Сопровождать тебя, дорогая? патриций задумчиво почесал затылок и вдруг решительно махнул рукой. Что ж, пусть сопровождает. И пусть помнитлучшего, чем жизнь на моей вилле, он вряд ли найдет. Надежность, постоянство, неплохой доходэто лучше, чем пристать к какой-нибудь шайке и в конце концов оказаться повешенным Вилик!
Да, господин? тут же оказавшийся рядом Василин с готовностью поклонился.
Выдашь ему на завтра новую тунику. Всё.
Слушаюсь, мой господин.
Вечером раздобревшийся после церковной службы хозяин велел выдать рабам и слугам винопусть тоже как следует отметят праздник. Это пойло по вкусу чем-то напоминало портвейн, но было лишь с горечью, без всякой крепостивпрочем, и такое считалось за счастье.
Как ты думаешь, почему хозяин отпустил тебя в город? старый антиквар Альфред Бади с глиняной кружкой вина в руках уселся рядом с Сашей и Ингульфом под старой смоковницей, росшей в дальнем углу обширного хозяйственного двора. Вот так спокойно взял и отпустил.
Не знаю, хлебнув из такой же кружки, молодой человек пожал плечами. А вообще, конечно, странноне боится, что я заявлю в полицию. А! Может, у него все там куплено, в том ближайшем городке, куда мы завтра попремся Но я все равно сбегу и выведу всю эту секту на чистую воду!
Да нет там никакой полиции, сколько можно говорить? рассерженно отмахнулся старик. А отпускают тебявпрочем, не одного, а под присмотромтолько потому, что Нумиций Флор прав: то, что он предлагаетдорогого стоит. Спокойная размеренная жизнь, вполне обеспеченнаяпо нынешним временамроскошь, которую не могут позволить себе и многие аристократы. И даже сам прокуратор провинции Африка точнее сказатьвластелин. Именно для защиты он пригласил новых имперских федератоввандалов с аланами. Пустил волков в стадо! Правда, он пока еще этого не понимает а, скорее всего, у него просто не было другого выходаморские разбойники теперь все же не так наглеют.
Разбойники федераты прокуратор Бред какой-то! допив вино, Александр раздраженно сплюнул. Вот, погодите, доберусь завтра до первой же телефонной будки!
Ну-ну, как-то совсем по-детски захихикал старик. Посмотрим, каким вы вернетесь!
То есть как этокаким?
Я в чисто духовном плане.
Чистая черная ночь опускалась на землю, накрывая бархатным покрывалом оливковые рощи, смоковницы, пальмы. В казавшемся огромным небе сверкали брильянтовые россыпи звезд, и тоненький серп растущей луны отражался в спокойной воде пруда мерцающей золотистой дорожкой. Все укладывались спать, наступала ночная тишь, лишь изредка в саду перекрикивались какие-то ночные птицы да слышно было, как на кухне стучат посудой служанки.
Слышь, Ингульф, дождавшись, когда все уснут, Саша потряс заснувшего приятеля за плечо. Не боись, я про тебя не забуду. Да и про старика тоже где там у него магазин? В Сусе?
Александром просто заменили одного из обычных носильщиков, встав в пару к одному высокому парню; двоеспереди, двоесзади, дождались, когда хозяйка с детьми забрались в широкий портшез, подняли, понесли, не таким уж и трудным оказалось это дело, даже совсем легким, по крайней мере, Саша лишнего веса не чувствовал, правда, не сразу удалось подладиться к плавному шагу, идти с другими носильщиками в ногу, однако совладал и с этим.
Вымощенная желтым кирпичом дорога уходила в оливковую рощицу, а затем круто сворачивала на север, к морю. Сразу за рощицей кортежвсадник на белом коне впереди, за нимносилки, потомвооруженная копьями и мечами (а кто знает, может, и пистолетами?) охранаповернул к деревне, довольно большой, в десятка два хижин, меж хижинами в изобилии росли пальмы и какие-то низенькие колючие кустики, сразу за околицей начинались желтые пшеничные поля, а уж там, за ними, синелословно бы повиснув в воздухеморе.
