Надеюсь, не придется, прохрипел я. Пусти, задушишь
Господин унтер-офицер, ведите себя прилично. Павел улыбнулся и картинно прикрыл лицо рукой, изображая глубокий стыд за бестолковых сподвижников. Мы с сиятельным князем обсуждаем дела государственной важности.
Знаю я ваши дела. Богдан махнул рукой. Блины трескаете.
«Красный» юнкер Чингачгук превратился в цесаревича Павла. Яв доверенного лицо будущего императора и крупного промышленника. Богдан теперь носил форму лейб-гвардейского полка, и если уж что-то и осталось прежнимтак это его обращение. Он то ли старательно делал вид, то ли и правда плевать хотел на все чины и статус.
Очень может быть, Павел приблизил его к себе именно поэтому.
Ты как тут оказался, служивый? улыбнулся я. Гвардейцем стал
Лейб-гвардии Егерский полк. Выражение лица Богдана на мгновение стало смертельно серьезным. Личная охрана его высо
Теперь, когда четыре гвардейских полка расформированы, за охрану дворца отвечают егеря, пояснил Павел. Богдан перешел сюда по моей личной просьбе.
Поближе к кухне, а от начальства ну, допустим, к начальству теперь даже ближе, чем, к кухне. Богдан кое-как переиначил свою любимую фразочку. Тепло, светло и мухи не кусают.
А остальные наши где, чего с ними? спросил я. А то забегался я с апреля, не слышал даже Только знаю, что все живы-здоровы.
Здоровее некуда. «Дядька» мой при училище остался. Говорит, хочет через год или два в Академию пробовать. Богдан плюхнулся в соседнее кресло. С его-то аттестатом и наградами возьмут, конечно. Капитаном будет.
А мой «дядька»? Пропал куда-то, не попрощался даже.
А Иван обратно, в пехотную дивизию, в родной двадцать пятый Смоленский. Видать, совсем без настоящей службы для него жизни нет. Богдан махнул рукой. Хотя мог бы и в Академию, и в гвардию, и сюда проситься. А так буду я один нашего краснокожего охранять?
На каторгу, беззлобно проворчал Павел.
Ну, на каторгу еще когда. Богдан усмехнулся и легонько стукнул прикладом в пол. А сейчас ружо-то у меня.
Ага. Давай, показывай князю свое ружье. Павел легонько похлопал ладонью по столу. Для этого и позвали.
Это пожалуйста. Богдан ловко перехватил винтовку за цевье и положил передо мной. Чудо техники, можно сказать.
Я молча кивнул и принялся рассматривать заграничную игрушку. На первый взгляд она не так уж сильно отличалась от привычной «трехлинейки» но только на первый. Заметно компактнее, покороче и, похоже, легче на половину или даже целый килограмм. Темное дерево, еще не успевшее вытереться там, где его касались скобы ремня, увесистый ствол с еще одной трубкой снизузато в области затвора металла почему-то оказалось заметно меньше.
Вместо привычного здоровенного рычага конструкции Мосинакомпактная скоба, которую приходилось брать пальцами, а не хватать чуть ли не целой ладонью.
Автоматика самовзвод, короче говоря. Новый поворотный механизм, газоотводная трубка вот здесь, пояснил Богдан, указывая пальцем. Заряжается сверху обоймой на восемь патронов. Выдает все за несколько секунд, потом выплевывает пустую обойму и оставляет затвор сзади. Вставляешь следующуюи по-новой. Богдан улыбнулся. Почти пулемет, если руки из нужного места Не то, что наши «вёсла».
Не очень-то хотелось признавать, но импортная винтовка смотрелась действительно поинтереснее «трехлинейки». Даже самовзводная схема и наработки Судаева вряд ли могли бы предложить что-то подобное в ближайшее время.
Занятная игрушка, вздохнул я. Британцы?
Америка. Богдан пододвинул винтовку чуть ближе. Тут даже клеймо было где-то сейчас
NWF Antwerpen, прочитал я выбитые на стальной коробке буквы. Не очень-то похоже на Америку. Германия, что ли Или Голландия?
Бельгия. Фламандская оружейная компания, одна из старейших в Европе. Павел подался вперед и вылез из-за стола чуть ли не по пояс. Но сама модельамериканская. Закупили несколько тысяч штук. Пока для жандармов и гвардии
К чему такая спешка? Я сложил руки на груди. Кому так не терпится вооружиться?.. И зачем?
