Впервые слышу о подобном.
Еще бы, парень! Кто же в здравом уме захочет распространять такой компромат? Тем более, что наиболее влиятельные участники тех событий до сих пор живут и здравствуют. Об этом в учебниках не напишут Вернее, нет уж тех учебников. Честные Бунты и Великое Успокоениебудто и не было ничего.
Хотите сказать
Да не хочу, а так прямо и говорю: вымарано, вычищено! Историю пишут победители, Майк. Вот они ее и переписали. Так, как самим выгодно.
Брунель расхохотался стариковским кашляющим смехом, напоминающим воронье карканье. Я в услышанном ничего смешного не увидел.
Знаешь, что самое забавное, Майк? отдышавшись, продолжил дед, Они же сами себе создали ад. Причем здесь, на земле. Вечный страх смерти, патологическая боязнь несчастных случаев. Представляешь? Если жизнь не ограничена по времени? И умереть ты можешь только насильственной смертью или в катастрофе?
На минуту замолчав, старик наполнил стакан из графина и напился. Струйка воды нечаянно стекла по подбородку, словно слюна у припадочного.
А выгорание? Не слыхал о таком? Брунель опять пошел в наступление, Говорят, к двумстам годам до десяти процентов долгоживущих кукухой повреждаются. В той или иной степени. Не по медицинским показаниям, нетс этим, как раз, все в порядке. Просто от скуки. От того, что надоедает видеть одно и то же год за годом. Постоянный эмоциональный и сенсорный голод. Как результатапатия, депрессия, моральное разложение и угасание.
Не верю, покачал головой.
Ты молодой, тебе не понять, хихикнул дед, А между тем, к тремстам доля свихнувшихся доходит до двадцати пяти процентов. Многовато, не находишь? А что дальше? Пес его знает! Более поздней статистики, сам понимаешь, не много.
И конечно власти скрывают, я вложил во фразу весь имеющийся сарказм.
Само собой, старик и глазом не моргнул, Они-то же не дураки!
Ну-ну
Ба! Фома неверующий! Брунель в сердцах хлопнул себя по худым ляжкам, Да за примерами и ходить далеко не нужно. Не подскажешь, где наш великий Альберт Эйнштейн, спасением которого так гордятся пропагандисты?
В Австрии, вероятно?
Ага! Только вот последние полста лет его держат на жестких антидепрессантах. А на публику выпускают, только вколов дозу веселящего алкалоида. Как тебе такой «гений»?
Трудно сказать. Я не слежу за наукой.
Зря, Майк. Очень зря, насупился старец, Иначе понимал бы, что весь хваленый распиаренный «прогресс» как раз-таки с появлением долгоживущих и остановился!
Как это?
А вот сам подумай. Раньше ведь как было: старики уходят, молодежь привносит что-то новое. Каждое поколение делает свой вклад. А теперь? Прослойка «гениев» живет вечно, не давая дорогу никаким открытиям. Да и зачем? К чему изменения, если и так все хорошо? Знаешь, почему в густом старом лесу молодым деревцам не выжить? Не хватает солнца и воздуха. Выиграть борьбу за ресурсы нет никаких шансов.
Преувеличение
Ой ли? Ну, назови мне хоть одного современного гения. Ученого с мировым именем. Да такого, чтобы только первую жизнь проживал, без омоложения. Никак?
Я же говорю, не слежу за наукой.
Ну а какое-нибудь изобретение? Что-нибудь принципиально новое, монументальное? Можешь вспомнить хоть какое-то проявление «прогресса»?
Вопрос заставил всерьез задуматься. Умел этот Брунель поставить в тупик. Тем более, что спорщик из меня не слишком умелый.
Ядерная энергия? сделал неуверенную попытку.
Ха! Да эй уже сто лет в обед! дед пренебрежительно махнул рукой, Вернее, почти две сотни. И занималась то вся та же старая гвардия: Эйнштейн, Бор, Фейнман. Никого из новичков.
Тем не менее
Чушь! Полнейшая! безжалостно отрезал Брунель, Ну придумало человечество ядерный реактор. Нумодернизировало. Штампуем поезда с ядерной установкой, дирижабли Что дальше? Мирный атом в каждый дом?
Почему нет?
