О, он казался мудрым, взвешенным, интеллектуальным собеседником. И все же нечто в облике выдавало потаенную озлобленность, привычку повелевать и неприятие непослушания. Яростные огоньки в глазах, старательно скрываемые за легкомысленной усмешкой, не позволяли усомниться в истинном характере их обладателя.
Эмоциональное выгорание, невольно заговорил терминами, услышанными от старика Брунеля, Говорят, многие не выдерживают испытания временем. Становится слишком скучно жить долгие столетия.
Сказать честно, я ожидал небольшой бури. Гневной отповеди, резких упреков. Железобетонных аргументов, наконец. Вместо этого министр рассмеялся. Вполне живо и искренне.
Ну, Майк, это какой-то детский лепет на лужайке, а не довод, проговорил он сквозь хихиканье, Вы, мол, живете долго, а потому вам это должно быть скучно. Бред! Кажется, придумал кто-то, не сумевший отыскать смысл собственному существованию. А потому и распространяющий свои комплексы на остальных. Но право, если кому-то одному не интересно жить, почему это должно волновать остальных?
Бейкер пару раз фыркнул, но потом все же вернулся к серьезной мине. Протер ладонями глаза, сбрасывая прочь остатки веселости.
Не стану спорить с тем, что среди долгоживущих иногда попадаются психически неуравновешенные. Но, хочу отметить, что в процентном соотношении их не больше, чем среди обычных людей. Я бы сказалзначительно меньше. Взглянем фактам в лицо. Долгоживущие почти не подвержены стрессам, болезням, им не страшны многие факторы, опасные натуралам. Посмотрите на меня, министр повел рукой сверху вниз, демонстрируя собственную наружность, Мне двести двадцать три года. Разве я похож на эмоционально вымотанного индивида? На неполноценного? Нездорового? Поверьте, мистер Подольский, я чувствую себя великолепно! И не наблюдаю никаких предпосылок к хоть какой-то деградации.
Что ж, глядя на Бейкера, в это легко верилось. Его невысокая фигура, слегка склонная к полноте, тем не менее дышала заметной мощью и здоровьем. Не трудно представить, что министр в отличной физической форме, бодр, свеж, неутомим. Что в труде, что в отдыхе. Несмотря на возраст, проявляет объяснимый интерес к женщинам. По остроте ума не уступит лучшим ученым современности.
Эх, да что там. Все знают Бейкера, как деятельного политика, неутомимого общественника, трудящегося на благо страны. И он во власти уже не первый век. Почему бы и не послужить Англии еще пару-другую столетий?
А что насчет прогресса? промямлил я, чувствуя, что скатываюсь к невнятному брюзжанию, Не замедляют ли долгоживущие развитие цивилизации?
Хватит, Майк, устало отмахнулся Бейкер, Избавьте меня от этих теорий заговоров! Я и так слышал их предостаточно. Лучше скажите, насколько вы сведущи в науке?
Мне осталось только беспомощно развести руками.
А раз так, то не стоит повторять глупости за невеждами и фантазерами, подытожил министр, Долгоживущие, видите ли, что-то там замедляют Чушь! Наоборот! Мы, как никто другой, стремимся к просвещенному обществу. Разве не очевидно, что только образованный человек может понять идеи нового строя? Разве не заметно, как вырос за последнее столетие уровень жизни? Мы почти избавились от нищеты. Человечество забыло про голод. Практически устранена безработица. Школы, университеты, лаборатории Все для людей! Учитесь, стремитесь, совершайте открытия! Было бы желание
Признаться, тут он меня уел подчистую. Где-то на краю восприятия доводилось слышать про общественные победы, но как-то не придавал этому значения, не интересовался. И если вдуматься глубже: так ли уж плохо мы живем? Вот на самом деле? Что ни говори, цивилизация шагнула далеко вперед за последнюю сотню лет. А уж о более ранних временах и вспоминать не хочется
Думаете, старики не дают дорогу молодым? саркастично сморщился Бейкер, Да нет же! Сотни примеров, тысячи! Взять хотя бы недавнюю историю. Слышали про Маска и его невероятную думающую машину?
Э-э-э краем уха.
Ну как же! Молодой амбициозный парень. Соорудил громадный вычислительный комплекс на лампах и транзисторах. Пять кварталов кабелей, деталей и плат! Невероятная, невообразимая сложность! А кто финансировал постройку? Или, думаете, он на свои сбережения работает?
