А я молчала. Только хмуро поглядывала то на Арона, поведение которого удивлялокто он такой, что главнокомандующий королевской стражей его слушается? то на сэра Лариса. Может быть, Арон хочет остаться со мной наедине, чтобы сказать что-то важное о прошлой ночи? Поэтому упрекнул Лариса в рвении меня защитить и напомнил о других обязанностях. Или попросту беспокоился о безопасности короля и королевы. Все-таки он правсейчас не время оставлять подчиненных без контроля.
О, Богиня, среди тайн и сомнений на все твоя воля.
Не волнуйтесь, сэр Ларис, успокоил его Арон. Я останусь с леди Цессарой, пока вы не решите все вопросы. И прошу вас впредь не забывать о других обязанностях. Ваше рвение защитить невесту принца похвальное, но может сыграть злую шутку с королевской семьей.
Сэр Ларис кивнул:
Я понимаю, господин Арон
Господин? Я резко перевела взгляд на Арона, который от такого обращения даже бровью не повел. Да кто же он такой?! А рыцарь тем временем продолжал:
И благодарен вам за помощь.
Он еще раз склонил голову в поклоне и отвернулся, чтобы отдать приказ двоим стражникам: «Беречь леди Цессару ценой своей жизни!» и пошагал следом за посыльным, который шепнул тревожную новость:
Еще его высочество ищет леди
У меня руки затряслись, когда из-за угла замка услышала свое имя, а перед глазами расцвела сине-белая вспышка. Я сильнее вцепилась в папенькино письмо, будто оно могло спасти меня от встречи с принцем, и бумага жалобно захрустела в моих пальцах.
Цесса? будто во сне услышала голос Арона. Вам нездоровится?
Все хорошо, я натянуто улыбнулась и ощутила острое желание куда-нибудь бежатькуда угодно, лишь бы Рензел не нашел! И мне Мне нужно идти.
Я сделала шаг, но только ступня коснулась твердой земли, как я «провалилась». Вмиг ослабевшие колени подогнулись, и если бы сильная рука Арона не придержала меня за локотьсидеть бы мне на земле. А так все обошлось.
Куда? заботливо поинтересовался он.
В западное крыло, я подняла на него взгляд, а светлые брови Арона взметнулись вверх. Но прежде чем он что-то еще спросил, я быстро затараторила, попутно перебирая ногами следом за мужчиной: Там Уфмой телохранитель. Он ранен и
Арон довел меня до скамейки, что стояла возле душистого куста жасмина, и усадил на нее, а я придвинулась на самый ее краешек, будто приготовилась в любую секунду сорваться и побежать.
Хочу сказать лекарю, чтобы он подобрал Уфу самые лучшие лекарства! кажется, у меня потихоньку начинается истерика: последнее слово прозвучало уж слишком высоко. И чтобы хоть как-то скрыть свою нервозность, я Сделала только хуже, начала говорить быстро и много: Он же меня послушается? Лекарь? Все-таки я не замужем за За Вдруг он откажется? Тогда Уф будет долго болеть. А я не хочу, чтобы он болел. Уф жизнью ради меня жертвовал! А я ему столько всего пообещала, но сама ничего не могу предложить! Ведь я Я всего лишь
Цесса
Ну и пусть я всего лишь невеста! Все равно же могу попросить лекаря? И он послушается? Не отошлет меня к к
Имя принца задрожало на губах, отказываясь с них слетать, а Арон сел рядом и кончиками пальцев коснулся костяшек моего кулака, что смял бедное письмо папеньки. Где-то позади скамейки лязгнула кольчуга стражников, которые остались на почтительном расстоянии, чтобы нам не мешать, но достаточно близко, чтобы в любой момент прийти на помощь.
Вдруг лекарьвредный старикашка, и его проще добить, чем с ним договориться, поникла я, припоминая книги, где лекаря или алхимика часто рисовали взлохмаченным и гордым безумцем. Еще отошлет меня к принцу, угрюмо выплюнула и потерла дрожащими пальцами холодный лоб.
Арон вдруг тихо рассмеялся.
Не думаю, что с лекарем все настолько плохо, заметил он. И не волнуйтесь, леди Цессара, он обязательно вас выслушает. А чтобы вам было спокойнее, даю обещание: я об этом позабочусь.
Слава Богине И спасибо, выдохнула я, а, спохватившись, быстро добавила: Вам спасибо. Простите, с самого утра не понимаю, о чем думаю. Вот и говорю всякие глупости. И, наверняка, вы правы. Не может тот, кто спасает тысячи жизней, быть злым человеком.