Иопять же! ни теплохода, ни танкера, одни парусные рыбацкие суденышкифелюки или как они там называются
Исполнение новых обязанностейхитро придумано, попробуй-ка рвани незаметно! отнюдь не мешало Петрову глазеть по сторонам в ожидании полицейской машины или хотя бы какого-нибудь мальчишки на велике и, конечно, с мобильником увы, ничего подобного не было. Что же, оставалось поверить чудаковатому старику антиквару? Четыреста тридцать восьмой год даже не тысяча четыреста Ну, чтоб в такое верить, надо совсем чокнуться! А Сашка еще вроде бы не совсем хотя, если так дело и дальше пойдет, то
Деревенские жителисмуглые и полуголыевстречали процессию приветливо, улыбались, махали руками, кланялись. Откинув полупрозрачный полог, хозяйка, госпожа Феодосия, тоже кивала в ответ, а детишкиАвл с Аннойгромко кричализдоровались.
Сальве, сальве!
На площади в центре деревни располагалась увенчанная крестом церковь, ничуть не радостная, не нарядная, наоборотугрюмая и даже какая-то угрожающая: мощный портал, толстые, сложенные из темных камней стены, узкие оконца-бойницывсе это больше напоминало крепость, а вовсе не Божий храм. Впрочем, что тут удивительного? Видно, и в этой деревне тоже жили сектанты. Эти, как их ариане, во!
Миновав деревню, кортеж спустился с невысокого холма вниз, к пшеничным полям, затем дорога пошла вдоль песчаных барханов и скал и, наконец, как-то незаметно вырвалась к самому морю, то есть, собственно говоряв порт, в чудесный город с мраморными колоннадами портиков и храмов, с пальмами и кипарисами, окружавшими двух- и трехэтажные дома-усадьбы. Шикарные статуи на площадях, чуть вдалекебеломраморная ступенчатость огромного амфитеатра, еще какие-то роскошные здания, хотя, конечно, хватало и самых убогих хижин.
На улицахузеньких и широких, на площадях, на рынках и у храмов хватало самого разного людаи смуглых берберов, и чернокожих негроидов, и вполне себе светленьких, вполне европейского облика, типов, правда, тронутых местным загаром. И всевсе! были одеты в какие-то хламиды или разноцветные туники, на худой конецв белые набедренные повязки, словно не было у них никакой нормальной одежды, даже обуви нормальной не было.
Люди без кроссовок, мобильников и джинсов, город без машин и рекламных вывесок и тутсектанты? В таком количестве? Этого просто не может быть! А четыреста тридцать восьмой годможет? Нет уж, сектантыкуда вероятней. И понятнеечто уж тут говорить. Прав старик антиквар, правбежать тут пока ранопросто некуда! Ну, не в этот же непонятный анклав?
Услыхав звонкий смех, Александр поднял глаза: откинув задний полог, детишкиАвл с Аннойпоказывали на него пальцами и хохотали.
Ты так забавно кивал сейчас головой, сквозь смех пояснил Авл. Как самая настоящая лошадь! Мама, мама, смотри! Нет, поздно уже
Минуя широкую многолюдную площадь, процессия свернула на какую-то тенистую улицу и, не замедляя хода, втянулась в распахнутые настежь ворота. Во дворе уютного особнячка, с цветочными клумбами и садом, кортеж уже поджидал тот самый, ехавший весь путь впереди всадник, а рядом с ним какие-то люди, по видурабы или слуги. Все кланялись чуть ли не до земли:
Сальве, матрона, сальве!
Саша на миг зазевалсяпоказалось, что над головой пролетел вертолет фиг! Стрекоза всего лишь стрекозалупоглазая тварюшка с прозрачно-голубыми крыльями Напарник чувствительно ткнул его кулаком в бокпора опускать носилки, одновременно всем, иначе господа рисковали вывалиться.
Выбравшись из портшеза, Феодосия и ее дети в окружении служанок и слуг поднялись в дом, туда же, чуть погодя, позвали и носильщиков, естественно, не в парадные покои, но и то, что предложили, на взгляд Александра, оказалось очень даже неплохим местечкомбольшая тенистая комната с террасой и увитыми виноградной лозою колоннами, мраморный, с цветными инкрустациями, пол, широкие ложа, циновки. И ещепрохлада, долгожданная прохлада, и холодное, принесенное хорошенькими служанками вино, и фрукты с пшеничными лепешками, и какое-то мясобаранина, что ли? и острый, восхитительно острый соус.
А неплохо, парни! вместе с остальными носильщиками молодой человек уселся на пол, за низенький, уставленный только что принесенными яствами столик.
Все четверо ели с аппетитом, а уж пили Охоботили по кувшину на рыло, пусть даже и сухое винище, но в каждом кувшинелитра по три минимум.
