Кажется, не ей одной в этот вечер настойчиво мерещились чужие взгляды
Полагаю, врачне вариант? Габриэль потянулась, взяла его за подбородок и заставила повернуться к себе боком. Разница в росте мешала, и ей пришлось запрокинуть голову, чтобы лучше рассмотреть его лицо в неярком свете фонаря.
Врач спросит, как это вышло, поморщился МакГрегор. Он отступил на шаг назад, и ее пальцы соскользнули с его щеки; было ясно, что Филипп не принадлежит к людям, которых может обрадовать чрезмерная забота, и это развеяло мистический флер туманной встречи, придав МакГрегору человеческиеи порядком раздражающиечерты.
Умрет, но не пойдет к врачу. Типично.
Соври что-нибудь. Габриэль скептически наклонила голову, но Филипп лишь надменно вздернул подбородок в ответ.
Ненавижу врать. Он отстраненно помахал в воздухе ладонью. Само пройдет. Не в первый раз.
Варвар. Она сдалась со вздохом. Сердце бешено стучало от запоздало накрывшей адреналиновой волны, и Габриэль сосредоточилась на проблемах Филиппа, чтобы пригасить дрожь в собственных пальцах: Голова кружится? Перед глазами не двоится? Сколько пальцев?
Ни одного. Ты хоть руку подними. Он усмехнулся, и Габриэль с полусерьезной досадой замахнулась на него. Вот, теперь пять. В кулаке. И да, немного кружится, нехотя признался МакГрегор, морщась и вновь поднося пальцы к голове.
Нужен покой. Габриэль нахмурилась и прислушалась, пытаясь уловить звук сирен, но все, казалось, стихло. Промыть, обработать рану. Кто знает, чем тебя приложили и насколько это было стерильно. Конечно, алкоголь неплохо дезинфицирует, но все же
Пойдем. МакГрегор со вздохом отлепился от решетки и зашагал к перекрестку, где переулок выходил на дорогу.
На улице он помахал рукой, подзывая кэб, и раскрыл перед ней дверцу машины.
Куда поедем? поинтересовался невозмутимый таксист.
Филипп отозвался первым, назвав свой адрес, и на почти неуловимые пару секунд потянул паузу, давая ей возможность возразить, если вдруг придет в голову подобная блажь. Он выглядел человеком, привыкшим отдавать приказы, и от этого заминка казалась еще более удивительной.
Они встретились глазами, на мгновение застыв над распахнутой дверью машины.
Момент выбора действительно был лишь моментом.
И сейчас, в эту ночь, когда давящая серость последних трех лет внезапно обернулась сумасшедшим приключением, ей не хотелось поступать разумно. Утронаполненное планами, перемещениями, черными буквами на белой бумаге билетов, еще не вступило в свои права, а ночью все казалось иным, нематериальным.
Пойдем. МакГрегор не позволил себе ни многозначительного взгляда, ни смешка; ничего такого, что могло бы дать ей зацепки, повода развернуться и уйти в ночь. Легкое нетерпение, раздражениеда, оно было, напоминая о сиренах полиции и струйке крови в свете фонаря, но
С кем поведешься Габриэль покачала головой и едва заметно улыбнулась, садясь в такси. Филипп тут же ввалился следом, споткнувшись о бордюр и чуть не приземлившись ей на колени; с досадой выругался, выпрямляясь, и Габриэль не сдержала повторной улыбки.
Таксист прибавил громкость музыки, зазвучал бархатный баритон Фрэнка Синатры:
It turned out so right
For strangers in the night
Наверное, так и было.
* * *
Дом был небольшим, но красивым, в привычном для Лондона стиле: темно-красный кирпич, глянцево-черная черепичная крыша, белая окантовка окон; черную кованую решетку ограды почти не было видно за разноуровневой живой изгородью, скрывающей от любопытных глаз аккуратно подстриженный газон и прямую дорожку к массивной двери. У калитки и порога горели фонари, заливая озером желтого света ступени дома.
Извини, что не пропускаю тебя в дом первой, как положено джентльмену, хмыкнул Филипп, возясь с ключами. Мара вряд ли будет прыгать от радости, увидев тебя, так что мне лучше войти первым.
