Профнепригодныслово застряло у меня в голове, как заноза. Непригодны к выполнению своих профессиональных обязанностей, вот что это значит. А были ли они у меня? Конечно, были. Япрофессионал, я зарабатываю себе на жизнь тем, что умею лучше всего. А я умею многое.
Выстрел. Крик.
Удар. Звук падения.
Взрыв.
Темнота.
Вы помните что-то, предшествующее вашему пребыванию здесь, мистер Ленарт? Доктор Химмель устремил на меня сверкающий взгляд, будто хотел продырявить. Но глаза то и дело стреляли в сторону непрозрачного стекла. Он тоже боялся монстров за ним, это было ясно. Что-нибудь конкретное?
Воспоминания у меня имелись, разумеется. Корпус и какие-то сотрудники, конечно, были полнейшейдождь, впереди только дождь, ничего кроме дождя, водяные столбы, сквозь которые бесцельно шарят прожектора вертолетов, и темная громада станции впереди, и только бег, быстрый, невесомый, и тяжелое дыхание, вырывающееся облачками пара, и промокшие пряди рыжих волос, и злые золотистые глазачушью, но что-то в них было. Да, словно отблеск от далеких фар приближающегося по затянутой туманом трассе автомобиля.
Да нет, дело ясное, доктор крепко не дружил с головой, такому опасно задавать любые вопросы. Да и не стоило забывать о монстрах за стеклом, не говоря уже о смотрителе маякасуровом бородатом мужчине, скрывающемся за своей дверью, словно моллюск в раковине.
Огонь. Темнота.
Я отрицательно помотал головой и широко улыбнулся.
Ни малейших, доктор. В моей чертовой башке темно, как в угольной яме.
Отчаяние. Опустошение.
Они все заслуживают смерти.
Что ж, доктор поднялся, белый халат зашуршал как похоронный саван. Полагаю, тогда на этом можно пока
Я не сдвинулся с местени на дюйм, клянусь честью. Просто сильно и отрывисто пнул свободной ногой стоящий между нами столик, он не был прикручен к полу, я проверил заранее. Столик взвизгнул, как приведенная на бойню свинья, шаркнул по полу и врезался доктору Химмелю чуть выше колена.
Рефлексызабавная штука. Его тряхнуло, словно от электрического разряда, он нелепо замахал руками и потерял равновесие. Тут-то я и начал двигатьсястремительным, мягким движениеми не успел он опомниться, как я уже стоял у него за спиной, одной рукой заломив его руки назад, а другой взяв в захват шею. Да, забыл сказать, в этой второй руке у меня был зажат коротенький острый карандаш. Только теперь он уже ничего не писал. Теперь он был нацелен прямо на яремную вену незадачливого эскулапа.
Знаете, что, доктор, я был настроен поболтать. Наверняка монстры за стеклом уже всполошились и принимали меры, но пока в комнате было пусто, и ничто не могло помешать нашей маленькой беседе. Открою, пожалуй, для начала вам страшную тайнужизнь вообще совсем не такая, как вам кажется. То есть ничего не мешает вам думать, что это сплошь прекрасные закаты и зеленые дубравы и бескрайние луга, конечно. Любовь и преданность. Нежность и мужество.
Доктор Химмель захрипел и завращал глазами. Я их виделтолько самые белки, мечущиеся между веками, слово обезумевшие бильярдные шары. Похоже, парень не очень-то вслушивался в то, что я говорил. Большая ошибка.
Только ведь на самом деле это совсем не так, мягко сказал я. И увидев эту самую настоящую жизнь, всю эту холодную синюшную жуть, вы бы завизжали от ужаса. И, скорее всего, тут же обделались. По-простомуобосрались. Хорошо, что у вас есть фильтры, надежно отгораживающие все нормальное, подтянутое, загорелое и зарабатывающее по сотне тысяч кредитов в год человечество от того, что таится с другой стороны.
От чудовищ.
Дверь распахнулась. Из нее словно бы повеяло влажной, илистой мерзостью, вонью листвы далеких тропических лесов, сброшенных и прибитых к берегу необитаемого острова. Ненавижу. Всю эту чертову влагу, всю мокроту этуненавижу. Не хочу даже близко подходить к ней.
Я попятился, отпустив безвольную шею доктора, но это не помогло, пол комнаты сотрясался под тяжелыми шагами чудовищ. Тупые свиные рыла, маленькие красные глазки, слюна слетала с оскаленных пастей хлопьями ржавой пены. И вонь, снова мерзкий запах гнилой воды и разлагающейся органики.