Да потому что это не прогресс, Майк! Вернеегоризонтальный прогресс. Мычеловечествотопчемся на одной плоскости! Бесконечно расширяем и тиражируем то, что и так давно известно. Но нужно понимать, что это дорога в никуда. Тысчонку-другую еще побарахтаемся И все. Мыльный пузырь лопнет. С предсказуемыми последствиями.
Глубоко вздохнув, я постарался собрать мысли в кулак. Напор и словоохотливость собеседника ошеломляли. И подавляли.
Все это недоказуемо, выдал свой вердикт, Хоть и звучит весьма складно.
Брунель прижег злобным взглядом. Как это, мол, такнедоказуемо? Разве можно емуБрунелюне доверять на слово?
Допустим, мрачно проскрипел старик, Отбросим научные изыскания, в которых ты, прямо скажем, не силен Есть и другая сторона проблемы. Этическая. Насколько допустимо забирать жизнь одного человека ради продолжения жизни другого?
Пожал плечами. Как по мневопрос риторический. Человечество давно сделало выбор. И ни мое, ни чье другое мнение ничего не изменит.
В развлекательных книжонках есть такие твари«вампиры», Брунель показательно скривился.
Знаю.
Вампиры должны убивать. Пить кровь своих жертв, чтобы жить.
Я в курсе.
Так вот, долгоживущиеничем не лучше! Даже хуже. Вампиры, хотя бы боятся солнечного света и серебра. А нашиничего! Внешнете же люди. Только с гнильцой внутри.
На этот раз рассмеяться пришлось мне. Еще бы! Кто бы мог подумать: меняизвестного ненавистника лонгеровубеждают в их звериной натуре!
Не нужно душещипательных сравнений, скривил губы в ехидной гримасе, Я и сам достаточно повидал
Достаточно? Брунель мрачно насупился, А ты хоть раз видел, что случается с донором после процедуры?
Я вздрогнул. Не то чтобы никогда об этом не задумывался. Просто сама мысль была противной. Скользкой, склизкой, табуированной. О таком стараешься лишний раз не то что не упоминать, но даже внимание не заострять. Словно это нечто постыдное
Молчишь? Я тебе расскажу, голос собеседника стал невероятно зычным, пронизывающим, Когда имплементация завершается, и счастливый долгоживущий отправляется восвояси, искрясь энергией и эмоциями, как новогодняя елка, по другую сторону прибора остается Жалкий эрзац человека. До крайности изнеможденное, изъеденное тленом и язвами тело. Наполовину истлевшее, наполовину сгнившее. Нелицеприятное, тошнотворное зрелище. И оноэто телоиногда, очень редко, может еще быть живым, постепенно Брунель опустился до зловещего шепота, Знаешь, что делают в таком случае?
Я не знал. И гадать совершенно не хотелось.
А ничего, мстительно закончил старик, Просто оставляют полежать минут пять. Дольше никто не выдерживает. Бедолага умирает от невероятного истощения и слабости. Останки просто сгребают в урну. Как кухонные отходы. И все. Процедура завершена.
Нежданно нагадано в горле возник ком. Пришлось сделать пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Богатая фантазия нарисовала слишком живую картину описанных дедком событий.
Я слышал про твоего отца, Майк, мягко проговорил Брунель, Соболезную.
А вот это уже стало надоедать. Почему-то все знают мою историю. И считают себя вправе бравировать этим знанием.
Не спорю, у тебя есть веский повод ненавидеть долгоживущих, заметил старик почти без паузы, Но ответь честно: если бы не эта трагедия, разве ты сам не желал бы как можно скорее войти в число бессмертных?
На это у меня ответа не было. Да и вряд ли Брунель его ждал. Он заранее все распланировал, спрогнозировал. Знал, что сказать, на какую реакцию рассчитывать. Мерзкий типок.
То-то и оно, Майк, дед сокрушенно покачал седой головой, Можно кичиться сколько угодно, пока молодой да здоровый. А как придет срок, и смерть возьмет за яйца заверещишь, как ужаленный. И будешь готов на что угодно, лишь бы пожить еще чуть-чуть. Потом еще. И еще. Постепенно угрызения совести, если и имелись, отходят на второй план. Остается только страх, тщательно скрываемый за взращенным ощущением собственной элитарности.
Вам виднее, ответил, не скрывая недоверия, Как-то не довелось побывать в шкуре лонгера. И не думаю, что все без исключения люди согласятся на процедуру, зная, что по ту сторону прибора находится жертва, обреченная на смерть.
