Часа через два лагерь был укреплен, и его внутреннее пространство, защищенное от внешнего мира, вспухло десятками шатров из кож или войлока. Разгорелись костры, поплыли запахи каши и печеной дичи.
К костру Олег подсел с чувством исполненного долга. Пожилой рубака по имени Турберн Железнобокий сунул ему полную миску каши и плюхнул сверху фазанью «голяшку».
Ешь проворчал он.
Всегда готов, ухмыльнулся Олег, доставая ложку из-за голенища. И пошел наяривать.
Хмыкнув, Железнобокий подложил ему добавки. Сухов и ее схомячил. И почувствовал, что житьхорошо! Уже в полной темноте к костру подошел князь Инегельд.
Турберн? гуднул он.
Тута я, донеслось в ответ.
Ага
Боевой Клык подстелил плащ и устроился на песке, вытянув ноги. Рядом присел на корточки Саид.
Разговор есть, веско сказал князь.
Олег привстал, чтобы уйти, но Клык остановил его жестом.
Раз ты с нами, молвил он, мне таиться не с руки. Халег! кликнул он.
Иду! донеслось из темноты.
Меж костров и согбенных черных фигур прошел Халег, сын Ингоря, совсем еще молодой парень, типичный царевич из сказокбелокурый, краснощекий, курносый и лопоухий.
Садись, предложил ему Клык, уделяя место у костра.
Княжич сел и придал лицу выражение скромного достоинства. Из полутьмы, запутанной светотенями, вышли еще трое свободных ярлов, присоединивших свои лодьи к княжеским.
Короче, начал Инегельд. Надумал я Дербент брать. Как его у вас называют? поинтересовался он у княжича.
Дербень, сказал Халег и ухмыльнулся во все тридцать два зуба.
Во-во Саид там проживал как-то. Ну, чего молчишь?
Дарбанд вам не взять, встрепенулся толмач. Ни в жисть! Знаете, как арабы нарекли его? Баб-аль-Абваб, то бишь «Ворота ворот»! Дарбанд перегораживает узкий проход между горами и моремэто город-забор, город-засов. Две стены его, высокие и крепкие, тянутся с горных склонов до берега почти четыре версты, а поперек Дарбанд пройдешь, сделав полтыщи шагов
А с гор не обойти? деловито спросил Халег.
Это невозможно! замотал головой Саид. На западе стены замыкает цитадель-кухендиз, а дальше в горы, аж на сорок верст, уходит Горная стена, усиленная десятком квадратных крепостей с круглыми башнями по углам
Мы не собираемся лазать по горам! нетерпеливо вмешался ярл Вуефаст Дорога. Ты лучше скажи, как к этому Дарбанду с моря зайти.
Тамошняя гавань тоже защищена прочными стенами из камня, заторопился Саид, они уходят в море большим полукругом, оставляя для кораблей проход, запираемый цепью
Цепью, говоришь протянул Клык. Цепьэто плохо
А богат ли Дарбанд? поинтересовался ярл Олав Лесоруб. Может, не стоит и возиться?
Дарбандвеликий город! ответил Саид с придыханием. Он больше Дамаска или Иерусалима, там завязываются торговые пути с востока и запада, севера и юга! Это очень богатый город.
Значит, будем брать, удовлетворился Олав.
Так я ж говорю начал Саид проникновенно, но Боевой Клык оборвал его.
Мы уже слышали о неприступности Дербента, сказал Инегельд. Его не взять хазарам и гузам, только мыдругие. И Дербент будет нашим! Слышь, Турберн Как думаешь, ежели нам с гавани начать?
А иначе никак, пожал плечами Железнобокий.
Знаешь, какая у меня думка? Хочу к Дербенту ночью подойти
Думка хорошая, признал Турберн, но цепь
Да видали мы эти цепи отмахнулся Клык с пренебрежением. В Миклагарде такие же и в Херсоне. Там у них вороты стоят вроде тех, что у нас по волокам расставлены, только не деревянные, а из железа. Ими ту цепь и натягиваютмежду двумя башнями, когда надо. А когда не надо, опускают на дно. Можно и дербентскую цепь опустить
Турберн выставил мосластый палец и сказал внушительно:
Это если кто изнутри стражу снимет и открутит вороты.
О! просиял князь. Я к тому и веду. Знаю я, что на лодьях хватает пушного и прочего товару. Ежели его собрать в кучу, можно в Дербент наших отправить под видом купцов. Они там все, что надо, разузнают, со стражниками разберутся и опустят цепь. И мы в Дербенте!
