От ненавистной каши Клирика спас разъезд. Картина былазаглядение. Особенно сэр Кэррадок впередиух, хорош. Ухваченный одной фибулойсвежее поветрие по неторопливым меркам мод раннего средневековьяплащ колышется в такт быстрым шагам. Венок на голове, от чего вид слегка вакхический, на щитевязь букв: "Иисус Христос, царь Иудейский". В руке, за волосы ухвачена рыжеволосая бородатая голова. Без тела, естественно. Сам при этом доволен, точно кот, принесший хозяйке мышь. Того и гляди, начнёт лапкой усы умывать. Ох, ты Ну не умывать, подкручивать, но начал!
Это человек, рыцарь обращался к командующему, но косился на сиду, всё тело я тащить не стал. На ушах у него было вот это.
Воск!
И вот этих мы терпели почти месяц? Алан грохнул кулаком по столу, развернулся к сэру Эдгару, Утром у тебя будет половина моих родичей в качестве воинов
Много чести разбойной швали. Лучше дай мне проводника, чтоб эту рощицу хорошо знал. К утру разбойников в живых не будет! Выступаем немедля. А то обеспокоятся отсутствием этого, кивнул на мёртвую голову, сторожкие будут. Идо утра обойдёмся без попа. Пусть посидит в безопасности.
Сэр Эдгар собирался залезть в лес. Ночью. Против врага, превосходящего числом. На радостях, что врагилюди. Немайн поспешно сообщила викарию. Что разбойники люди, что возможна бессудная расправа. Тот резко кивнул. Потом запнулсякак всегда. И вдруг тихо и быстро выпалил:
Тут же никто не понимает греческого Святая и вечная! Ты переведёшь мои слова к этим людям? Хозяевам?
Да, говори скорее. И впредь обращайся ко мне попроще. Хотя бы на людях.
Хорошо, сиятельная дева, понизил викарий августу на пару рангов.
Скороговорка. Ответ хозяина. Перевод. Прощальные кивки. Колесница. И тут Сэр Кэррадок спрыгивает с коня. Смотритвесело и пакостно. Ну да, его ж обидели. Мёртвую голову не оценили. Вместо тоготрепались с викарием.
Перед боем, ввиду грозящей мне смерти, и выполнив твоё желание, я прошу у тебя, благородная дева Немайн верх Дэффид, знак благосклонности.
Клирик зналэта формула не означает сватовства. Но Рабыню никто и не спросит. «Свободная» после такого должна вешаться рыцарю на шею и болтать ногами. И не особо их смыкать. «Благородная», кажется, действительно дарит вещичку. Типа платочка-шарфика, и рыцарь становится официальным ухажером. Предженихом, имеющим право отгонять от предмета привязанности соперников.
Что полагается делать богине, Клирик не знал. Но делать-то что-то было нужно, и срочно. Как бы поступила святая? Или Оно! Кэррадок обнаглел? Пусть получает!
Подойди ближе, мой верный.
И, едва Кэррадок подошёл к колеснице, Немайн ухватила его голову руками, приблизила Пауза получилась непроизвольноу Немайн вдруг ослабли колени. Мир пошатнулся. Именно поэтому из задуманной милой шалостиматеринского поцелуя в затылоквышло то, что вышло. Все видели. Твёрдо и чётко сида чуть наклонила голову своего прекрасного рыцаряи поцеловала его в лоб. Как покойника.
Теперь ступай и исполни долг, объявила Немайн.
Перекрестить в спину, как собиралась изначальносовершенно забыла. Не до того. Внутри клокотала злость. На Кэррадока. На себя. На тело. На
Анна, куда ты переложила рубашки? В бой идут в чистом.
Так мы ж с утра и оделись
Давно это было.
Ясно понятливо потянула Анна. Немайн захотелось её пришибить, Вот.
сида схватила рубашку, метнулась к дому. Оттуда раздалось:
Тазик с водой и комнату без мужчин! И быстро!
Сэр Эктор с недоумением поглядел на смывшуюся из боевых порядков сиду. Только что рвалась в бой Что с ней?