Арон снова улыбнулся, а я на него покосилась, в очередной раз задавшись вопросом: кто же он такой? Вдруг мне тоже стоит обращаться к нему с почтением при страже, а я «Арон» да «Арон». Невежа. Но прежде, чем успела задать этот вопрос, как мужчина откинулся на спинку скамьи и задумчиво произнес:
Вчера я перестарался с настойкой. Она должна была вас успокоить, но вы уснули, и сейчас чувствуете смятение, жажду и слабость. Поэтому не переживайте, если ваши мысли путаются. Это моя вина, Цесса, и мне нужно просить у вас прощение.
Ч-что вы! Вы ни в чем не виноваты, письмо в моей руке опять захрустело. Надо бы его убрать в карман только В этом платье нет карманов! Всего лишь хотели помочь. Хотя
Я искоса глянула на стражников, которые стояли в двух шагах от скамьи, и, чуть ближе подавшись к Арону, понизила голос:
Хотя вам тоже пришлось несладко, я обвела выразительным взглядом его темно-синюю рубаху и простые черные брюки. Уфа кольчуга не защитилаоплавилась, точно масло на блинчике! И ваша мантия сильно обгорела.
Улыбка Арона стала шире, когда он понял, куда клонится наш разговор. Сохраняя между нами расстояние, он обернулся, положил руку на изогнутую крупными волнами спинку скамейки и постучал по ней пальцами. Но ничего не произнес, а я решила-таки спросить прямо:
Но вы не ранены. Почему?
А вы поверите, если я скажу, что мантия волшебная?
На миг повисло молчание, за которое у меня в голове пронеслось много-много мыслей, и оборвались они моим коротким смешком:
Волшебная?
Угу.
Я отклонилась назад и коснулась пальцами губ:
Волшебная-волшебная?
Арон кивнул, и вдруг мне стало так смешно! Что я прыснула и звонко рассмеялась, держась за живот.
Ну, да Конечно! Как же я сразу не догадалась! вытерла пальцем слезу в уголке глаза. Столько думала, столько гадала. А А оказалось
Мои плечи опять задрожали от попытки сдержать неконтролируемый хохот. Я подняла ладонь и указала ей на рубаху Арона.
Все так просто! Мантия, с нажимом произнесла, волшебная!
И опять рассмеялась. Не знаю, то ли нервы сдали, то ли выпитая мной настойка виновата, но хохотала я от души. Что-то еще лепетала: какую-то откровенную чушь. И кажется, разок обронила, мол, что еще можно оправдать в этом замке волшебством? Припомнила книгу, где главный герой ходил и говорил:
Всему виной волшебство! произнесла низким голосом и опять засмеялась.
И честно, я пыталась успокоиться, но только вспоминала слова Арона, как снова заливалась смехом. Нет, наверное, все-таки тут и нервы, и настойка виноваты. А еще то, что я до сих пор не привыкла к магии. Всю жизнь прожила, как простой человек. Порой соглашалась с теми, кто говорил, будто Тайсы, если и обладали силой богов, то давно ее утратили, а тут Ну, почему я сразу не подумала, что мантия могла оказаться волшебной?!
Однако Арон не мешал мне изливаться смехом и не осуждал. Только с улыбкой наблюдал за моим Ненормальным весельем, а в его взгляде небесно-голубых глаз читались понимание и озорство. Похоже, мое отношение к слову «волшебная» сильно его позабавило. Но вдруг улыбка с лица мужчины стерлась, а брови нахмурились.
Рад, что вам лучше, леди Цессара.
Смех застрял в моем горлесейчас говорил не Арон.
Жар покинул щеки. Я оглянулась, и с губ слетел писк ужаса. Вскочив со скамьи, я запуталась в собственной юбке и чуть не шлепнулась на значимое место, которое в последнее время нашло слишком много приключений, но успела ухватиться за руки подоспевшего на помощь Арона, а потом вовсе спряталась за его спину.
У скамьи мрачной тенью стоял Рензел. Нас разделяли спинка, расстояние четырех шагов и Арон, но я все равно чувствовала, как холод и ужас проникают под кожу и отравляют кровь. Под взором льдистых глаз хотелось только дрожать. Дрожать точно загнанный охотником в ловушку кролик. И не знаю Наверное, я дрожала. Просто из-за стужи, что разлилась по моему телу, перестала что-либо чувствовать. И как ожидалось, ни один из стражников даже не пошевелился. Все они стояли ровными столбами недалеко от скамейки и только украдкой переглянулись, когда я шарахнулась от принца.
