А что там?
Послание нашего короля. Смотрите, тут всё в порядке, и печати есть.
Не проще ли в таком случае отправить пакет официально? спросила неммардская гадина, потирая челюсть.
Я ласково улыбнулся и ответил:
Будь это проще, мы бы так и поступили. Вы выполните мои требования или идти за гвардейцами?
Уж очень это всё необычно, заметила шпионская рожа.
Так что вы надумали?
Я соглашусь, ответила неммардская гадина после некоторого размышления, но только в том случае, если вы во-первых представитесь, а во-вторых дадите слово, что в этом пакете нет ничего, могущего повредить моему королю.
Яприближённый его величества. Что вы подразумеваете под могущим повредить вашему королю?
Например, яд.
Там только письмо.
Мой собеседник почесал плешивый затылок и, как будто бы про себя, сказал:
Всё это очень странно.
Как для шпиона, вы слишком туго соображаете.
Физиономия неммардской гадины выразила работу мысли, в глазах мелькнул проблеск.
А ваш-то король знает об этом письме?
Разумеется, нет.
Давайте его сюда.
Я протянул ему пакет. Ну, шпионская морда, радуйся, думай, будто этозаговор приближённых против своего короля. Будут тебе ещё сюрпризы.
А вы не боитесь того, что я могу отправиться с этим пакетом прямиком к вашему королю?
Идите, ответил я. Мне самому интересно, чем всё это закончится. Должен вас предупредить о том, что мы рассматривали возможность провала, поэтому письмо написано в крайне осторожных выражениях. Выкрутимся, одним словом. Надеюсь, вам также не придёт в голову ломать печати и читать письмо самому.
По шпиону было видно, что он ничего такого делать не собирается. Его уже просто подмывало пуститься в дорогу. Он аж подтанцовывал от нетерпения.
До свидания, сказал я ему. И поторопитесь.
Пистолетик верните.
Удачи вам, ответил я, засовывая оружие за пазуху и открывая дверь.
* * *
Франки на месте не было.
Противный шут, сказала мне королева Хильда. Где ты шлялся столько времени; я без тебя скучала.
А что же Франки тебя не развлекал? Где он, кстати?
Не знаю. Ты-то где был?
Ловил неммардских шпионов.
И много поймал?
Одного.
Что так мало? удивилась королева.
Они ведь прячутся. А мне их отыскивать некогда, надо государство спасать, твой муж же этим не занимается.
Оставь в покое моего мужа. И покажи своего шпиона.
Я вывернул карман, откуда вывалились на пол: выдранная с мясом пуговица, медная монета, морская ракушка, две свинцовых пули, носовой платок, пробка от винной бутылки и связка ключей. Королева рассматривала всю эту коллекцию не без интереса.
Сбежал, гад такой, сокрушённо заметил я.
Ну вот, а я так хотела на него посмотреть! Никакого толку от тебя!
Да ладно, от тебя много, ответил я, собирая назад свои сокровища. Пойду Франки поищу.
Поищи, вздохнула королева.
Самое интересное было в том, что разыскиваемый сидел у меня в кабинете за моим столом и листал какую-то книгу. Дора, присутствовавшая здесь же, вся сжалась и мечтала, наверное, стать совсем маленькой и прозрачной. Король, впрочем, не обращал на неё внимания.
А чего это ты залез в моё кресло?! с порога возмутился я.
Жалко тебе, что ли? проворчал Франки.
Да если я хоть на минуту сяду на твой трон, ты такой визг поднимешь! А ну вылезай из-за стола!
Ну ладно, перестань, миролюбиво сказал король. Просто меня с утра замордовали всякими делами и просьбами, вот я и сбежал. Уж сюда-то зайти за мной точно никто не догадается.
Поди погуляй, сказал я Доре, и та мигом упорхнула из кабинета.
Рассказывай, где был, потребовал король, не отрываясь от своей книги.
Зачем это тебе?
Развлекай меня, чёрт тебя побери!
Я уселся за стол Доры, вытянул ноги и сделал заявку:
Франки, дай мне шесть тысяч монет.
А почему не десять?
Потому что мне надо именно шесть. Государственное дело.
Франки захлопнул книгу и послал меня к дьяволу, втайне надеясь на то, что я, может быть, шучу.
Слушай ты, монарх, у меня нет ни времени, ни желания пререкаться с тобой. Я не прошу этих денег для себя. Если ты не дашь их мне, то они рано или поздно прилипнут к загребущим рукам твоих министров, а так есть возможность предотвратить войну с Неммардией.