Догоните, кинул Анне, а лучше тут ждите. С людьми и без калек управимся.
Он был слишком обрадован прекращению мистики, чтобы думать дальше. Сил было достаточно. Надежда на внезапностьхорошая. Чего ещё желать? И отряд вышел за ворота быстрой рысью, оставив на месте колесницуи двух викингов при ней.
Обратно выскочила сида скоро. Настолько, что запнулась. Настолько, что не успела закрыть лицо руками. Хорошо, ткнулась не в камушек и не коровью лепёшку, а всего в клумбу. Поднялась, отряхнулась Вытерла лицо платком. Во двор посыпались обитатели фермы.
На щеке забыла озёрная смеётся.
Спасибо. Нельзя сиде замарашкой в бой идти
Только размазала.
А так?
А у тебя зеркальца нет?
Пока нет. В городе заказала.
Возьми моё. За факелом сбегать? А тебе этот рыцарь правда настолько нравится?
Я его убью И не надо света, я и так хорошо всё вижу
Правда убьёшь? лукавый взгляд.
Ещё словои тебя убью Анна, гони.
А перевалиться через бортикне успела. Возникло новое препятствиедевочка. В руках кукла. Очень грубая: полено из неошкуренной ольхи, замотанное в разноцветные тряпочки.
Не уезжай.
Почему?
Праздник. Твой. А обычно у нас вместо тебя кукла сидит. Взрослые говорят, если есть кукла, то и ты есть. Как бы. Я не понимаю.
А, это я? Не скажу, что похожа. Наряди её в белое. Хочешь страшный секрет? Я и без куклы есть. Без всяких как бы. И на празднике буду. И вот чтоесли я не вернусь, продолжай наряжать деревянную куклу. Каждый год. И я буду.
А рыцари говорят, громить разбойников очень легко и совсем не страшно.
Они рыцари. Им не положено бояться. И мне тоже. Идай ухо, пошепчу, сида перешла на шёпот, А всё равно страшно-то. Аж жуть. Говорю, потому что никто тебе не поверит. А для другихдля других я уже кто-то. Богиня, учитель, царица, ангел, сида Им нельзя бояться. А я пока для тебяольховое полено, которое нужно наряжать. А куску дерева не стыдно немножко трусить.
Ведьмане сида. Но слух у Анны хороший. Расслышала. Понялавсё не смешно, всё плохо. Если сама Немайн немного боится. Если симпатичного ей рыцаря, вполне готового под каблук, в лобик чмокнула, оттолкнула. А сама не то, что сохнетмокнет Значит, есть шанс умереть. Всем. Даже ей. С кем же это воевать придётся? Как бы не с Гвином. И про ворон забыла рассказать
От бездорожья не спасают и рессоры. Особенно на галопе.
На Лжедмитрия совсем не похожа, произнесла Немайн, разглядывая своё начисто протёртое отражение, и даже на Марину Мнишек Ну за что мне такое?
По бортам колесницы скачут норманны. Этим на приказы сэра Эктора наплевать. Старый феодальный принцип: вассал моего вассала. Богиня идёт в бой отдельно от остальных? Отлично! Больше чести!
Сэр Кэррадок мчался в общем строюда полно, можно ли назвать толпу строем? Первые секунды, когда пьянила ярость погони, когда не выветрился из памяти и крови мятный запах рук богинибыл беспечен как все соратники, успел даже отвесить шутку-другую про разбойников, которые уж точно не ожидают, что на них навалится почти четверть королевской армии То, что красные куртки оказались людьми, Кэррадока не разочаровало в Немайн. Напротив, это означало, что её заступничество помогает и от злых людей. О чём он тоже поспешил всем сообщить. Потом же посвежевший к ночи ветер вымел восторг. Кэррадок начинал понимать, что только что натворил. До этого вечера он мог надеяться. Теперь надежды не было. Немайн ещё утром вела себя как закадычный друг и свой парень в юбке. Он этого не только позволил себе не заметить. Обнаглел. Принял воинское братство за знак женского внимания. И устроил игру, как с деревенской девчонкой! И сида, само собой, чётко показала ему место. Как заигравшемуся псу. А виноват, конечно, сам. Даже простая дочка хозяина заезжего дома имеет право на то, чтобы любая её мелкая просьба не воспринималась как испытание жениха. А уж показать озёрнуюне служба, службишка.
