Отец Адриан и правда, сидел и писал. Покуда тихо, без имён. Не доклад, не отчёт. А историю жизни святой и вечной. Которая неизбежно обязана со временем превратиться в житие. В этом он окончательно уверился, когда августа сумела взойти на холм Гвина. Повторив подвиг святого Коллена. Повергнуть нечисть мановением руки и святой водой не смогла. Нашла другой способ! Достойный не святого-отшельника, а святого-царя. И теперь намеревалась повергнуть зло окончательно
Маленькая фигурка добралась до вершины. Прибила к зеву пещеры покров. Отдохнула. Забивать гвозди в каменьработа нелёгкая. Наконецвстала, в последний раз повернулась лицом к упорствующему, не сдавшемуся врагу. Изапела.
Викарию не пришлось переживать ни секунды. Голос августы, поющей в полную силу, легко прорезал расстояние и ветер И это было не заклинание.
Она может вести легион, заметил сэр Эдгар, в смысле, её услышат в любом шуме. Весь строй. Оба фланговых охранения. И в глубинуот передовых дозоров до обозников!
Викарий молчал. Слушал насквозь знакомые слова. Которые сам повторил сотни и тысячи раз. Молитва звучала немного страннонекоторые слова Августина повторяла, словно боялась сбиться и что-то пропустить. Ну, а голос ангела "Ave, Maria". А что сильнее этой молитвы и молитвы Господней?
Чудо длилось недолго. Молитву потребовалось спеть всего один раз.
А потом августа спустилась с холма, и вверх бросилась армия.
Кончено.
Что там происходило, в холме, кто кричал, кто бежал, кто убит В полузасыпанном тулмене остались только земля и обломки скал. И куски мешковины, которые явившиеся к холму поживиться остатками добычи фермеры примут за остатки одежды убитых рабов Гвина
Последняя крепость последнего языческого бога на земле Диведа пала.
Глава 8. Снова Кер-Мирддин
"Пантера" прокралась в город совсем не по-танковомунеторопливо, спокойно, и даже не очень громко. За ней стелилась вечерняя тьма, помогала прятаться от любопытных взглядов. Немайн возвращалась почти тайком. Прекрасно понималагрохнет лишний раз по камням римской дороги железный обод, высунут носы на улицу любопытные, найдётся горластыйнабежит толпа. Окружат, заморочат, чего доброго к королю поволокут, или к епископу. А они не главные. Главный сопел у Немайн под боком, наполняя сердце ласковым теплом.
Что так случиться очень можетстало ясно на хуторе, где ночевал небольшой поезд. А ночевать пришлось. Курьеры добирались до города и обратно за деньс заводными лошадьми. Потом валились с ног «Пантера» могла повторить подвиг, но к чему беспокоить ребёнка? Да и викинги первый день пути чувствовали себя не лучшим образом. Что из себя представлял осадный лагерь позавчерашним утром, Клирик для себя описал словами "Утро стрелецкой казни". Паролем было "Лучше бы я умер вчера", а отзывом "Лечи подобное подобным". Как можно напиться до такого похмелья слабеньким пивом и фруктовыми настойками, он не понимално местные ухитрились. Найдись поблизости какой-нибудь враги всё войско было бы вырезано без особого сопротивления. Часовые, которым не повезло со жребием, были трезвы и бдилино их было всего четверо. Ни о каком марше с утра не могло идти и речи, так что сэр Эдгар, сам находясь не в лучшем состоянии, объявил днёвку. А сиду отпустил сразу. Чтобы глаза не мозолила, как на победном пиру. Трезваяот пива только пену схлебнула, голоднаянабила желудок салатом. А под носом груды мясажареного, варёного, копчёного. И рыбки. Морской и озёрной. Солёной, вяленой, и тожекопчёной, варёной, жареной А сыр! Не швейцарский, не сычужный, напоминающий скорее творогзато свежий, вкусный. И тоже на выбор. Многие предпочитали овечий. Клирику в начале похода очень по нутру пришёлся козий. И всё этопод носом. Ешь, не хочу. Анельзя! Кто угодно озвереет.