Дождь.
Черная громада станции, источающая смертельный невидимый яд.
«Двадцать пять минут ровно. Жди меня. Я скоро буду».
Вы все заслужили того, чтобы умереть тогда и там, идиоты!
Вы недостойны того, чтобы жить, когда она
Она
Горло перехватило что-то жесткое и прочное, на глаза опустилась повязка, и наступила долгожданная темнота.
* * *
Я открыл глаза, хотя в носу все еще стоял запах гнилой воды и дождя над обреченной станцией. Но опасности больше не было, чудовища убрались в свое далекое логово, а надо мной сверху, в какой-то почти неразличимой вышине, маячил знакомый, но мутный силуэт, встревожено сопя и чертыхаясь.
Батхорн?
Мистер Хуан! ахнул он. Ради всего свя
Он осекся, прочистил горло.
Да-да, ради него самого, и разных других смешных штук, прохрипел я. Горло было напрочь чужое. Где мы и какого черта здесь так темно?
Вы не помните?
Черт тебя дери, Батхорн. Разумеется, помню, а этот вопрос задал просто для того, чтобы тебя разыграть. Идиот.
Скользкий Бат нервно оглянулся и понизил голос.
Мы в укрытии.
Да? Насколько я помню, мы должны были встретиться в нем с заказчиком и получить мои честно заработанные деньги. Не так ли? Но я не вижу вокруг никого, кроме твоей на редкость несимпатичной физиономии.
Благодарю вас, сэр. И да, мистер Хуан, так оно и было поначалу, мы должны были встретиться с Грегом, парнем с деньгами, здесь, на этом самом месте. Да только на полпути планы изменились.
Я цапнул рукой воздух, но револьвера на бедре не оказалось. И другого, за пазухойтоже.
Вот они, мистер, Бат показал на ящик, который стоял у изголовья. Теперь я разобрал, что мы были в какой-то хижине, повсюду были пыльные старые доски, два топчана на полу, несколько ящиков, выполняющих роль стола и стульев, да еще несколько керосиновых ламп, из которых всего одна горела слабеньким желтым огоньком, напоминающим светлячка посреди непроглядной тьмы.
Я сунул револьверы за пояс.
Грег оставил мне весточку, что вынужден уехать в ближний городок, Роуэн-Хиллв этих местах ему стало небезопасно. Мы встретимся с ним там. Да и я, по совести говоря, рад, что он не встретил нас здесь вчера вечеромбольно уж странно вы стали себя вести, если мне будет позволено
Не будет. Что значит странно?
Ну разговаривали сами с собой.
И это тебя напугало? Я переоценил тебя, Батхорн.
Прошу прощения, но мне как-то не по себе становится, когда человек рядом со мной разговаривает, да еще и на разные голоса. Задает себе вопросы, и сам же на них отвечает. А потом вы принялись смеяться!
Вот так раз.
Христом-богом Да так страшноне слыхал еще такого смеха, мистер. Тут-то я и струхнул. Ну, а дальше вы знаете Словом, как только вы будете готовы, мы выезжаем в Роуэн-Хилл. Отсюда до города не больше получаса езды.
Лошади?
Напоены и накормлены, в лучшем виде. Обтер я их на скорую руку
Прекрасно. Я сел на топчане. Ты поступил правильно, Батхорн. Если бы тебе пришла в голову мысль перерезать мне горло там, на плоскогорье, ну, когда я принялся болтать сам с собой, все могло закончиться куда печальнее. Для тебя.
Что вы, мистер он выглядел потрясенным. Вы и раньше пугали меня до усрачки, а уж теперь Изволите перекусить наскоро перед выездом?
Нет нужды.
Я поднялся, нашел на ближайшем ящике сомбреро и пончо.
Едем.
Убежище Скользкого Бата было устроено хитроэто была, по всей видимости, надземная часть каких-то горных выработок, может быть, угля или меди. Узкий извивающий тоннель вел вглубь горного массива, под ногами хрустел щебень и песок, и весь вид этого увядающего царства как бы говорил случайно забредшему путнику, что искать здесь совершенно нечего. А на самый крайний случай в конце тоннеля имелась наглухо закрытая деревянная дверь с большим знаком вполне официального вида: «Осторожно! Ядовитый газ». Плюс череп с костями. Простолюдинов должно было убеждать.
Рядом, по уверениям Бата, имелись и другие коридоры, а также ведущие почти отвесно вниз штольни и шахты, но соваться туда он решительно отказалсянехорошее, мол, место. Да я и сам это чувствовалтолько сделав несколько шагов в каменный лабиринт, выраставший из тени за пределами скромной батовой хижины, я почуял какой-то неправильный ветерок, а в голове зашумели, заквохтали, забились чужие мысли.