Арон, оставь нас.
Нет! вцепилась я мертвой хваткой в предплечье Арона, и мне было плевать, что подумают другие люди. Я Я не останусь с вами наедине.
Мой голос показался детским, высоким, звенящим. Даже для меня он прозвучал странным, не только для принца и Арона. Рензел одарил меня хмурым взглядом, а Арон оглянулся из-за плеча и не сдвинулся с места, только его мышцы под моими пальцами напряглись, когда он стиснул кулак.
Наедине? принц мазнул взглядом по стражникам. С нами останется стража.
С моих губ слетел нервный смешок:
Конечно, останется.
Я все-таки смогла разжать пальцы и выпустить руку Арона, но продолжила прятаться за его спиной.
Только прошлой ночью спасла меня не стража.
Взгляд принца потемнел. Он опустил голову, отчего темные пряди волос упали ему на лоб, окончательно спрятав взор. Когда же принц снова на меня посмотрел, то по моему телу пробежали мурашки.
Я будто спрыгнула с утеса и провалилась в белое облако, где нет ничего, только ветер, холод и колючий снег. «Колыбельвспомнила книгу, где герои прорывались сквозь страшную снежную бурю, которая чуть не отняла у них жизни. Ледяная колыбель, откуда нет возврата». Вот что напомнил мне взгляд Рензела.
Он был полон опасности, что держалась на тонкой привязи воли и самообладания. И если Арон уйдет, то буря принца непременно сорвется, поглотит меня или сотрет, точно ветер след на пыльной тропе.
Арон, жестким тоном повторил Рензел, а я, мелко задрожав, прижала похолодевшие кулаки к груди и зажмурилась.
«Богиня! взмолилась. Если он уйдет Если уйдет, то»
Если у тебя есть хоть одна причина остатьсяостанься, внезапно произнес принц.
А я открыла глаза и ошеломленная на него посмотрела. Потом на Арона, который расслабил стиснутый кулак и отвесил поклон лишь головой:
Я дал обещание сэру Ларису присмотреть за леди Цессарой, ваше высочество.
Принц ухмыльнулся:
Обещание?
Именно.
И если бы я приказал тебе уйти, ты бы его нарушил?
К сожалению, ваше высочество, в голосе Арона мне почудилась улыбка, этого мы теперь не узнаем.
Дерзко Я даже заволновалась, затаила дыхание, но принц только еще раз усмехнулся и сверкнул глазами, в которых виднелись бело-синие искрызачатки магического пламени. Видно, что ответ Арона его раззадорил, но почему-то Рензел не спешил упрекать его за дерзость или наказывать. Только молчал, а я поежилась, когда мне в спину подул холодный ветер. Легкий, но пронизывающий до костей. Хотя это мог страх так со мной игратьв воздухе витало странное напряжение, которое нас окутывало, стягивало, но рассеивалось, стоило попытаться его понятьчуточку лучше распробовать.
Леди Цессара.
Я вздрогнула от звука собственного имени. Рензел больше не пытался испепелить взглядом Арона и теперь смотрел на меня цепким взором. Он поднял левую руку, а я вспомнила, что убийца, прежде чем спустить на меня сгусток огня, сделал в точности так же: медленно поднял ладонь, где зажглись бело-синие языки пламенипоэтому сделала полушаг за спину Арона. Пусть здравый рассудок твердил: «Принц не станет нападать так очевидно», страх диктовал куда-нибудь спрятаться. Однако голос паники немного поутих, когда я увидела в пальцах принца ключ от библиотеки. Вот и нашлась пропажа.
Внезапно
То, что вы желаете услышатья не могу сказать, мягким голосом произнес Рензел. А то, что могувряд ли вас убедит. Но я все равно надеюсь, что нашон помолчал, немного подумав. Наверное, подбирал слова, чтобы Арон не понял о чем речь. Наше соглашение, все еще имеет силу, и вы от него не отступитесь.
Рензел протянул ключ, а я выдохнула:
О-откуда он у вас?
Принц так же медленно, как недавно поднял руку, на него посмотрел и еле заметно усмехнулся:
Эта вещь слишком ценная, чтобы оставлять ее без присмотра, уклончиво ответил он, а я нахмурилась.
Каким бы ключ ценным ни был, это не дает права трогать мои вещи. Даже принцу. И, кажется, Рензел прочел эти мысли на моем лице, раз монотонно заметил:
Он лежал на столе.
Онначала я и осеклась, что-то припоминая.
