Народу прибавилось; место было довольно популярным и даже, как сказал Филипп, входило в некоторые путеводители по Лондону, пусть Габриэль и была здесь впервые. МакГрегор вскользь обронил, что пабеще и любимое прибежище футбольных фанатов, и Габриэль, поначалу скептически вздернувшая темную бровь, быстро поняла, что в его словах был свой резон. Витающие в воздухе алкогольные пары постепенно делали свое дело, и от пары-тройки столов уже доносился постепенно набирающий обороты шум ссоры.
Филипп прервался на середине полусерьезного рассказа о привидениях шотландских замков («тебе ничего не грозит, они пугают исключительно шотландцев» «а как же патриотизм?» «эй, это наши привидения, они появляются только после стакана виски!..») и нахмурил брови, поворачиваясь к проходу. К их столику, слегка пошатываясь, как моряк во время шторма, целенаправленно шагал некий рыжий мужчина, небрежно держа в руке початую бутылку вискии не отрывая взгляда от Габриэль.
М-мадам! выдал он, останавливаясь и хватаясь свободной рукой за спинку стула Филиппа.
Да? Габриэль не смогла сдержать непроизвольной реакции: дернулась, отодвигаясь дальше, почти вжалась в спинку стула. Филипп поставил бокал с элем на стол, и она бросила на него взгляд, каким-то шестым чувством осознав его намерения: МакГрегор освобождал рукина случай, если события будут развиваться не так, как хотелось бы.
В-ваша к-красота стоит того, ч-чтобы за нее в-выпить! кое-как справился со сложноподчиненным предложением рыжий пьяница.
Согласен, и мы непременно выпьем, спокойно вмешался Филипп, сделав ударение на слове «мы» и потянувшись забрать бутылку. Рыжий нахмурился и крепче сжал пальцами горлышко, не желая выпускать из рук свой щедрый дар.
Я х-хочу выпить с вами, упрямо настоял он и обличающе кивнул на Филиппа: Эй, Сэнди, не мешай даме г-говорить с приятным человеком!
Спасибо, не стоит, вежливо ответила Габриэль, пытаясь спасти ситуацию. Она заметила, как в ответ на презрительную кличку шотландцев, «Сэнди», на лбу МакГрегора вновь прорезались упрямые вертикальные морщинки. Я не пью.
В-врете! возразил мужчина, и Габриэль с досадой прикусила язык: рыжий был не настолько пьян, чтобы не заметить бокал с элем, стоящий перед ней. Это н-неуважение! Ко мне! И к парням! Он сделал широкий жест вокруг, и девушка с досадой заметила, что к ним идут еще троеиз-за того же столика, где до этого сидел разговорчивый пьяница.
Филипп резко встал, одновременно толкнув свой стул, отчего рыжий, все еще опирающийся на его спинку, потерял равновесие и нелепо взмахнул руками. МакГрегор крепко схватил его за запястье руки, держащей бутылку, и резким рывком выдрал из скрюченных пальцев опасный предмет.
Отвали, английская свинья. Он небрежно поставил бутылку к себе на стол. Габриэль на секунду задержала дыхание: численный перевес был не на их стороне, и зарождающийся конфликт мог в любую секунду перерасти во что-то нехорошее.
Чертыхнувшись, рыжий приземлился на руки своим собутыльникам и ненавидяще посмотрел на Филиппа; казалось, он трезвеет на глазах.
Пойдем, Джон, потянул его за рукав самый разумный из троицы. Не буянь.
Да, заберите эту падаль, с холодной усмешкой согласился Филипп, неторопливо опускаясь на свой стул. Его взгляд вновь был изучающим, настороженнымсовсем как там, на мосту в ночи. И сами катитесь отсюда. А бутылка, пожалуй, останется у меня.
Урезонивавший пьяного Джона товарищ отпустил его рукав и воззрился на Филиппа с недоброй смесью возмущения и гнева. Он кивком указал остальным помочь рыжему, и вся компания направилась к своему столику, что-то тихо обсуждая и периодически оборачиваясь, чтобы взглянуть на МакГрегора. С их стороны вновь донеслось «проклятый Сэнди».
Габриэль осознала, что события принимают опасный оборот. Она наклонилась к Филиппу и потянула его за рукав, привлекая внимание:
Может, не стоит их дальше провоцировать?
МакГрегор слегка искривил в усмешке уголок рта и наклонил голову; барный свет вновь зажег зеленоватые огоньки в его глазах, сосредоточенно-холодных и откровенно недобрых.
