- Пу-усти, - прошипела я, предпринимая слабую попытку освободиться.
- Не пущу.
В долю секунды я успела оценить опасность, прежде чем Даниил буквально выбросил меня из объятий. Отстраненная, разбитая, я сердито пялилась на негободрого и свежего в это время суток. Утро? День? Вечер? Судя по залитой солнцем гостинойедва ли ночь.
- Сначала ты спала вообще тихо, как мышь. Я даже пару раз подходил проверятьжива ли. Будешь?
В поле моего затуманенного зрения попал бокал с мартиниэтот запах я не спутаю ни с чем. Я помотала головой из стороны в сторону. Оставив знак отрицания за бортом, стакан сам с собой прыгнул мне в руку. И тут же заявил о себехолодный, запотевший, хитро прячущий куски льда в тягучей глубине. В моей голове вчерашний день поделился на отдельные части: на тушу убитого медведя, истекающего кровью и паром, на капли пота на лбу у Даньки, на дорожное полотно, стремительно несущееся под колеса мощного мотоцикла. И еще кое-что подкинула мне памятьволчью морду на черном крыле байка, молчание элитного дома, террасами выходящего на Малую Невку, ванну, твердо стоящую на львиных ногах.
Даниил не обманул. Закат удался на славув урочный час он набросился на Каменный остров, торопливо вылизывая пустые дома красным языком. Пугливо вспыхивали и гасли длинные окна в многочисленных пентхаусах. Позже, как усталый, измученный жаждой зверь, закат потянулся к реке, готовый лакать, лакать холодную, заполненную сентябрем воду.
Я долго сидела на террасе, глядя на то, как умело Даниил справляется с приготовлением шашлыков на мангале. Мне не хотелось думать о том, кого или уже что освещают уходящие лучи в огромных, заставленных дорогой мебелью гостиных. Я точно знала только однонапротив, через Невку, занял почти аналогичный пентхаус Леха. Возможно, мы сейчас смотрели друг друга. Еда в меня не лезла. Совершенно напрасно распорядитель вечера раскладывал передо мной аппетитно пахнущее специями мясоя смотреть на него не могла. Все, что мне удалось в себя запихнутьпару банок консервированных фруктов, да пачку сухарей.
- Так что тебе снилось? Ты кричала. Правда, правда, - добавил Даниил, натолкнувшись на мой недоверчивый взгляд.Чего я и приперся сюда. Подумал, что случилось.
- Почему не разбудил? Я вдруг я бы умерла от остановки сердца?буркнула я.
- Я и хотел. А потом передумал. Ты вдруг так застонала, так застонала, - он подмигнул мне, настраивая на легкость бытия.Не поверишь, я камеру хотел притащить, но не успел.
- У тебя камера? И для чего она тебе? Ты что, ей пользуешься?
- Да. А что здесь такого?Данька пожал плечами.
- Еще не знаю. И что ты снимаешь?
- Все вокруг. Дома, город, памятники. Диво-остров, аттракционы.
- Тебе что, аттракционов в жизни не хватает?
- Кто-то же должен отражать действительность.
- Действительность была раньше, - вздохнула я.А теперь Один сплошной арт-хаус.
- И пусть даже так. Все равно: кто-то же должен.
- Планируешь оставить будущим поколениям?усмехнулась я.
- Хрен его знает, что тут можно планировать. Посмотреть мою видюху не хочешь? Пока все не рассыпалось к ням.
- Не думаю, что это произойдет на наших глазах, - я покачала головой.Я себе пару веков не отмерила.
- Я тоже. Но и подыхать завтра не собираюсь.
- Дань, - неожиданно вырвалось из меня, - если бы тебе сказали, что тебе надо умереть, чтобы все стало как раньше, ты бы умер?