Потом, конечно, сходили во двор, в уборнуюотлить. Шикарный был туалет, тоже весь мраморный, с водосливом, но без всяких там унитазов, один сплошной каменный желоб, по которому время от времени и текла водичка. Шикарнои не только по местным меркам.
Идти в город после сытного обеда и выпивки Сашке что-то не очень хотелось, больше хотелось завалиться спать, что уже не замедлили сделать его коллеги-носильщики, и теперь оглашали всю комнату заливистым богатырским храпом.
Подумав, молодой человек тоже улегся на свободное ложе, однако не уснул, так просто лежал, уставив взгляд в потолок, расписанный какими-то фресками на весьма вольные темысатиры, наяды, плеяды впрочем, Плеядыэто, кажется, созвездие или вообщеГалактика.
Гхм, гхм! кто-то кашлянул на пороге.
Александр лениво повернул голову: старик. В богатой тунике, сандалиях, с выбритой наголоили просто от природы лысойголовой. Тощий, но жилистый и не такой уж и старый, наверное, лет пятидесяти
Меня зовут Бромелий, я управитель этого дома, наклонив голову, негромко представился вошедший. Госпожа желает говорить с тобой Ты понимаешь латынь?
Понимаю, молодой человек улыбнулся, он уже и вправду много чего понимал, а как же, если все вокруг только на этой самой латыни и говорят, да еще на каком-то жутком германском наречии, которое, кстати, Саша тоже начинал понимать, благодаря Ингульфу.
Вот и славно, Бромелий улыбнулся и присел рядом, на край ложа. Прежде я хочу кое о чем спросить тебя Ты христианин?
Саша молча кивнул.
Признаешь ли Никейский собор? Символ веры? Единосущную Троицу? вкрадчиво осведомился управитель дома.
Ед-диносущную Т-троицу? П-признаю, несколько заикаясь после трех литров сушняка, тут же заверил Александр, после чего размашисто перекрестился на потолок. Хоть что-то за полным отсутствием в доме иконок. Нет, распятие все же где-то в коридоре висело
Вот и славно, мажордом явно обрадовался. Признаться, не ожидал такого от вар Прошу извинитьвырвалось нелепое слово. Тебя зовут Александр, ведь так?
Так.
Ты из народа рус?
Угадал, красноречивый!
Хочу спросить, из чистого любопытства, русыони кто? В смысле к какому большому народу относятся. Вот, к примеру, силинги и асдингивандалы, а все вандалыгерманцы
А мырусские, скромно признался Сашка. Славяне, в общем.
Склавины?! О! Я слышал об этом славном народе. Тоже хотите стать федератами?
Сам ты педе федераст то есть, поднимаясь с ложа, обиженно воскликнул молодой человек. Ты сказал, меня хозяйка искала? Ну, эта, матрена
О да, да, матрона.
Ну так веди! Чего рылом щелкаешь?
Управитель пожал плечами:
Пошли Только это сперва переодеться надо и вымыться, а то несет от тебя, извини, как от горного козла!
А я б на тебя б посмотрел потаскал бы носилки!
Бромелий лишь улыбался и гадостей больше не говорил, наоборот, прямо лучился любезностью: даже простынку подал, после того как Сашка вылез из бассейна. И две туникиголубую, нижнюю и широкую, длинную, верхнюю, ядовито-желтого цвета, лютиками, что ли, красили или какими-нибудь там кувшинками. Вот в таком вот виде чистый и вымытый Александр и отправился в гости к почтенной матроне: по цветовой гамме сразу и не поймешьто ли милиционер, то ли националист-украинец.
Шли недолго, покои хозяйки располагались на втором этаже, сразу над бассейном, огромные, как детский садв чем, в чем, а в квадратных метрах здешние сектанты себя не ущемляли, Сашка это давно уж приметил.
Куда делся мажордомчерт его знает? Вот только что был, что-то негромко говорил, кланялсяи вдруг как провалился! Исчез беззвучно и бесследно. Ну и ладно, не больно-то он здесь и нужен.
Феодосия возлежала на широком, устланном разноцветными покрывалами ложе, как какая-нибудь одалиска, Олимпия со скандально известной картины Эдуарда Мане, только Олимпия была голая, а матронаодетая в какую-то полупрозрачную хламиду с тонким золоченым поясом. Такие же тонкие, золоченые ремни от сандалий высоко оплетали икры стройных хозяйских ножек. Под хламидой явственно вырисовывалась грудь, довольно большая и, должно быть, упругая, с небольшими сосочками которые так и хотелось поцеловать со всем жаром, а потом долго-долго ласкать языком.