Бесспорно, человечество не безнадежно, легко согласился Брунель, Даже сам Тесла на что уж был, по слухам, омерзительным типом но и он не стал использовать собственное изобретение! А ведь людей терпеть не мог. Ни с кем не здоровался, не дружил. Да что тамсвою же дочь знать не хотел!
У Теслы была дочь?
Опять жепо слухам. За что купил, за то и продаю. Но к делу это не относится. Важен сам факт! Даже находясь при смерти, на смертном одре, он не променял принципы на вечную жизнь. И это, признаюсь, внушает уважение.
Мне оставалось только развести руками. Все эти истории походили на байки, что травят на кухне закадычные друзья за распитием пива. Одни домыслы да придумки, никаких фактов. Таким макаром можно что угодно притянуть в доказательство собственной правоты.
Хочешь верь, Майк, хочешь не верь, но этическая дилемма здесь отнюдь не самая страшная, с ехидцей доложил старик, Есть проблема на порядок серьезнее.
Да ну? в тон собеседнику воскликнул я, Что уж может быть хуже?
Но Брунелю весь мой сарказм оказался, как с гуся вода. Он его похоже даже не замечал.
Ты ведь знаешьсколько в мире долгоживущих?
Ну меньше тысячной процента.
Не совсем так но пусть. Примем, как начальную оценку. А сколько доноров?
Обескураженно задумался. Такой статистики что-то не припомнилось.
В сотни раз больше, подсказал старик, В одном Лондоне на десяток лонгеров приходится порядка двух тысяч доноров. Здесь, в убежищеодин молодняк, да и то не весь. А сколько распихано по тюрьмам да концентрационным лагерям? Без счета.
Не знал, вот тут действительно оказался удивленным.
А этого старательно не афишируют. Во избежание. Только вот остается один простой вопрос, который почему-то никому не приходит в голову. Зачем столько? Зачем горстке долгоживущих тысячи доноров? Если должно хватить двух десятков? И топару раз в полста лет.
Я открыл рот, подумали закрыл обратно. Никакого ответа у меня не было. Больше того. В голове произошел сбой. Шаблон не выдержал. Потому что такие данные действительно невозможно увязать промеж собой.
Про запас? сделал попытку, без особого, впрочем, энтузиазма.
Не смеши! отфыркнулся Брунель, Такая «запасливость» выходит за всякие рамки разумного. Наоборотпривлекает излишнее внимание, будоражит общественность. Думаешь, богатеям это нужно? Вот уж нет! Среди них, к сожалению, совсем не дураки!
Тогда в чем суть?
В законах природы, парень. Увы, смерть не обмануть окончательно. Даже гению Теслы. Создавая имплементатор, он не учел однонакопительную проблему.
Накопительную?
Не переживай, об этом никто не знает. Из натуралов точно. Да и долгоживущие, в общей массе, не понимают. А когда осознают, то ничего уже поделать не могут. Слишком поздно. Слишком глубоко на крючке сидят. Я сам, когда узналчуть не спятил. Тогда и спрыгнул. Понял, что продолжатьзначит превратиться в чудовище.
Вздохнув, постарался унять раздражение. Манеры Брунеля начали выводить из себя. Неужели сложно все объяснить без витиеватых выкрутасов?
Так в чем проблема? пришлось подначить собеседника.
А вот в чем, радостно подобрался дед, Первого донора, в среднем, хватает лет на пятьдесят. Второгона сорок пять. Третьеголишь на тридцать шесть. Чуешь закономерность?
Срок убывает, подтвердил очевидное.
И не просто убывает, кивнул Брунель, А в прогрессии! Точный коэффициент, понятное дело, неизвестен. По крайней меремне. И тем не менее. Износ организма накапливается, от этого никуда не деться. С каждым разом жизненной силы хватает на меньшее время. С каждым разом требуется все больше и больше энергии. Доноры нужны чаще, и чаще, и чаще. Осознаешь всю чудовищность картины?
Да уж, такой простой финт трудно не осознать. Если старик прав, то доноры нужны совсем не про запас, а именно здесь и сейчас. Причемчем дальше, тем больше. В полном, так сказать, объеме. А что дальше? Десятилетия, года, месяцы. Потом потребуются каждодневные жертвы?
