Ночевала я как придется. Чаще укладывалась ближе к лесу или водоемам, где и заедало комарье. Хромоножку, кстати, отказывались есть даже паразиты. Реже останавливалась в селах и продавала свои услуги всем желающим.
На третью ночь, например, выпросила лежанку за небольшую ворожбу, которая таковой не являлась. Хозяин маслобойни, добродушный пузатенький старичок, упросил потравить клопов. Я старательно обследовала все углы, пошептала в ладонь, сплюнула через левое плечо, обогнула дом, обстучала его стеныкороче говоря, убедительно доказала причастность к миру чародейства, истратив минимум резерва. Ночью нас никто не искусал (либо клопы померли от чар, либо не рискнули высовываться к ненормальной чародейке), а поутру старичок кланялся мне в ноги и откармливал золотисто-желтым маслицем. А после печально заключил, что лошадь моя не сегодня-завтра отправится в лучший мир.
Ох, как же, должно быть, гостеприимный хозяин обомлел, когда лошадка пустилась в грациозный галоп на своих трех.
На тринадцатый день моя спутница в очередной раз решила проявить характер. Она очень по-женски прислонилась к стоящей у дороги березке и отказалась двигаться. Хлеб, найденный на дне сумки сахарок, ласка и угрозыничто не заставило упрямое животное сдвинуться с облюбованного места. Ничего не оставалось, как усесться с другой стороны той же березы и поискать в книге чары против несговорчивых лошадей.
Внезапно позади нас раздался пронзительный свист. А вскоре из-за высокой полевой травы появился рыжеволосый парень, самой приятной наружности: передние зубы отсутствовали напрочь, а под глазами сияли два одинаковых синяка. В пальцах парень крутил ржавый ножичек.
Эй, девка, не желаешь познакомиться с красным молодцем? полюбопытствовал, надвигаясь на нас.
Лошадь отрицательно помотала мордой, а я навесила на лицо маску безразличия.
Да не тушуйся, я весь твой, загоготал парень. Что такая начитанная красавица забыла в наших краях?
Он подошел совсем близко. По ноздрям ударил едкий запах пота и бражки.
Лучше не приставай, кривясь, посоветовала я. Или тебя не пугает знакомство с колдуньей?
И что она мне сделает? Заплывший синевой глаз разбойника подернулся, очевидно, в лукавом прищуре.
Книгой ударю, честно призналась я.
Парень заржал. Хромоножка в это время нерешительно подобралась к нему и задумчиво принялась жевать ворот меховой жилетки. От такой наглости обомлел не только он, но и хозяйка всеядного существа.
Эй! заверещал парень. Убери свою скотину! Она ж, тварь такая, парадную одежду сожрет.
Он отбивался, но тщетно. Ножичек выпал из пальцев, когда лошадка попыталась надкусить волосы завидного жениха. Я перехватила оружие и сунула за пояспригодится. Разбойник в немом удивлении осел на землю, мигом забыв про похабные мыслишки. Моя обида на Хромоножку испарилась, и мы отправились дальше, оставив красного молодца осматривать ощипанную жилетку.
Кстати, от настоящих разбойников боги миловали. Впрочем, на кой им немытая девчонка на издыхающей лошади? Чем тут поживишься?
Тот день закончился без происшествий. В очередном селе «несчастную девоньку» щедро накормили (не забесплатно) и предоставили кишащий мышами сеновал.
Не спалось. В зубах скрипела солома, раздражала духота. В дверь скребся пузатый хозяйский кот, не желающий ловить грызунов и свято верящий в то, что заезжая чародейка изловит их лично для его плешивой персоны.
Всё-таки как несправедливы боги! Угораздило же мне родиться колдуньей. Я никогда не думала о другой судьбе, надеялась жить как мама: наплодить детишек, завести хозяйство, встречать муженька с сенокоса кринкой молока и наваристой кашей. Но лет в пятнадцать грянул гром. В прямом смысле. Однажды от злости на паренька, не замечающего моих знаков внимания, я едва не спалила дом обидчика тремя прицельными ударами молний. Местная убогая распознала во мне чародейку, после чего среди деревенских ребят я приобрела небывалую известность, а взрослое население единодушно решило отдать меня на растерзание священнослужителям.