Снедаемый чёрными мыслями рыцарь перестал подгонять коня и понемногу отстал от войска, впав в глубокую задумчивость. В угаре ночной скачки товарищи этого не заметили, и уверяли потом, что в лес он примчался вместе со всеми. Что весьма и весьма отразилось на разбойничьих судьбах. Да и Немайн аукнулось.
Но самую злую шутку в День Неметоны сыграли красные курткии сами с собой. Уж в этот день нападения они никак не ожидали. Даже караулов не выставили. Чем и сделали своё положение безвыходным. Ну, а кроме этого, у сэра Эдгара был козырь в рукаве, пусть он и отказался его учитывать. Потому как сида, оставленная без приказа, не есть сида, оставленная без дела. Дело она нашла себеи двум своим викингамсама. Колесница с ленцой болталась вокруг леса, изображая весьма и весьма импровизированное оцепление. Немайн, конечно, видит ночью лучше, чем днём. Но лезть в лес колесницей и днёмне лучшая идея. Хорошо, Клирик был сердит и не поддался общему благодушию. Перечить командующемуне стал. Просто натянул на «скорпиончика» тетиву. Но поскольку был зол и торопилсязабыл перетянуть торсионы. И не стал ждать, пока местный клан пришлёт ополчение.
Из леса доносились звуки битвы. Ночной бойштука непредсказуемая. А сопротивление оказалось яростно-отчаянным И это можно было просчитать заранее. Разбойники, осмелившиеся нацепить личину фэйри, люди безусловно наглые и неверующиеиначе не решились бы выдать себя за потустороннюю и злую силу. Но у всякого неверия есть предел. Особенно после праздничногоа праздновать они начали заранеевозлияния хмельных напитков. Не богине в ручей, а в себя. И тут, когда веселье бьёт волшебным родником из мехов и бочонковстрашные всадники в венках из веток ольхи. Крики умирающих под мечами. В мужество камбрийцев разбойники не верилии тем легче приняли рыцарей за Дикую Охоту. Те из красных курток, кто не распознал в темноте листьев ольхи и вспомнил охоту Гвина, от которой не убежать, обратились в загнанных в угол крыс. Их хватило на обеспечение рыцарямне то, чтобы совсем веселья, но нескучного занятия. Те, узнал листья и вспомнил, что Дикая Охота Немайн непобедима, опрометью бросились прочь из леса Быстрее преследующих всадников. Поскольку бежали на одной панике, без соображения. Что интереснопочти не расшибались.
Анна медленно вела колесницу сквозь кромешную тьму, напоминая Клирику штурмана, ведущего подводную лодку по приборам. Приборэто Немайн, которой пришлось споро ворочать головой между дорогой впереди и нацеленным на лес «скорпиончиком», и давать советы вроде держать прямо или взять чуть левее. То, что объезд по левой сторонеакт символический и злобно-враждебный, Клирик, не знал. Угадал, можно сказать. С точки же зрения Анны, сам факт, что лес с фальшивыми фэйри по левой стороне объезжает сида, делал положение защитников разбойничьего логова совершенно безнадёжным. Безотносительно к успехам королевской конницы.
По бортам так же осторожно перемещались два всадника. Страшная сила. Два первых на Британских островах норманнских рыцаря, как ни крути. И уж на этихникаких веточек! Ногивдеты в стремена. Чего стоит гнилая похвальба вроде крылышек на шлеме, они уяснили на собственных шкурах. Длинные мечи северного типадизайн норвежский, сталь Лорнанаголо. За эти мечи викинги были обязаны Немайн едва не больше, чем за выкуп из плена. По деньгам, конечно, вышло дешевле. Но ради заезжего иноземца кузнец не достал бы из тайной закладки железо двадцатилетней выдержки.