Да, я тоже думаю, что достаточно, неожиданно легко согласился он. Габриэль пристально посмотрела на него, неосознанно-привычным жестом обхватив пальцами браслет на левом запястье.
Скажи, ты ведь сделал это специально? Она многозначительно кивнула на бутылку на столе.
Филипп пожал плечами, наконец-то позволив угадывавшейся у него на губах улыбке проявиться полностью.
Знаешь, вокруг меня почему-то всегда начинаются драки, с каким-то мрачным удовлетворением признался он, и Габриэль безуспешно попыталась угадать, где заканчивается странная шутка и начинается истина. И в какой-то момент я понял, что раньше начнетсяраньше закончится. Считай это стратегией.
Габриэль неверяще покачала головой. Стратегию он разработал, видите ли.
Вспышка раздражения вспыхнула и тут же погасла, почему-то не разгоревшись в полноценное пламя. Внезапно ей стало смешно.
Говорили мне, никогда не ходи по пабам с незнакомцами, пробормотала Габриэль, изо всех сил пытаясь сдержать совершенно абсурдную улыбку, но не слишком в этом преуспев.
МакГрегор бросил взгляд через плечо в сторону забияк.
Смотри, ребята определились.
И правда, компания за столиком у противоположной стены явно приняла какое-то решение. Они одновременно начали вставать из-за стола, нетрезво грохоча стульями и задевая кружки.
Так, протянул Филипп, ищущим взглядом обводя стол. Глаза его на пару секунд остановились на полупустой бутылке виски, но девушка протянула руку и решительно переставила бутылку поближе к своему стакану.
Ну уж нет, только не виски.
Только сейчас Габриэль осознала, что она не боялась: Филипп излучал абсолютную уверенность в собственных силах и неподдельную заинтересованность развитием событий. Никакого страха, никакого волнения. Аура победителя, просчитавшего все стратега.
Или просто городского сумасшедшего, напрочь лишенного осторожности. Помножить на эти безжалостные серые глаза нет, она за него не волновалась. Зато волновалась за паб. Ей здесь действительно понравилось.
Эй, ты! раздался голос кого-то из троицы. Вернее, четверки: рыжий Джон слегка протрезвел и горел желанием отомстить.
Я так и думал, мрачно бросил Филипп, неспешно поднимаясь со стула и делая пару шагов навстречу задирам. Причина была ясна: он хотел, когда все начнется, оказаться подальше от столика с девушкой. Габриэль бросила терзать браслет и, хмурясь, облокотилась о стол. Вы что-то хотели, джентльмены?
Ответом был молчаливый, но не очень точныйиз-за большого количества выпитого, сбившего фокус, хук справа, от которого Филипп уклонился достаточно легко. Дальше начался кромешный ад и свалка.
Габриэль со стоном уронила голову на стол; светлый эль в крови мудро советовал расслабиться и притвориться, что ничего не происходит, что она не сидит в пабе в непосредственной близости от мужской драки что этого дня вообще не было. Начиная, пожалуй, с самого утра.
Посидев немного с зажмуренными глазами, она все же подняла головуи замерла. Кажется, пока она рефлексировала и расслаблялась, заварушка набрала масштаб и объем: дралась уже половина паба. Крепко вцепившись в бокал, в котором еще оставалась пара глотков эля, Габриэль присмотрелась к действу, отыскивая взглядом Филиппа. Лучше бы она не смотрела
Зал распался на цветные пятна, визуально отдалился, создавая сюрреалистичное ощущение, что она смотрит на полотна старых голландских мастеров. Жженый кофе интерьеров, блеск кармина и охры в бокалах, опаловые переливы рубашки Филиппа, по которым грубым мазком расплескали киноварь и, где-то на периферии, едва заметные, полупрозрачные очертания чего-то еще, какого-то размытого силуэта, непонятного и странного.
Она сморгнула, и паб вернулся в фокус, обретая резкость и реальные, яркие краски; осталась лишь киноварьпятно крови на белой рубашке. Филипп улыбалсялегкой счастливой улыбкой посреди окружающего его разрушения, и от этого зрелища Габриэль ощутила одновременно восхищение и легкую дурноту.
Он напоминал ей солдата в увольнении, не привыкшего к мирному существованию и переносящего опыт боевых действий на реальную жизнь или попросту сбежавшего пациента психбольницы со склонностью к немотивированной агрессии.