Конечно, в шахты идти не следовало.
Выбравшись наружу, под небо, я понял, почему в хижине у Бата казалось настолько темно. Пока я спал на землю опустился густой как молоко туман и окутал пустыню непрозрачным тусклым одеялом. Не то, чтобы меня это смущало, скорее наоборотв эдакой простыне любая погоня собьется со следа быстрее, чем тот мальчик сумеет крикнуть «волки!»
Но во влажном маслянистом воздухе определенно ощущалась тревога.
Батхорн! Фургон!
Кобылки запряжены и готовы скакать, Скользкий Бат подошел, вытирая чем-то руки. Не о чем беспокоиться, босс. Нет, поправочка: беспокоиться стоит об этом чертовом тумане. Не нравится он мне.
Не помню, чтобы заставлял тебя на нем жениться. Полчаса езды до города, говоришь? Поехали, и покончим с этим!
Бат кивнул, угнездился на козлах и взмахнул хлыстом.
Насчет получаса, впрочем, он явно погорячилсятуман тянулся мимо унылым серым полотнищем, в котором мелькали порой смазанные темные силуэты. Лошади ступали шагом, фургон катился по мягкой влажной пыли спокойно и ровно. Бат, правда, нервничал все больше.
Что-то не так, мистер Хуан, сообщил он мне спустя минут сорок. Точнее определить было сложно, с часами имелась некоторая напряженкаМы уже должны были въехать в Роуэн-Хилл, но я не вижу даже их ворот. И не слышу ни звука.
А каким должен быть звук от их ворот? заинтересовался я. Он здесь какой-то особенный?
Суть не в этом, просто Роуэн-Хиллбольшой перевалочный пункт для десятков торговцев, коммивояжеров и прочего ушлого люда вроде меня, на воротах стоит импровизированная таможня, взимающая символический налог в пользу города. Но сейчас вкруг совершенно тихо.
Может, мы сбились с пути?
Он шмыгнул носом.
В чертовом тумане все возможно, да сэр. Потому-то я и сказал, что он мне не нравится. Только поэтому, босс.
Он безбожно врал, конечно. В тумане рыскали тени, которые видел даже яи они совсем не походили на человеческие. Влага и сырость нагоняли тоску. Ненавижу эдакую погоду.
Я коснулся пояса с револьвером и решительно соскочил с фургона.
Думаю, мне пора прогуляться и переброситься парой словили не словс теми джентльменами, что так невежливо наблюдают за нами из-под сопливых вежд тумана.
Что я несу? Какие еще сопливые вежды?
Эй, босс, постойте! Скользкий Бат откровенно запаниковал. Я давайте я с вами? Он сообразил, что сказал глупость. Вы э а что, если вас убьют?
Не менее глупо получилось, если подумать.
Что за чушь ты несешь, Батхорн. Я уже сделал с десяток шагов, фургон приглушенно катился сбоку, постепенно угасая в тумане. Меня невозможно убить, забыл?
Босс! он заорал так громко, что одна из лошадей среагировала, откликнулась приглушенным ржанием. Мистер Хуан!
Что? мне тоже приходилось повышать голос. Чертов туман глотал звуки и приносил свои. Шипение, поскрипывание иногда что-то, похожее на голос.
Город! непонятно, чего было больше в его воплепропитой дешевым ирландским виски хрипоты или искренней радости. Богом клянусь, это он! Эх, никогда я еще не был так рад видеть эти убогие стены. Мистер Хуан! Иисусе, похоже, мы снова избежали смерти! В первой же церкви поставлю свечу высотой в шесть футов, клянусь, дай только добраться!
Это не было еще, конечно, городом. Смутные очертания больше походили на такие же, как у нас, фургоны, в молочно-белом сумраке нервно переступали лошади, негромко переговаривались люди. Но Бат торжествовал, словно он был смертником, которому надели на шею петлю, прочитали приговор, а потом сообщили, что передумали. Худое лицо налилось румянцем, тонкие усики над губой забавно подрагивали. Хоть бы сердечный приступ не получил по причине радости, дуралей.
Так мы и прибыли на эту стоянкуон на козлах, я рядом, пешим порядком, ведя лошадей под уздцы. Люди вокруг были непривычно спокойныя имею в виду, что они не хватались за оружие и не показывали желания меня убить. По крайней мере, немедленно.