Что сида с первого выстрела по холму начала строжайший постзаметили все. Зелень, маленький ломоть ячменного хлеба. Яблоко или несколько слив. Пивопонюхать. И всё. Ни мяса, ни даже каши. На глазах синела. Но зато взошла на вершину! Все ожидали, что уж на победном пируразговеется. Нет. Обет дала, что ли? Это никого не удивило. Раз уж сида стала христианкой. Только Анна поинтересовалась, что за техника такая.
сидовская, отвечал Клирик сумрачно, собственно, это и есть обычное питание такой, как я. Если не буду сейчас так питаться, заболеть могу. Очень нехорошо. Тяжело и довольно надолго.
Ученица сразу утратила интерес. Подслушавшая кормилица принялась в голос сидов жалеть, мол, бедненькие, привыкли в холмах на траве жить И явно намерилась разболтать. Клирикзаметил, представил, как его дружно, всей армией жалеют. И пригрозил Нарин отрезать уши, если проболтается. Как остальным фэйри. А то сидит, шпионит сверхкомплектная.
Может, и зря. Пожалели бы, да успокоились. А так Слухи разошлись самые разные. И верно, одним из источников был отец Адриан, которого всё чаще начинали именовать ласкательно-уважительно: батюшка Адриан. Иначе с чего на обратном пути на колесницу с красно-зелёным вымпелом на копье крестились? Не торопливо как на пути туда. Размеренно. Как на икону или звон церковного колокола. Клирик утешался надеждой, хотя бы часть такой реакции вызывал его наперсный крест отца Адриана. На сей-то раз викарий не был затушёван сонмищем языческих воителей. А на ферме Ничего, в общем-то, страшного. Только количество явившихся к утру, на проводы, соседей оказалось уж больно велико. Среди нихсвёкр озёрной. Который сразу начал распространять свою точку зрения на произошедшее.
Защитила, значит. Хотя грамота и вовсе не на меня выписана была. Кому надо, уши посекла, у Гвина холм забрала.
Король войско-то послал.
И много бы оно сделало, это войско?
Так вот Клирик и выяснилпродавал он отнюдь не страховки. Крышу он продавал. Правовые услуги в области сверхъестественного.
Похоже, светила карьера охотника за привидениями. А почему нет? В одиночкутрудно, но можно же создать организацию. Очень интересную организациюзагадочную и способную совать свой нос под благовидным предлогом куда угодно. Всю оставшуюся дорогу оставалось продумывать, кого из родни и знакомых стоило привлечь к такой работе. Напрашивалась Аннано вот как раз на ведьму у Клирика были совсем другие виды. Которые тоже терпели несколько дней. Устроиться. Привыкнуть к новой жизни. И отдохнуть, хотя бы немного. Последние дни усталость наваливалась волнамии ни одна не догадалась схлынуть. Даже сон приносил вместо свежести лишь ощущение разбитости. Пару раз, ни с чего, нос оказывался заложен. Сморкание показалозасохшая кровь. Знак был нехороший, и Клирик принялся ещё старательнее блюсти предписанную Сущностями диету.
И всё-таки, когда показался знакомый мост через Туи, и впереди замаячили домастало легко и радостно. Возвращение домой С некоторых пор солидное каменное сооружение, гордо носящее имя "Головы Грифона" воспринималось им именно так. Прочные стены, тёплый очаг, любящие люди. Крепкое плечо, к которому можно прислониться
Немайн помотала головой. Иувидела.