Я уже ничего не думал. Бейкер оперировал фактами, о которых я понятия не имел. Да еще с невероятной скоростью и уверенностью.
Все оплачено из фонда изысканий, основанного долгоживущими, министр сам ответил на вопрос, И первые результаты уже есть! Я слышал, думающая машина выдает поистине удивительные результаты. Например, может играть в шахматы! До гроссмейстера ей, конечно, далеко, но среднего человека вполне побеждает. Представляете? Машина. Побеждает. Человека.
Представлял я все меньше и меньше. Картины, нарисованные собеседником, поражали воображение. Тем нелепее становилась цель, с которой он все это рассказывает.
Так вот, мистер Подольский. Никакого застоя в развитии нет и не будет! резко подвел черту Бейкер, Говорить об этом могут, уж извините, только ничего не смыслящие в науке болваны!
Последнее высказывание показалось немного обидным. Но в то же время я понимал его правоту. Если уж взялся высказываться по какому-то вопросу, будь добр в нем предварительно разобраться, достичь хотя бы базовой экспертности. А уж потом лезть с собственными умозаключениями.
Открыл было рот, но вовремя одумался. Сердце екнуло, на лбу появилась холодная испарина. А ведь я едва не ляпнул про «страшную тайну», поведанную Брунелем. Про накопительную проблему
А зачем об этом говорить? Если это неправда, Бейкер еще больше уверится, что я доверчивый болван, не способный отличить истину от слухов. Посмеется, обругает, да выпроводит прочь. А вот если правда
Что тогда? Признается? Сильно сомневаюсь. Возможно, эффект будет тот же: смех и попытки отшутиться. А может и нет. Пускай внешне министр похож на доброго батю, ведущего несмышленых детишек по извилистой тропе взросления. Но под красивой маской явно скрывается безжалостный хитрый зверь. Убийца, для которого чужая жизнь не представляет особой ценности. Нужно только «взвесить» да выбрать наименее полезные. И пустить в расход. Он же сам сказал об этом почти прямым текстом. Дифференциация, черт ее дери, ценности человеческих жизней.
По позвоночнику пробежал ледяной ветерок, челюсть едва не свело судорогой. Черт возьми, едва не влип! Почему-то сейчас я определенно уверился: ляпни лишнееи просто не выйдешь из этой резиденции. Во всяком случае своим ходом.
Мистер Бейкер, все это очень познавательно, как мог постарался избавиться от раболепного тона, Но, признаюсь, от меня ускользнула суть беседы. Мне представлялось, что у нас деловая встреча, а не философский диспут. Мы можем поговорить о работе?
Можем, криво усмехнулся министр, Хотя философская часть также имеет весьма важное значение. Это, так сказать, вступление. Знакомство. В рамках которого каждый из нас должен был кое-что понять о собеседнике.
Прозвучало это весьма зловеще. Не знаю, что Бейкер умудрился вынюхать про меня, но вот мне стало очень не по себе. Напротив сидел очень влиятельный и могущественный человек. Хитрый, злобный, самовлюбленный. Не терпящий противоречий. И устраняющий любые преграды на пути.
Есть мнение, мистер Подольскийхоть я не слишком склонен его поддерживатьчто у вас находится нечто весьма ценное.
Что? пришлось сжать кулаки, чтобы унять дрожь в пальцах.
Хм Сложно вот так сразу объяснить, Бейкер задумчиво потянулся, Давайте я расскажу историю с самого начала. В том виде, как она известна мне.
Министр облокотился на стол, мечтательно разглядывая его полированную поверхность. Короткие пальцы отбили по дереву незамысловатый ритм. Он словно решал: что можно доверить такому неблагонадежному элементу, как я.
Профессор Бенджамин Харрис стал долгоживущим не так давно, Бейкер начал рассказ, не отрывая взгляда от столешницы, Полтораста лет назад, около того. Мутная ситуация, министр недовольно поморщился, У Харриса никогда не водилось особых денег, да и выдающимся талантом он, прямо скажем, не блистал. Зато у профессора имелись высокопоставленные покровители. Которые и протащили его в ранг долгоживущих.
Бейкер раздраженно щелкнул пальцамине очень-то ему нравился такой расклад. А ведь совсем недавно вещал о «достойных» и «отстойных»!