Дело говоришь, княже, оценил Турберн затею. А кто пойдет?
Желающих я найду быстро, хмыкнул князь. Сам-то как?
А чего ж не сходить? ответствовал старый варяг. Его глаза блеснули в свете костра. Как Олегу показалосьхищно. Сходим.
И кого б ты взял с собой?
Ивора. Свена. Стегги. Воиста Да найдется кого взять! Загвоздка в том, что из наших мало кто говору сарацинскому внемлет
Вот! увесисто сказал князь. То-то и оно Хм. Слышь, Олег, ты ж вроде купцов в Абесгун сопровождал Как по-сарацински будет «здрасте»?
Сухов вздрогнул, выходя из задумчивости, и ответил, не думая:
Салям алейкум! Только это не здоровья пожелание, а мира.
Слыхал? ухмыльнулся Клык. Берешь?
Такие люди нам нужны, сказал Турберн и хлопнул Олега по плечу. Со мной пойдешь.
Так точно! ляпнул Сухов, но Железнобокий не обратил на его слова внимания.
Тогда укладывайтесь, приказал князь, подниму с первым светом.
Лошадей бы сыскать, закряхтел Турберн. Не переть же на себе весь товар! Да и приметен пеший
Я Саука, сына Тааза, в степь послал с молодцами, успокоил Клык ветерана. Саук из гузов, в лошадях знает толк.
Эт точно, повеселел Железнобокий и строго скомандовал: Спать всем!
Олег противиться не сталза день умаялся так, что телом ворочал лишь силой воли. Завернувшись в кошму, он уснул почти мгновенно.
* * *
Разбудило его конское ржание. Лошади отаптывались по ту сторону частокола, фыркали недовольно. Турберн проговорил что-то, Олег со сна не разобрал, что именно, зато расслышал ответ.
Кони добрые, денег не жалко, донесся резкий голос, «джокающий» по-гузски. У аланов сторговали
Да ты целый табун привел, недовольно сказал Железнобокий. Куда столько?
Как куда? Верховые надо? Надо! Вьючные надо? Надо! Куда ж без них? И запасные тоже надо!
Надо ему продолжал ворчать Турберн уже больше для порядку. А кормить их чем?
Сами отыщут.
А седел где столько набрать?
Да они оседланы! Десять седел и еще три, этого хватит.
Олег сел, потянулся, протер глаза. Вдали над спокойным морем серело небо, обещая зарю. Сухов вздохнул. Все хорошо в службе воинской, одно плоховставать приходится рано.
Турберн! жизнерадостно прогудел князь. Все ругаешься? Чем опять недоволен?
Коней ему много! пожаловался Саук.
Тебе не угодишь! по-прежнему жизнерадостно вострубил Клык. То мало ему, то много Одного для меня седлайте, я с вами двинусь.
А лодьи? строго спросил Железнобокий.
Халег поведет. Верно говорю?
А то! гордо откликнулся Ингорев сын.
Собираемся, грузимся и едем. Хватит сидеть.
Поесть бы робко высказался огромный Малютка Свен.
В дороге полопаем, отрезал князь. Все, по коням!
Олег влез в седло и помахал Пончику. Тот ответил и несмело улыбнулся, а Сухов подумал, что попрощался с единственным человеком, близким ему. Были у него друзья-товарищи, да где они сейчас? Ошкуй, Олдама, Валит Если они и живы теперь, то им всем под сотню лет. Вряд ли в этом времени найдешь таких долгожителей А каково Пончику? Он же любил свою Чару. И что ему делать? Искать возлюбленную? А найти кого? Древнюю развалину, маразматичку беззубую? Вот ужас-то
«Зато мы с Пончем все те же!» утешил себя Олег. Не допрыгнули до своего времени? Ну, что ж теперь делать Не сейчас, так потом. Знать, есть сила некая, что заботится о равновесии в природе, о гомеостазисе мироздания, и стремится та сила сохранить баланс меж временами, тащит провалившихся в прошлое назад, в будущее Вот только не всегда дотягивает.
Десяток варягов двигались без спешки, постепенно одолевая узкую и опасную Каспиа виа, как римляне называли дорогу между морем и горами Кавказа. В поводу бойцы-купцы вели вьючных лошадей, груженных мехами, моржовой костью и воскомвсе без обману! Саук, сын Тааза, скакал поодаль, подгоняя табунок запасных коней. Запасные брыкались и встряхивали пышными гривами, но не разбегались далеко, чуяли близость хищников. А еще им нравились соленые сухарики, которыми их угощал гуз.