Возле речки, в болотистой пойме, образовавшейся из-за неистребимой любви равнинных рек к вилянию, прорыт канал, срезавший изгиб и протянувшийся напрямки вдоль городского вала и домов предместья. В нём прилежно хлюпает деревянными плицами водяное колесо. Доселе тут невиданного наливного типа. Который раза в два эффективнее прочих. Подливные-то колёса на Туи не прижились. Медлительная речка нагло отказывалась вращать колёса, обтекая их кругом. Римляне смирились. Клирикнашёл управу. Стоп! Канал тянется не к городу, к кузнице Лорна, которому были оставлены чертежи, а к заезжему дому. Странно.
Что ж. Караульная будка. Весёлые и любопытствующие взгляды часовых на мосту:
С возвращением, с победой, леди сида. Это твой приёмыш?
Мой сын, застенчивый взгляд из-под ресниц, откуда он? Раньше так не получалось и нарочно, Ребята, я устала. Домой хочу засветло. Лучше завтра вечером загляните к Дэффиду. Там-то я байки и буду травить, довольны останетесь.
Это можно, завтра нам первую ночную не стоять. Непременно будем. И остальным передадим, чтоб пока не беспокоили.
Стало яснов "Голову грифона" явятся все, кто не на посту. Ну и ладно. Россказнями заниматься нужно. Всегда лучше выложить свою версию событий первой.
"Пантера" повернула домой. У самого трактира отец Адриан откланялся, соскочил с лошадите по-прежнему не допускались в цитадельи направился к воротам. Не терпелось обсудить сложившуюся ситуацию с владыкой Дионисием. А ситуацию он находил довольно противоречивой. Немайн вела себя очень жёстко. Не как простая прихожанка. Скорее как власть имущий, не смеющий рассчитывать на должную строгость со стороны окружающих, и потому обращающийся с собою гораздо суровее, чем положено даже по узаконениям церкви. Взять хотя бы добивание раненого. Это не волшба, это три года покаяния по меньшей мере. И что? Августаа кто ж она ещё? сама, без пастырского напоминания, наложила на себя пост. Более строгий, чем полагалось. Осторожные намёки ничего не изменили. Смиренная гордыня сиды всё чаще напоминала отцов церкви. И великих ересиархов, вроде Ария.
А у неё учитель был неплохой, заметил Дионисий, выслушав отчёт, Я его знаю. Умный человек. А как ещё себя должна вести правящая августа? Достойного прелата рядом может не оказаться А принять отпущение грехов от недостойного она полагает недостаточным.
Викарий удивился.
Но, преосвященный, это же пелагианский хаос! Отрицать право на совершение таинства за недостойными священниками, тем не менее должным образом рукоположенными. Тогда никто не может утверждать, что достоинибо мы не можем знать, на ком сияет благодать Господня!
Нет, это учение валлийской церкви, а она вполне православная. С точки зрения совершения таинства, личность отпустившего грехи и верно, значения не имеет. А вот в глазах мираимеет, и ещё какое. Каков поп, таков и приход. Потому приход смеет требовать для себя истинного пастыря, а не подделку. Пусть даже канонически безупречного. Это создало страну святых, не забывай. Да и нас сюда привело. Так вот, если такое правило не бесполезно для простых мирян и хорошо для церкви, поскольку сдерживает искушения клира, то для нобиля, вокруг которого искушений предостаточно, оно жизненно необходимо. И некоторая жёсткость по отношению к себе в таких условиях допустима и оправдана.
Она же в гроб себя загонит, помрачнел викарий, лица нет, одни глазищи. И вокруг круги фиолетовые. Но ты уверен, что это именно строгость к себе, а не совесть?
Уверен. По твоим словам, пост Немайн начала только после окончания строительства лагеря и метательной машины. Когда от неё не требовалось более физических усилий. Это решение рационального аскета, а не раскаявшегося грешника. Похоже, она считает, что сама себе церковь и духовник.
Викарий не задал больше вопросов. А кто из мирян ещё может домыслиться до такого, если не та, чей официальный титул"святая и вечная"? Именно та, которая помазана вести христианский мир сквозь кровь и боль несовершенного творенияк Царству Божию? Та, которой дозволена кесарева доляи в злате, и в крови?