Не знаю, в чем тут дело, он мрачно продолжил повествование, сморщив презрительную гримасу, Может, сыграла роль гомосексуальность Харриса, или же кому-то пришлись по вкусу его одиозные кастовые теории. Слышали о них?
Довелось, скупо кивнул, Что-то о расслоении человечества.
Верно. Сейчас, мол, цивилизация едина, но скоро все люди поделятся на слои. Каста доноров, каста натуралов и каста долгоживущих. Ну не глупость ли?
Министр бросил быстрый взгляд, но я ничего не стал отвечать. Как по мне, все уже случилось именно по сценарию Харриса. Возможно, не столь явно. Не официально. Незаметно, если не присматриваться. Но разделение есть, и от него никуда не деться.
Так вот. Став долгоживущим, профессор принялся развивать собственные построения с удвоенной силой. По специальности он ведь э-э-э
Археолог, подсказал я.
Точно. Археолог. Любил, значит, покопаться в земле. Этим и занимался. Выпросил грант на исследования, улетел в Объединенные Штаты Долгое время от него не было ни слуху, ни духу.
За профессором не приглядывали?
Бейкер покосился слегка уважительно, тяжело качнул головой.
На тот момент никто не предполагал, что Харрис может раскопать нечто важное. К нему относились, как хм к забавному склочному родственнику. С таким лучше не спорить, но и потакать нельзя. Самое лучшеедержаться подальше. Присматривали первое время. А потом перестали. В конце концов, хороших агентов не так много, как безумных ученых.
Министр коротко хохотнул над незамысловатой шуткой. Мне подобное отношение смешным не показалось. Впрочем, вопрос опять вне моей компетенции.
И он все же что-то раскопал?
Раскопал Бейкер вздохнул так тяжело, что стало ясноне рад он достижениям профессора, Откопал нечто революционное. Некое устройство, якобы одно из последних изобретений легендарного Теслы.
Это не выдумка? Не мистификация?
Если бы, министр невесело фыркнул, Достоверной проверки по понятным причинам сделать не успели. Но имеющихся фактов достаточно чтобы начать волноваться.
Он помолчал, обдумывая последнюю мысль со всех сторон. И продолжил рассказ, не придя, по-видимому, ни к каким особым выводам.
Как я уже сказал, профессор отличался весьма склочным одиозным характером. Он не пожелал поделиться открытием, передать в надежные руки. Сделал несколько громких заявлений, которым, признаться, никто не поверил. А когда спохватилисьбыло уже поздно.
Его убили?
Да. Без сомнения, убийца искал устройство, был уверен, что оно у Харриса. Потому что расстаться с подобной ценностью немыслимо. И все же Есть веские основания полагать, что устройство все еще не найдено. Профессор в своей глупой непредсказуемости перехитрил всех. Его внезапная смерть заводит нас в весьма неприятную ситуацию. Если устройство попадет не в те руки Цивилизация может рухнуть.
Интересный вывод. Многообещающий. Именно цивилизация. И именно рухнуть.
Что из себя представляет «устройство»? мне чертовски надоели всяческие оговорки.
Взгляд Бейкера пронзил насквозь. Прищучил с такой силой, что дыхание перехватило. Я мгновенно пожалел о заданном вопросе. Получилось так, словно что-то выпытываю. Шпионю.
Компонентнопонятия не имею, строго проговорил министр, Предположительно, это нечто вроде среднего кейса, можеткниги. Функционально устройствонекая усовершенствованная разновидность имплементатора. Как обычно, доработанная и улучшенная.
Видно, что сказал Бейкер не все. Пусть он знал немногое, но поделился еще меньшим. Самыми верхами. Впрочем, от продолжения расспросов я благоразумно воздержался. Это было бы слишком подозрительно.
Спецслужбы опомнились, да было поздно. Теперь Харриса разрабатывают по полной. Его дом скоро разберут по бревнышку. Но я, если честно, не верю в результат. Все, что там можно было найтиуже обнаружили. Возникают закономерные вопросы. Отрабатываются все варианты, включая самые безумные. И вы, мистер Подольский, один из них.
Понятно. Господа офицеры прошляпили нечто важное и теперь ищут крайних. Тех, на кого можно свалить вину. Ну или, как минимум, подложить в качестве соломки на место предполагаемого падения.