Турберн! взревел князь и оскалился в приливе добрых чувств. Говорил я тебе, что заново дюжину заведу? Говорил?
Было такое, согласился Железнобокий.
Во! Доконали аланы Шибрида ДвуглавогоСаук встал на его место. И Олег еще
Тогда это не простая дюжина, князь, подал голос Сухов, а «чертова».
Это как?
Ругнувшись про себя и на себя, Олег выкрутился:
Дюжинаэто когда двенадцать, а ятринадцатый. Стало быть, чертова дюжина.
А почему чертова? Чертэто кто?
А-а Ну, это так говорится. Чертэто э-э див такой. Или тролль.
Мне нравится! ухмыльнулся Клык.
Не понял, нахмурил лоб Малютка Свен. А при чем тут тролль?
Можно двенадцать разделить на два? вопросом ответил Олег.
Малютка глубоко задумался.
Можно, бодро ответил Воист Коварный. Будет два раза по шесть.
Правильно. И на три можно дюжину разделить, и на четыре, и на шесть. А вот чертова дюжина делится только на себя, на тринадцать. Никак ты ее больше не разделишь!
Здорово впечатлился Свен. Ловко ты считаешь Олег Полутролль!
Турберн с князем рассмеялись.
А почему Полутролль? поинтересовался Олег.
Ну, ты ж поменьше тролля И не такой страшный!
Тут уж вся «чертова дюжина» захохотала, включая и Сухова. Олегу полегчало дажебыстро ему «погоняло» дали, и достаточно почетное. Троллей русы уважали.
Долог ли, короток ли был путь, но и ему конец пришел. Засветло варяги спустились в широкую пойменную долину, заросшую вязами да грабами, пересекли маленькую каменистую речушку, взобрались по травянистому откосу и вышли к Дарбанду-Дербенту.
Могучая стена со ступенчатыми зубцами поднималась в вышину на пятьдесят локтей, соединяя сорок шесть мощных башенкруглых, квадратных, восьмиугольных. По левую руку стена уходила в море (огромные зеленые валы взбивали пену на плитах тесаного известняка), а по правую руку дотягивалась до крутого скалистого холма, карабкалась по его склону, к вершине, укрепленной желтыми стенами цитадели. Под холмом раздавалось сырое ущелье, заросшее кизилом.
Баб-аль-КабирБольшие воротабыли открыты. Через них варяги и въехали в город, сунув стражникам горсть медных даников.
За стенами они тотчас же окунулись в шум и гам. Толпы людей бродили вдоль и поперек, торговали или приценивались, степенно обсуждали дела или бурно ругались, призывая в свидетели Аллаха, бродили без цели или сидели у стен, сосредоточенно потея на жарком солнце. Разноязыкому говору вторили надрывные крики ослов и верблюдов, и вся эта зверино-людская мешанина тусовалась и перетасовывалась, поднимая пыль в вечной круговерти купли и продажи, спроса и предложения.
Двигаем к постоялому двору! крикнул Боевой Клык. Сложим товары, пристроим коней Осмотримся.
По широкому проезду варяги вышли к одной из трех улиц, тянущихся от цитадели до моря, и поднялись по ней до громадной трехнефной Джума-мечети с бирюзовыми куполами. Рядом с нею отыскался солидный караван-сарай, четырехэтажное здание, замыкающее в себе квадрат внутреннего двора. За умеренную плату русы сдали на хранение товар и завели в конюшню лошадей. Облегченно вздохнув, князь сказал:
Разделяемся. Стегги с Алком торговлей пусть займутсяхорошо бы все до вечера продать, а мы походим Когда солнце коснется гор, собираемся здесь. Потолкуем
Все кивнули и разошлись. Олег Полутролль отправился на разведку вместе с Малюткой Свеном и Ивором Пожирателем Смерти. Если Свен здорово напоминал Сухову старого знакомца Ошкуятакой же был здоровенный и добродушный с виду, то Ивор казался личностью куда более интересной. Невысокий, стройный и сухощавый, он всегда носил одежку из кожи, как охотник-лесовик, только вот его оленью куртку крест-накрест перетягивали две перевязи, а тонкие, изящные ладони всегда лежали на рукоятках пары мечей. Лицо его так и тянуло назвать одухотворенным, интеллигентным даже, хотя Ивора никто не обучал грамоте. Единственной преподанной ему наукой была наука побеждать, а искусство, которым он владел досконально, звалось боевым. Пожиратель Смерти всегда хранил невозмутимое спокойствие. Не гоготал, как бесхитростный Свен, улыбался только. Но и не ярился. Когда другие орали от бешенства, Ивор сжимал губы в нитку и щурил серые глаза. Удивительно просто, до чего же Ивор и Свен были различны! Малютканатура шумная, разгульная, душа нараспашку, этакий Портос. Пожиратель Смерти всегда скромен и собран, аккуратен, говорит тихо, но из них двоих именно Ивор был по-настоящему опасен. Не для Олегатот был своим, а для врага. Ивор рожден воином, талантливым убийцей. Арамисом в квадрате.