Ах, нет, вполне мотивированной. Сначала подарить людям мотив врезать ему по морде, а потом с радостной улыбкой до ушей разбираться с последствиями.
Ничего удивительно, что у него пальцы ободраны.
Она одним глотком допила эль и потянулась за бутылкой рыжего.
Надо же, Black Label. Чудненько.
Брейк! объявил знакомый голос рядом с ней, и Филипп рухнул на стул, вытирая тыльной стороной ладони кровь с лица. Сложно было сказать, куда он дел свитер, но рубашка лишилась половины пуговиц, и, присмотревшись, Габриэль с упавшим сердцем поняла, что ей не почудился тот самый мазок алого. Несмотря на окрасившую белую ткань кровь, глаза МакГрегора сияли радостным возбуждением, таким, что Габриэль и сама невольно почувствовала прилив адреналина.
Фил! Стой! выпалила она, когда он вновь поднялся. На самом деле Габриэль понятия не имела, как его остановить: по решительному виду МакГрегора стало ясно, что он твердо намерен принять дальнейшее участие в побоище.
Ты против? Но они сами начали. Филипп остановился на полпути и обернулся к ней с искренним недоумением. Секундное непонимание на его лице тут же сменилось кривой, слегка надменной усмешкой, вызвавшей у Габриэль смутное ощущение, что ее только что как-то незаметно оскорбили. В чем состояло оскорбление, она сказать не могла, но МакГрегор тут же прояснил, иронично поинтересовавшись: Или ты собираешься воззвать к моему милосердию и состраданию?
Ах, вот оно что.
Габриэль недобро сощурилась и прошипела:
Какое, к черту, милосердие?! Но мы и так уже разнесли полпаба! А будет еще хуже!
Я знаю, пожал плечами Филипп. Почудившееся ей было презрение исчезло; его губы тронула почти невольная улыбка, которую Габриэль сразу же отнесла к категории опасных, противовес серой мути, в которой она тонула еще совсем недавно. То ли уже на охоту вышел, то ли просто зубы скалит, предупреждает, что лучше его не трогать
Сердце екнулосразу по многим причинам.
Тем лучше. Пусть будут проблемы, пусть будет опасность, пусть будет жизнь.
И тебя это не волнует? Ей стало искренне любопытно, до каких пределов он готов дойти. Хотя бы ради того, чтобы понять, уносить ей ноги сразу или все-таки немного задержаться.
Меня здесь знают, просто объяснил он. И добавил, явно имея в виду материальный ущерб пабу от разрушения, царящего вокруг: И знают, что я всегда плачу по счетам. И все уже привыкли вызывать полицию не сразу.
Он секунду помедлил, не услышал больше ни единого возражения и устремился в сторону все сильнее закипающей заварушки.
Габриэль вздохнула и перевела тоскливый взгляд на бутылку.
Я не верю, что это происходит со мной.
Шанс навсегда отряхнуть с себя прах этого странного приключения маячил прямо за спинойдостаточно было встать и выйти в дверь. Навсегда позабыв о туманной встрече, светлых глазах отъявленного драчуна и об этом сумасшедшем предложении.
«Хочешь, пойдем куда-нибудь туда, где тепло и свет?»
Серьезно?
Отчего-то ей стало холодно; между лопатками зачесалось от чьего-то навязчивого, внимательного взгляда. Поежившись, Габриэль обвела взглядом паб, пытаясь отыскать источник тревоги; рука сама собой легла на бутылку, крепко сжав горлышко. Хотелось иметь под рукой оружие, хоть какое-то его подобие.
Она подняласьи чуть не упала со стула, резко отшатнувшись от внезапно свалившегося на стол тела, в котором немедленно опознала Филиппа. Над ним стоял все тот же рыжий Джон, с недоброй ухмылкой занося кулак возмездия.
Ну все, достали!
Раздался громкий треск, и вслед за ним наступила тишина. Увы, не во всем пабе, но, по крайней мере, рядом с одним определенным столом.
Габриэль выдохнулаи когда она задержала дыхание? и осмотрела поле боя. Рыжий валялся на полу среди осколков: без сознания, но мерно дыша. Она взглянула на стол.
Филипп простонал и согнулся, пытаясь сесть; попытка удалась не сразу. Соскользнув со стола, он оперся о спинку своего стула и посмотрел на девушку. Габриэль разжала пальцы, и к осколкам на полу добавилось горлышко безвременно погибшей бутылки из-под виски. Она поднесла к лицу ладонь, понюхала и едва заметно поморщилась.