Габриэль сбилась с шага, резко остановившись у него за спиной. Она как-то внезапно осознала, насколько безумными были события этого вечера и как глупо с ее стороны было соглашаться ехать в гости к мужчине, о котором она не знала абсолютно ничего. Почему он раньше не сказал, что его дома кто-то ждет подруга, любовница, жена? Да хоть уборщица, какая разница, главное, что кто-то ждет.
Или просто подобные эскапады для него привычное дело?
Мысль была неприятной.
Она повернула к нему голову, намереваясь сказать, что передумала и поедет домой, но тут Филипп толкнул дверь и сделал шаг в темный коридор. В тот же момент на него прыгнуло нечто огромное и светлое, сбив с ног и заставив издать задушенный звук. Габриэль отшатнулась, подавив невольное восклицание.
Мара простонал Филипп. Я тоже тебя рад видеть, а теперь пошла вон, у меня и так был тяжелый день.
Белый силуэт подался назад, и Филипп медленно встал, держась за стену левой рукой. Правой он ухватил за ошейник огромную белую собаку с черным пятном на морде и вторым в районе купированного хвоста. Собака рванулась вперед, и он на миг уступил ей, сделав два шага вперед, к Габриэль. С оскаленных клыков чудовища капала слюна.
Это Мара, представил собаку Филипп, железной рукой удерживая зверя в шаге от девушки.
Габриэль вздохнула и села на корточки, бесстрашно положив обе ладони на собачью морду. МакГрегор сдавленно чертыхнулся, явно не ожидав от нее подобной глупости.
Какая ты красивая, сказала Габриэль, пристально смотря в умные глаза чудовища. Собака ткнулась носом ей в лицо, затем вывалила язык и растянула пасть, улыбаясь. Хорошая девочка.
Филипп еле слышно выдохнул.
Неосторожно, сказал он, медленно выпуская ошейник Мары. Она не любит чужих.
Люблю собак, похожих на волков, сказала Габриэль, с улыбкой почесывая за ухом зверя. Собака жмурилась от удовольствия. И вообще собак люблю. Больше, чем людей
Последние слова были сказаны так тихо, что разобрать их было практически невозможно. Она не видела лица Филиппа, но почему-то не сомневалась, что он не удивлен.
Мне подарили ее еще щенком, отозвался МакГрегор. Перед тем как закрыть дверь, он на секунду задержался на пороге, обведя внимательным взглядом улицу, и лишь после этого щелкнул выключателем света. Прихожую залили огни; под потолком сияла звездная россыпь светильников. Говорят, эти собаки умнее своих хозяев.
Верю. Габриэль не отводила взгляда от животного; собака положила морду ей на плечо и шумно вздохнула. Какие у тебя умные глаза
Мара, в дом, приказал Филипп, и зверь в тот же момент вывернулся из объятий девушки. Мара процокала когтями по темной плитке пола, уходя, но перед этим обиженно оглянулась на хозяина. МакГрегор вздохнул, поймал ее за шкирку и взъерошил шерсть. Собака довольно фыркнула и белой тенью растворилась в глубине коридора.
Габриэль с улыбкой встала. Человек, который любит собак, не может быть плохим, ведь правда?
Филипп принял у нее куртку и небрежно бросил на тахту вместе со своим пальто. Габриэль огляделась, почти не пряча любопытства. Светлая прихожая незаметно переходила в коридор с лестницей на второй этаж; на первом холл заканчивался аркой из темного дерева со встроенными светильниками. Коридор был практически пуст; помимо раздвижного шкафа с зеркальным темным стеклом, его украшали лишь большой собачий коврик и железная миска с водой.
Кухня, начинающаяся сразу за аркой, оставляла ощущение огня и света. Темное дерево, красная отделка, прохладное серебристое мерцание стен нет, не «уютно». Шикарно.
И вряд ли его собственное творение. Ей сложно было соединить в уме МакГрегорас его разорванной рубашкой и ободранными костяшками пальцев, с его умением напрочь бросать контроль в момент опасности, и строгую изящную простоту этих стен, предполагавшую логичный умв противовес безумию, свидетельницей которого она была.
Чья-то рукадизайнер, подруга? повесила на окно жалюзи вместо занавесок, и Габриэль потянулась к ним, закрывая наглухо, чтобы не видеть в провале окна черную осеннюю ночь. Обернувшись, она вновь поймала взгляд Филиппа, сосредоточенный и буквально за секунду до этого устремленный в темноту.