Надеюсь, что незачем. Павел на мгновение задумался. Но Багратион на днях обмолвился, что отправил несколько рот жандармов в Калишскую губернию.
Привислинский край вспомнил я. Почти самая граница с германским Рейхом.
Уж не знаю, в чем там на самом было делоно его светлость отправил не обычный полк, даже не гвардию, а самое преданное воинство: жандармов. Видимо, предварительно вооружив новыми американскими игрушками. То ли на дальних рубежах Империи еще бушевали народники, то ли Багратион собирался изловить очередную группу заговорщиков
То ли на самом деле он опасался коварного германского кайзера куда больше, чем хотел показать.
А я думаювойна будет. Богдан сгреб со стола винтовку и пристроил себе между ног прикладом в пол. Сами знаетепросто так ничего не случается. А сейчас с границы такие слухи идут, что уже и не поймешь, чему верить.
А точнее? буркнул я.
К услугам Павла была вся имперская разведка. Я узнавал последние новости от деда или Андрея Георгиевичаи порой даже раньше, чем о них начинали говорить в столице. Но Богдан остался служить, а я уже сам не раз убеждался, что в казармах сомнительные разговоры распространяются порой даже быстрее, чем в институтах для благородных девиц. И пусть любую информацию стоило всякий раз делить надвое, пусть она прилетала невесть откуда издалека, по пути обрастая совершенно фантастическими подробностямиприслушаться определенно стоило.
Дыма без огня не бывает.
Да чеготочнее мрачно проговорил Богдан. Неспокойно за Вислой, вот и все дела. Немецких егерей не только у Калиша видели или у Ченстохова. Говорят, чуть ли не под самой Варшавой поймали троих гражданских с оружием непонятных.
Под Варшавой?! Павел явно не поверил. Да там километров двести до границы!
Ну за что купилза то и продаю. Богдан пожал плечами. Может, и было там никого, или из местных кто забрел не туда. Там немцев этих и у нас живетхоть ложкой ешь.
История казалась почти невозможнойесли бы я не слышал что-то похожее чуть меньше года назад. И если уж Андрей Георгиевич каким-то образом забрался с целым отрядом солдат под самую Вену в тридцать девятом году, то и немецкие егеря вполне могли выплыть неподалеку от Варшавы сейчас, в шестьдесят восьмом.
И после «Бисмарка» это мало походило на совпадение.
Сейчас многие верят, что кайзер Павел огляделся по сторонам, будто боялся, что нас могут подслушать. Я был на допросе заговорщиков. И все до единогои офицеры, и рядовые солдатыговорят, что пошли на измену только ради того, чтобы защитить страну.
От чего? фыркнул я. От пролетариев с винтовками? Или от одного-единственного немецкого крейсера, который они сами и захватили?
Ну, похоже, кто-то хотел, чтобы трон вместо матери занял
Ты. Несовершеннолетний наследник, вокруг которого можно собрать Чрезвычайный совет, разогнав все настоящих Одаренных к чертовой бабушке. И потом править всей страной так, как им вздумается! Растащить и распродать все, что не приколочено. Я чувствовал, что изрядно перегибаю палку, но остановиться уже не мог. Переворот во благо Империи, избавление от выживших из ума стариков в Госсовете, приведение к власти достойных, защита страны от внешнего врага Лично я наслушался этой брехни еще в январе. Такими разговорами можно оправдывать вообще что угодно, но измена остается изменой, мой краснокожий друг! В какую бы обертку ее не пытались засунуть.
Тихо, тихо, не кипятись, княже. Богдан демонстративно втянул голову в плечи изображая испуг. А то придется мне тебя сейчас прям в каземат отконвоировать.
Ты прав наверное.
Павел вовсе не выглядел раздосадованнымскорее чуть обалдевшим и впавшим в раздумья. То ли от формы моей гневной отповеди, то ли из-за ее содержания.
Конечно же, я прав. И даже если дело действительно в немцах, которые мутят водудля начала все равно неплохо бы передавить тех врагов, кто еще остался по эту сторону границы с Рейхом. Я шумно выдохнул и откинулся на спинку кресла. Если тебе еще не доложилигде-то с неделю назад кто-то взорвал мою машину заклятьем силой на уровне третьего магического класса Или это тоже сделал кайзер?