Молчанием он себя выдал. Епископ улыбнулся.
Адриан, похоже, не я один знаю, кто она.
Викарий пожал плечами.
Я догадываюсь, как её зовут. Но сказать, что знаю, кто она, не смею. Для этого нужно читать её душу. А душа у неё
Странная. Сильная. Большая, перечислил епископ, Для духовникаголовная боль и вечная забота. И слава, если ему удастся хоть немного облегчить ей путь к Богу. Как ты смотришь на то, чтобы принять этот труд на свои плечи?
На этот раз сначала были не обнимашки. Сначала был очень недовольный Дэффид.
Явилась, буркнул вместо приветствия, Вот посылай девок воевать. На месяцок отлучиласьуже в подоле принесла. Как это понимать прикажешь?
Можешь меня выпороть и запереть, голос Немайн был тусклым и безразличным, только завтра, хорошо? А сейчас твоему внуку нужна тёплая вода Или ты не озаботился встретить внука? Кто-то меня уверял, что родных и приёмных детей в Камбрии не различают.
Не различают, уверенно откликнулась Глэдис, вот уж не ждала, что бабушкой меня сделает младшенькая. И не слушай моего ворчуна. Всё сделано, всё готовои без его участия
Вот тогда из-за материной спины и полезли сёстры. Немайн хотелось плакать, смеяться, в душе пела гордость за сынаи рычало желание отогнать всех этих назойливых существ от своей прелести. Разум рвало на части. И всё, что она смогла сделатьэто обнять покрепче драгоценный свёрток, и сообщить не слышанную ещё семьёй радость.
Он мой. Совсем мой, понимаете?
Её виноватая улыбка оставила Дэффида в одиночестве. Он оглянулся на Кейратот гладил Туллу по не начавшему ещё расти животу. Его отпрыск будет вторым внуком Дэффида ап Ллиувеллина. Или первой внучкой. Внуком или внучкойвот тут неясно, вот тут разница. А уж каким по счётув Камбрии подобных глупостей не различают!
К ужину и глава семьи немного отмяк. Особенно как посмотрел, как несчастная дочь ложкой мешает в тарелке овощи.
Ладно хоть парень, переменил гнев на милость, но чтобы больше такого не было.
Пока этот не вырастет, не будет, порадовала Немайн, тут в чём штука. У нас, у сидов, детей мало рождается. И редко. Ну, раз в сто лет, скажем. В таких условиях каждый ребёнокэто даже не сокровище. Это вопрос, будет род жить или нет. У тилвит тег так же. Собственно, мы ведь и есть тилвит тег. Только самые-самые. Оттого мимо бесхозного или дурно присмотренного младенца пройти не можем. Если собственных нет. А человеческие младенцы от наших малоотличимы. Второго не возьмуу нас близнецов не бывает, дети родятся редко. Так что на ближайшие лет пятнадцать можешь быть спокоен.
Эк загнулапятнадцать лет, возмутился Дэффид, вот выйдешь замуж, будешь рожать по ребёночку в год. Мы, Вилис-Кэдманы, не какие-то сиды, мы плодовиты. Изволь не нарушать традицию.
Значит, эти пятнадцать лет не буду замуж выходить.
А кто тебя спросит? Несколько годиков подождать придётся, конечнопока старшеньких не распихаю. А как Сиан под венец отправимей-ей, шести годков не пройдёттут и твоя очередь. И не смотри, что уже с дитёммоей дочери жених всяко найдётся.
После Сиан, так после, Клирика такой вариант вполне устраивал. Тем более, что вполне мог обернуться и двумя десятками летсестрички демонстрировали стремительно нарастающую переборчивость. Кейр с Туллой успел, а остальные решительно не желали смотреть на простых благородных воинов. А как же? Одно деловсего навсего богатые невесты. Другоесёстры богини и дочери самого важного человека в нескольких королевствах. Так вдруг оказалось. Тоже не без участия Немайн.