Это за шесть-то тысяч?
Ну я же знаю, что говорю.
Тут король наконецто понял: шутить с ним никто не собирается. И начал вести себя адекватно, то есть закатывать глаза, хныкать и причитать над государственной экономикой. Но я был безжалостен, ждать не собирался, а уж брать меньшую суммутем более.
Мы сражались где-то около часа. По истечению этого времени жадный король всё-таки отправил меня к министру финансов с письменным распоряжением о выдаче денег и напутствием:
Только не забывай о том, что каждая монета из этих шести тысяч вырвана тобой из голодных ртов крестьян и ремесленников.
Скажи это своим приближённым, огрызнулся я, которые строят себе огромные дома и имеют по сотне слуг. Кстати, на обеде меня не будет, можешь забрать мою порцию.
Опять куда-то собрался? Слушай, а кто будет выполнять твои обязанности?
Франки, мне сейчас некогда. Твои обязанности потяжелее моих, но ты ведь сам переложил их на меня.
Слишком ты деловой, как я погляжу. Мои обязанности выполняешь, кабинет и секретарша у тебя есть. Осталось тебе только заместителя найти.
Заместителя найти? переспросил я. А ты мне на что?
Тут я, конечно, поступил опрометчиво. Стоило бы сказать эту фразу уже за дверью: Франки имел дурацкую привычку везде таскать с собой свой скипетр, запихнув его за пояс; им-то он и запустил в меня.
Мне откровенно не повезло. В тот самый момент, когда я уже распахнул дверь, тяжеленный скипетр врезался в мой позвоночник, а, падая, ударил ещё и по ноге. Два фаворита, сплетничавшие неподалёку о женщинах, шарахнулись в сторону. Я вылетел в коридор и, прихрамывая, помчался в сторону кабинета министра финансов. Следом за мной, демонически хохоча, вывалился король, но на людях кидаться скипетром больше не стал.
Погоди у меня, мерзавец! прокричал Франки мне вслед.
* * *
Дома мне никто особенно не обрадовался. При моём появлении все попрятались кто куда, и осталась лишь экономка, ожидавшая от меня вопросов, распоряжений и придирок.
Не глядя на неё, я завернул в конюшню. Конюх валялся там на куче соломы и рассказывал коню о том, как следует обхаживать женщину, избегая при этом женитьбы и прочих тому подобных неприятностей. Из некоторых мест его монолога я понял, что мой слугабольшой дока в подобных делах. Конь, правда, слушал его довольно невнимательно.
И вообще, зачем я тебе всё это рассказываю? Тызверюга глупая и бестолковая
Да уж не дурней тебя, ответил я, входя внутрь.
Конюх вскочил на ноги.
Простите, я вас не видел, сказал он.
Что конь? Всё так же шарахается от меня?
Конюх пожал плечами, а я пошёл проверить.
Конь шарахался. Когда я подошёл, он ступил назад, нервно размахивая хвостом и отворачивая голову в сторону.
Не знаю, чего это он, подал голос конюх. А вы ему травки дайте.
Я тебе сейчас травки дам. Запрягай его в повозку.
У конюха отвалилась челюсть.
Как? спросил он. Его?
Можешь сам впрячься, если тебе жалко зверюшку. Мне надо ехать, а как я поеду, если он шарахается? Приступай.
Конюх отправился за повозкой, а я пошёл к дому. Экономка всё так же стояла на пороге.
Какие будут распоряжения, хозяин?
Я сейчас уезжаю. Заверни на дорогу какого-нибудь пирожка мне и этому балбесу-конюху.
Экономка кивнула головой и отправилась на кухню.
9. АНАТОМИЧЕСКАЯ БАНДА
В дороге каждый был чем-то недоволен. Коню не понравилось то, что его запрягли. Конюх всем своим видом молчаливо выражал солидарность своему подопечному. Я злился на себя за то, что не сумел перед отъездом придумать для своих слуг какой-нибудь большой и грязной работы.
От столицы до разбойничьего логова, откуда Турди вышел в свет, оказалось что-то около пятнадцати километров. Я размышлял. Не очень-то мне нравилась эта затея. Во-первых, разбойники действительно могут меня расколоть. Допустим, в этом случае двоих я уложу выстрелами из пистолетов, а потом что? Обучить меня владению шпагой в Координационном Совете так никто и не озаботился; разбойников много, а радости мне от этого мало. Разумеется, они меня прибьют. Мне представился безутешный Сергей Сергеич, горько рыдающий на моей могиле.
