К которым вы получаете доступ при помощи торговли, не так ли?
В общем и целом, да. Мы торгуем с местными жителями. Процесс довольно медленный, но мы ведь археологи. Этот метод оказался эффективнее, чем все предыдущие.
Слабовато. Ваш клан только подтверждает свою репутацию,замечаю я.
Мы найдем способ борьбы с диким кодом. Если План выделит нам больше ресурсов
вы найдете очередную возможность их потратить. Наш разговор уже дал мне достаточно оснований обсудить эту проблему с Праймом. Но вы могли бы помочь мне в одном деле. Насколько я понимаю, у вас имеются подробные записи о нашем славном прошлом.
Согласно нашей интерпретации Цели, мы обязаны дать жизнь всем, кто существовал на Земле до возникновения федоровизма. А это требует детального изучения материалов и исторических записей, равно как и археологических усилий в области поиска разумов.
Меня не волнует ваша интерпретация Цели. Мне нужен доступ к вирам предков. Полный доступ.
Вы, безусловно, понимаете, что в предоставлении подобных ресурсов я должна придерживаться Плана. В противном случае к чему это приведет?
Ваша педантичность достойна восхищения. Но это неразумно.
Я одариваю ее улыбкой Сумангуру, более похожей на тигриный оскал.
Что вы хотите этим сказать?
Научные изыскания могут отвлечь вас от важных событий. Пеллегрини и василевы. Возникло серьезное напряжение. Настолько серьезное, что мы не можем не обратить на это внимания.
Сянь-ку нервно опускает ложку на блюдечкораздается громкий звон. Вполне вероятно, что в поисках самообладания она уже прочесывает свои Каталоги.
В Эксперименте, который я курирую, обнаружены некоторые несоответствия.
В нашей системе прошло уже несколько столетий,протестует она.
Преступления против Цели не имеют срока давности.
Я понимаю. Возможно, я смогу обеспечить временный доступ.
Вот и хорошо.Я пробую торт. Он восхитителен, но я заставляю себя нахмуриться.Жаль было бы скормить столь совершенное создание Драконам.
Вир предков в Ковше, здесь сянь-ку Соборности создают историю. Это гигантская мозаика, где фрагменты прошлого склеены между собой при помощи имитации. Сянь-ку наблюдают и измеряют, отыскивают воспоминания гоголов, купленных в Сирре или украденных в Ублиетте, и просматривают множество имитаций, чтобы отобрать сюжеты, соответствующие наблюдениям. Усредненные варианты иллюстрируются, сортируются и шлифуются, пока не начинают отвечать представлениям сянь-ку об определенном отрезке истории.
В первый момент картина кажется ошеломляющей. Я стал бесплотным духом в четырехмерном мире. Божественная проницательность и новая возможность перемещаться во времени взад и вперед. Ненавистно лишь состояние бестелесностимне необходимо дотрагиваться до вещей, но воплощения здесь нет, только холодок от зрительных процессов в мозгах гоголов. Сянь-ку мошенничают, где только могут: несмотря на мои обвинения, физические эквиваленты не могут похвастаться не только атомной, но даже молекулярной точностью.
Что могут думать здешние гоголы о своем существовании? Целые миры рождаются и умирают и переписываются заново только ради того, чтобы соответствовать вновь открытым фактам из истории. И только те, кто существовал в действительности, получают право на жизнь. Все остальныепросто наброски, стираемые за ненадобностью. Бедняги.
Не желая привлекать к себе внимание, я удаляюсь в мрачный уголок Британии седьмого векаистоптанная грязная поляна, затуманенная дождем,и только там выпускаю Жозефину. С ловкостью настоящего Основателя она обретает физическую форму в виде лица из дождевых капель.
Ну вот, Жан,говорит она.Теперь тебе известен план. В конце концов я выдала его тебе, хотя порой мне нравится, когда ты доводишь меня до бешенства. Теперь вопрос в том, хватит ли тебе на этот раз смелости, чтобы его воплотить.
Но ты никогда не называла мне причину. Почему Чен так сильно хочет заполучить своего древнего гогола?
Жозефина улыбается.
Разве все мы не стремимся вернуться в детство?
Я неплохо чувствую себя и во взрослом состоянии. Объясни.
Женщина-дождь смеется.
Чтобы стать взрослым, тебе потребуется еще несколько столетий.
Затем она рассказывает, что увидела в вире Матчека Чена, на пляже.