Эта винная классификация качества металла объяснялась кельтским поверьемесли дать слитку полежать в земле, то в окалину обратятся самые нестойкие части. Обычно железо закладывали в землютак, чтобы дождь доставал, но и воздух проникал. Для простой работы годилась закладка на год. «Марочные»трёх да пятилетней выдержки слитки шли на оружие. Десятилетний слиток означал тонкую работу под дорогой заказ. Двадцатилетнийработу, выполняемую для близкого или важного человека. Пятьдесятшедевр, завершающий карьеру мастера. Такое оружие в старые времена мастер закалял в собственном теле, передавая ему всю не истраченную на предыдущие изделия часть души
Выскочив из леса, строй можно сбить довольно быстро. Но не мгновенно. Да и то, что происходило, ничего знакомого не напоминало. От валлийцев в оцеплении толку оказалось никакого: ночь, темно, лучшие бойцы ушли в лес вместе с командиром Против одиночекони бы управились, как на ночной рыбалке с острогойплотная тень, неспособная укрыться от пламени факела, превращается в фигурку напуганного человечканенадолго, до удара сверху внизкопьём или мечом. Да и собирать толпу было особо некому.
Тогда на них и обрушилась колесница Стремян в Ирландии ещё не знали. Мало того, что колесница была не просто призраком прошлогоквадриг видеть им не доводилось. Не водилось таких в небогатой лошадьми стране! Даже на мирных праздниках у бриттов: на четвёрках гоняли только в равнинном Диведе, да и не похожа была ночная «Пантера» на спортивные квадриги, разве упряжкойузкая и длинная, закрытая овалами щитов. Инстинктивной реакции пристойно обученной и вооружённой пехоты на атаку тяжёлой кавалериисбить плотный копейный стройне произошло. А осмысленно отреагировать красные куртки не успели. Похоже, вообще не поняли, что за чудовище возникло перед ними. И возопило тоненьким девичьим голоском:
Бросить оружие, встать на колени!
Увы, у баллисты ночью тот же недостаток, что у пистолета с глушителемне бабахает. Предупредительный выстрел не то, чтобы никого не испугалостался не замечен. Клирик не сразу вспомнилясный сумрак, как от обложных дождевых тучэто для него. Для остальныхбезлунная темень, и тени закрытых колесницей звёзд. Этакая туманность, заметная лишь по дрожанию земли под копытами. Которая ужас вызывает, когда вокруг начинают орать благим матом и биться в агонии насаженные по двое на один вертел люди Иронияна Немайн набросились беглецы от гнева её Дикой Охоты! Успели увидеть страшную тень, успели испугаться, замешкались былоно сзади неслось злобное ржание, хэканье рубящих ударов, предсмертные вопли, впереди же поджидало всего лишь чудовище. Возможно, виверна. Или дракон. Да какая разница? То, что сзадине одолеть. Так что отдуваться тому, что спереди И это был уже не бездумный эффект крысы. Два страха уравновесили друг друга. Самые храбрые из красных курток бросились на плюющееся смертью чудовищеосознанно. Две стрелы их не остановилиа третья ушла мимо.
Клирик замешкался с командой, а у Анны оказались крепкие нервы. Вместо того, чтобы отвернуть и отрываться, что можно было уже и не успеть, она подняла лошадей в галопи, впервые за сотни лет, боевая колесница выполнила атаку наездом. Большую часть работы выполнили лошади. Ужасных серпов на колёсах «Пантеры» не было, но ирландцам хватило копыт и крюка. Анна шарила копьём во тьме на рефлексах. Чтобы защитить лошадок. О себе она доверила позаботиться Немайн. У которойзрячей среди слепыхбыли на то все шансы.