На душе стало совсем муторно.
Во-вторых, а что, если разбойники относятся к Турди хуже, чем он думает, и разделаются с ним, то есть со мной, в любом случае? В-третьих, они могут попросту отказаться от участия в подобной авантюре, а письмо королю Неммардии уже не вернуть.
Словом, получалось, что я сую голову в пасть тигру, понятия не имея о том, какие мысли в этот момент бродят в его полосатой, хищной башке.
Перед самым лесом конюх остановил повозку. Я велел ему ждать и отправился навстречу неизвестности.
* * *
В лесу за меня тут же взялись комары. Я отломил ветку с листьями и помахивал ею перед собой, отгоняя этих упырей из рода насекомых. По идее, меня уже должны были засечькараульную службу Турди поставил на должном уровне. Координаторы на инструктаже кое-что рассказывали мне об этих типах, фотографии показывали. Банда всё время меняла свою дислокацию, но я бы и без этого её не нашёл.
Нет, ну так можно и вовсе заблудиться.
Я сел на первый же пенёк, обмахиваясь веточкой. Засекли меня или нет?
Вскоре послышался ответ на мой вопрососторожный шорох за спиной. Не оборачиваясь, я громко сказал:
Ну сколько можно вас, бестолочей, учить? Не должен часовой нападать на путников сам! Сигнал подавать надо! А если б я тебе ловушку приготовил, что бы ты тогда сказал?
Позади меня послышались звуки падения в траву каких-то увесистых предметов. Я обернулся. В нескольких шагах от меня стоял, разинув рот, вытаращив глаза и уронив оружие, один из разбойников Турди по кличке Мясо.
Привет, сказал я ему.
Мама рОдная, прошептал он. Это ты?
Я. А ты думалвас тут А.С.Пушкин навестит?
Разбойник полез обниматься
А мы-то всё время тебя вспоминали! восторженно орал он, хлопая меня по спине. Пойдём! Ребята на задницы попадают!
В предвкушении этого зрелища он помчался вперёд, ломая кусты. Я едва за ним поспевал. Мясо поминутно оглядывался и поторапливал меня:
Скорее! Скорее!
Да иду! огрызался я.
Минут через десять мы вошли в лагерь.
Действительно, моё появление вызвало фурор. Ко мне лезли обниматься, я не успевал отвечать на рукопожатия и похлопывания. Турди завёл в банде такой порядок, что никто не знал имён друг друга, а все именовались по кличкам, имевшим отношение к человеческой анатомии, так-то: Желудок, Позвоночник, Лапа, Хвост. Турди в бытность свою разбойником сначала именовался Головой, но затем это признали слишком длинным и сократили до Черепа.
В лагере воцарилась суета. Прямо на траву бросили бархатную скатерть с золотыми кистями, а на неё накидали хлеба, мяса, сыра, поставили бочонок с вином. Я стоял посреди этого предпраздничного действа, глупо улыбаясь. А чуть в стороне, на поваленном дереве сидел невысокий, крепкий разбойник, не принимавший участия в общем хаосе и столпотворении. Это был Мозоль, возглавивший банду по уходу Турди. Некоторое время он молчал, а затем не выдержал и спросил:
Что, Череп, можно поздравить тебя с возвращением?
Я не успел ответить; ко мне подошёл высокий, худой Желудок и, склонившись в шутовском поклоне, промолвил:
Просим вас к столу, благородный господин, особа, приближённая к его величеству!
Я двинулся к скатерти. Поначалу для меня на траву бросили чей-то плащ, но разбойник Рог брезгливо откинул его ногой и заменил роскошным платьем, снятым с какой-то богачки.
Я примостился на нём, остальные попадали прямо в траву. Мозоль уселся напротив меня. Разбойник Зуб принялся разливать вино.
Эх, друзья мои, заговорил я, приняв предложенный мне бокал. Ну и жизнь же в столице, доложу я вам. Не то, что здесь!
Ну да, заметил Хвост. Ты же там с благородными водишься.
Да ладно, вмешался Желудок. Если этого благородного раздеть, то он окажется таким же, как и все.
Не скажи, ответил я. Раздеть! Ты бы ещё сказал: шкуру снять! Все эти благородные господа и дамы гораздо развратнее, чем публика в самом последнем борделе. Любой из королевских министров наворовал в сто раз больше, чем вся наша банда. Но все ониуважаемые люди.
Ты уже там прижился, к нам не заглядываешь, заметил Рог.