Вот оно что. Невинность,говорю я, когда она заканчивает рассказ.
Именно это тебе и придется выкрасть. И не так, как ты обычно это делаешь,добавляет она.
Я невольно сглатываю. В голове крутится мысль: это ведь Матчек Чен, величайший и ужаснейший повелитель Системы, и я не могу сделать ничего, что бы он не делал уже тысячи раз.
Но я хочу получить свободу.
Будем болтать или займемся похищением?спрашиваю я.
Она дарит мне влажный поцелуй в щеку. А затем исчезает в пелене дождя, как Чеширский кот, для того, чтобы отвлечь сянь-ку и завладеть системами Ковша.
Я смотрю на свое отражение в лужице под ногами. Оно тоже смотрит на меня, и в его взгляде читается обвинение. Бездна. Монстры. И тому подобное.
Но я вор, а не философ. К тому же уже поздно рассуждать об этом. Я должен отыскать Матчека Чена. С чего же начать? Единственное, что я помню, это огнеглотатель в Париже.
Чен пришел на берег Сены посмотреть на огнеглотателя, а Жан ле Фламбер пришел, чтобы посмотреть на него.
Уже вечер, в воздухе осенняя прохлада. Нотр-Дам маячит на противоположном берегу реки огромным каменным пауком, а за ним в небе блестят серебряные шпили Ситэ Нувель. Огнеглотательстарый бразилец с обнаженным торсом, на котором проступают рельефные мускулы. На его смуглой коже играют отблески десятка факелов, закрепленных на вращающемся колесе. Он берет один из них, выгибает шею и медленно опускает факел в рот. С его губ срывается гигантский язык пламени, словно из домны, а щеки и шея краснеют, отчего старик становится похожим на фонарь из тыквы.
Чен зачарованно смотрит, как светящиеся оранжево-красные языки лижут воздух. Взгляд напряженный, рано поседевшие волосы развеваются на ветру. Отец федоровизма в юности.
На другом краю толпы стоит и наблюдает за ним молодой Жан. Он здесь по поручению Жозефины Пеллегрини. Я овладеваю его сознанием. Это простой гогол, всего лишь часть толпы, но, следуя его движениям, я кое-что вспоминаю.
Огнеглотатель заканчивает выступление, и я подхожу к юноше.
Вам нравится цирк, месье Чен?спрашиваю я.
Он резко оборачивается.
Огнеглотателиэто не просто клоуны,отвечает он.
Я слегка кланяюсь.
Лично я считаю себя скорее магом. Но могу вас рассмешить.
Он презрительно усмехается.
Сомневаюсь.
Я представляю человека, заинтересованного в вашей деятельности. Богатого человека. У него к вам имеется предложение.
Это не смешно.
Он поворачивается, чтобы уйти.
Мне известно, что именно вы ответственны за происшедшее в Сверкающих Вратах Рая,говорю я.И это тоже было не смешно.
В его взгляде такой холод, что даже сквозь столетия я чувствую, как у меня внутри все застывает. Я торопливо машу рукой.
Не беспокойтесь, я не собираюсь вас выдавать. Это противоречит профессиональной этике. Выслушайте меня. Позвольте, по крайней мере, угостить вас выпивкой.
Я не пью,заявляет он.
Вы можете посмотреть, как пью я. Я знаю одно подходящее местечко.
Я веду его в бар под названием «Caveau» неподалеку от Пале-Роялядо него всего пара шагов по узкой улочке с пустыми окнами. Мы спускаемся на несколько ступеней вниз в полуподвальное помещение, и я заказываю мохито у бритоголового бармена из Сан-Франциско. Чен напряженно смотрит на меня, и я испытываю некоторое уважение, видя, как он мысленно пытается нащупать сеть моих агентов, расставленную вокруг него.
Мой наниматель интересуется, почему вы этим занимаетесь?начинаю я.
Он слегка улыбается.
Просто потому, что мне не нравится, как устроен этот мир. Разве в это так уж трудно поверить?
Насколько я понимаю, Рай вам тоже не нравится.
Федоровисты освобождали разумы из черных ящиков загрузочных лагерей, координировали атаки сфабрикованных дронов, дистанционно управляемых активистами по всему миру. Плохо лишь то, что выпущенные на волю разумы овладели инфраструктурой Шэньчжэня и разрушили ее. Живые компьютерные вирусы, обезумевшие от боли, способные проникнуть в любую автоматизированную систему и бесконтрольно копировать самих себя.
