Идем. И не вздумай бежать. Веди себя, как ни в чем не бывало.
Перетрусов
Убитый водитель «Руссо-балта» чем-то Ясному мешал, потому и лежал сейчас в бочке. Богдан знал, что спрятать труп не так уж сложно. Труднее объяснить исчезновение человека остальным.
С заместителем и часовым Ясный поступил просто: сказал, что Чeпаев велел немедленно отогнать автомобиль обратно в Сломихинскую, откуда приехал ночной гость. На это ушло несколько минут. Теперь оставалось сделать так, чтобы исчезновение гостя казалось виной уехавших.
Догоните машину, в живых никого не оставлять. Машину как-то замаскируйте, чтобы ее сразу не нашли. Потом вернетесь. Я залезу в подпол, а вы поставите стол на люк, понятно? объяснил Ясный.
Зачем? не понял Серега.
Утром все подумают, что эти двое своего начальника заперли в подполе, а сами сбежали, объяснил Богдан.
Петух подсказывал, что план идиотский, но он хотя бы высвобождал немного времени для маневра. Вот только какие маневры были на уме у Ясного, Богдан не знал.
Он не собирался догонять автомобиль и убивать пассажиров, это были не его проблемы. Богдана больше занимал тот самый «казачок», которого они преследовали весь день, да так и не поймали. По занятному совпадению, «казачок» оказался свидетелем убийства. И вместо того чтобы схорониться или убежать, пошел, дурачок, следом за душегубами. Всю дорогу до штаба Богдан чувствовал, что кто-то ему затылок взглядом сверлит, а потом догадался, кто это. Вместе с Серегой Богдан сделал вид, что отправился в погоню за автомобилем, а сам остался наблюдать за «казачком».
«Казачок» подсматривал тайком в окно штаба, пытаясь разглядеть злодея. Когда разглядел, несказанно испугался, будто привидение увидел. Не то узнал начальника штаба, не то принял за кого-то другого. Богдану это казалось забавным, и он все время одергивал Гнедка, который порывался нагнать «казачка» да задушить его же кишками.
Не лезь поперек батьки в пекло!
Так он сейчас утекет.
Не боись, не утекет. У него тут тоже интерес.
Наконец «казачок» стал уходить. И тут в голове Богдана сложилась интересная комбинация.
Пошли! сказал он Сереге.
Гнедок думал, что они отправились в погоню за «казачком», но Богдан привел его обратно в штаб.
Все сделали? спросил Ясный.
Все, кивнул Богдан. Серега решил, что разумнее будет поддержать вранье.
В подвал накидали тряпок. В четыре часа должна быть смена караула. По плану Ясного, часовой увидит, что штаб заперт на замок, а этого быть не может, потому что все знают: там, в подполе, живет начальник штаба. Начнется переполох. В это время запертый в подполе начальник подожжет тряпки. Все будет выглядеть, будто злоумышленники решили уморить товарища Ночкова, заперев в горящем подполье, а товарищ Ночков пытался спастись от дыма. Угореть он не успеет, потому что тлеть тряпки будут совсем недолго, разве что заполнят подвал дымом.
А закроем тебя, стало быть, мы, сказал Богдан.
Да, кивнул Ночков.
Зачем все это? Какой твой интерес?
Чепаев, ответил Ночков. За его голову дают двадцать пять тысяч золотом.
Петух показывал, что Ясный почти не врет. Его интерес действительно был в Чепаеве. Вот только деньги были ни при чем.
Впрочем, тот же Петух подсказывал, что держаться Ночкова уже не стоит. Держаться теперь стоило «казачка».
Погоришь ты, товарищ начальник, усмехнулся Богдан.
Однако сделал все так, как велел недавний покровитель.
Удивительно, но все произошло именно так, как планировал Ночков, с точностью до минуты. Вот появился караул. Вот солдаты увидели замок и заволновались. Вот один из них побежал за помощью. Богдан какое-то время наблюдал за этим представлением, а потом решил, что надоело и пора заняться более насущными проблемами.
Было ясно, что скоро красные опомнятся, сложат дважды два и кинутся прочесывать всю станицу в поисках исчезнувшего краскома. Начнется проверка документов, обыщут каждую избу, перекопают все огороды, заглянут под каждое полено и неминуемо найдут тайное убежище бандитов, а заодно и «казачка», который оказался таким ловким, что до сих пор на ногах ходит.
Богдан, освободившись от покровителя, вдруг понял, что всегда тяготился компанией своих головорезов. Кроме, разве что, Левки-жиденка, но тот, теперь это ясно как божий день, погиб, пытаясь спасти никчемных Серегу и Алпамыску.
