И все же mademoiselle Филипов задумалась, склонила головку, липкий снег оседал у не на волосах, но ведь должны быть какие-то способы; я могу представить, что сразу бы сделал Никола: взял бы и записал, дословно записал бы все предсказание с указанием дня и часа; и когда потом пришлось бы его проверить, то уже не память, но доказательство на бумаге свидетельствовало бы о прошломвещь материальная, которую можно пощупать руками.
И почему вы не можете спланировать будущее по собственным намерениям, вот этого я никак не пойму. Ведь ни у кого оно не складывается точно так, как он его себе задумалтолько это вовсе не причина, чтобы жить только сегодняшним днем, нынешним моментом, ведь правда?
Вы хотите заставить меня принести героическую присягу: я выступлю против охранников, чиновников и мартыновцев, против лютов, что я разморожу отца и вывезу его из Сибири. Но как я могу давать слово за человека, которого не знаю?
То есть, за кого же?
За Бенедикта Герославского, которого нет!
Кристина отшатнулась.
Нет, вы еще больший чудак, чем рассказывала Елена!
Из белой мглы появилась туша пассажирского вагона. В окнах горел свет, ряд светлых прямоугольников определял границы метели. Я-оно стерло ледяные хлопья с усов и щетины.
Откуда же мне знать, найдется ли в будущем такой Бенедикт Герославский, которого охватит такое же отчаяние, как вчеракоторое помнится со вчерашнего дня, а?
Ах, вот почему вы этим черным током Николы стреляетесь? «Не живет, но, возможно, живет». Так? Не хочет, но, может, хочет. Боится, но, возможно, не боится! Кристина ткнула указательным пальцем, почувствовало даже сквозь шубу, она ткнула еще сильнее, потом ударила открытой ладонью из неуклюжего замаха, чуть не поскользнувшись при этом; схватило девушку за накидку, обняло ее за талию. В ответ она резко наступила на ногу.
Вуоой!
Вы меня за глупое дитя принимаете! А я все понимаю! Я знаю, что вы тогда сделали с Николой! Но почему же тогда вы не воскресили турка? «Несчастного господина Фессара»!
Я-оно откашлялось.
Вот Богом клянусь, об этом не подумал. Но с его разбитой головой в присутствии стольких свидетелей опять же, он был уже потерял много тьмечи Вы считаете, будто бы я этим как-то руководил, чтозапланировал то, что Никола оживет? Это был бросок монеты.
Кристина презрительно фыркнула.
Но ведь, когда речь пойдет о вашем отце, вы монету бросать не станете?
Еще от нее стыда наесться! Еще перед нею краснеть, пред ангелом стыда под лед проваливаться!
А что я сейчас делаю, заорало я-оно через метель, облако горячего дыхания взорвалось перед лицомбелый пар, черный пар, мороз. Что я сейчас делаю!? А!?
Mademoiselle Филипов, перепуганная, отступила, с открытым ртом и, инстинктивно широко, разложенными руками.
Кого бы вам хотелось! вопило я-оно, размахивая тростью. Чудатворца! Героя! Нету, нету, нету! Кха-кхаррр! Тяжелая шапка упала с головы, отпихнуло ее в снег, под колесо поезда. Кто-то стоял на ступеньках, со светом Люкса за спиной, силуэт в длинном пальто. Я-оно размахивало тростью во все стороны, в том числеи на него. Не стану я лгать! хрипло орало по-русски и по-польски. Никакой лжи! Только правда! Без меня! Корр. кхрр! В конце концов, я-оно поскользнулось и свалилось на землю, больно ударившись лопаткой о заледеневший сугроб.
Боже, какое облегчение, лежать вот так в снегу, не двигаясь, в теплой шубе, под небом успокаивающей белизны, когда чудесно прохладные снежинки падают прямиком между губ, тая уже в облаке темного дыханияпрямо из белизны над обращенными книзу лицами капитана Привеженского, тайного советника Дусина и Кристины Филипов.
Дорогая mademoiselle, с вами ничего не случилось?
Мы просто так громко беседовали.
Да я же видел. Пьяный?
Нет!
Он был в вагоне с машинами доктора Теслы, так что, пускай господин капитан ничему не удивляется; я помню, что вчера вечером вытворял покойный господин Фессар; хорошо, что этот теперь в тайгу от нас не сбежал
То есть, вы говорите, это так же, как с теми умалишенными, что американский доктор им ток через мозги пропускает, и они потом
А вот не знаю. Но сами видите, господин капитан.