Так, с меня хватит. Габриэль нехорошо сощурилась. Почему ты все время оглядываешься? Такое ощущение, что ты меня куда-то заманил и ждешь явления стражей порядка.
Не поверишь, мне весь день кажется, что за мной кто-то бродит. Филипп едва заметно поморщился, потянул из верхнего ящика коробку и выставил ее на стол между ними.
Есть причины? И что это? Она подняла бровь и взглянула в сторону ящика.
Если причины и есть, я не в курсе. Может, показалось И это аптечка, сообщил очевидное МакГрегор и слегка нервным жестом провел по волосам, отчего они окончательно встали дыбом. Ты можешь побродить по дому, мне нужно разобраться с последствиями.
Я помогу, не успев подумать, вызвалась Габриэль и получила в награду опасливый и недоверчивый взгляд. Она еле сдержала смешоксейчас Филипп был отчаянно похож на пса, которого насильно привели к ветеринару. Ты просто не достанешь до спины, удобнее, если это сделает кто-то еще.
Рука МакГрегора слегка неуверенно замерла над коробкой. Габриэль практически видела, как холодная рациональность в нем борется с уязвленной гордостью, и ощутила жгучее, хулиганское желание подтолкнуть его к решению.
Или боишься? Габриэль беззастенчиво поддразнила Филиппа и получила в ответ мрачный взгляд, от которого ей стало еще смешнее. Последние остатки тревоги рассеялись, стоило девушке ощутить, что это она держит ситуацию под контролем.
Ладно, буркнул он и повернулся к ней боком.
Габриэль осуждающе покачала головой, оценивая ущерб: рассеченная голова, ссадины и порезы, прореха в рубашке от чего-то острого, окрашенная тем самым кармином-кровью
Да уж, повезло тебе, что я крови не боюсь. За плечами был тяжелый день, и шутка вышла невеселой.
Повезло, согласился МакГрегор, со вздохом задирая край рубашки и пытаясь рассмотреть, насколько глубоко его задели. Габриэль слишком поздно сообразила, для обработки раны ему придется раздеться, и теперь медлила, запоздало кляня себя за идею помочь, приведшую к неловкой ситуации. Все, я умру?
Когда-нибудьнепременно. И спиной повернись сначала. Здорово тебя рыжий приложил. Рубашку все-таки пришлось снять, чтобы как следует осмотреть рану, зацепившую не только бок, но Габриэль постаралась сделать это максимально отстраненно, облачившись в бесстрастность, как врач в медицинский халат. И хватит драматизировать.
Я шотландец, драма у меня в крови. МакГрегор без особого энтузиазма повернулся спиной, явив взору сетку старых шрамов.
Ага, вот откуда склонность к сражениям и кровопролитию, Роб Рой? Габриэль едва заметно нахмурилась, изучая открывшееся зрелище. Тугие узлы мышц, четко очерченная мускулатура человека, для которого физическая активность естественна, как дыхание. Бокс? Или что-то еще? В любом случае ничего удивительного, что он был готов к драке в пабе.
Следовало ожидать, что тело под рубашкой будет бледнее лица, но сейчас, при ярком свете, ей показалось, что его кожа тронута легким загаром; равномерно, словно МакГрегор провел какое-то время вдали от дождливого Лондона. Габриэль задержала руку над раной: она ощущала странное нежелание дотрагиваться до него, словно мимолетное касание могло привести к чему-то непоправимому.
Вздор.
Габриэль резко наклонилась к аптечке, выбирая из вороха лекарств антисептик и перевязки; приложила пропитанную йодом вату к порезу и решительно придавила ее ладонью, вызвав задушенный звук со стороны своей жертвы.
Ничего страшного. Азы первой помощи сами собой всплывали в голове, пусть и относились к тому же периоду, что и тот самый курс самообороны. Периоду, о котором Габриэль хотела бы забыть навсегда. Все лучше воспаления.
Из тебя бы вышел неплохой полевой медик. Или инквизитор, его голос был окрашен мрачной иронией.
О, отличный комплимент, шутливо откликнулась Габриэль, переходя к следующей ссадине.
Обработка ран заняла порядочно времени, но Филипп стоически терпел, пока она не объявила, что мучения закончены.
По-хорошему, это надо зашить. Она экспериментально нажала пальцем на край самого большого пореза, заклеенного толстой полосой пластыря, и МакГрегор прерывисто выдохнул, сцепив зубы. Но я не уверена, что смогу сделать это ровно. Может, все-таки врача?