У меня нет никакого устройства
Сказал как можно убежденнее, но без всякой надежды убедить. Кажется, если влип в такую историю, из нее уже так просто не выберешься. Выхода два: или устройство будет найдено, или доказано его небытие. Хм если, конечно, не считать за выход собственную преждевременную кончину.
Отрабатывают все варианты, упрямо повторил Бейкер, По всему выходит, что в Лондоне Харрис общался только с вами.
Да не общался я с ним! получилось почти выкрикнуть, Только однажды. Пришлось слегка повздорить.
Сказал, а внутри неприятно кольнуло. Неожиданно всплыл в памяти давешний спор с Эльзой. Как бишь, она сказала? Езжу на встречи, заключаю договора С Харрисом-то тоже она контактировала. Случай-то, считай, по началу казался весьма заурядным.
Мистер Подольский. Вы утверждаете, что ничего не знаете об «устройстве»? министр подался вперед, буквально прожигая мне череп пронзительным взглядом.
Послушайте, проговорил со всей доступной уверенностью, Я уже далеко не мальчик, чтобы принимать участие в авантюрах с иллюзорными шансами на успех. Я знаю правила игры. Знаю, что играть против государстваглупо. Сопротивляться системе бесполезно. Поверьте, если бы у меня что-то былоустройство, его часть или хотя бы мысли, где его искатья бы все отдал вам. Добровольно. Безвозмездно. С радостью бы избавился от этого груза.
Ответом мне было недовольное сопение. А что он, интересно, ожидал? Что я достану устройство из кармана куртки? Или расскажу, как его добыть?
Хорошо, Майк. Я вам верю, в голосе министра не слышалось особой убежденности, Подумайте над этим. Вы знаете: одного моего слова достаточно, чтобы вознести вашу контору на недосягаемую высоту. Или низвергнуть в забвение.
Он замолчал и отвернулся. Это что, означает конец аудиенции?
Поднявшись, еще раз посмотрел на Бейкера. Тот все так же изучал стену с абсолютно отсутствующим видом.
Не понравилось мне окончание беседы. Очень попахивало угрозами смердело! Не поверил министр. Не понял моей искренности. И отпускать не хотел, хотя, формально, задержать повода и не нашлось.
Чего ждать дальше? Да ничего хорошего. Никаких преференций точно не будет. Как бы не началась охота
Уходя, поймал на себе взгляд, пробравший до костей.
Взгляд изголодавшегося хищника, почуявшего вкус близкой добычи.
Глава 20
Усевшись в машину, глянул на часы. Казалось, миновал целый день, хотя разговор с министром занял чуть больше получаса. Еще, в общем-то, далеко не вечер.
В голове образовался полнейший сумбур. Ощущение, что влип в какое-то навязчивое приключение. Только не то приключение, где радость, веселье и большой куш. А то, где уныние, неприятности и заведомый проигрыш. Болото. Трясина, откуда чем больше лезешь, тем больше вязнешь.
Медленно тронулся, выкатил автомобиль за пределы резиденции. На душе как-то сразу полегчало. Будто давило что-то, злая аура. А теперь спала. И голова прочистилась, и спокойствие потихоньку вернулось.
Ничего, еще порыпаемся. В конце концов ничего непоправимого пока не случилось.
Да, меня подозревают. Ну и что? Доказательств никаких нет, да и быть не может. Я в себе уверен. И никому не намерен позволять рушить то немногое, что удалось накопить за прожитые годы.
А значит, что? Пусть все продвигается своим чередом. Собака лает, караван идет. Или как-то так. В общем, пусть о судьбах государства и цивилизации болит голова у тех, кому по должности положено. Мне же довольно своих забот.
Кстати, о заботах. Не стоит забывать о разговоре с Эльзой. Министр министром, а мой юрист и по совместительству адвокат надумала увольняться. А я, как никак, обещал решить вопрос с преемником. Вот этим сейчас и займусь. Благо, время вполне позволяет.
Вырулил в центр, прокладывая маршрут по памяти. Немного поплутал, не без этого. Но все равно добрался меньше чем за час. Припарковался, с трудом втиснув автомобиль на подчистую забитую стоянку. На другой стороне улицы дружелюбно и слегка легкомысленно поблескивала вывеска «Русецкий &Co».