Нет, конечно, поморщился Павел. Но у тебя и без него много врагов. Не всем нравится, что ты делаешь.
Правда? Кто бы мог подумать! Я едва удержался, чтобы не добавить чего покрепче. Так вот тебе подсказка: кому-то мешает, что мой род подмял под себя патенты, кое-какие капиталы и изрядную часть оружейных заводов в столице. А еще кто-то решил ввезти в страну несколько тысяч американских винтовок из Антверпена Видишь связь?
Ну знаешь! Павел недовольно сдвинул брови. Предлагаешь сажать за государственную измену любого, кто помешает сиятельному князю Горчакову?
Обойдусь, огрызнулся я. И если уж даже Багратион со своим Третьим отделением не торопиться найти тех, кто меня чуть не убиля с удовольствием сделаю это сам.
Чтобы передать государеву правосудию?
Разумеется. Я ехидно улыбнулся. Правда, не могу обещать, что передавать придется не по частям.
Злоба никуда не деласьно я изо всех сил направлял ее в нужное русло. Багратион действительно не слишком-то спешил искать моих враговпохоже, у его канцеляристов и отдельного полка жандармерии были дела поважнее. Он мог сколько угодно ошибаться или недооценивать угрозу кайзера, но в одном был уж точно правее некуда: сейчас есть проблемы и поближеими и стоит заняться в первую очередь.
И я кажется, уже понемногу понимал, как это сделать.
Глава 12
Дед Дед, просыпайся Дед!
В ответ мне прозвучал только богатырский храп из-под мерно вздымающегося тонкого летнего одеяла. Глава рода обычно просыпался одним из первых в усадьбеиногда даже раньше Арины Степановны. Зато разбудить его ночью оказалось почти невозможно.
Но я не сдавался.
Дед! Я снова потряс старика за плечо. Дед, я
Дар вдруг полыхнул с такой силой, что дверь за спиной с грохотом захлопнулась. Меня буквально сдуло с края кровати и непременно свалило бы на пол, не успей я закрыться. Щит тут же пошел трещинами, но все-таки выдержалдед явно приложил не в полную силу. Так, отмахнулся
Сашка, растак тебя, ты чего? Прибью же дурака
Окна закрывали плотные тяжелые шторы, и в комнате царил густой полумрак. Что, конечно, ничуть не помешало деду узнать меня. Пожалуй, даже раньше, чем он открыл глаза.
Дед, важное дело! Я снова плюхнулся на край кровати. Срочное!
Тьфу на тебя Я уж подумалслучилось чего. Совсем в гроб старика загонишь, проворчал дед, кое-как приподнимаясь и усаживаясь у изголовья. Ладно. Давай, рассказывай, что там у тебя за срочное дело.
Ночник на тумбе у кровати зажегсяхоть никто к нему даже не прикоснулся. И перед глазами деда возникло наверняка презабавное зрелище. Внукто есть, яс совершенно обезумешими красными глазами, растрепанный, в перепачканной непонятно чем футболке и с чернильным пятном на щеке. Да еще и в три часа ночи.
Я так и не ложился с вечера. Две недели поисков иголки в стоге сена, десятки телефонных звонков, томительное ожидание, схемы, кипа свежих листов бумаги слева на дедовском столе и целая гора скомканныхна полу справа. Разлитые и наспех вытертые чернила, сломанный карандаш и пара потерянных перьев. И, конечно же, документы с засохшими темно-коричневыми кругами от кофе.
Я выпил одиннадцать чашек а может, и все пятнадцатьпосле седьмой перестал считать и просто поглощал одну за одной, заедая шоколадом и орехами. Умственный труд оказался не менее затратным, чем физическийили чем плетения высоких магических классов. Дар поддерживал силы, но подстегнуть сонный разум мог только он: кофе. Крепкий, как броня панцера и черный, как сердце хитроумного германского кайзера.
Впрочем, до Рейха цепочка моих умозаключений так и не дотянулась. Прошла наискосок через Балтику в пролив Большой Бельт, обогнула Данию по Северному морю, легонько коснулась побережья Нидерландови замерла где-то в порту Антверпена.