Не растаявший снег падал на язык. На вкус он был словно самая чудесная родниковая вода.
Капитан Привеженский пнул под ребра (шуба погасила силу удара), сплюнул и ушел, скрип-скрип.
Кха-кха, смеялось я-оно про себя, лежа на льду, смеялось, поднимаясь, когда Дусин со смущенной девушкой тянули, смеялось, когда мрачный советник насаживал на башку заснеженную шапку и вел к ступеням и внутрь вагона.
А вам, мадемуазель, посоветовал он еще Кристине, не следует в Сибири выходить с непокрытой головой, даже если мороз самым легким кажется, так и жизни можно лишиться.
Та лишь немо кивнула.
Хихикало, когда Дусин тащил по коридору и запихивал в атделение.
Благодарю, Валентин, воскликнуло я-оно, шаря в кармане в поисках рублевки, только, Валентин, закройте за собой дверь.
На сей раз ему удалось ею треснуть громко.
Упало на кроватьв шубе, в шапке и в ботинкахи так и заснуло.
Светени танцевали на стенках купе, на затянутом белизной окне, когда поезд проезжал мимо стоящих рядом с путями массивов лютов, длук-длук-длук-ДЛУК; потом остались одни лишь светени под веками, те, что были негативом красных пятен. Теслектрический ток щекотал жилки и разтьмечивал сны.
О температуре, при которой замерзает правда
Прокурор Разбесов нахмурил свои кустистые брови, отложил нож и вилку, вынул из внутреннего кармана очечки в проволочной оправе, тщательно протер стекла, затем насадил на кривой нос. Насадив, отклонился на стуле, не в области плеч и шеи, но всем позвоночником, и только лишь потом глянул над столом с посудой, над бульоном с вермишелью, фаршированной уткой, pommes soufflées, холодным салатом и горячим соусом.
Гаспадин Герославский, заявил он, забираю свои слова обратно; я и не заметил, а ведь вы уже лютовчик.
Ллюжия, закончило глотать я-оно, иллюзия
А ну-ка, протяните руку к свече!
Он схватил под самый манжет и подтянул ладонь к огню. Повернуло ее боком, чтобы не занялись бинты на пальцах. Пламя лизнуло кожу и на самое краткое мгновениеразве что глазом мигнуть, только Разбесов не мигалоно замерцало черным, превращаясь в собственный негатив, то есть, пожирающее свет пламя тьвечки.
Петр Леонтинович отпустил.
Вы здесь жили?
Что?
В Сибири. В Краю Лютов.
С чего бы?
Видел я такие помрачения света, не спеша, говорил прокурор, у бывших холадников, у каторжников из Сибирхожето, у брадяг с берегов Тунгуски.
Знаю, господин Поченгло вспоминал. Только я Можете спросить у доктора Теслы, это проходящее.
Разбесов спрятал очки.
Вам не нужно передо мной объясняться, я же вас не допрашиваю.
Мне бы не хотелось, чтобы вы меня принимали за лжеца.
Разбесов покачал головой.
Итак, вы едете к отцу.
Я-оно копалось вилкой в салате.
Это тоже неправда. Министерство Зимы мне заплатило, потому и поехал. Но теперь Сам уже не знаю.
Петр Леонтинович слегка усмехнулся.
Отцы и дети, чисто русское дело.
Ммм?
Прокурор оттер губы салфеткой.
Вот, Зейцов, указал он взглядом на бывшего каторжника, который, как обычно, обедал в одиночестве, в углу, за отдельно поставленным столиком. Как он рассказывал? Едет от родного отца к отцу духовному, за деньги первого спасать другого, а самблудный сын. Разве не такова его история? Какой иной народ на Земле находит тождество человека в имени собственного отца? Венедикт Филиппович. Только люди Книгииудеи, магометане. Ибо это святое дело. В каждом земном отцовстве отражается связь Бога Отца с Сыном Человеческим, Бога с людьми. То есть, отцано почему не матери, из тела которой рождается новое тело? Вы читали Братьев Карамазовых? Что это, рассказ о сыновьях или, скорее, об отцах?
Зернышко приправы вошло в дыру от выбитого зуба, я-оно копалось зубочисткой.
