшатнулась от изумления Алёна.
Кондрата своего забирай, грю, Бурей вывалил Сучка прямо в Алёнины объятья. Утомился он! А ему утром крышу крыть!
Алёна машинально подхватила тело. Сучок причмокнул во сне губами.
Ты его береги, дружка моего сердечного! Совет вам да любовь! Бурей смачно поцеловал воротный столб.
Алёна, будучи бабой умной, поняла, что спорить сейчас с Буреемтолько давать соседям лишний повод поглумиться. Да и бесполезно, всё равно не переспоришь. А потому выбрала единственно возможный способ прекратить это безобразие: перехватила Сучка под мышку и под общий хохот захлопнула калитку перед носом соседа.
Откуда ты на мою голову взялся, аспид? раздалось из-за ворот. Черти тебя принесли!
Ну вот, даже спасибо не сказала! обиженно изрёк Бурей и поплёлся к своим воротам, где уже маячила с факелами насмерть перепуганная дворня.
Утро у Кондратия Епифановича выдалось хмурым. В прямом смысле этого слова. Хмурый утренний свет, едва пробивающийся через волоковое оконце, хмурая Алёна, безжалостно растолкавшая его ни свет ни заря А уж что творилось в голове, глотке и брюхе! Словом, мрачно, уныло и гадостно. Однако делать нечего, раз назвался груздёмполезай в кузов. Вот Сучок и полез. На крышу. Дранку менять.
На крыше было не очень. Даже очень «не очень», с бодуна-то! Да и утренняя прохлада бодрила. И работой не согреешься: дранку менятьдело кропотливое и махания топором из-за плеча не любит. Словом, терзала плотницкого старшину исконная русская мужская болезньутренний озноб, и от того озноба лезли в голову мысли всякие
«Етит в бога душу поперёк и наискось да с продёргом! Алёна что, белены объелась? Пьяных, что ли, не видала? Нет, в сенях бросила, кожушком прикрыла, а с зарёй чуть не пинком подняла, ковш квасу сунула, плешь чем-то смазала и на работу Вот едрён скобель! Да ещё и шипит, что твоя рысь: «Вы чего с Буреем наплели?» Хоть не прибила Тьфу, бабы, чесать их бревном суковатым! Бурей-то тут причём?»
Бурей, как подслушивал, тут же вылез на крыльцо своего дома. Рыкнул, потянулся, ещё раз рыкнул, выхлебал чуть не ушат рассола, который поднесла ему зашуганная холопка, хлопнул её по заду, прямо с крыльца через полдвора справил малую нужду и только потом заметил Сучка, медленно перемещающегося от стрехи к коньку Алёниной избы.
Здорово, сосед! рев и улыбка обозного старшины могли напугать кого угодно. Ты как после вчерашнего-то, Кондраш?
Здорово, Серафим! помахал рукой с крыши Сучок. Башка трещит, язва!
Так ты, хрр, похмелись! участливо рыкнул Бурей.
Рад бы, в голосе мастера прозвучала тоска. Да нельзя Крышу вот
А-а-а! осклабился Бурей. Алёна твоя не велит, чтоб не сверзился? Она можетгрозна у тебя баба!
Чего?!
Правильно, говорю, не наливает! Обозный старшина наставительно погрозил пальцем. Бережёт своего, чтоб не сверзился! Никона вот не берегла! Как она его поленом! Вот звезданёшься по пьяни, с кем мне тогда за чаркой посидеть? Ладно, бог тебе в помощь, Кондрат, ты заходи, если что, и Бурей скрылся среди построек.
В голове у Сучка разом запели птички. Звонко так, заливисто Да и перед глазами замаячило что-то, подозрительно похожее на звезды.
«Они что, повенчали нас уже?! Когда?! Кто?! То-то Алёна чуть с утра не пришибла! Ведь не было ничего! Или было? Не, не было! А как же? Да хрен его знает! Бабы, чтоб им! Язычищи до пупа! А крайним я остался К Алёне вон уже третья соседка заходит и третья, как ошпаренная, вылетает Чего делать?»