Но начиналась она здесь, в Петербургеи сюда же возвращалась вместе с торговыми кораблями. Не знаю, сколько точно часов у меня ушло, чтобы сложить все кусочки мозаики воедино. Она до сих пор зияла дырами величиной с «Бисмарк», где-то сошлась коряво, торчала во все стороны неровными кусками и обрывками информации, а местами и вовсе состояла из домыслов куда больше, чем наполовину.
Зато теперь уже напоминала некую картину. Пусть незавершеннуюно хотя бы цельную и понятную. И вместе с тем настолько хрупкую, что я несколько минут сидел без движения, подведя последнюю черточку под схемой. И только потом сгреб листы и помчался к деду, наплевав и на глубокую ночь, и на все на свете. И даже когда грохотал ботинками по коридорувсе равно старался ступать осторожнее, чтобы не расплескать внезапное озарение.
То ли истину, то ли полнейшее недоразумение, порожденное измученным, сонным и залитым кофе разумом. От недовольного дедова взгляда душа не то, чтобы уходила в пятки, но оказывалась не совсем на положенном ей месте. Грозный глава рода Горчаковых щурился, зевал в кулак, ерзал, негромко ругался себе под нос, пока пытался нащупать около ночника очки но при этом не прогнал меня к чертовой бабушке. Видимо, все-таки заведомо посчитал невесть откуда взявшуюся новость достойной разговорадаже в такое время.
И это в каком-то смысле обнадеживало.
Я знаю, кто пытался меня убить! выпалил яи тут же поправился. Ну, или напугать неважно!
В таком случае, ты соображаешь куда лучше, чем Багратион и вся наша служба безопасности вместе взятые, усмехнулся дед.
А что, такого еще ни разу не случалось?
Допустим. Ты разбудил меня среди ночи, чтобы напомнить о былых заслугах? Дед нахмурился и сложил руки на груди. Или все-таки расскажешь что-нибудь полезное?
Расскажу. Я выдохнул и постарался взять себя в руки. В общем, вместо того, чтобы искать самих заговорщиков и убийц, которые могут быть кем угодно, я решил задуматься о мотивах. У кого-то есть серьезные причины запугивать меня. Именно запугивать, а не убиватьэто грозит слишком серьезными последствиями зная тебя.
Именно так, кивнул дед. Последствия.
Вряд ли дело в политике И вряд ли у кого-то есть ко мне личные счеты, которые стоило бы сводить таким образом. Теперь, когда Куракин погиб, его друзьям лучше сидеть тихо, а не устраивать кровавую вендетту. Я на мгновение задумался. Все равно в этом уже нет никакого смысла. Значит, дело не в том, кто я такой, а в том, что делаю.
Деньги. Дед поправил очки на носу. Ты делаешь деньги. Или то, что может очень скоро ими стать. Такое всегда привлекает внимание. И всегда порождает зависть.
Завистников у нашего рода достаточно. А в последнее время стало втрое больше, согласился я. Но тех, кому я перешел дорогу и буквально залез в карманне так уж и много. Можно было бы посчитать, но я, кажется, уже знаю, кто именно сжег мою машину.
Дед даже не кивнулно его взгляд из сонного с каждым мгновением становился все более и более внимательным и осознанным. Он действительно слушал и, похоже, вовсе не считал мои умозаключения бредом сумасшедшего.
На мысль меня натолкнуло клеймо на импортной винтовке, которую я видел у гвардейца во дворце. Я решил не сбивать деда рассказом про встречу с однокашником из училища. Фламандцы из Антверпена, работают по американскому патентунедавно кто-то из военного министерства закупил несколько тысяч штук для жандармов и гвардейских рот.
Не так уж и много особенно сейчас, заметил дед. И на какую же мысль это тебя навело.
Оценить масштабы производства. И заодно осознать, насколько слабенько сейчас работаем мы, поморщился я. Фламандские винтовки не хуже тех, которые мы сможем начать выпускать не раньше июляа их уже штампуют тысячами. Антверпен не только вооружает чуть ли не все северные страны и половину колоний, но и продает что-то Рейху и даже французам!
И это при том, что германцы и сами кое-что смыслят в оружии. Дед покачал головой. Неплохо.
Еще как. Объемы экспорта из Фландрииколоссальные, продолжил я. Тысячи штук каждый месяц, если не десятки. На это нужны тонны металлажелезо, латунь для патронов И угадай, где они все это покупают?
Подозреваюу нас, в России. Дед ухмыльнулся и чуть прищурился. Иначе бы ты не спрашивал, верно?