Наверное, желание сие настолько явственно обозначилось на лице Александра, что женщина вдруг рассмеялась, ничуть не обескураженно и вовсе даже не зло, наоборот жеманно, что ли
Я видела, как ты бился, Рус! Славно! Ты такой крепкий, красивый не стой же, садись вот сюда, рядом.
Ну, ясно, чего дамочка хочетвполне.
Взглянув Феодосии прямо в глаза, молодой человек протянул руку, оголив женщине плечо погладил, притянул к себе
Меня зовут Александр, милая
Матрона припала к нему с такой страстью, что казалось, будто взорвалось небоа это всего лишь был затяжной поцелуй. Пока еще поцелуй
Ах, как ты целуешься Варвар! Настоящий варвар! вырвавшиеся из уст Феодосии слова выражали явное восхищение и ожидание чего-то большего, чего-то того, что вот-вотсейчасдолжно было меж ними случиться. Что это случитсязнали, нет, скореечувствовалиоба и сознательно оттягивали момент чтоб он был еще слаще!
Ты ты срывая с гостя тунику, шептала женщина. Ты должен быть почтителен ко мне, помни!
О, госпожа моя! лаская рукой упругую грудь, Сашка от волнения перешел на русский. Мы к вам, Матрена Ивановна, со всем нашим уважением Как скажете! Хотитесначала вина попьем или сразу приступим к делу? То есть я хотел сказатьк телу Черт возьми! Какое у тебя шикарное тело, Матрена! Тьфу Феодосия Ммм Как ты красива как обворожительно красива Умх!
Обнаженная женщина стонала, закатывая глаза, отдаваясь новому варвару с такой непреходящей страстью, что бывает, наверное, лишь у нимфоманок. Александр тоже не скрывал своего наслаждения, это волшебное чувство, наступающее от осознания прикосновения к влекущей шелковистости кожи, от прикосновения к большой и упругой груди, от поцелуев, жарких, как знойный ветер пустыни.
Эта женщина, Феодосия, была неистовой, как океан, океан любви, океан колдовских грез и самых необузданных фантазий. Казалось, в эту ночь любовники проделали друг с другом все, что только могли проделать, но и этого матроне оказалось мало
Ты только не спи, Александр, только не спи!
Ага, заснешь тут с тобою
О, друг мой Как мне с тобой хорошо!
Да и мне с тобой тоже неплохо Ну, иди ж ко мнепоцелую
Вот это любовница! Просто неистощимый фонтан, кладезь
Подожди Мы еще с тобой кое-что попробуем Халина, Карина!
Приподнявшись на ложе, Феодосия хлопнула в ладоши и тут же, словно только того и ждали, в комнату впорхнули две девушки, две юные обнаженные грации, однас кожей белой, как снег нет, чуть тронутой ласковой бронзовостью загара, втораячерная, как пантера подбежав, обе встали на колени пред хозяйкой, принялись ласкать ее, так, что даже уставший было Александр почувствовал прилив новой силы.
Возьми их! стеная и хохоча, выкрикнула матрона. Возьми по очереди, обеих
Сашка не стал строить из себя пионера: даютбери! Вот у них, оказывается, что за сектас эротическим уклоном. Так ведь и завербуют, сволочи Он, Александр Иваныч Петров, уже ведь почти поддался на происки ах, почаще бы были такие происки А эта беленькаяничего, ишь как выгибается стонет ах Попробовать потом и черненькую? Почему бы и нет?
Впрочем, кто потом кого пробовал, сказать было трудноскорее черненькая ХалинаАлександра А две остальныеФеодосия и Карина, госпожа и служанкасмеялись, лаская друг друга
Такая вот вышла оргия!
Один только вопрос тревожил Сашку под утро: а что, ежели обо всем этом веселье прознает муж, Нумиций? Наверняка ведь среди слуг имеются стукачи
Нумиций? красавица Феодосия вскинула брови и потянулась. Он сам сейчас с другой женщиной не хватает наложниц грешник! Меня он давно не любит и вряд ли когда-нибудь любил.
Вот даже так? молодой человек покачал головой.
О, не переживай, друг мой, Бромелиймой человек, как и все оставшиеся в этом доме слуги, матрона лукаво прищурилась. Не первый раз я здесь так развлекаюсь не первый