сида била обухом геологического молотка. Сказался рефлекс от встроенного умения работы булавой. Точнее, её разновидностьюбрусом. Оно и верноклевец нужен для пробития доспеха, а кольчуг на её противниках не было. Впрочем, пара ударови завязшую в людях и кустах колесницу догнали викинги. Меч в умелой рукеэто не неподвижно закреплённый ножик серпоносной колесницы. Анна пытается развернуть упряжку. Получилось! Прощальный шарящий выпадуже сбоку от лошадиный морд.
Зацепленный воин не был вождём или героемно храбрецом. А ещёмолодым неумёхой. Вот и подвернулся под крюк колесничного копья. Колесница повлекла его за собой, орущего благим матомно уже вполне мёртвого, поскольку зацепило его за живот. Клирик страшное не наблюдалпришлось сесть на пол, заткнув уши. Наконец, кожа не выдержала Крюк напоследок разорвал внутрености, и отпустил затихшую добычу.
Ирландцы оказались шокированы. Всё-таки это были не фении. Ну и зверство атаки сказалось. В легендах крюком всё больше цепляли за шею, красиво отрывая голову. Знатоки находили в этом некоторую эстетику. Да и не видели они в четырёхголовом монстре колесницы. Скорее, порождение хаоса ночи. Их состояние не осталось незамеченным.
Сложить оружие!
И ещё одна стреладля верности. В молоко! «Пантера» развернулась и была готова к новым подвигам. Почти. Тряска стала почти невыносимой. Стрела ткнулась в край щита, высунула острое жало, самую чуть не проскочив к рукам Немайн. У разбойников оружиелуки да ножи. У кого-то сорвалась рука? Кто-то выстрелил, чтобы не ослаблять тетиву напрасно? Послал стрелу наудачу, в черное молоко ночи? Илив белую известь щита? Для них-то ни зги, ни звезды. С неба валится холодная морось. Это Камбрия, и это война в Камбрии, как она есть в этот вектьма, неизвестность, остатки храбрости в сердце, как в кулаке И наружное спокойствие, только голос почему-то выше, чем всегда.
Разбегаются! Потом ловить Гони по кругу, пусть снова собьются в кучу!
Куда гнать? Темный массив впередилес?
Я скажу, будешь править вслепую. Я и вижу и помню.
Так нельзя! Правь ты!
А стрелять будет кто? Целиться не видя нельзя!
А я их копьём
Тряску терпеть почти нельзя. Анна слоном продирается назад. Какая она большая! Отваливается щит, хорошо не по левой стороне Над ухомсвист. Иногда и маленькой быть хорошо! Сбоку! Стрелы роем впиваются в щит. По-ирландски ругается Анна. Визжит раненая лошадь. Кроты! Дневные совы!
Свои! Камбрия навсегда!
Рыцари ещё не знают этого девиза, но поняли. Теперь можно и в атаку. Рыцари Нет, воины кланов, клетчатые пледы, не алые плащи. Пристраиваются рядом с норманнами, достают мечи.
Именем короля! Оружиена землю! орёт красным курткам от леса сэр Эктор.
Те, кто сдалсяоткуда среди них женщины, дети? жмутся друг к другу жалкой кучкой, но большинство бегут. Бегут без памяти, без смысла. А навстречу им уже выскакивают всадники местных кланов. Клеткакосой зелёный, широкий коричневый, узкий чёрный. Всех сразу не поймаютбудет им забава на несколько дней. Ох, и не поздоровится тем, кого они поймают! Страха перед «фэйри» больше нет, а злости понакопилось
Клирик поморщилсяи отдал приказ, Эйнар полез за огнивом, Харальд потащил из-за луки седла факел Тогда Немайн и подняласьв рост, ступни на бортиках колесницы. Не держась ни за что. Клирик в жизни б не представил, что способен на подобную акробатикуоднако получилось. У тела эльфийки оказались припасены и приятные сюрпризы. Сзадинаконецпоказался спешащий к полю боя с парой проводников-охранников из местных фермеров епископский викарий
Анна, посох!
Отдала не понимая, но быстро. Когда Немайн перехватила за середину и подняла навершие, хихикнула нервно.
Ну да. Ты же христианка.
