Сказано неплохо, прищурился князь, да только за слова-то люди и медяницы не дадут.
Шибанов коротко хохотнул и разлил еще водки. Закусили остывшим пирогом.
И то верно, сказал он. Но ты смотри, какую они штуку провернули. Тот самый немец годуновский бумажное дело наладил. Бумагу из тряпья выделывает, да не хуже французской. Даже и лучше, потому как тоньше она. Потом сюда немецких граверов выписали. Сделали они доски медные с узором, для оттисков. И стали делать бумажкина десять копеек, на двадцать, на рубль и более Да не просто так, а со всякими хитростями. Годунов полста рублей посулил тому, кто повторит рисунок до неразличимости. Пока не нашлось умельца.
А, точно, видал я такую штуковину! вспомнил Серебряный будочку на въезде в город. Так ведь всё равно ж это бумага, кому она нужна?
А ты дальше слушай, Василий доел пирог и принялся мазать краюху хлеба тертым в масле горохом. Спервоначала вышел указ, Адашевым от царского имени писанный: всё серебро сдать государству для последующего истребления. Буде кто его сам добровольно снесет, так получит бумажки на те же деньги, а если много снесет, так и более. Ну а у кого найдут укрытоеу того, стало быть, и серебрушки отберут, и сам он на правёж отправится как еретик, враг веры Христовой и непослушник Государю. Для той надобности и учинена была Служба благочинная. Всех они ободрали. Даже в церквах серебряные оклады да купели не пощадили.
Это у кого же рука-то поднялась? не поверил Серебряный.
У нестяжателей, вздохнул Шибанов. Помнишь таких? Это которые за то боролись, чтобы Церковь очистилась и стала духовной
Сильвестр, вспомнил Серебряный.
Не дожилразвел руками Василий. Хотя сейчас его чуть не святым почитают Но и без него нашлись. Из дальних монастырей достали всех недоумученных. Многих из подвалов вынули, в железа закованных Куда их перед тем сам Пимен и определил, нестяжательский вопрос решая. А потом власть им же в руки и дал ну, как дална время, подержать. Но всё-таки власть: право карать и миловать. Мыслишь ли ты, сколь кротости душевной они тогда явили?
Князя передернуло:
Да уж И что, так с той поры и стоят те иконы как раздетые, без окладов?
Ну, зачем же вот так уж прямо, без окладов-то, скривился в усмешке Шибанов. Сказано ж тебе было: греху-то имя «сребролюбие», а не «златолюбие»! Так что оклады нонешние, да и прочее церковное убранство, стали втрое роскошнее прежнихиз чиста золота. Ну уж чисто там оно или нечистотут мнения разные бытуют, да и шепотки ходят всякие. Кстати, шепотками на эти темы Высшее Благочиние оченно интересуется, имей это для себя в виду.
Так-так-так, отметил про себя князь. «Здесь кромешники отдыхают, а пименовские не суются», вот, значит, отчего старый товарищ выбрал такое странное место для откровенных разговоров Вслух же поинтересовался:
А как нестяжатели на всё на это взирают?
А некому уже взирать-то: их, почитай, всех и казнили сразу после. За перегибы в проведении в целом правильной и богоугодной политики, ага. Очень удачно они под рукой оказались, чтоб было в кого народу пальцем тыкнуть за все гадства той ограбиловки. И когда нестяжателей тех принялись жечь пачками на Болотной площади, это был просто какой-то праздник всенародный! А Годунов на том вышелнародным заступником супротив «съехавших с глузду попов» и лично Пимена.
Ловко прямо-таки восхитился Серебряный.
Ха, «ловко»! усмехнулся Шибанов, отыскивая дланью шкалик. Это, брат, еще только первый ход в той его многоходовочке А дальше Борис-свет-Феодорович учинил Очищение Великоепричем опять чужими руками. Не слыхал?
Не-а, давай подробности!
Пимен, вишь, на той ограбиловке очень уж приподнялся, и стал претендовать не по чину; ну а его Высшее Благочиние совсем уж, как говорится, берега потеряло и края поляны видеть перестало. Вот тут-то как раз и грянуло то Очищение. Оказалосьизрядная доля того изъятого серебра по ходу дела поприлипла к пальчикам самих же благочинников
Не, ну кто бы мог такое подумать! расхохотался князь, подставляя чарку.