Когда в город влетел первый гонец от армиипорадовались избавлению от разбойников, да забеспокоились, не случится ли война. Случилась. Тогда над Диведом словно туча повисла. Война есть войнада и слишком долго не знали бритты настоящих побед. Чтобы враг не просто, умывшись кровью, уходил восвоясиа чтоб земля супостата стонала под поступью британского войска, и качались в петлях на воротах собственных городов и погостов те, кто отдавал приказы резать «полухристиан» до последнего человека. Только Артур да Кадуаллон и вспоминались. А таких, после которых области, реки и города возвращают полузабытые имена, и в бывших владениях варваров снова звучат валлийский и латыньи вовсе не случалось. Разве в седых легендах.
Эта стала первой. И пусть враг был тот же, что в песняхстарый и усталый, а не молодой и жадный. Какая разница? Диведцы затаили надежду, узнав, что холм супостата обложен осадой, и не смеет огрызнуться. В этот самый момент и явилось посольство короля Пенды Мерсийского. Чужие воины, закалённые десятками битв, с уважением и трепетом рассказывали о громадных машинах, дрожащей земле и неприятеле, не смеющем высунуть нос из норыцелом языческом боге. И явились они не с пустыми руками. Явилисьсклонить головы перед величием Диведа и просить помощи. Предлагая поддержать своим весомым голосом претензию короля Гулидиена на престол Британии.
Вот тогда и выяснилось: Дэффид из клана Вилис-Кэдманов человек, не менее важный, чем король. Он один имел право созвать совет кланов королевств юго-западной Камбрии. А только этот совет давал право королям поднять ополчение для похода за границы. Это означало большие расходы, большую честь и ещё большую властьи все это разом свалилось на Хозяина заезжего дома Дэхейбарта. А неосторожные языки болтали, что пусть король Гулидиен и молодец, но причиной внезапного предложения мерсийцев-язычников стала младшая дочь Дэффида. Богиня войны. Которая сама по себе стоит армии.
Как зашёл разговор о сёстрах, те похвастались. Мол, не у одной тебя теперь рабыня есть. У нас тоже.
Это кто? Клирик испугался. Он понимал, что в нынешнем Уэльсе нет крепостных да холопов не из высокоморальных соображений. Но искренне надеялся, что не послужит причиной возрождения позорного и вредного института рабства, И Нарин не рабыня, а кормилица. Моего сына рабыня кормить не может.
Пусть хоть мода будет на свободных слуг. Статус. Мол, у тебя рабыты не крут. Задумались.
В общем, на нас теперь речка Туи работает! Муку мелет, тесто месит. Даже стирает. Правда, плохо
Кузнец сказал, с мехами и лошади управляются, а стоит конный привод дешевле, так и пустил четырёх по кругу вместо двух, объяснил Дэффид, и с углём у него всё получилось Но это сам пусть тебе рассказывает. А мне вот захотелось работника, которого кормить не нужно. Так что водяное колесо поставил я. А ты заработала подзатыльник. Почему не показала эту штуку мне, а понесла чужому человеку? Хорошему. Нужному. Но не нашего клана! Иди сюда, подставь головку
Похоже, на радостях выпил пива лишку. Забыл об уговоре. Поссориться или поиграть? Думать сил уж нет, а надо. Другой родни в этом мире нет.
Не надо мне подзатыльник. Я умной не вырасту
А ты ещё не выросла? Вон, дитём обзавелась.
Ну раз я младше Сианне выросла. А с дитёмразное бывает.