Сказала и сама удивиласькак из меня могли вывалиться такие беспомощно-детские слова? Но затолкать их назад не представлялось возможным, поэтому все, что мне оставалосьглупо хмуриться, да греть в руках бокал с мартини. Вполне ожидаемо, Даниил не ответил. Его темные брови забрались на немыслимую высоту. Мне даже показалось, что морщинами пошел не только лоб, но и бритый до синевы череп.
- Ты, Влада, меня порой удивляешь, - начал он, но я прервала созревшую цепь критических замечаний в свой адрес.
- Так что ты там вчера за дискотеку устроил на Ваське, все забываю у тебя спросить?
- Так это Днюху отмечал.
Я опешила.
- Свою?
- А чью же еще? Прадедушки Петра?
- И сколько тебе треснуло? А чего никого не позвал?
- Я позвал.
- В смысле? Там же никого не было.
- Я позвал. Тебя, - и он так серьезно посмотрел мне в глаза, что мне стало грустно.
Накаченный парень, сидящий напротив, так нагло демонстрирующий мне в майке свое тело, собирался усилить впечатление от сказанных слов. Я видела решимость в его глазах, указавших мне на губы, во вздохе, стремительно заваленном на взлете.
- Извини, - как можно язвительней хмыкнула я, что-то я плохо уловила твой мысленный призыв, поэтому явилась без подарка.
- Ты сама подарок.Он никак не хотел сходить с выбранного пути. Более того, его байк стал набирать скоростьДаниил потянулся ко мне, добрался руками до дивана, на котором я сидела, поджав ноги.
- И медведя ты тоже пригласил? На днюху?выпалила я, готовая к бегству.
- Нет, этот сам приперся. На тот случай, если ты не придешь.
- Чтоб ты не скучал?с вызовом спросила я, отодвигаясь.
Данька хмыкнул. Подумал, вздохнул и занял прежнее местов глубине кресла, придвинутого почти вплотную к дивану.
- А что делать?глухо сказал он.Хоть с медведем повеселились бы.
- Ты всегда с оружием ходишь?уже с легким сердцем поинтересовалась я, одобряя его выбор. Мне вспомнились белые пальцы, сжимающие рукоять ружья.
- Мне удивительно другое!Даниил снова так стремительно подался ко мне, что я вздрогнула. Правда, рук на сиденье класть не стал.Почему ты до сих пор ходишь без оружия! Сколько раз я тебе предлагал: пойдем, подберем то, что тебе понравится! Пристреляемся.
- Вот. У вас, мальчишек, только одно на умепострелять!
- Ты упрямая. Я вижу только один выход из положения.
- Какой это еще?насупилась я, смутно понимая, о чем опять пойдет речь.
- Тебе нужно завести телохранителя. Я вполне подойду на эту роль.
Я отвела глаза. Неужели ему трудно понять, что я не хочу говорить на эту тему!
- И вообще, каким хером ты потащилась одна? Где твоя свита?
- О да, - хмыкнула я, - Кирюха с Алиской помогли бы стопудово.
- Почему нет? Пока Мишка занимался бы ими, ты смогла бы убежать.
- Ай, - я махнула рукой, - ты что, правда боишься смерти?
- А ты будто бы нет! Не гони, Влада. Родные, близкие. Мамы, папы. Сестры, братья. На самом деле все мы боимся только одной смерти. Своей.
- Не знаю. Мама, Антошка Как я стану жить, если не за кого станет цепляться
- Ты хочешь сказать, что способна покончить с собой, если они умрут?
- Не говори так!сорвалась я.Я не хочу, чтобы ты так говорил!
- Ладно, успокойся. Еще налить?
Даниил мотнул головой. Проследив за его взглядом, я с удивлением поняла, что пью. Мой бокал незаметно опустел.
- Не буду, - задумчиво сказала я.И это-то пить не хотела. Я вообще не пью. Ни раньше. Ни особенно теперь. Стоит выпить, как я вообще теряю всякое представление о том, где нахожусь.
- Не вижу в этом ничего плохого. Скорее, наоборот.