Хмм, а ведь вы правы: на самом-то деле я и не знаю, зачем сел в этот поезд, и не знаю, что сделаю, когда с него сойду. Все это дым и иллюзии Лета. То, что я являюсь его сыном на самом деле, мне об этом напомнили только сейчас. До этого собственно, у меня не было отца. Нет, не так: отец у меня был, но среди его основных признаков, наряду с добродетелями и положительными чертами характера, была и эта вот особенность: несуществование. И вот как разтолько представьте их мысленно рядом с друг другом: существующего и не существующего. По чему различишь? Никак не различишь. Понимаете? Вагон-ресторан подскочил, укололо себя зубочисткой в десну. Черт. Простите.
Не буду делать виду, будто бы понимаю вас в этом. Прокурор коснулся пальцем кончика носа, это был жест, выполненный вместо другого жеста, не выполненного. Только никак не могу я устоять перед этой ассоциацией. Еще до того, как меня перевели в артиллерию, в качестве младшего офицера я служил на Кавказе, сразу же после восстания Али-бека-хаджи, во времена самых рьяных абреков. Там никогда не прекращаются войны местных горцев, они дерутся между собой и воюют с Империей. Есть что-то такое в культуре этих диких народовнекая общая черта, которая обнаруживается под самыми различными большими или меньшими их чудачествами, теми вещами, которые у нас никак не могут уложиться в голове Так вот, это народы, мужчины которых в каждом поколении отправляются на войну, и в большинстве своемоттуда не возвращаются. Кто воспитывает сыновей? Матери, а так же идеалы отцов, это значитне существующие отцы. Но, обратите внимание, молодой человек, эти же сыновья сами потом идут погибать за проигранное дело, снова оставляя уже собственных сыновей; теперь уже онине существующие отцы. Et setera, до тех пор, пока само не существование не становится идеалом, то есть: воспитание отсутствием, что вовсе не то же самое, что отсутствие воспитания или воспитание женщиной без мужчины.
То естьто есть, вы хотите сказать, что это некий вид исторической необходимости, что, будучи ребенком не существующего отца
Нет!
А теперь говорят: Сын Мороза, le Fils du Gel. Должен ли я на это согласиться? Ведь это же слишком легко, словно напялить театральный костюм.
Вы меня спрашиваете? Разбесов отвел взгляд. Я же говорил: за вас я не отвечу.
Вы знаете, но ведь именно потому, что вы что вы Переломило зубочистку, резко отодвинуло тарелку, даже посуда зазвенела. Потому-то я вообще могу вас спрашиватьвы понимаете? Вы, возможно, ближе всего к пониманию, из всех людей. Склонилось к нему над столом. Разбесов все еще не глядел, убегал взглядом в сторону, за окно, на снежный пейзаж. Послушайтене то говорю, что говорю, но, может, вы услышите, может, поймететак что, слушайте: я не существую.
Прокурор откашлялся.
Из-за того, что перешло на вас от отца? Или это, a propos Достоевского? Что если нет Богаа здесь: если нет человека
Нет! Это не в переносном смысле. Вы можете заглянуть за пределы простого языкового парадокса? Не существую.
Прокурор приложил руку к оконному стеклу, протер запотевшую плоскость.
Кто знает, может, вы и правы, разве это не кратчайший путь
Путь? К чему?
Вначале отбросить все, в одинаковой степении правду, и ложь, и только потом
Нет, нет, нет! Качало головой. Но Он, наконец, глянул над огоньком декоративной свечки. Я-оно опустило глаза. Свернуло салфетку, поднялось. Благодарю. Неуклюже поклонилось и, как можно скорее, вышло из вагона-ресторана. Разбесов не звал от столика; впрочем, все равно даже и не оглянулось бы.
В купе застало постель застеленной и ковер, очищенный от стеклянного мусора. Проверило: бар тоже был заполнен. Не забыть про пару рублей для Сергея. Налило себе коньяку. Пополуденная серость обещала преждевременный закат; вот только эта вездесущая белизна обманывала глаза. Глянуло через стакан и сквозь жидкость на внутреннюю часть ладони. То ли светени так складываются в хиромантических линиях жизни и фортуны, то ли это ледовые рефлексы расщепляются на розетках хрустального стакана? А самое паршивое: эта ладонь трясется.