В Ясном Богдан поначалу чувствовал не столько покровителя, сколько равного себе, такого, как дядь-Сила. Петух непрерывно требовал кого-то еще, с кем можно разделить чутье. Может, и дядь-Сила признал в Богдане ровню благодаря своему талисману.
«Казачок» тоже был ровней. Парень явно не нуждался ни в чьем покровительстве, шел по жизни напролом, как и сам Богдан, и умудрялся спасаться даже тогда, когда все было против него. Именно такой спутник и нужен. С ним можно разделить Петуха.
Но сначала придется избавиться от Сереги.
Пойдем, достанем нашего казачка, сказал Богдан.
Гнедок поверил. Его не смущало, что они возвращаются во двор, где Ясный убил красноармейца. Он был из тех, кто делает то, что ему говорят.
За что и поплатился.
Богдан ударил Серегу сзади поленом, когда тот закрывал ворота. Пока Гнедок был в отключке, его удалось раздеть и сложить шмотье в сторонке. Очень кстати пришелся опыт ЯсногоБогдан тоже разделся и после этого деловито прикончил Серегу, сначала перерезав горло, потом вспоров живот.
Вытащив труп наружу и прислонив к воротам, Богдан окунул руку в кровь и написал над головой бывшего товарища: «Я, бандит Богдан Перетрусов, помер собачьей смертью».
Потом вернулся во двор, вытащил из бочки мертвого красноармейца, отволок к Сереге и бросил рядом. В руки красноармейцу вложил окровавленный нож, в руку Серегеокровавленный кусок камня.
Кое-как оттерев руки и лицо росистой травой от крови, Богдан оделся, забрал форму Гнедка и отправился на поиски «казачка». Когда поиски увенчались успехом, в станице начался переполоходин из патрульных, отбежавший по нужде в переулок, наткнулся на мертвые тела, живописно разбросанные Перетрусовым.
Ночков
Свою ошибку Ночков осознал слишком позднопосле того как Чепаев потребовал связаться со Сломихинской по прямому проводу.
Идиот! Надо было сказать Перетрусову, чтобы пост тоже в расход пустили и спалили там все. Теперь уж позднозаписи в журнале проверили и о приезде Тверитинова узнали все, а заодно и о том, куда «Руссо-балт» отправился и с чьей подачи.
Чепаев крайне редко прибегал к прямому проводу: во-первых, мешали постоянные помехи на линии, во-вторых, он предпочитал со своими командирами общаться лично, видеть выражение их глаз, чувствовать их настроение в жестах. Только со штабом армии не считал зазорным говорить через трубкуне видя собеседника, легче скандалить.
Обрыв на линиисчастливая случайность, но надолго ли это счастье?
Конечно, до Сломихинской больше ста верст, Колокольников с Деревянко, будь они живы, могли еще и не доехать. Но если обрыв на линии обнаружат сегодня? Один звоноки люди Попова прочешут окрестности. Хотя от сердца у Ночкова отлегло. Кто теперь сбежавшие Колокольников с Деревянко? Предатели и диверсанты. Зачем им ехать в Сломихинскую? Может, они в сторону Гурьева погнали! Убили Тверитиноваи сбежали.
Ждать оставалось менее суток. Если план остался без изменений, уже завтра утром казаки войдут в станицу, и там только не зевай. Нужно как-то выиграть время! Причем не только выиграть, но и оказаться один на один с Чепаем.
Когда вбежал караульный и сказал, что «там такое», Ночков не знал, о чем и думать.
Что«такое»? раздраженно спросил Чепай.
Сами посмотрите.
Командиры во главе с Чепаевым вышли на крыльцо.
Перед штабом на голой земле лежали два мертвых тела. Одно, уже остывшее, в галифе, сапогах, расхристанной гимнастерке, с автомобильным шлемом на груди и ножом в скрюченных пальцах, с буро-желтой мешаниной вместо волос, принадлежало краскому Тверитинову. Второе, в исподнем, босое, свежевыпотрошенное и еще теплое, с окровавленным камнем в руке, присутствующие не опознали. Патрульные сказали, что на воротах было написано, будто это бандит Богдан Перетрусов.
Чепай смотрел на тела и что-то бормотал под нос.
Чего? переспросил Петька.
Искать, говорю! Всю станицу перерыть, вверх ушами поставить, любитесь вы конем! Тот, кто это сделал, еще здесь, разве не понятно?!