И так заживет, хмуро буркнул Филипп. Спасибо.
Не проблема, отозвалась Габриэль, выбрасывая очередной кусок испачканной антисептиком ваты в мусорное ведро.
Пойду переоденусь, вздохнул он, накинув на плечи разорванную рубашку. Если хочешь, поброди пока по дому. Потом можем пойти куда-нибудь, если захочешь.
Что ж. Предложение казалось достаточно безобидным.
С удовольствием. Она бы все равно сунула нос во все углыкак можно было удержаться? но теперь, с официальным разрешением, сделать это было намного проще.
Внутри дом оказался просторней, чем можно было предположить по внешнему виду: широкие окна, почти пустые, не загроможденные излишней мебелью комнаты. Практически весь нижний этаж занимали кухня и каминный зал во все тех же красно-серебряных тонах. Стены зала были увешаны оружиемножи, мечи, пистолеты, винтовки. Не все из выставленного арсенала показалось ей старинным, и Габриэль нахмурилась, невольно гадая, есть ли у хозяина этой оружейной разрешение на подобную коллекцию.
Личность Филиппа, и без того несколько противоречивая, внезапно заиграла новыми красками, и девушка не была уверена, что ей нравится новое открытие: почти все оружие выглядело рабочим. Счастливая обладательница сувенирной катаны и кривой танцевальной сабли, Габриэль точно знала, как должны выглядеть бутафорские мечи. Этибыли настоящими.
Наверху царили серебро и черный; весь этаж занимали три спальни, две из которых, вероятно, были гостевыми. Третья, спальня хозяина, была в данный момент занята самим Филиппомон напевал что-то себе под нос, не закрыв до конца дверь, и Габриэль поспешно ретировалась вниз, не желая вторгаться в его личное пространство.
Осмотр дома оставил двойственное впечатление. Просторный, отделанный с безупречным, холодным вкусом, он казался необжитым, словно его хозяин был лишь гостем в этих стенах. В комнатах не было ни следа присутствия кого-то еще; никаких безделушек, никаких декоративных, бесполезных мелочейвообще ничего лишнего, теплого, домашнего. Чистая, стерильная пустота. Единственными комнатами, в которых ощущалось хоть что-то живое, были кухня и залс его поразительным, завораживающим арсеналом на стенах.
Жилище отшельника, аскета, спартанца.
Конечно, Габриэль не видела спальню Филиппа, но отчего-то сомневалась, что там картина будет иной.
Было похоже, что единственным существом женского пола, переступавшим порог этого дома, была Мара, лежащая сейчас на ковре у камина.
И она сама. Влюбившаяся в этот дом с первого взгляда.
Но как это могло быть?
А еще после осмотра у нее вновь появился ворох странных чувств, объединенных все той же общей мыслью, что здесь она в безопасности; Филипп не опасен, а если и опасен, то не для нее; что ничего с ней не случится, и внезапное приглашение в гости является именно тем, чем кажется, а вовсе не завуалированным предлогом затащить в постель понравившуюся девушку. Более того, что это приглашение в гости является в каком-то роде спасением и благословением.
Наверное, я просто слишком устала, чтобы мыслить критично.
Или просто схожу с ума.
Неудивительно на самом-то деле.
Филипп обнаружил свою гостью в каминном зале, у стены с оружием. Заметив его, Габриэль поспешно отдернула руку от короткого, тусклого римского меча и безуспешно попыталась сделать вид, что даже не пыталась его потрогать.
Нравится? с откровенным скепсисом спросил владелец арсенала, на этот раз облаченный в черную футболку с волком и приличные джинсы.
Люблю оружие, фраза прозвучала вызовом. В глазах Филиппа на мгновение промелькнуло удивление, и Габриэль мятежно задрала голову, прямо встретив его взгляд. Но сейчас от его вида мне в голову опять начинают лезть дурные мысли. Сделай что-нибудь, в ее голосе неожиданно проявились требовательные и капризные ноткипризнак отложенной с самого утра, но так и не случившейся истерики.
МакГрегор тряхнул головой и искоса взглянул на нее; у Габриэль перехватило дыхание.
Прошлая улыбка, времен бара, была улыбкой-опасностью; я из дикого леса, дикая тварь. Эту его улыбку она классифицировала, как шотландскую: почти незаметная, уголком рта, с легким оттенком непритворного веселья.