Это был Блэк Лейбл? хрипло поинтересовался Филипп.
Да, слегка виновато созналась Габриэль.
Я очарован. Окончательно и бесповоротно, с кривой усмешкой сообщил МакГрегор. В его глазах плясали смешинки.
Брось. Сам знаешь, с кем поведешься Она не договорила, почувствовав себя глупо. Она же девушка. Де-вуш-ка. А не оголтелый Конан-варвар с бутылкой наперевес.
Когда-то ей пришлось пройти курс самообороны, но, пожалуй, это было впервые, когда случилось применить полученные знания на практике.
Да что вообще на меня нашло? Полезла в драку, с бутылкой, я же могла вообще убить этого несчастного пьяницу. Стоило врезать чуть сильнее
Так тебе и надо? Филипп ухмыльнулся было, но тут же, поморщившись, поднес ладонь к виску.
Размышления о собственном поведении отступили прочь перед лицом новой проблемы. Габриэль резко выдохнула и потянулась вперед; взяла МакГрегора за запястье, отвела его ладонь в сторону и наклонилась ближе, рассматривая бегущую по виску струйку крови.
В больницу?
Домой, к черту больницы. По выражению его лица она поняла, что переубеждать бесполезно. И быстрее, пока не приехала полиция.
Домой. Габриэль неожиданно ощутила разочарование, от которого захотелось завыть, и сама испугалась своей реакции. За прошедшие два часа она чувствовала себя более живой, чем за три последних года, и в это ощущение хотелось вцепиться зубами и когтями
Сегодня ей было некуда пойти; Габриэль не могла вернуться назад, в дом, где была так несчастна, и, значит, следовало найти в ночном Лондоне отель, в котором она смогла бы переночевать. Дождаться утра, когда все должно было измениться.
Реальность уже вторгалась в туманный вечер, на какое-то время отступив при встрече на Лондонском мосту, но теперь вновь скрадывая проявившуюся на миг яркость.
Ей не хотелось вновь окунаться в осеннюю лондонскую ночь, возвращаться к своим мыслям и переживаниям и только сейчас Габриэль с удивлением осознала, что и мысли, и переживания куда-то исчезли. Совсем. И виноват был этот ненормальный задира и драчун. Бывает же.
Я как-то иначе представляла себе тепло и свет, еле слышно пробормотала в сторону Габриэль.
Пойдем. Ее куртка и его собственный плащ были перекинуты через руку МакГрегора. Он кивнул в сторону выхода.
Обернувшись на пороге, чтобы еще раз напоследок взглянуть на скрасивший ее вечер паб, Габриэль увидела, как МакГрегор высыпает на барную стойку ворох разноцветных бумажек и монет. Бармен со вздохом сгреб деньги и сунул их под стойку, отстраненно помахав в воздухе рукой.
До встречи, донеслось со стороны Филиппа, и буйный шотландец нырнул вслед за ней в лондонскую ночь.
Сразу за порогом он накинул ей на плечи куртку, и Габриэль, после тепла паба невольно поежившаяся от ночной туманной сырости, с благодарностью потянула на себя одежду.
Они не разговаривали, не обсуждали, куда двинуться дальше; просто быстро шли, с каждым шагом увеличивая расстояние между собой и пабом. Филипп избегал фонарей, чтобы не ловить взгляды редких прохожих на своем окровавленном лице.
Габриэль поглядывала на него с легкой тревогой; ей казалось, что кровотечение усиливается с каждым шагом. Хорошо освещенные тротуары сменились безлюдными переулками, где свет давали лишь фонари на фасадах домов.
Завернув за угол, Филипп подставил лицо мелко накрапывающему дождю и еле слышно выругался.
Зонт забыл, тут же пояснил МакГрегор, прислонившись спиной к кованому забору, окружающему длинный кирпичный коттедж. Он поднес ладонь к голове и окончательно размазал по лицу дождевые капли и кровь. Ты промокнешь.
Я? Габриэль фыркнула, безжалостно гася внезапную нотку истерики. Это меньшая из наших проблем.
В разнородный шум ночного города вплелась нотка тревоги, вдалеке раздался звук полицейских сирен. Девушка бросила взгляд назад, убеждаясь, что в переулке нет прохожих, и потянула МакГрегора под фонарь у черной решетки ограды. Он поддалсянехотя, с легким отвращением покосившись на свои окрашенные алым пальцы, но все равно взглянул в сторону улицы, будто убеждаясь, что за ними нет погони.