Началась суета, командиры разбежались по подразделениям, Петька помчался руководить прочесыванием, Чепай с Фимой Бронштейном склонились над телом Тверитинова, и в это время один из связистов выскочил из избы и окликнул Ночкова:
Товарищ начштаба, радиограмма из Сломихинской.
Что там? Ночков вбежал в избу и встал рядом со станцией.
Говорят, что «Руссо-балт» угнан вчера вечером. В станицу пока не возвращался.
Скроив скептическую мину, Ночков сказал:
Кто бы сомневался.
Слегка воспрянув духом, он вышел на крыльцо и спустился к Чепаеву.
Из Сломихинской радиограмма. Машину вчера угнали, пока не возвращалась.
Чепаев молчал. Фима Бронштейн ползал перед Тверитиновым на коленях и все пытался придать ему благородный вид.
Надень ему шлем на голову, сказал Ночков Фиме. Смотреть страшно.
Фима взглянул на Чепаева. Василий Иванович кивнул. Фима встал на ноги, снял с груди друга шлем и пошел куда-то в сторонувидимо, отмыть головной убор от крови. Пола куртки распахнулась, и Чепаев увидел распоротую подкладку.
Ты это видишь? спросил начдив у Ночкова.
Вижу.
Знаешь, что это?
Видимо, какое-то послание вез. Может, найдут, когда станицу прочешут?
Хрена они там найдут, сказал Чепаев. Да и не надо. Я знаю, что там было.
Знаешь?
Слово в слово. Эх, Тверитинов-Тверитинов, что ж ты не мог из Сломихинской радиограмму отправить!
Чепаев опустил голову, и Ночков в бледном утреннем свете разглядел в коротко остриженных волосах седину.
Василий Иванович постоял минуту молча, потом нахлобучил папаху на затылок и снова стал самим собойсобранным, резким, целеустремленным:
Иди в штаб, радируй в Сломихинскую, чтобы прочесывали окрестности. Может, эти идиоты все же ломанулись в ту сторону, хотя вряд ли. Второе: передай приказ о немедленной переброске всей группы сюда, в Лбищенск. Прибыть должны не позднее восьмого числа, ясно? Знаю я Попова, собирается в час по чайной ложке. Приказы из Уральска игнорировать, посыльных задерживать всеми правдами и неправдами. Так, что еще Чепаев хотел подкрутить ус, но вспомнил, что вчера его пышные усы сгорели, и махнул рукой. Ладно, это уже с Петькой решу. Дуй в штаб! Петька! Петька, любись ты конем!..
Ночков в растерянности стоял над трупами и глядел вслед Чепаеву. Перетрусов, тварь такая! Подставил! Обманул, как ребенка! Значит, Колокольников и Деревянко могут еще приехать в Сломихинскую, и тогда вообщеконец всему!
Пришел Фима, кое-как нахлобучил мокрый шлем на голову мертвому другу. Вынул из руки Тверитинова нож и вложил вместо него мятую шоколадную плитку.
Ночков на ватных ногах вернулся в штаб. Отступать было некудаон продиктовал радиограмму Попову в Сломихинскую. Тотчас пришел ответ: принято, выдвигаемся пятого. Значит, время еще есть. Главноеконтролировать поступление радиограмм.
На улице горн заиграл общее построение. Ночков выглянул в окно. Конник с горном кружил в центре площади и трубил почти без перерыва.
Эй, чего шумишь? Ночков вышел на крыльцо.
Приказано шуметьвот и шумлю, ответил горнист и снова затрубил.
Ночков дождался перерыва и снова спросил:
Кем приказано?
Начальником дивизии.
Общий сбор? На площади?
Так точно!
Ночков снова задумался и пробормотал себе под нос:
Что ты опять задумал, мерзавец?
Перетрусов
Зовут-то тебя как? спросил Богдан.
В книжке записаноСемен Бумбараш.
А по-настоящему?
Не скажу.
Че? не понял Богдан.
Через плечо, ответил «казачок» слишком дерзко для безоружного человека. Думаешь, если ты такой душегуб, то я тебя испугаюсь?
Они остановились в узком проходе меж двумя хлевами. Пахло навозом, вдоль стен густо разросся бурьян, лопухи и крапива.
С чего вдруг так осмелел? беззлобно спросил Богдан.
А с того. Сейчас пойду к Чепаеву и все, как есть, ему расскажу.
А как есть?
А так. Что ты бандит и головорез, а я к нему от самой Астрахани пробираюсь.
С казаками?
Хоть бы и с казаками. Тебе-то зачем знать?
Мне все равно, а вот Чепаю интересно будет, что ты за фраер такой и откуда выпал посреди степи.