Во-во! «Чистые руки, горячее сердце» В общем, раскассировали их тогда. СамогО-то Пимена не тронулинужен он, но весь, почитай, личный состав тогдашнего Благочиния, снизу доверху, прибрали. За «сребролюбие с отягчающими»основная тогда была статья обвинения, но навешивали им обычно, до кучи, еще и «ересь жидовствующих» с «ересью нестяжательства», и шпионство на Польшу, Крым и Новгород
Постой, а обвинение в «нестяжательстве»-то в тот список как затесалось? Несообразно же!..
А всё прочеесообразно, да? осклабился Шибанов.
Черт, тоже верно А как же они позволили себявот так вот?.. Ведь сила и власть-то у них, чай, была немалая?
А вот так вот! Нашлась на ихнюю силу другая сила, посильнее. Хотя правильней сказатьне сильнее, а еще мерзостнее Ночной Дозор«Ужас, летящий на крыльях Ночи», как его тогда восславляли. Его ведь Годунов как раз тогда и создал. Исподвольчисто чтоб Благочинию тому разгулявшемуся шею свернуть
Погодь, но у тех-то организация уже была, а у этих, ночных, всё с нуля, как я понимаю?
Ну, если б те благочинники сразу всей шайкой восстали и ощетинилисьэто да, был шанец, признал Василий. Но они ведь, по крысиной своей сущности, принялись своих сдавать поштучно Акак не сдашь? Кажную ночьчерный возок у терема какого-нить благочинного начальника, «Слово и дело государево», а с утра пораньшеего показания уже зачитывают в синклите у Пимена Совершенно правдивые, заметь, показания: как они там, у себя в Благочинии, и с серебром тем обходятся, и с симпатичными ведьмочками и юными еретиками с именами-датами и всякими трудно выдумываемыми подробностями. А подробности такие, чтокто такое открыто покрывать дерзнет? Ну, а на следующую ночьчерные возки по тем адресам, что помянуты. А следующим утромновые показания, с новыми именами В три недели, в общем, управились ну, там еще добирали потом, по мелочи, всяческое «нестяжательское охвостье». Влад-Владыч на том Очищении и возросдо той поры-то его и не знал никто
А кто он таков? спросил князь. А то у нас ну то есть в Новгородчине всяко-разное болтают Слухи о творящемся в Москве чем дальше, тем больше приобретали оттенок фантастический, страшный. БОльшую часть он спокойно пропускал мимо ушей, списывая на пропаганду военного времени (ну не может же такого быть, в самом-то деле!..), но совсем-то уж дыма без огня не бывает!
Шибанов помолчал. Опрокинул стопку, заел редькою.
Темная личность наконец высказался он.
А другие, двое, выходитсветлые? ухмыльнулся князь, указывая на свою чарку: давай, мол.
Э нет, брат, покачал головою Шибанов, тут темнота совсем другая Откуда он взялсяникому толком не ведомо. Якобы православный воевода, господарь по-тамошнему, откуда-то из унгрских земель; зватьВлад, прозыватьЦепеш; это всёс его слов, поди проверь У нас тут перекинулся из Влада во Владимира Владимир Владимирович Цепень, стало быть нынче, официально. В верха он взошел круто, можно сказатьвзлетел. Болтают, тут он понизил голос, будто на первых порах его продвигали Сильвестр с Адашевым, а он взамен устроил для них малокровие Ефросинье: та прежний-то Совет держала в ежовых рукавицах, не забалуешь.
Ага! прервал Серебряный. Ага повторил он. Смысл происшествия с кромешниками и скоморохами в трактире на Пятницкой начал, похоже, проясняться. Слушай, я тут слыхал похабель про это. И было там про какую-то трубочку. Это чего?
Есть у него трубочка железная, подтвердил Василий. Он ее на поясе носит, открыто. Чтоб помнили.
А зачем? не отставал князь.
Шибанов посмотрел на него странно.
Брезгует, наконец вымолвил он. Говорит, иные моются редко, оттого вкус не тот. Вот он, значит, трубочку ту в жилу и вструмляет.
И чего? Серебряный всё никак не мог понять.
И пьет, спокойно сказал Шибанов; опрокинул и захрустел редькой.
Серебряный опешил.
Нет, ты постой, погоди забормотал он. Я-то думал, они так, пугают Про Ефросинью сказывали, что ее ядом извели А оно вон как? Так он что, УПЫРЬ?