Прижиться там нельзя, а можно только более-менее держаться на плаву. Постоянно какие-то интриги, заговоры, сплетни. Тошно мне.
Так возвращайся к нам, сочувственно предложил Мясо.
И каждый день видеть ваши рожи?
Дружный хохот был мне ответом.
Ну уж куда нам! рявкнул Желудок, хлопнув меня по колену.
Не прикасайся ко мне немытыми лапами, проворчал я, выуживая из железной миски кусок мяса. И вообще, когда вы себе вилки заведёте?
А с ножа ты жрать уже отвык? поинтересовался Мозоль, исподлобья глядя на меня.
До чего же ты груб, приятель, ответил я. Да будет тебе известно, что при дворе его величества люди не жрут, а кушают. Вижу, ты сегодня не в духе, Мозоль. Уж не прихворнул ли?
Тебе-то какое дело?
Я махнул на него рукой и, поигрывая в пальцах пустым бокалом, закатил речь:
Мясо нахально бросил пост, Мозоль боится, что его будут подсиживать, все остальные беззаботно лакают вино. И только я один в трудах и заботах. Да, мои маленькие друзья, меня привело сюда не только желание вновь увидеть ваши препакостные физиономии. И прибыл я сюда вполне официально, посланником его величества.
К нам? уточнил Хвост.
Ну а к кому же ещё?
Это становится интересным, заметил Хвост. Зуб, а ну налей ему ещё.
Я вам и без вина всё расскажу. Дело в том, что его величество хочет оделить вас шестью тысячами монет.
Несколько разбойников в волнении привстали с мест, Зуб промахнулся винной струйкой мимо моего бокала и полоснул нею по скатерти.
Знаешь, Череп, воинственно заметил Мозоль. Шесть тысячэто не повод для шуток.
Я тоже так думаю. И его величество, Мозоль, также разделяет твоё мнение. Вызывает он меня сегодня к себе и говорит: «Отвези-ка своим бывшим коллегам шесть тысяч золотых монет, они славные парни».
И ты привёз? резко выдохнул Хвост, резко подавшись ко мне.
Я внимательно посмотрел на него. В лагере царила тишина. Никто не жевал, не хлебал, не чавкал; все разбойники смотрели мне в рот, боясь пропустить хоть слово.
Вот выдать мне эти деньги его величество позабыл.
По лагерю прокатился шумный вздох разочарования.
Вот что значитдавно не виделись, заметил Мозоль. Как мы уже отвыкли от твоих шуточек!
Я пригубил вина, поочерёдно разглядывая разбойников. Все они выглядели пришибленными, мне даже неловко стала за свою выходку. Похоже, Турди ставил на них вполне оправданно.
Его величество просто так деньги не раздаёт, заметил я. Он трясётся над каждой копейкой. Но если уж пообещал заплатитьтак заплатит, даже если ему придётся продать дворец, министров и последнюю рубашку. Такой вот тип.
Ну а мы причём? спросил Мозоль.
В нём снова начала просыпаться успокоившаяся, было, агрессивность.
Помните, мы когда-то ходили в Неммардию? спросил я, обращаясь ко всем сразу.
Было дело, подтвердил Желудок. Сколько воды с тех пор утекло!
Вот если бы вы сходили туда ещё раз, да пересекли эту часть Неммардии, выйдя на её границу с государством «А»
Аяггар, подсказал Мозоль. Не дурачься, Череп.
да в первой же подвернувшейся деревне побаловались и пошалили, да ушли бы потом так, чтобы все подумали, будто вынеммардцы, то
Ну перестань, Череп, попросил Мозоль.
то его величество выплатит вам шесть тысяч золотых монет, о которых уже упоминалось ранее. Вас тут пятнадцать рыл, так что на каждого придётся по четыреста маленьких, блестящих, звонких кругляшек.
Разбойники заволновались, принялись переглядываться и перемигиваться. Позвоночник прошептал что-то на ухо Уху, то согласно кивнул.
Морочишь ты нас, Череп, воинственно заявил Мозоль. Не проще ли королю послать в этот рейд своих гвардейцев?
Я покачал головой и заметил:
Рановато тебя приняли в атаманы. Не умеешь ты мыслить масштабно. Ну кто такие гвардейцы? Они тупы, неловки и неповоротливы. В Неммардии, опять же, не были, входов-выходов не знают. Смотрите все сюда.
С этими словами я извлёк из-за пазухи мешочек с золотом и рассыпал деньги по скатерти.