Хорошо, может быть я и оставила ключ на столе, потому что отвлеклась на браслет. Моя ошибка, которая берет начало еще с первого выпитого бокала. Говорил же папенька: вино женщин до добра не доводит! Взять, к примеру, нашу экономкусамый яркий пример. Повадилась тетка таскать из погреба папенькину бражку и доливать туда воды. Ушлая! Слов нет. Папенька быстро раскусил подвох, а там и воровку вычислил. Очень просто, кстати. По запаху И с тех пор никто не пускался в погреб без своего чуткого надзора, да и экономка у нас больше не появилась. Ни прежняя, ни новая.
Все заботы взяла в свои руки Ярла, чему она очень обрадовалась, а слуги, мягко говоря, раздосадовались. Хитрая баба убедила папеньку отдавать ей все жалование экономки. До сих пор помню ее довольное остроносое лицо, что в тот день больше обычного походило на воронье, и даже голос мачехи прозвучал в голове, точно карканье: «Мелочь карман не тянет, а пользу принесет».
Да уж Лучше бы я ключ убрала в карман ночной рубашки.
Я перевела взгляд с лица Рензела на его руку, которая продолжала сжимать ключ, и опять поругала себя за рассеянность. И как теперь его забрать? Подойти страшно. А сделать это в любом случае придется, и не потому что Рензел предлагает или настаивает, а потому что ключ мне самой нужен.
Но как же страшно подойти
Видя мою нерешительность, Рензел тяжело вздохнул, положил ключ на спинку скамейки и отступил. Он взмахнул ладонью, мол, бери, не бойся, и убрал руку туда же, где все это время была втораяза спину, а я тяжело сглотнула. Что ж
Стиснув кулаки, вышла из-за Арона, который проводил меня внимательным взором, и под пристальным взглядом двух Нет, четырех мужчин (про стражу совсем позабыла), осторожно двинулась к скамейке. Не доходя до нее двух шагов, в нерешительности замерла. Руки и ноги онемели от волнения, сердце неистово колотилось где-то в горле и скрадывало дыхание, отчего начинало жечь в груди. А я не спускала глаз с Рензела, который продолжал стоять и, приподняв черную бровь, за мной наблюдать.
Он не шевелился, ничего не говорил. Замер. Будто хищникбольшой черный кот, а я еще больше напомнила себе жалкую и трусливую добычу, что злило. И, наверное, благодаря этой злости да напряжению, что полностью мной завладело, я все-таки сорвалась с места, подбежала к скамье, схватила ключ и тут же отступила. Рензел даже не шелохнулся, только приподнял вторую бровь, а я мысленно порадовалась, что все важные вещи: ключ и письмо папеньки, наконец-то Стоп! А где письмо папеньки?
А письмо папеньки отняла у меня лапа подлости, когда я вскочила со скамьи и отпрянула от принца. Вернула она его с дуновением ветра, который будто специально немного усилился, и с тихим шуршанием конверт прошелестел мимо меня прямиком к ногам принца. Столь жгучей досады я еще ни разу в жизни не испытывала. Чудом не застонала. А на лице у меня отразился такой калейдоскоп эмоций, что брови принца опять взметнулись вверх.
Глава 27
Я напряглась, когда Рензел тихо хмыкнул и пошевелился. Он медленно склонился, подобрал с земли конверт и, преодолев расстояние в шаг, положил его на скамейку, после чего отвернулся, чтобы отойти. А пока он не видит, я на цыпочках бросилась к папенькиному письму, но только мои пальцы его коснулись, како, Богиня, за что?! опять подул треклятый ветер.
Нет, жалобно пискнула я и потянулась за конвертом, но тот ловко от меня ускользнул и ударился о грудь обернувшегося на мой голос принца.
Конечно, Рензел поймал письмо папеньки, а я в ужасе застыла возле скамьи с протянутой рукой, потому что п Принц был слишком близко. Шаг, двасущее ничто. И его взгляддва кусочка льда над бездонным озером, что припорошили белые искры снегапронзили меня до самой души. Сковали, позволив только дрожать. Нет. Даже дрожать не получалось, только стоять и смотреть. Без мыслей. А страх превратился в легкое давление на затылке, будто чья-то невидимая рука пыталась отдернуть меня назад, но у нее ничего не получалось.
Принц тоже не отводил взора. Не мигал. И сколько это тянулосья не знаю. Оцепенение спало, стоило Рензелу сделать шаг навстречу. Я тут же отшатнулась, запаниковала, собралась убежать, но передумала, когда он резко замер и неторопливо протянул мне конверт.