В здоровой рукепосох с крестом, в пальцах сломаннойкирка-клевец. Широкий рукав закрывает повязку, совсем и незаметно, что грозная сидаподранок. За спиной, наконец, разожгли факел, подсветили фигуру сзади. Риск, да. Но люди с восковыми ушами и картонным бы поверили А страшно, луки-то у красных курток есть Не забыть дать воздуху течь через связки свободно Высокий голос вспарывает тишину:
ЯНемайн. Стоять! На колени!
Валятся на землю луки, кинжалы, ножи, редкие копья и плетёные из ивы щиты Бой окончен. Пора считать раны. И товарищамсводить счёты друг с другом
Глава 7. Крепость Гвина. Августсентябрь 1399 года от основания Города
сида стоит за спиной викария, переводит слова заупокойной службы. На ушах блестят капли то ли густой росы, то ли слабенького дождя, мерзкого, как англы. По крайней мере, выражение "английский дождь", пару раз оброненное сидой, что веет мозглой стылостью наступающей беды, подходит к этому нескладному дню. Растут, наливаются, срываясь, разбиваются о покрытые красно-зелёным пледом плечи. Ряса была бы уместнеено сида сейчас не поменяет топорщащийся массивным свертком плед даже на золотые одеяния. Анна, как и положено, держится за наставницей. Перед нимичетыре тела. Оруженосец, два воина кланов. И рыцарь. В могилу захватят только лукмечи послужат наследникам. Времена, когда героя хоронили в колеснице, с лошадьми, слугами, с женойи с любовницамипрошли давно. Дивед беден железом. Последний добрый клинок Британии, который ушёл за владельцемЭскалибур. Но Артур-то жив И то сэр Бедивер, сильнейший из рыцарей, два раза пытался только сделать вид, что меч выброшен в озеро, и лишь на третий взаправду утопил.
Анна поёжилась. В который за утро раз поблагодарив небеса за победу. И за жизнь. Главная опасность, которой приключилась уже после боя. А теперь всё было спокойно, умиротворённо и правильно. Рыцари стояли рядом. Прощались с убитыми товарищами. Не всекто-то охранял пленных, местные и вовсе продолжали прочёсывать окрестности.
Перебитых «фэйри» никто не собирался предавать земле. В лесу есть лисы, волки, медведи, росомахи. И вороны, конечно. Стать пищей червейа заодно получить могилу, из которой можно будет восстать в день последнего Судаещё заслужить надо. Победитьи так, чтобы победитель мог себе позволить копать могилыа не поспешно уходил с поля боя, пока оно не стало источником заразы.
Оруженосцы и местные добровольцы виновато косятся на сиду. Таухом не ведёт. Только кажется более скованной, чем обычно. Впрочем, после такой ночи Тем более, что вторая половина оказалась значительно хуже первой.
Факелы, факелы, факелы. Поиски отставших и раненых, прочёсывание леса Прошло краем. Как-то получилось, что сида оказалась при полудюжине раненых лекаркой. Потому, что видела в промозглой тьме, и взялась перевязать одного, зашить другого На простые порезы её хватило. И, заметила Анна, как ни скромничала сида, а руки работали уверенно и твёрдо. Не хуже, наверное, чем у мэтра Амвросия. Пока из леса не принесли тяжёлогона плаще вчетвером. Рядом суетился сам командующий.
Держись, торопливо говорил он, словно боялся не успеть или разувериться в своих словах, ты держись. Это у тебя не первая рана.
Я не ранен. Я убит, прохрипел раненый, чем тащитьдобей.
И плюнул кровью. Лицо у него было Как у сиды. Бледное, губы посинели
А не дождёшься, сердито шипел сэр Эдгар, не дождёшься, понял? С нами Неметона, ты же ее венок нес!
Немайн подскочила к ним. Носильщики стали опускать раненого на землю.
Не так, сидя! Осторожнее! закричала сида.
Наклонилась к густому запаху живой крови.
Ну? нетерпеливо спросил сэр Эдгар.
Немайн медлила. Анна понялане спасёт. Раненый понял тоже.