Родители, узнав о магических способностях дочери, предложили выгнать бесовские происки из тела раскаленным прутом. Бесы воспротивились изгнанию и спешно удрали из родительского дома. К сожалению, меня они прихватили с собой.
«Вы ещё вспомните, от кого избавились!» горько ревела я, но отправилась куда подальше.
В отличие от деревень, где нашего брата страшились как чумы, в городах колдунов ценили. Набирали классы, обучали бытовым или целительским чарам и отправляли в свободное плавание. Но увы. Я получала отказ за отказом. Все или были «завалены учениками», или «перестали передавать знания, дабы насладиться покоем», или «не заметили искры таланта», или «не верили в мои возможности».
Возможности, ха! Помнится, как-то в пути захотелось мне покрасоваться перед ребятней. Решила сотворить крохотную тучку посреди ясного неба. Ни заклинаний, ни рун я тогда не зналадействовала исключительно по ощущениям.
Дождь лил неделю.
В итоге меня подобрала старая болотная ведьма, поток желающих учиться у которой почему-то оказался крайне мизерным. Нулевым, если честно. Семь лет в пустую голову вбивали знания, заставляли шататься по кладбищам, ночевать в чащобах. Ведьма не учла, что ребенок ей попался апатичный и в меру глупый.
Первая встреча с мертвечиной настигла меня через месяц обученияв обвалившемся склепе на разрушенном погосте.
До сих пор помню, как в загробной тишине на меня надвигался разложившийся мертвец. Провал его рта напоминал засасывающую бездну, сквозь сгнившее мясо виднелись кости. Факел выпал из моих онемевших пальцев. Не знаю, каких действий ожидала ведьма, но я прижалась к стене и решила не брыкаться.
«Шестнадцать леттоже жизнь», подумалось мне.
Труп, с хрустом склонив голову, задумчиво посмотрел на покорную жертву уцелевшим глазом, а после почесал голый череп.
Почему ты не защищаешься? прошелестел он.
А на кой? смиренно поинтересовалась я, не совсем понимая, зачем он общается с жертвой.
После выяснилось, что мертвец был хорошим знакомым ведьмы, а ябездарной личностью с неистребимой склонностью к самоубийству.
Уже покинув дом учительницы, я отказалась чародействовать на крови и предпочла направить силы в мирное, бытовое русло.
Старуха хоть и проклинала меня за уход, но не оставила без прощального подарка. Отныне на запястье болталась широкая полоска железного браслета, в котором сверкал рыжий камень размером с монету. Вряд ли драгоценный, но контролирующий мои силы. Дома больше не горели, но без браслета я, как и прежде, представляла опасность для всех, включая себя.
Ведьмы из меня не получилось. Чародейки, впрочем, тоже.
Напоследок учительница заявила, что я всё равно вернусь к ней. И, более того, от силы крови отказаться невозможно. И когда-нибудь я это пойму.
Жаль, что в том трактире пришлось воспользоваться темной магией. Я сдерживала её в себе многие месяцы, подавливала порывы. Но, увы, дала слабину.
В первый и последний раз!
Оставшиеся дни, однообразные и скучные, стерлись из памяти. От графика я отставала, поэтому подъехала к княжеству только к концу третьей недели. Заметно похолодало, солнце скрылось за сплошным полотном из туч. Потянулись голые поля с чернеющими крестами тряпичных кукол, отпугивающих ворон, и, собственно, сами вороны, гадящие прямо на пугала. Впереди виднелись остроконечные башенки единственного крупного города княжестваКапитска.
Хромоножка всё чаще надрывно чихала, шатаясь из стороны в сторону при малейшем порыве ветра. Пришлось спешиваться и идти рядом с наглым животным, умело давящим на жалость.
Я тебя волкам скормлю, пригрозила я.
Гнедая лошадка не ответила. Она не особо любила общаться с хозяйкой. Только печально посмотрела на меня, в очередной раз натужно вздохнула, завалилась на бок и
Благополучно издохла, оставив растерянную чародейку в полнейшем одиночестве. До города было ещё три часа пешей прогулки.
ПУНКТ ТРЕТИЙ
Не доверяйте ей
«Лерейское княжество самое холодное и неприветливое из всех.
Не ходите туда».