- Ага. И так все происходящее мало чем реальность напоминает. А тут еще алкоголь. Так легко заблудиться.
- Так и что?
- И не найти больше выхода в реальность? Ну уж нет. Я предпочитаю идти знакомой дорогой. Пусть даже заваленной мусором. С ямами и выбоинами. Зато я знаю, где нахожусь. Откуда вышла и куда иду.
- А я бы хотел заблудиться, - Даниил мечтательно посмотрел в окно. Солнце ответило ему долгим, белым взглядом.
- Зачем?
- Я не хочу знать, куда иду. Лучше Неизвестность.
- Неизвестность может быть еще хуже.
- Куда уж хуже, Влада. Ты сама это прекрасно понимаешь.
- Ага, - кровожадно улыбнулась я, - значит, в глубине души ты надеешься на лучшее. И кто из нас мечтатель, а, Дань?
Мы помолчали, переваривая мои слова.
- Ты так мне и не ответил, - напомнила я.Так сколько тебе исполнилось?
- Ты тоже мне не ответила.
- Когда?
- Так что тебе снилось?
Я прислушалась к себе. От сна у меня осталась странная смесь надежды и обмана. Все остальное память моя растворила.
- Не помню, - честно призналась я.Ты тоже не помнишь, сколько тебе лет?
- Девятнадцать. Ну? Тебе стало легче?
Я выдохнула скопившуюся злость. И, правда, мне стало легче. То ли оттого, что Даниил был старше меня всего на четыре года, то ли просто начал действовать алкоголь.
Ровный белый свет заливал огромных размеров гостиную, в которой мы беседовали. Наверное, вся моя квартира могла тут поместиться. И необъятный диван из натуральной кожи, на котором я полулежала, вряд ли смог бы войти в мою комнату. Не говоря уж о том, что там бы никогда ни разместились все эти шкафы и комоды, с инкрустированными серебром пузатыми боками и стеклами. Меня кольнулоно так, тупым концом - вот мы сидим тут на чужих диванах, пользуемся чужой посудой, смотрим в окна, не предназначенные для чужих глаз. А хозяева, даже если б и были живы, не сказали бы нам ни слова.
Я свесила ноги с дивана. Мои белые носки погрузились в длинноворсовый ковер. Даниил дернулся и перед моими глазами возникли кроссовки. Не модные, не дорогиея не любила брать у новой жизни. Я признала прежние, старые и любимые вещи. Зато мои. Глядя на то, как я влезаю с растоптанную обувь, Данька молчал. Я была ему благодарна за то, что не услышала обычную фразу Кира «давай тебе уже подберем что-нибудь приличное». Что мне можно было давать или не давать в городе, больше напоминающем бутик, где у тебя на руках карточка с неограниченным лимитом?
Накинув капюшон, я вышла на террасу. Небо готовилось хмуриться. Облачная пелена подбиралась к солнцу. Слабый ветерок занимался оставленными в мангале углями.
Тихо. Стыло. Неуютно.
Неожиданно, я почувствовала голод. Я испугалась, что пустота снаружи способна заполнить меня внутри. Будто прочитав мои мысли, Даниил спросил:
- Есть надумала?
Я кивнула. Касаясь меня плечом, крепкий парень стоял рядом и никуда не торопился. Высокий и почти красивый в профиль. Я обняла себя руками, удерживая тепло.
- Влада, а у тебя бывают острые приступы счастья?хрипло спросил Даниил.
- Сейчас? Как раньше?я глянула на него исподлобья.Нет, не бывают.
- А у меня таки да. Бывают. Иногда после пары банок пива, я мчусь по западному скоростному. Там есть такие участки, где нет машин. Нет людей. Скорость, ветер, город на ладонях. И не могу удержаться: я счастлив абсолютно.
- Везет, - тихо вставила я.У меня другие приступы бывают.
Даниил повернул голову.
- Какие?
- Острые приступы несчастья.
Я повернулась, чтобы уйти и натолкнулась на Даньку, перегородившего мне дорогу.