Рай был только началом,произносит Чен.Федоров это предвидел. Следующая революция будет направлена против смерти. Я плохо отношусь к смерти. Думаю, хотя бы в этом наши мнения совпадают, месье ле Фламбер.
У меня приподнимаются брови. Похоже, он информирован лучше, чем я думал. Кроме того, бесчисленное множество освобожденных рабов, вставших на его сторону, создают значительное преимущество.
Полиция доставляет мне достаточно хлопот, так что о смерти подумать некогда. Идеология меня не интересует. То, что я делаю, всего лишь игра.
Но для меня это не игра.
Что же это? Что могло его так сильно изменить? Что сделало таким, каким он стал? Жемчуга Марты Уэйн? Дядя Бен? Что бы это ни было, здесь я этого не найду.
Хотелось бы посмотреть на его оборудование, на примитивный загрузочный шлем, синхронизирующий в единое целое все его версии. Но эта информация безвозвратно утрачена во время Коллапса.
Давай же, молодой Жан, ты способен на большее.
Мой наниматель понимает это. И она предлагает свою помощь. Оборудование. Деньги. У вас будет все, что требуется.
И какова цена?
Я улыбаюсь.
Бессмертие, конечно.
Я покидаю свою прежнюю сущность и Чена за выпивкой и обсуждением будущего мира. К сожалению, этот разговор ни к чему не приведет. В прошлом должно быть что-то еще, что-то, убедившее меня в присутствии на Земле потерянного гогола Матчека Чена. Я конструирую вспомогательного гогола и прошу бармена смешать мне «Отвертку». Воплощение и выпивкаэто прекрасно, но ответов я пока так и не получил.
Кто-то дергает меня за рукав. На меня смотрит усмехающийся монстрдеревянная маска, разрисованная выцветшими красками. Но она производит не слишком устрашающее впечатление, поскольку надета на маленькую босоногую девочку в грязном платье с пятнами сажи.
Я удивленно моргаю.
Что?..
Ш-ш-ш,прерывает она меня, прикладывая пальчик к деревянному рту.
Я выскальзываю из временного гогола и возвращаюсь в четырехмерное пространство. Как ни странно, но она тоже здесь. В четырех измерениях она превращается в бесконечную череду зеркальных отражений, извилистую, словно змея. Девочка манит меня за собой.
Я помогу тебе,обещает она,если расскажешь мне историю.
Кто ты?
Сестра. Мать. Богиня. Принцесса. Королева. Расскажи историю, и я покажу тебе то, что ты ищешь.
Какую еще историю?
Правдивую.
На Марсе я оставил след из воспоминанийнечто, пробудившееся к жизни с моим возвращением. Возможно, здесь что-то подобное. В таком случае лучше подыграть.
Янтарные глаза девочки, исполненные любопытства, блестят в прорезях маски.
Это довольно долгая история,говорю я.Но я думаю, что время у нас есть.
Я заказываю еще порцию выпивки и начинаю рассказ.
«Как всегда перед тем, как воинствующий разум и я начнем перестрелку, я пытаюсь завязать разговор»
Спасибо,благодарит девочка, когда история заканчивается.
Ее голос доносится едва слышным шепотом, завыванием ветра в трубе. Потом мир меняется, и я остаюсь наедине с тремя призраками.
Смуглый мужчина в костюме и с аккуратной бородкой сидит за столом и смотрит на молодую пару. Симпатичный молодой мужчина с копной светлых волос, в джинсах и футболке, и миниатюрная азиатка, которой очень трудно сидеть спокойно. Она все время трогает спутника за руку.
Человек за столом улыбается им. Это дон Луис Перенна, торговый представитель и директор корпорации «Аль-Джанна». Серийный предприниматель, предлагающий очередную модель бизнес-класса для супербогатых клиентов. Полагаю, до встречи с Жозефиной я и сам этим занимался.
Он понимающе кивает.
У меня тоже есть дети,сообщает он.Мальчик и девочка. И они уже участвуют в программе. Не могу выразить, насколько успокаивает меня это обстоятельство. Вечный кошмар родителей. Говорят, что после появления ребенка каждая ночь родителей наполняется страхами. Мы поможем вам справиться со страхом, отвести когти смерти.
Я все еще не уверен,отвечает мужчина, Боян Чен, отец Матчека.Философские аспекты
Да, конечно, я вас понимаю,соглашается Перенна.Есть философиялюбовь к мудрости, и есть просто любовь. В «Аль-Джанна» мы заинтересованы в последней.