Упырь, вестимо, Шибанов кивнул, будто говоря самое обыкновенное. И не он один. Вона, за дверьюкто сидит-то, по-твоему? Неужто сам не ощутил?
Новость никак не укладывалась в голове князя. Что от кромешников прямо-таки за версту несло чем-то нечистым, он и сам чуял. Задумывался он и о каком-то скверном колдовстве. Но вот чтобы прям такэто было немного чересчур
Для начала князь плеснул себе водки и накатил, чисто чтоб привести мозги в порядок. Откашлялся, утер рот рукавом и, обретя под собою некую мысленную твердь«Не, может, просто пугают шутейно, а?», задал контрольный вопрос:
Так, постой. Но как же тогда этот Владимир Владимирович в церковь ходит? Или не ходит?
Отчего же, ходит и на службах стоит, пожав плечами, откликнулся Шибанов. В основном ночью, правда. И нельзя сказать, что «креста на нем нет»; вполне себе наличествуетзлатой, с красным каменьем. Андрей Михалыч с ним на ночных моленьях стаивал, и говоритне заметил отступлений. Я тебе больше скажу: он и на Крещенье в прорубь окунается! Ночью, при факелах
Ну, вот!
Чтовот?
Некоторое время они испытующе глядели друг на дружку, и тут Серебряный ощутил вдруг настоящий страхпробежавший ледяным ручейком меж лопаток.
Ладно, пробормотал он. А что, Пимен с Годуновым, стоя с тем рядышком на молебнах и выпивая в застольях, малокровия не боятся?
Насчет Пимена не ведаю. А вот Годуновэтот опасается, но не боится, скажем так. Его собственная СлужбаОсобая контрразведкабудет всяко покруче Ночного дозора.
Ага. Значит у вас тут три силы, и Серебряный не вполне трезвым движением загнул три пальца, от мизинца к среднему. Годуновские особисты, пименовские благочинники, ну и кромешники отдельно А вот послушай, вспомнил он (подальше, подальше от этих потусторонних кошмаров!..), я тут на рынке был, и такое видел и он пересказал случившееся давеча.
Шибанов, пока он рассказывал, еще пару раз угостился водочкой и даже не закусил.
Это всё дела уже привычные и неудивительные, сказал он наконец. После Очищения особисты пименовых благочинников от всего, что с серебром связано, отрешили и не подпускают на пушечный выстрел. А те ведь как раз на серебре и откормились, и как их от той кормушки отодвинулипустились во все тяжкие. Шакалят где придется. По непотребностям работают, по разжиганиюоттого «Роснепотребнадзор» называется. Могут и к бабе прицепиться, у которой из-под платка прядка выбилась: дескать, непотребство. Либо вот к нам с тобой, с этими словами он кивнул на недоеденные остатки скоромного пирога. Но с бабы или с нас много ль возьмешь? Так что они в последнее время приноровились места на рынке отжимать. Вот это ты и видел. Они так и к большим купцам приходят, торговые дела на себя переписывают. Ну тут уже другие обвинения надобны. Обычно в ереси винят. Знаешь, как они сами шуткуют: «Был бы человек, а ересь найдется» и «Если ты еще не еретик, это не твоя заслуга, а наша недоработка».
А те, в серых плащахэто кто? перебил его князь.
Ежели в серых, а не в черныхтак это Дневной Дозор, совсем особая статья. Тоже кромешники, но у них там своя иерархия, и дневные как бы пониже ночных будут. Ночные-то днем работать не любят. Они там через одного малокровные, их солнышко жжёт. Оттого-то у ихнего старшОго режим работы такой чудной: «Всю-то ночь горит окошко во Кремле, там Родной и Любимый всё о нас, грешных, думу думает!»явно передразнил кого-то Шибанов. Даже в лапту с присными со своими он играет по ночам, называется это у них«Ночная лига».
Вот так прямо жжёт? уточнил князь уже без особого удивления.
У них на солнечном свету кожа такими, понимаешь, серыми волдырями идет, подтвердил Василий. Сам видал Затем Дневной Дозор и придумали. Этих посылают днем работать и точки обходить. Ну, где белым торгуют. И прочим разным разжигающим.
Да что за «белый»-то?