А тут и поперечные стены поставлены, заметил Пожиратель Смерти, окидывая взглядом стену, перегородившую город.
Олег кивнул согласно. Вокруг него раскинулись сады, огороженные высокими каменными заборами. Тут, в двухэтажных домах под черепичными крышами, за окнами, заделанными круглыми стеклами, живут люди богатые, владетельные или знатные. Это Верхний город.
В нем высится соборная Джума-мечеть и шумят купцы на базарной площади, журчат фонтаны, плещутся бассейны-хаузы и поют бездельные красотки, запертые в женских покоях.
И есть Нижний городвон там, за широкой поперечной улицей. Это тоже Дербент, но второго сорта. Дербент плосковерхих глинобитных домишек, грязных немощеных улиц, крошечных огородиков и множества мастерскихкузнечных, гончарных стекольных. Отсюда происходят слава и богатство Дербента, но достаются они купцам и раисам-начальникам из Верхнего города.
Сверху были видны три продольные улицы Дербента. Северная улица, что тянулась вдоль крепостной стены, не проходила между домамиопасное околостенное пространство оставалось незастроенным. А вот к южной стене дома лепились вплотную. За нею открывались глазу склоны холмов, где кустарник перемежался зарослями орешника. Воздух с юга шел горячий, пряный и немного терпкий.
Если тут и есть что грабить, высказался Олег, то в Верхнем городе, а добираться до него от гавани лучше всего вдоль северной стены.
Ивор кивнул согласно, а Свен прогудел:
Никто и не заметит!
Точно Пошли.
Трое вышли на шумливую базарную площадь. Со всех сторон ее замыкали крытые столбчатые галереиэто были места для купцов побогаче. Торгаши попроще занимали ряды под солнцем. Кого тут только не было! Из Персии, из Византии, из Сирии приезжали сюда торговые гости, из Индии и Китая наведывались, а уж товару былону просто завались!
Шелковые ткани! надрывался зазывала. Бодрят тело!
А вот фру-укты! Сладки, как любовь красавицы!
Мечи, мечи! Клинки булатные, клинки дамасские!
Купите «масхури»! Полотно льняное, носить приятно, а стоит недорого!
А вот стекло! Купи стекло! И тепло с ним, и светло!
Олег, следуя за Ивором, миновал ворота в поперечной стене, пересек широкую улицу, мощенную булыжником, и углубился в лабиринт узких улочек Нижнего города.
Здесь не слышались крики зазывал, не бренчала музыка. Здесь лязгали молоты и стучали ткацкие станки, гудело пламя в горнах, и верещали голые дети, играющие на траве и делящие ее с худыми козами.
Ближе к порту домишки еще более обветшали, пошли сплошь обшарпанные турлучные хижины, сплетенные из ивовых прутьев и обмазанные глиной, а после и вовсе потянулся пустырь Дубара, заросший кустами тамариска.
Берег моря, зажатый каменными стенами, опять «пророс» домами и сараямитут селились рыбаки и грузчики-амбалы, корабельщики и моряки. На кольях сохли сети, на грязный песок накатывался ослабевший прибой. Пахло рыбой, битумом и стружками. По причалам шныряли неясные личности, наверняка с ножами и свинчатками. Подлый народец. Завидя троицу, они принялись кружить вокруг, и Пожирателю Смерти пришлось выполнить простенький этюдмолниеносно выхватив оба меча, он описал ими сверкающие круги и бросил обратно в ножны. Шпана рассосалась.
Вон где цепь натягивают.
Олег остановился на берегу и кивнул в сторону гавани, наполовину полной пузатыми кораблями со вздернутыми носами и гнутыми диагоналями реев, приспособленных под косые паруса-«сетти». Стены закруглялись, обхватывая порт, и почти сходились краями, увенчанными громадами граненых башен.