Из путеводителя по Рустии.
Волкам несчастное существо я, конечно, не отдала. Наоборот, заприметила вдалеке фигурку работающего в поле мужичка и слезно попросила того присмотреть за лошадкой до моего возвращения из города. Мужичонок почесал окладистую бородку и почти свалил подальше, но с помощью слезной мольбы, разбавленной обещанием проклясть за отказ, согласился скоротать время весьма необычным способом.
Колдобистой дороге не было конца. За три часа ходьбы я возненавидела окружающую природу: редкие лесочки, осунувшиеся хижины, чахлые придорожные кусты. Мимо не проехала ни одна телега, не проскакало ни единого путника.
Почему кто-то безмятежно посапывает на печи, а я вынуждена добираться до будущего места работы едва ли не ползком? Где справедливость? Даже Хромоножке повезлоона отправилась в Кущи богов. Или где проводят вечность лошади?
Рядом с городом началась жизнь. Тощие собаки приветливо помахивали обрубками хвостов; конопатые дети, улюлюкая, носились за псами с вытесанными из веток ножами; воняющие брагой мужики спали по обочинам. Мрачные дружинники вальяжно расхаживали по вытоптанным в грязи дорожкам. Один из них, нескладный и сутуловатый, похлопал меня по плечу.
Это Ты куда?
Туда, я неопределенно указала пальцем.
А на кой ляд? Нам нищих и своих хватает.
По приглашению на службу.
Зачем? продолжал допытываться стражник. К кому? Покажи бумаги.
Вот ещё, объясняться с каждым встречным! Вздохнула полной грудью и улыбнулась самой теплой из возможных улыбок.
Дяденька-стражник, засюсюкала я, всучив дружиннику бумагу с направлением, отстаньте, пожалуйста. У меня лошадь скопытилась, поэтому за ней следит какой-то мужчина. Мне некогда беседовать.
А зачем следит? Стражник настороженно захлопал белесыми ресницами.
Чтоб не убежала, с ленцой сообщила я. А ещё я ученица болотной ведьмы. Не пропустишь?
Не пропущу, гордо вымолвил дружинник, дочитав бумагу и отодвинувшись в сторонку. Ходят тут всякие Общественный дух подрывают.
В чём-то он прав. Насчет «всяких» ничего сказать не могу, но город точно всплакнет, познакомившись со мной.
До княжеского имения, указанного как пункт встречи с нанимателями, я шла около получаса. Оно нашлось практически сразу, как пустующие окраины сменились оживленными улочками. К дому вели все вымощенные камнем тропинки в этом захудалом городе. Кажется, боги давно поставили на Капитске жирный крест. Дома скосились от времени и непогоды, рынок словно вымер, а единственный воришка, встретившийся на пути, слезно попросил «милостивую госпожу» отдать ему кошелечек. Особо неразумная собака робко пристроилась к ноге, за что получила троекратное проклятье и слабый пинок под мягкое место.
Город походил на крупное село. Выделялся только расписной дом князя да стремящиеся в небо башенки постовых.
В имение я так и не попала. На выходе меня изловила пухлая женщина в непривычно длинной юбке, та волочилась по земле. Дама кокетливо поправила угольно-черные вьющиеся волосы и воскликнула, оскаливаясь во весь рот:
Деточка! Родненькая!
Кто? Я огляделась.
Прием показался чрезмерно пышным для чародейки сомнительной наружности.
Как дороженька, лошадка не устала? заискивающе тараторила женщина.
Ей хорошо, заверила я. Вы, наверное, обознались. Я приехала по направлению из столицы.
Дама закивала с такой силой, что я испугалась. Как бы голова не оторвалась от короткой шеи.
Да-да, дошла весточка. Дождались спасительницу!
«Почему письмо пришло быстрее, чем работница?!» вознегодовала я. Впрочем, ответ прост: письмо тащила не изнеможенная лошадь, а воробьиная почта. Тощий с виду воробышек умудрялся за неделю доставить весточку в другой конец страны. Конечно, можно было бы отправить зов с помощью магии, но сомневаюсь, что в княжестве, где нет чародейки для обучения детей, работают специально обученные отправители зовов.
Куда сильнее волновало то, каким образом меня вознесли в ранг спасителей. И что мне за это будет.