Такие дела, Майк. Вот тебе и настоящие вампиры. Те самые, кому нужны жертвы каждый день. Не могу сказать достоверно, есть ли такие экземпляры сейчас. Но рано или поздно мы к этому придем. Пора избавляться от подростковых иллюзий! Нет никаких трех каст, воспеваемых профессором Харрисом! Каждый натуралпотенциальнолибо долгоживущий, либо донор! И свои ряды, уж поверь, лонгеры расширять не спешат. Вот тот прогресс, о котором так любят петь наемные глашатаи. Вот эволюция. Человечество разделится на два вида. Живущую вечно элиту. И ее корм.
Тут, признаюсь, меня проняло. Слишком уж убедительными выглядели слова Брунеля, его напор и уверенность. А уж картинка, нарисованная стариком, и вовсе казалась каким-то безумием! Апокалиптическим. Античеловечным. Никоим образом не похожим на «светлое» утопичное видение современных футурологов.
Врешь! обескураженно прохрипел сквозь сжатые зубы, Не может это быть правдой! Уж кто-то бы точно прознал. Такого шила в мешке не утаишь. Журналюги давно бы уже раструбили по всем газетам!
Так в том-то и дело, затараторил дед с фанатичным убеждением, Никто не знает! Даже догадок нет! Да и никого это, по сути-то, и не заботит. А кто в курсетот молчит, бережет тайну пуще глаза. Любой, кто откроет рот, тут же внезапно исчезает. Знаешь, сколько вполне адекватных благополучных людей внезапно совершили «самоубийство»? А сколько преуспевающих газет в одночасье разорились? Буквальнопо щелчку пальцев.
И что же? За всем стоит подпольное правительство лонгеров? пришлось приложить усилие, чтобы выдавить наиболее подходящую моменту усмешку.
Именно! Так когда-то исчез и я. Позволил себе высказаться. Нет, не против строя, не против власти. Просто выразил сомнения. Спросил товарищейа правильно ли поступаем? В нужную ли сторону идем? И результат не заставил себя ждать. Марк Брунель лишился всеготитула, работы, состояния. Теперь я тут, среди тех, кто стоит по другую сторону баррикад. Пытаюсь, по мере сил, облегчить участь обреченных. Забавный финт судьбы, правда?
Правда или нет, но все же старик вызывал уважение, при всей его неоднозначности. Он не нравился мне, как человек. И в то же время было в Брунеле что-то Характер, убежденность, воля. Раньше такую черту называли «стержень».
Поверь, Майк, даже то, что я тебе сейчас об этом рассказываюуже ставит тебя на грань закона. Знание тоже может убивать. Особенно, если оно попало не в те руки.
Тогда к чему весь этот разговор? Мне, если честно, уже надоело выслушивать параноидальные выдумки от сторонника теории мирового заговора.
Старик нахмурился, подумал. Седая голова недовольно качнулась. Видать, задело его мое недоверие. И все же Брунель пересилил личную неприязнь.
Потому что, Майк, есть кое-что похуже обычного имплементатора. И ты можешь
Да нет у меня никакого «устройства»!
Дед охнул, схватившись за грудь. На секунду я испугался, что Брунеля прямо сейчас кондрашка хватит. Но он выправился, тяжело переводя дыхание.
Так ты знаешь?
Понятия не имею! рявкнул, не скрывая раздражения, Кто и почему решил, что я хранитель неких мифических артефактов?! Никаких «устройств» я в глаза не видел!
Точно? дед казался здорово обескураженным, Ты мог не понять
Да уж сообразил бы! Я же не совсем идиот Хоть бы объяснили, для начала, что за вундервафлю все ищут? Портативный имплементатор что ли?
Портативный? Нет, конечно. Их уже давно сделали. Умещаются в небольшой чемоданчик. Можешь, кстати, поинтересоваться у своей долгоживущей подружки.
И вновьудивил. Во-первых, своей осведомленностью о чужих (моих) делах. Во-вторых, известием о наличии переносных приборов. Если это, конечно, правда.
Так что же за хренотень тогда? решил не оставлять вопрос без ответа.
«Устройство»? Впрочем, ладно. Мои догадки совершенно ни к чему. Достаточно сказать, что это последнее изобретение Теслы. Настолько страшное, что он утаил его от всех. Но, что характерно, не уничтожил.
И теперь, стало быть, история снова перевернется с ног на голову?
Не смешно, молодой человек, с досадой осклабился Брунель, В свое время имплементатор едва не угробил человечество. Кто знает, каких бед может натворить устройство, говорить о котором опасался сам изобретатель?