Чепаевне ты, он не упырь, своего сразу узнает.
Так и я в тебе своего узнал, выходит, ты тоже упырь, улыбнулся Богдан.
Я людей не убивал.
А Чепаев убивал, да еще и тысячами.
Он врагов убивал!
Я тоже врагов.
У «казачка» даже дыхание перехватило от такой риторики.
Ты!.. Да как ты смеешь!
Ну, ладно, ладно. Придешь ты к Чепаю, скажешья свой, возьми меня, Чепай, к себе, буржуев бить. А Чепай тебя примет, за стол посадит, скажет: как же тебя зовут? И что ты ему ответишь?
Где-то невдалеке горнист сыграл общее построение.
Что надо, то и отвечу.
Значит, правду скажешь? спросил Богдан.
Правду.
А он тебя спросит: откуда же у тебя документы Семена Бумбараша? Знаешь ли ты, что Семен Бумбараш пропал, когда защищал обоз от бандитов? Мы-то думали, Семена схватили, живьем в землю закопали. А ты, видимо, видел, как Семена в землю закопали, вот и решил с него, мертвого, форму снять.
«Казачок» смотрел на Богдана с отвращением, будто на дохлую кошку.
Живьем?! Ты человека живьем закопал?
Я же бандит, душегуб. Мне положено, Богдан сделал вид, что брезгливость «казачка» его не задевает.
К стенке тебе положено встать, ирод, сплюнул «казачок».
А сам? Сам чистенький, да? зашипел Перетрусов. Думаешь, сбежал с хутора, увел коняи все?
«Казачок» смотрел, ничего не понимая. Горн продолжал надрываться. Земля начала гудеть от топота ног и копыт.
Что, не понимаешь? у Богдана от ярости задергалась щека. Ты-то сбежал, а они вместе с нами остались. Ты думал, что им все с рук сойдет, да? Думал, за такое прощают?
За что?
За предательство! Их предупреждалисидите тихо, и все нормально будет. А они решили, что слишком умные. Вот и получили! И ты в этом виноват! Ты!
Что ты сделал? спросил «казачок». Он уже понял, о каком хуторе идет речь.
Я?! Я сделал?! Нет, я ничего не сделал. Я только проучил. А сделалты.
Ты их убил, понял «казачок».
Не я!
Чтоб ты сдох, ирод, «казачок» повернулся спиной и пошел прочь.
Стой! закричал Богдан. Стой, это ты виноват!
Горн надрывался, уже не переставая. «Казачок» шел на этот хриплый требовательный звук и совсем не обращал внимания на Богдана.
Стой, говорю! голос Богдана сорвался на визг, и он неожиданно для себя разревелся. Стой! Это не я! Я не мог! Я не ирод! Я не хотел! Это не я!
Он упал на колени и зарыдал так сильно, как не ревел даже в детстве.
А кто? услышал он голос «казачка» прямо над собой.
Богдан протер глаза. «Казачок» стоял над Богданом и смотрел сверху вниз.
Встань. И бритву свою спрячь.
Богдан встал. Сложил бритву и бросил в нагрудный карман, туда, где лежал билет красноармейца Якова КурнаковаАлпамыс ему горло перерезал, когда они обносили склад с продовольствием.
Не по пути мне с тобой. Ты счастья только для себя загрести хочешь, а ядля всех и даром, и чтобы никого не обидеть. Потому и шел к Чепаеву. Зачем я тебе дался? Были у тебя друзья, ты их всех погубил. Теперь меня загубить хочешь? Нет уж, я лучше в бою погибну, чем ты мне кишки выпустишь в подворотне или в сортире утопишь.
Вы чего здесь делаете оба, а? послышался суровый голос.
Молодые люди обернулись. Над ними возвышался здоровенный красноармеец, явно командир отделения или даже взвода.
Мы промямлил «казачок».
Вижу, что вы! Думаете, раз курсанты, так с вас и спросу никакого? Марш на построение! Скажите спасибо, что не спрашиваю, с какого взвода! Ишь, удумалипрятаться! Я вам покажу! Марш, марш!
Он взял Богдана и «казачка» за шкирки и пребольно пнул. Переглянувшись, парни нехотя потрусили вперед и вскоре увидели, как ручейки красноармейцев сливаются в реки, а реки выплескиваются на площадь перед штабом и там выстраиваются в шеренги. Народу было уже очень много, Богдана и «казачка» стиснули, толкнули и поставили во второй ряд рядом друг с другом. Богдан полез в карман штанов, нащупал талисман и стиснул в ладони.