Так чеснок же! удивился вопросу Шибанов. Причислен Церковью к веществам разжигающим-распаляющим, к блудодействам склоняющим, от постов-молитв отвлекающимну и через то запрещен к употреблению и продаже. Один из главных, можно сказать, кормильцев и поильцев Роснепотребнадзора.
То-то, помнится, от того благочинного патруля чесноком воняло так, что хоть святых выноси!
Ну а как еще?..
Серебряный хотел было поинтересоваться, что за дела могли быть у дневных кромешников с продавцом чеснока, но мысль его вернулась к куда более важному соображению.
Стой-постой А куда в итоге всё то серебро делось, что с народу тогда собрали? стал допытываться он.
Кто ж его знает, Шибанов пожал плечами. Народу говорят, что утопили все серебрушки в море-окияне; дальнейшие расспросы не поощряются. Людям почище рассказывают, что за то серебро куплены государи иноземные, чтобы они Русь не тревожили и супротив врагов ей пособляли. Насчет государей не скажу, не моего ума это дело, а ежели кого поменьшето дело возможное. Ну и еще всякие есть варианты. Говорят, в Англии можно снести деньги в меняльную лавку, через год зайтиа тебе их вернут с прибытком. Но этим всем Особая контрразведка заправляет, а в их дела нос лучше не соватьоторвут вместе с головой.
Ладно, не будем совать. Но вот забрали они то серебро, заплатив за него бумажками. А дальше-то с теми бумажками что будет?
Ну, они тут еще и новый указ готовят. Чтоб все подати, пени и прочее в том же роде принимать только бумажками новыми, медь же отнюдь не брать. А откуда взять бумажки те проклятые? Только у государевых людей обменять.
Тут-то до Серебряного и дошло:
Слушай, сказал он, а у кого та печатная машина стоит?
Говорю же, у немца годуновского, напомнил Шибанов.
Погоди-погоди Значит, у Годунова она. Так что ж, выходит, он может богатство печатать? Себе в карман?
Старый ветеран посмотрел на князя с уважением.
Быстр ты на ум, оценил он. Мне вот непонятно было, пока Андрей Михайлович не разобъяснил. Так оно и есть. Еще по одной?
Настала пора прощаться. И переходить к делуради которого он тут оказался.
Василий Дмитрич, как ты мыслишь: не найдется ль у Андрея Михалыча какой службы для меня? Хоть на первое время тут Вот, передай ему от меня напоминалочку: есть, мол, нынче на Москве такой Никита Серебряный, и с этими словами положил поперек стола свою саблю, на ножнах которой будто бы высочилась в тот миг каплями рубинов вся пролитая ею кровь.
Да вряд ли он запамятовал того Никиту и тот мост через Огре, хмыкнул Шибанов, разглядывая чудо-оружие. Такое не забывают Кесская?
Она самая. А насчет «вряд ли запамятовал»у людей, оказавшихся «на самом верху», память начинает порою работать очень избирательно Передай, Василий Дмитрич, очень тебя прошу. Невелик ведь труд, а?
Ладно, как скажешь, пожал плечами тот, труд-то и вправду невелик. Хотя и лишне это: мыслю, что если и есть у Андрей Михалыча какая службаона и так твоя.
«Дело сделано, уф-фф! ликовал он, двинувшись вместе с Шибановым из отвратного места, мимо провожающих их долгими взглядами восковых рож. На выход, на выход отсюда!»
Там, на выходе, их и взяли, тепленькими.
Группа захвата Особой контрразведки под командой лейтенанта Петровского сработала безупречно: об обнажить и речи быть не могло.
«Но как же так?? Я НЕ МОГ ОШИБИТЬСЯ, петушок был развернут куда надо!!»
Петровский тем временем внимательно осмотрел изъятую у Шибанова кесскую саблю и безошибочно взялся за массивный, затейливой формы, позлащенный наконечник ножен. Медленно, как в кошмарном сне, посыпалась крошка фиксирующей его застывшей индийской смолы. Отделившийся наконечник остался в руке контрразведчика, и на свет божий явилась таившийся в его полости толстостенная склянка с темно-синей жидкостью.
Ну вот и всё, государи мои! повторил тот, переводя взгляд с Шибанова на Серебряного и обратно.
Глава 10
Измененные состояния сознания
Пытают и мучат гонца палачи,
Друг к другу приходят на смену.
«Товарищей Курбского ты уличи,
Открой их собачью измену!»