Не сможешь?
Не знаю
сида рванула с пояса нож, разрезала мокрую рубаху. Открылась большая рана. Разворочена. Осколки рёбер Кровь. Много.
Кто вырвал дротик? спросила. Уши вжались в голову: признайся кто, растерзает.
Я, раненый снова плюнул кровью, Мешал. С убийцей поквитаться.
И плюнул ещё раз.
Спаси, выдохнул сэр Эдгар, мы с Мервом вот так Если нужно, скажи. Жертвы у нас есть! даже не глянул на пленных, Если не хватит, или не подойдут, можешь меня взять
Не поможет, голос сиды стал тусклым. Безнадёжным, совсем без толку. И тебя тожебез толку Зовите священника.
Это означалоделать хоть что-то. Заботиться о душе и жизни вечной, раз о теле и жизни земной не получалось. Когда викарий закончил, рыцарь был всё ещё жив. Сэр Эдгар присел рядом с другом.
Прощай. Идоживать тот снова вытолкнул из себя пригоршню крови, тошно. Добей.
Сэр Эдгар взялся за кинжал.
Не могу. Прости.
Придётся самому, умирающий потянулся к оставшемуся на поясе кинжалу.
Нельзя, сказал викарий, потерпи.
Сколько осталось?
Немайн взяла умирающего за руку.
Пульс ещё довольно сильный. Не скоро.
Не хочу. Ждать. Долго.
И снова потянулся за кинжалом. Немайн перехватила его руку.
Моё право, прохрипел рыцарь, не выпуская рукояти, Выбирать. Лучше в ад. Но быстро.
От меня последний удар примешь?
Сочту за честь, разжал пальцы, Свидетели, что помощь, не кровьесть.
Сэр Эдгар кивнул. Потом отвернулся. Сида взяла кинжал. Примерилась.
Не смей! встрял викарий, Не на
И коротко, ткнуламеж рёберв сердце.
Это убийство, сообщил викарий, смертный грех.
Грешна, резанула Немайн.
Ушла в темноту. К колеснице.
Клирику давно не было настолько паршиво. Возможно, никогда. А как ещё может чувствовать человек, который, в первый раз в жизни, презирает сам себя? За трусость.
Он мог попытаться спасти рыцаря. Откуда-то знал, что нужно делатьтак же, как на стене атакованного викингами города. Ноне поверил в себя. И не набрался наглости делать операцию. Сложную.
Наверняка бы ничего не получилось, и он бы попросту зарезал раненогомучительно, а не коротким ударом. Без анестезии, даже без толкового обеззараживания На глазах друга. Ношанс был. Заткнуть тампоном артерию. Пробить в лёгком ещё одну дырку, спустить кровь. Заткнуть обе раны чем-то плотным, что бы воздух не проходил. И звать викария, потому что конец был бы тот же! И всё-таки это была бы попытка спасти. Шанс. Ведь бывают чудеса. Хотя бы просто из математической статистики А он из собственных страхов убил человека. Боялся неудачи. Вот и сделал то, что получилось навернякаударил в сердце. Вполне удачно А сидеть рядом, сложа руки и молиться, как тот же сэр Эдгарне смог. Зато с опозданием вспомнил, что в самой дорогой из травных аптечек, выданных Сущностью, был опиум. С собой его не взялк чему, мол, славным валлийцам болезнь английского солдата? Про то, что не все могут успеть ею заболеть, не подумал
К злости на свою трусость и нераспорядительность прибавлялась злость на нынешнее тело, которое украдкой роняет слёзы, что щекоча, бегут по щекам, вдоль носа, смачивающие солёным сжатые в белую щель губы. Его-то Клирик, в основном, и наказывалнудной и совсем для него непростой работойпришивал заплаты на пробоины в щитах, прикрывающих колесницу. Толстая кожа совсем не хотела протыкаться туповатым шилом местного производства, приходилось налегать всем весомда и усталость накопиласьтонкие сухожилия не хотели лезть в упруго затягивающиеся дырки, но шить мёртвую вещь было куда легче и приятнее, чем кровоточащую, подрагивающую он боли, сочащуюся кровью и уксусомвина в округе не водилось, а обеззараживать надо. Калёное железо отчего-то вызывало стойкие ассоциации с болевым шоком и некрозом тканей За неторопливым ритмом трудных движений незаметно накатило забытье.