Включило электрическое освещение. Спать не хотелось, наспалось уже достаточно. Вынуло из секретера папку, перелистало бумаги. Рука задержалась на письме пэпээсовцев. ВЕСНА НАРОДОВ ТАК. ОТТЕПЕЛЬ ДО ДНЕПРА. ПЕТЕРБУРГ МОСКВА КИЕВ КРЫМ НЕТ. ЯПОНИЯ ДА. ПРИБУДЕТ КУРЬЕР. БУДЬ ЗДОРОВ. Если это не было предсказанием будущего, то чем, собственно? А это второепредсказание, которого я-оно не расшифровалои бесконечное число параллельных предсказаний, которых не помнилодля которых в настоящем не хватало столь же сильных оснований Бросок монетой, конечно же, что бросок монетой. Сойдет на перрон в Иркутске, и
Глянуло в зеркало. Граф Гиеро-Саксонский, Невероятная Фелитка Каучукэто легко, нет ничего более легкого, выяснится само, без усилий, а иногда дажевопреки всяким усилиям. Но сделать нечто противоположное: отнять ложь, срезать ее с себя одну за другой, словно пленки лука Что останется? Если не считать слез в глазах.
Дернуло за львиный хвост, потянуло на себя окно, мороз ворвался вовнутрь атделения, длук-длук-длук-ДЛУК, мороз, грохот и пронзительный ветер, напитанный снегомпротерло глаза, сбило липкие хлопья с веки увидело вдалеке, над заледеневшим лесом, стройное соплицово, наклонившийся, вопреки притяжению, сталагмит-монументуже, это уже здесь, это уже сейчас, Край Лютов, ну да, сердце Зимыстискивая зубы, сорвало с пальца перстень с гербом Кораб и изо всех сил метнуло его из окна. Тот пролетел добрые двадцать аршин от путей, в глубокие сугробы.
Закрыв окно, выкашливало стужу. Помог коньяк. Вернувшись к зеркалу, взлохматило волосы, уже взлохмаченные ветром. Подумав, зачесало их на лоб и в стороны, так и сяк, и еще по-другомутолько это ничего не меняло. Поковыляло в служебное купе.
Есть у вас тут какой-нибудь мальчик, умеющий обходиться с бритвой?
Сергей поднял голову над журналом.
Бритвой?
Сунуло ему банкноту.
А, гаспадин побриться желает!
Когда остановка? Пускай постучит и ждет под ванной.
Через четверть часика, в Куйтуне.
Стюард-цирюльник появился вовремя, за минуту до начала торможения. К счастью, у него имелись и ножницы. Уселось на краю ванны, забросило на плечи полотенце. Поезд остановился с протяжным визгом, стюард вопросительно глянул.
Режь.
Какой фасонщик Ваше благородие себе желает?
Под нуль. Только быстро. А потом пройдешься бритвой, под глянец.
А как Ваше благородие пожелает. И бороду?
Бороду не надо.
Тот обернулся быстро, скользя по черепу хорошо наточенным лезвием, один только раз порезав кожу. При случае проявились две приличных размеров шишки и обширные синяки, уже созревшие, растянувшиеся в вишнево-фиолетовых пятнаходин спереди, спускающийся от уха к правому виску. Выглядело это совершенно ужасно.
Ваше благородие довольны?
Невысказанно. Вагоном дернуло. Схватилось за умывальник; Экспресс отправляется дальше. Стараются нагнать задержку. Сунуло в карман «мальчика» трешку. Когда у нас следующая длительная стоянка?
Через час, Ваше благородие. Сорок пять минут в Зиме.
Это где? Мы уже давно в Зиме.
Город такой, Зима; Старая Зима, сразу же, где река Зима впадает в Оку. То есть, там, где впадала.
У себя в купе чокнулось с зеркалом остатками коньяка. Галстук! Нужно избавиться от всех этих пижонских галстуков, английских узлов и блестящих заколок. Что еще? Трость? Трость, к сожалению, просто необходима. Шуба? В Иркутске обменяется на какой-нибудь дешевый тулуп, впрочем, пальто на соболях тоже нужно будет сплавить. Пощупало по карманам, рука почувствовала выпуклость над ремнем. Что с Гроссмейстером? Отдать Тесле?
Теперь появляется финансовый вопрос. Вынуло деньги из бумажника и тонкий сверток со дна чемодана. Даже с выигрышем в зимуху в сумме этого было мало, чтобы сразу отдать Министерству Зимы. А ведь если так пойти да бросить им на стол их сребреники, уже ни за какие коврижки они не допустят Сына приблизиться к Отцу Морозу, не вспоминая уже о свободе, необходимой для какой-либо попытки его разморожения и вывоза из Сибири. То есть, ложьтак или иначе, придется лгать.