- Ты зря бегаешь от меня, Влада, - зло сказал он.Я уверен, что смогу.
Я обошла его по широкой дуге. Мне не хотелось знать, что он сможет с таким злым лицом.
Глава 10. Not found
- Сначала я по-настоящему разозлился. Придурок вздумал притащить с собой еще трех уродов, а я здесь причем? Прикинь, стою в долбанной Октябрьской, руки в брюки. Сбоку в окне торчит этот столб. Вся площадь забита машинамипрямо стойбище из машин. Если не приглядываться, то кажется, просто пробка. Все это я отлично вижу перепендрическим зрением. Короче, пытаюсь отвлечься. Потому что больше всего мне хотелось спустить пар. Ну очень захотелось воспользоваться стволом! Стою такой, прикидываю места на рожах, которые с удовольствием перекроил бы мой резвый дружок
- Он! Говорю тебеэто сказал мне он! Ладно, я могла еще себе представить, что фотографии простой фотошоп. Что кому-то захотелось мне нагадить. Но, Светка, он не стал возражать. Мне даже показалось, что он был в курсе Чего-чего? В курсе всего! Стоял, смотрел на меня. И молчал. Потом, знаешь, когда я уже в истерике билась, тихо так сказал. Специально, наверное, чтобы я не расслышала. «Хорошо, что все прояснилось». Прояснилось у него, б!
Сколько раз мне хотелось прервать задолбавший меня трындеж. Сколько раз я так и делал. Брюнетка, сидевшая за столом напротив меня, равнодушно относилась не только к моим ругательствам, но и к пощечинам тоже. Болтала и болтала с подружкой, которая давно сдохла. О неверном муже, который давно сдох.
- Завали хлебало, - беззлобно сказал я. Машка замолчала. Совсем не потому, что вняла моим словам.Прикинь, козабля, пока я разглядывал их самодовольные рожикак будто это в их лядские головы пришла мысль об охотея успокоился. Как стукнуло что-то в башкуэто ж киллером может быть любой из них! Ну? Я ж гений, ёптить, прям Джеймс Бонд! Я так пригляделся повнимательней. Сусанин, блин, забился в угол. Сидит, помалкивает в тряпочку. Бледный какой-то, смурной. Видно, с перепоя очередного или, скорее, не проходящего. Какой нахрен из него лидер?.. Да и киллер, честно говоря, тоже. Скоро руки начнут трястись и печень откажет. А докторов у нас йок. Не, я пас так бухать.
Машка поднялась, почесала себе лобок. Неправду говорят, что только мужики яйца чешут. Бабы тоже это делают. Уж не знаю, что им там мешает. Машка и в носу ковыряетсяи хорошо так, с удовольствием. И странное что-то я испытываю, когда на это все смотрю. Красивая такая, холенная баба, а ведет себя так, словно за ней некому подглядывать. Я еще люблю смотреть как она моется, даже как сикает. Не могу сказать точно, что я испытываю. Может, превосходство от того, что она оказывается хуже чем япо крайней мере, за мной подглядывать некому.
Машка давилась на кухне своим йогуртом, так что я говорил в пустоту. Но громко, давая ей шанс меня услышать.
- Яровец? Тупой ублюдок. Весь в своей отъехавшей семье. В жене и детях. На первых порах, когда все квасили по-черномуБорюсик с Головастиком всех сгоношили!он все домой отпрашивался. Нашел мне дом, придурок. Сидит такой, глазами хлопает. А как сморозит что-нибудь, как в лужу пернет. Не, киллер из него никакой. Да и тяжелый он. В смысле, толстый. А тот Я помню, полегче парень.
Отбулькав, наконец, свою хрень, Машка потащилась в туалет, напевая себе под нос всегдашнюю фигню. Что-то там про мир, который она согласна подарить очередному говнюку. Ее пение периодически прерывалось. Она вставляла туда шипящее «с-с-сука». Я знал ее программу наизусть: не фига не поможет ей пение, сейчас она потащится в ванную, реветь. Кстати, на это тоже прикольно смотреть.