Глэдис торопливо пошептала мужу на ухо. Напомнилаесли Немайн не маленькая, тогдавеликая. И не её мужу богине подзатыльники давать. А ещё вежливая. И держащаяся избранного места
Тогда Дэффид принялся бурно хвалить зятя. Кейр действительно здорово отличилсяизобрёл первую стиральную машину. Ради жены. Потому как над жерновами да тестомсамый тяжёлый трудхозяйка с дочерьми сами не гнулись. На то работницы имелись. А вот обстирывать своих мужчин считали семейным долгом. После речки приходилось ещё много полоскатьно работа стала полегче. А когда в ту же стиральную бочку вместо золы или щелока песочку забросили, да ржавую кольчугу чуть не римских времён заложиливышла сверкающая, как ни один оруженосец не надраит. Получилась услугачистка доспехов.
Семейка явно собиралась засидеться допоздна, обсуждая политику да женихов. Эйлет вон на посла, графа Роксетерского глаз положила. Однако Немайн объявила, что маленькому пора спать. А она не может пока отдельно. Ушла в свою комнату. Почти не поменявшуюся. Только вот колыбелька прибавилась. Уложила маленького. Проверила засов. Хитро посмотрела на сына.
Ты хоть и Вовка, но камбриец, объявила, Одна бедаваллийских колыбельных я не знаю. Зато знаю одну шотландскую. Скрипки с оркестром у меня не найдётся, извини. А вот волынщика научу, дай срок, и будет он тебе играть А пока слушай так
Утроа ночью было пять или шесть детских тревогКлирик начал, тоскливо следя, как Немайн целует спящего младенчика. Очень хотелось отвернуться от телячьих нежностей или зажмуриться. Увы. Со стороны-то наверняка смотрелось мило и трогательно. В том числе и ручонки, тянущиеся к ушам
Хороши нашёл игрушкимамины ушки, приторно пищала сида, ох ты и сорванец, не соскучусь я с тобой. Ну, пошли кушать. Сегодня тебе без меня, а мне без тебя прожить как-то надо полдня. Справимся? А справимся! Ты же вон какой нахал-уходранец, так и я не хуже
Потомв церковь. По дорогекосой дождь в морду, волосы хоть выжимай, на лице глухая тоска по дитятку мешается с радостью побыть хоть немного полностью собой. Знакомая форма тренажёра. Непривычно потяжелевшее тело. Неужели растолстела за поход? Не может быть!
И, снова и опятьвладыка Дионисий. Никак, бедняга, не доберётся до своей резиденции в Пемброукевсё дела, всё политика. Ну и души прихожан. Особенно сиды.
Дочь моя, я хотел бы поговорить об убитом тобой рыцаре.
Фха? удалось придать выдоху вопросительную интонацию.
Тебе не совестно?
Клирик разогнулся. Поклоны давались очень тяжело. Немного отдышался, приводя в порядок мысли. Не отвечать же с бухты-барахты. Прислушался к себе.
Мне стыдно. Совесть не причём. Хотя вру. Совесть и стыд. Да. Могла попытаться спаститолько попытаться! не взялась. А сидеть и молитьсявоспитание не позволило. Опять вру! Да что со мной такое? Отчастигордыня, отчастижалость. Он правда мучился. И душой больше, чем телом. Ждатьстрашно.
А жить страшно? спросил епископ, Вся наша жизньожидание завершения. Уж к какому придём. Так почему ты сочла возможным оборвать последние минуты, которые Господь даровал этому человеку? Чтобы он успел подумать, сказать или даже сделать что-то очень важное.
Потому, что трусиха Потому, что эти минуты были последними из-за меня. Потому, что я не смогла смотреть, как уходит человек, которого я отказалась спасти. И не выдержала.
Ты понимаешь свою ошибку?
Да. Надо было рисковать и делать операцию. И пусть бы говорили, что зарезала!
Я не про то, хотя здесь ты права. Наверное, надо было. Я не врач. Это обсудишь с мэтром Амвросием.
Обязательно! Может он сможет делать такие операции. Придумает, как
Я про то, что ты убила человека.
Это была его Вру. Да что это со мной сегодня! Это была моя воля. Понимаемая мною как благо. Теперь я вижу в ней изъяны. Но тогда нужно было решать быстро. Ошибка. Жаль.