Мы уже все обсудили,решительно произносит женщина.
Она крепче сжимает руку Бояна. Благодаря отличным сенсорам в кабинете я могу видеть, как протекает процесс принятия решения в их мозгах. Перенна их зацепил.
Ладно,говорит молодой мужчина.Давайте посмотрим.
На экранах возникают сооружения, похожие на подземные бункеры.
Энергоснабжение из термальных и ядерных источников. Уникальные дублирующие системы. Секретное местоположение.
Проклятье. Придется подробнее изучить архивы «Аль-Джанна».
Мы гарантируем полную безопасность. Убежище выдержит даже прямое попадание астероида. Тактовая частота внутри изначально будет замедленной, с периодической синхронизацией
Я был прав. Где-то на Земле действительно похоронен никому не известный гогол Матчека Чена. Вот и ключ к решению. Дело за похитителями тел. Я составляю закодированное послание для Миели и запускаю его в сеть мыслевихрей Соборности.
Вир замирает.
Какое интересное открытие!восклицает сянь-ку Уравнений Пятой Степени.Удивительно! Какое необычайное достижение для представителя вашего копиклана.
Что вам нужно?рычу я голосом Сумангуру.
Я просто хотела убедиться, что вы отыскали то, что вам необходимо. Я и предположить не могла, что вы обнаружите такое. Как вам это удалось? Это же новый фрагмент истории ченов.
Я посоветовал бы вам не вмешиваться,говорю я.
Эта ведьма выводит меня из себя.
Она вежливо кивает.
У меня и в мыслях этого не было. Однако я хотела бы попросить вас об услуге.
Понятно: начинается болтовня. Проблема централизованного планирования заключается в том, что рано или поздно синхронизация нарушается, и для выполнения задач всегда существуют альтернативные способы. Я должен был это знать. Сянь-ку настолько далеки от времени губерний, что довольно легкомысленно относятся к Плану.
В физическом сегменте Сирра возникли небольшие проблемы, и мы были бы рады вашей помощи
Глава девятнадцатаяТАВАДДУД ВО ДВОРЦЕ СКАЗАНИЙ
Я карабкаюсь вниз по Осколку Гомелеца, словно паук, а за спиной простирается пустыня дикого кода. Ночью она похожа на оживленный город: светящиеся линии мелькают так быстро, что глаз не успевает за ними уследить. Поэтому я фокусирую взгляд на Таваддуд, ползущей по стене несколькими метрами выше меня,стройной фигурке в черном костюме, защищенном Печатями. Девушка ловко передвигается, перебирая руками. Живя в вертикальном городе, можно многому научиться.
Мне нравится на нее смотреть. И это единственный приятный момент в сложившейся ситуации. Во всем остальном хуже и быть не может. Со стороны пустыни Осколок представляет собой гладкую отвесную поверхность, лишь изредка пересекаемую случайной трещиной в древней интеллектуальной материи. Я с трудом цепляюсь за нее крошечными шипами на ладонях и подошвах босых ног, прижимаюсь, словно к любовнице, и стараюсь не думать о сотнях метров, отделяющих нас от земли.
В теории все не так уж сложно: спуститься по наружной стене, куда не любят заглядывать Кающиеся Кассара Гомелеца, и защититься от дикого кода с помощью снаряжения муталибунов. В действительности это намного труднее. Несмотря на плотную ткань, перед глазами то и дело вспыхивают искры, свидетельствующие о попытках дикого кода проникнуть в мой мозг.
Надо было украсть этот чертов ковер,бормочу я уже в четвертый раз.
Но Таваддуд и слышать об этом не хотела: нас бы немедленно заметили.
Вместо этого она раздобыла у женщины-паука из Бану Сасан какое-то снадобье и заставила меня выпить горькую, тягучую жидкость зеленоватого цвета. Не знаю, какие наниты проклятое зелье внедрило в мое тело, но это подействовало. Хотя я и не овладел в полной мере технологией Сирра, если это можно так назвать: конструированием геометрических и словесных форм, которые создают ментальные структуры, активирующие древние команды, скрытые в атареместном спаймскейпе. По сути, это воспроизведение сопряжения мозгкомпьютер в древней нанотехнологии. И еще есть Тайные Имена, которые, как мне кажется, затрагивают более глубокие слои и воздействуют на дикий код.