Верзила еще менее тех двоих походил на киллера. Неуклюжий, поворотливый не больше стремянки, он не сказал и двух слов подряд. Только зыркал и угукал. Чаще не к месту. Слова, блин, настоящий подарок, выдавались у него по запросу. Причем, делать его нужно было заранее, иначе хрен что дойдет вовремя.
- Нет, точно тебе говорю, - я хмыкнул, - вот молчит, молчит и вдруг откроет рот и как Хрен тебе. Захлопнет рот и снова молчит. Ну какой из жердяя профи? Уёодним словом.
В ванной рыдала Машка. Она захлебывалась словами, которые уже сбылись.
- Что б ты сдох, козлина вонючий, - всхлипывала она.Гаденыш. Это за все, что я для тебя сделала? Десять лет коту под хвостготовила тебе, стирала, убирала. Сколько мужиков у меня могло быть, один Стасик чего стоил Чтоб ты сдох, сученок.
Я отвлекся. Представил ее мужавон фоток сколько по углам расставлено. Даже если бы я притащил сюда этого придурка. Дохлого, вонючего, сунул бы ей под носона не вздохнула бы с облегчением. Не перестала бы реветь в ванной, ругаться и жаловаться своей дохлой подруге.
Машка пришла из ванной и села за столик в кресло напротив меня. Она принесла с собой открытую бутылку вина. Поначалу, я приносил ей то, что было. Потом любое вино, что попадалось на глаза в магазинах.
Иногда это было пиво. Иногда водка.
Иногда вода.
Эффект был одинаковым. Давно. Всегда.
Сейчас в бокал плеснуло вино. Очень дорогое по старым меркамя решил побаловать свою брюнеточку.
- Сука, как я тебя ненавижу, - глядя в бокал, она хлюпнула красным носом.
- Тебе тоже не хворать, - я поддержал ее стаканом, в котором пенилось баночное пиво.
Огромное окно от пола до потолка за Машкиной спиной вместило в себя очередную Невку, почти зеленую полосу Елагина острова. Хмурое небо с вечной Питерской игрой «Угадай, где солнце». В целом все смотрелось как картина. Вполне себе ничего. С вписанной в середину Машкой. Она выпила свой бокал до дна. Грохнула его на стол. Пряди волос, от балды подрезанных мной пару месяцев назад, снова упали на лоб, закрыв пол-лица. Машка засопела, разглядывая что-то на столе. По крайней мере, мне казалось, что меня слушают.
- Яровец все время нес какую-то пургу, - поморщился я.Что-то про то, что киллер обычно охотится в центре, что отстреливает живых один-два раза в неделю. И это только те случаи, о которых мы знаем. Короче, говорил то, что и так известно. Потом, правдая уж почти заснулвдруг как ляпнет: «Я догадываюсь, кто на самом деле убийца!». Все, конечно, возбудились. Перебрали всех. Вспомнили даже Колюню! Типа, а может, он всех хочет положить в могилу, а не только что шизиков? Жирика, Сан Саныча еще приплели. Докатились даже до Борюсика с Головастиком, прикинь? В конце все сошлись на том, что Султанреальный персонаж. А я-то уже догадывался, кто есть ху, - я подмигнул Машке.Этот самый ху сидел напротив меня и делал вид, что болтовня его не касается. Между прочим, я тоже помалкивал. Смотрел на них и думал: хрен ли вы все придурки. Языками трепать горазды. Никто из нихслышишь?никто не видел киллера так близко, как я! Никто за ним ну, типа, не гнался. Никто не был так близок к тому, чтобы всадить в него пулю! Ну, или наоборот. Не важно. Короче, я вдруг почуял, что мы с ним на одной волнес тем, кто сидел напротив меня. Ну вот. Дождался, когда все замолчат и предложил охоту на живца.