Бат оказался по-настоящему полезенедва фургон оказался в окружении таких же телег и тележек, он немедленно соскочил с него и шмыгнул вниз. Пока я раздумывал над причинами этого странного поведения, он снова появился в поле зрения, похлопывая кого-то по плечу одной рукой и сжимая горлышко бутылкичерт возьми, это был очень приличный джин! другой.
Еще через минуту я увидел его замасленный котелок уже совсем в другом месте, а потом я перестал всматриваться и только стоял, склонив голову как можно незаметнее, да поглаживал ближайшую лошадь по теплому крупу, да еще бесцельно постукивал ногой в сапоге по колесу.
Босс! слегка запыхавшийся и какой-то взъерошенный Бат объявился рядом, буквально в двух шагах. Имеются новости. Есть получше, есть похуже, с которых начинать?
А быстро я стал боссом, а? Хотя бы и только для этого несчастного, трусоватого, но целеустремленного паренька. Похоже, людям вообще очень часто нужен вождьпусть это будет бесконечно кровавый и циничный бандит, неспособный дать своим подданным ничего, кроме кишок, пота и слез, но даже такой упырь будет лучше, чем полное отсутствие направляющей и указывающей силы.
Это следовало запомнить.
Всегда начинай с хорошего, Батхорн, прохрипел я. Спина чувствовала устремленные со всех сторон взглядыторговцы силились понять, что это за опасный парень разводит беседы со Скользким Батом, и как его, этого парня, можно использовать. Тогда то дерьмо, что ты припас напоследок, покажется не таким отвратным.
Точно, босс. Как скажете. В общем, это собрание честных торговцев, как я и говорилочередь на входе в Роуэн-Хилл. Все ждут своего череда, чтобы оплатить добровольный взнос у ворот. Но есть одна закавыка. Со вчерашнего вечера в город никого не пускают. Полная изоляция.
В чем причина?
Ну просто один в один мои слова, босс. Поспрашивал тут человечков, с некоторыми когда-то разные дела крутили Причина имеется. В окрестностях шалят словом, расположились бандиты.
Бандиты?
Они самые. Ирландская шайка, если уж быть точным, одна из самых свирепых. Главарь там некий Брайсон О'Куилинн, если слыхали о таком.
Не слыхал.
Очень удивительно слышать такое, сэр, правда. Бандит, мародер и душегуб, из самых худших. Для такого человека убитьчто муху прихлопнуть.
Экий мерзавец.
Именно, босс. Именно. Так или иначе, здешний шериф, Джо Гарнега, поступил правильно. Конечно, с точки зрения жителей города. Он закрыл ворота, рассудив, что бандиты в первую очередь распотрошат столпившихся у них торговцев, а затем, возможно, либо покинут эти места, либо будут ослаблены сопротивлением и станут легкой добычей.
Глупости. Получи они хорошую прибыль от резнии ближайшее время их отсюда палкой не выгонишь, пока торговый люд не уяснит, что приезжать сюда опасно. После чего город потеряет свой единственный постоянный источник дохода. Шериф не слишком умен.
Приятно видеть понимающего человека, Бат коротко взглянул на меня. Так или иначе, ситуация складывается скверная. Нам отчаянно нужно внутрь, чтобы получить свои деньги, но для этого нужно, чтобы банда О «Куилинна перестала тревожить эти места. А сделать этого мы не можем верно?
Я уловил в его голосе намек.
Хочешь сказать, что мне следует вырезать эту шайку, Батхорн? И это решило бы все проблемы для шерифа, городских жителей, торговцевда и нас с тобой? Не спутал ли ты меня с доброхотом-благодетелем, каким-то Робин Гудом наших дней? Подумать только. Спасти всех! Ха!
Я ничего подобного не говорил, босс, спокойно, но решительно сказал Бат. Но вы только что и правда предложили очень разумное решение проблемы. Блестящая идея, сэр.
Чертов дьявол!
Не богохульствуйте, босс. И не скромничайте, идея в самом деле прекрасная.
Замолкни, Батхорн. Ситуация мне ясна, что с ней можно делать, я подумаю. Но ведь я, кажется, говорил тебе начинать с хороших новостей?
Это и была хорошая новость, мистер Хуан, Бат вздохнул. Но есть и плохая. В сторону Роуэн-Хилла движется целая команда охотников за головами.
Откуда это известно?
Торговцы обмениваются голубями с записками, кому-то прислали предупреждение, что вскоре здесь может быть жарко. Некоторые уже сворачиваются, если бы не туман, уехали бы еще затемно.