Ты убила человека.
Третьего за день. Может, и больше. А ещё многих раненых мною добили. Не спрашивая, знаешь ли.
Это грех.
Я уже говорила, что грешна! Клирик начал уставать от разговора, Владыка, мне тяжело продолжать этот разговор. Я обещаю вернуться к нему позже. Тем более, что он смыкается с проблемой противления злу силой. Но теперь мне необходимо обратиться к моему покаянию
Епископ Дионисий удалилсятак, чтоб его не видно было, и шумно выдохнул. Характер у августы, однако. И воззрения. Но главноевспомнив о свободе воли, не стала переваливать вину на раненого, не сделала его самоубийцей. А значитименно такова, как он сказал викарию. Воительница за веру. В море греха, именуемого войной, хранящая в сердце главноелюбовь к людям. Хотя бы к друзьям. А что до враговтут было довольно истории с ребёнком. И разговор с ней будет суровый, но и молитва за неё горячая. А покаяния за этот поход никакого, ибо рисковала спасением души из любви к ближнему. А это высший подвиг, какой может быть. Если осознан. А вот как раз этого августа и не понимает! И радуется пойманной на золотой крючок плотвичке
Снова холодная вода в лицо. А чего ты хотела, роднуша? Сентябрь в Уэльсебольше чем сентябрь. Это не только довольно холодно, но и очень сыро. Тем более, в конце малого ледникового периода. Так чтодомой, домой скорее. Ине забыть нарисовать зонтик. Самый простой. Домабочка с горячей водой, по-походному. Или по-старинному. Судя по друидической тонзуре епископа Теодора, тому, как пророчица на пяточках восседала, и мелочам вроде бочки с водойдо пришествия римлян бритты до изумления напоминали японцев. Так что ничего придумывать и объяснять не пришлосьсида уважает старые обычаи. Клирик зашёлсына проведать. Внутрималенький, кормилица, довольный Дэффид. И совсем другая обстановка. Когда только сменить успели?
Ну как? Нравится?
И что на это сказать? Стулья лучше? А человек старался. Хоть и был сердитза то, что размножилась. Совершенно, кстати, справедливо. Пусть без греха, так и без родительского дозволения. Так что, пусть считаетугодил. Да и удобно. И выглядитинтересно. Из комнаты вынесли стулья, заменили тонкими подушками. Кровать оставили как естьи хорошо. Столику ножки укоротили, чтобы можно было за ним на пятках сидеть. Вместо шкафовсундуки. Оставалосьотвесить комплимент:
Точно как во времена Пуйла Это для меня?
Возвращаются героические времена. Пусть вернётся и героическая обстановка. Так что я везде поменяю. Скажукак у моей младшей. Кто откажется?
Никто. И всякийкогда задницу отморозит. Климатпеременчивая штука. При героях было теплее.
Так можно только на верхних этажах. Внизу пол холодный. Или отапливать придётся не только камин.
Скажешь как. Сделаем. Хозяева не могут жить хуже гостей.
Уголь дорог.
Это плачется самая богатая девушка в восьми королевствах Камбрии? Кто-то ещё говорил, что она сида-транжира! Кстати, что за история с Кэррадоком? Он посмел решить, что моя дочь может принадлежать ему после одного пустякового желания? Почему ты его не вызвала на поединок? Голову долойи всё мирно, всё по обычаю. А теперь слухи ходят
Мы же были на одной стороне. Своих убивать нехорошо. А ещёон всё-таки меня любит Просто дурак.
А ты? Тебе он нравится?
Нет, отрезала Немайн.
Дэффид понялиногда сиды лгут. Если они женщины, и когда им это положено по их женской природе. И при этом, в отличие от людей, считают, что говорят правду
Потом планы поломались. Увы, за утро слух о том, что Немайн вернуласьрасползся. И если солдаты гарнизона честно ждали вечераКлирик подумал, что о наплыве клиентов Дэффида нужно предупредитьто остальные горожане наперебой рвались поздравить с победой да посмотреть на приёмыша и кормилицу, что осталась без души. Как раз с этим у них не выгорелоно ни они, ни Клирик того ещё не знали.