В кошмаре было жарко. Замершие лопасти вентилятора под потолком. Сырой жар из решёток климатизатора. На восстановление энергоснабжения после бомбового удара конкурентов с севера потребуется несколько часов. А решать нужно сейчас. Сзади мелькает тень стюарда.
Как приказано, сэр, в голосе лёгкое недоумение. В рукахвожделенный ящик аккумулятора.
Ну, для негообычный летний денёк. Почти прохладный. А для европейца? Да даже для арабовэти-то привыкли к сухой жаре. Но людям заказчика аккумуляторы принесли всем. А из концерна
Скафандр-климатизаторштука недешёвая. Впрочем, Клирику приходилось мотаться по миру от Антарктиды до Калахари, так что, когда он купил эту штуку, никто не удивился. Когда пару раз надел в Москвеи вовсе сочли, что человек дорвался до новой игрушки И не сделали правильных выводовчто эта штука удобна и заменяет любую верхнюю одежду. Кроме официальной. А в некоторых случаях и отлично прячетсяесли та достаточно свободна и широка. Вот как теперь.
У генерального тоже есть скафандр. В номере. Не стал одевать на переговоры. Верно, не влез под английскую тройку. У арабов таких проблем нет. Как и у Клирика, выглядящего сущим Лоуренсом Аравийскимзагорелым европейцем в традиционном восточном одеянии. Остальные служащие концерна либо пожадничали купить скафандр, либо не могли себе позволить такую роскошь. Купить служебные господин генеральный, разумеется, не распорядился. Теперь русская делегация сидела мокрая от потадо кончиков галстуков. И должна была бы быть готова на всёлишь бы переговоры закончились. Вся, кроме одного человека. Которого и держали на такие случаи
Уже через несколько минут генеральный сдался. Струйки пота текли по лицу, рука непроизвольно потянулась к сердцу.
Дальнейшие переговоры проведёт господин экстраординарный директор, сообщил он, которому я полностью доверяю в данном вопросе. Всё, сказанное им, можете расценивать как сказанное мной, господа.
Заказчики кивнули. Чужих генеральный никогда не подставлял. А Клирика они знали. Догадывались, что раз дело доверено ему, дела плохи. Потому беспокойно зашевелились. Но поначалу всё шло мирно. Только унесли пару сомлевших русских, да Клирик куда-то отослалбегом, бегомсекретаря. И господин экстраординарный директор принялся тянуть время. Час за часом. Наконец, его секретарь вернулсякак раз в служебном скафандре, сзади стюард вприпрыжку тащит батареипротянул цилиндрик ручного компьютера.
Клирик вытянул тонкий лист экрана. Секунду читал. Затем обвёл глазами конференц-залу.
Ну вот, сказал он, мы и добрались до серьёзного разговора. А именно, до разрыва концерном всех текущих соглашений. Я не намерен вести дела со стороной, применяющей бомбовые удары для изменения климата на переговорах. Точнее, имитацию таковых, довольно грубую Кроме этого, информирую вас, что в качестве неустойки и компенсации морального и медицинского ущерба концерн намерен сохранить все возводимые нами в этой стране объекты за собой.
Но решения правительства о предоставлении концессий нам не будут изменены, заметил шейх, и тут окно вздрогнуло. Над городом шли истребители-бомбардировщики с опознавательными знаками, не принадлежащими ни одному государству мира.
Разумеется, будут. После того, как будет изменено правительство, Клирик акульи улыбнулся, Кого мы поставим, я ещё не знаю, но мой добрый друг из "Экзекьютив солюшенз" уверяет, что в стране, в которой есть четыре непримиримых оппозиции, хоть одна, да примет наши условия