Анна с утра распотрошила свои запасызверобой ей хотелось иметь под рукой. Нарин очень просила ложечку концентрата.
Кормить закончишьдам, жестоко объявила ведьма, Опять же, если выснится, что у тебя точно нет душипрогоним. Я уже и замену тебе присмотрела
Та сразу и присмирела. А у ученицы сиды настроение стало преславное и всепогодное. Потому сразу направилась проведать «Пантеру». Колесница чувствовала себя отлично, торсионы легко выдержали двухдневный переход. Осталось озаботить ипподромных служителей поиском новой лошади для упряжкичтоб не лайдачила, и не пыталась тянуть за четверых, а работала наравне с остальными четырьмя.
В масть? обреченно спросили её.
Нет, подумав, ответила Анна, не обязательно. Пристяжных убивают первыми.
Вернулась в «Голову»как раз вовремя, чтобы понаблюдать, как норманны держат позицию у сидовых дверей.
Нельзя. Сосна реки колеса битвы склонилась от дитя заботы
Богиня устала. И вы бы притомились, бросай камни целый месяц
Медведица ж снегов метала зубы фьордов! А, губка знаний. Проходи. Тебе можно.
Но Анна остановилась. Спросила:
Ты почему не рифмуешь стихи?
То есть как не рифмую? удивился Харальд, Ещё как рифмую. Хотя это и не обязательно, главноеразмер и смысл, но я начитаю каждую строку с одного звука. А если получитсято с двух или трёх одинаковых. Потомно это у меня не всегда получаетсяя стараюсь вставить одинаковые звуки и в середине строки, на равно удалённых от начала строки слогах. Или на конце строк. Это тоже здорово! А ваши, валлийские поэты, обычно поступают наоборотрифмуют сначала концы строк, а потом, если получится, середину и начало. И размеры у вас другие
Ясно. Интересно.
Слушай, а что ты за ведьма, если поэзии не знаешь? Хульного нида сложить не можешь?
Анна сначала хотела сказать гадость. Но настроение оставалось солнечным, несмотря на дождь, отчаянно барабанящий по крыше.
Былатравная. А теперьи вовсе не ведьма. Ведьму отец Дионисий не одобрит, а я добрая христианка. Как Немайн. А по ремеслусама не знаю. Сиду спрашивала, та в ответ своими холмовыми словами сыплет, и латинскими. Но лекаркой осталась.
Эй, расступитесь! Нечего тут толкаться! молоденький рыцарь, пурпурной плед аж реет за спиной от быстрого шага. Вот нахал. Простые солдатыи те повежливее. Вечера ждут.
А ты кто такой? Кроме родичей велено пускать только короля. Не родичей короля, а родичей сиды. Жди до вечера, сэр.
А я и есть от короля. С его словом.
Передай через нас. У нас память хорошая, перескажем точно, сэр, предложил Эгиль. Харальд закатил глаза. Видимо, вдохновился и искал рифму.
Рыцарь оглянулся, ища помощи позади. Спереди было глухобородатые язычники выглядели точно на кеннинг "скалы фиордов". И пусть он уложил троих таких их лукатут, нос к носу, рыцарь вовсе не чувствовал себя сильнее. И начал понимать: выйти в ближний бой против такогоподвиг. Ему, мужчине и рыцарю короля. А крохотная сида не побоялась. И богиней её звать преосвященный Дионисий не велит. Но король велелпередать лично Взгляд зацепился за ведьму. Бывшую, по её словам. Может, выручит? Раз сида теперь добрая христианка
Леди Анна неуверенно начал рыцарь, Ты ученица Немайн, тебя пропустят Скажи ей, что я прошу меня пропустить, чтобы я мог передать слово короля.