Можете звать меня Ладой.
Мою протянутую руку сжали в крепких объятиях.
Ладочка! возопила ненормальная. ЯЕльна.
Приятно познакомиться. ЗнаетеЯ засеменила назад. ЛучшеСлавой.
Славочка! Губы расплылись в счастливой улыбке.
Нужно было остаться с Хромоножкой. Прилегла бы рядом, обняла померла по-тихому.
Честно говоря, мне больше нравится полное имяЛадислава, решилась я, искренне веря в невозможность ласкового сокращения. Ошиблась.
Ладиславусечка наша! «Ладиславусечка» поперхнулась. Мы ж колдуна столько месяцев ждем. Наши-то, самоучки треклятые, двух слов связать не могут, магичат по бумажкам каким-то. Неучи.
Интересно, признаваться ли, что я такая же бездарная самоучка?
Пути к бегству мне отрезали. Ельна цепко ухватилась за мой локоть и потащила к пустующей центральной площади. Я бежала позади, едва поспевая за прыткой женщиной. Так и не поняла, можно ли считать ее моим наемщиком. Если так: боги, за какие согрешения вы наказываете меня?
Куда мы? выдернув локоть, пропищала я.
Город покажу.
А может, вначаледом? жалобно всхлипнула.
Живот заунывно урчал, всё тело чесалось. Я в принципе не горела желанием рассматривать безликие улочки, но сейчасособенно.
Какой дом? опешила Ельна.
Мне сказали, он предоставляется вместе с работой.
Глаза провожатой непроизвольно округлились до размеров небольших блюдец. Она разом обмякла, затеребила рукав моей рубашки. Наконец, махнула рукой:
Так уж и быть, пойдем. И то верно, чего вам бояться-то?
А чего нам бояться? Я в сомнениях искривила бровь.
Так нечего, окончательно запутала меня Ельна. Вот и он.
Буквально в сотне локтей от родового гнезда князей находилось место моего предполагаемого существования. Небольшое, но крепко сколоченное двухэтажное зданьице с расписными ставнями и узорной крышей выглядело слишком богато для простой колдуньи. Ельна приоткрыла незапертую дверь. Та пронзительно скрипнула, распахиваясь настежь.
Дом был, к сожалению, занятего облюбовали насекомые. Паутина оплела все стены в замысловатые орнаменты, сами пауки, каждый размером с ноготь, раскачивались на тонких ниточках, как на качелях. В момент знакомства с домом передернулась даже я, привыкшая к ужасам, ибо вспомнила заброшенные склепы.
Ну, пробормотала Ельна, не рискнув переступить порог, если прибратьсяприличный домишко для хорошенькой девушки.
Да, согласилась «хорошенькая девушка», тут неплохо. Но почему дом пустует?
Ельна сделала широкий шаг от крыльца и заявила:
Народ-то суеверный, а тут до вас пятеро в Божьи кущи отправились. За полгода.
Я так и застыла с открытым ртом посреди запущенных сеней.
Но они сами умерли, непонятным образом утешила Ельна. Одного сожрала собака, другой захворал, третий вон с той лестницы скатился. Четвертая
Хватит, застонала я.
Один паучок бесцеремонно заполз за шиворот. Его крошечные лапки ощупали рубаху. Если бы он мог говорить, то, наверное, поприветствовал бы нежеланную домовладелицу, а затем с удовольствием перекусил ею.
Изумительно! Пять человек. За полгода. По одному в месяц. Постоянствопризнак качества. Оставалось время как раз для меня. Дом окончательно потерял возможную прелесть.
Но вы же молодая, радостно подытожила Ельна. Не суеверная?
И?
Не собираетесь умирать?
Вроде нет.
Значит, заселяйтесь. Ничего с вами не случится. Я к вам зайду через часик-другойпокажу город да школу, где будете преподавать.
Живот то ли от страха, то ли от голода свело долгой судорогой.
А перекусить ничего не найдется?
Обязательно принесу! Вы только не уходите!
И она спешно скрылась из виду, оставив меня созерцать жутковатое замусоренное тряпками помещение. Ладно, не зря ж родилась чародейкой, уж с бытовыми проблемами расправлюсь.
Взрыв громыхнул вскоре после ухода Ельны. В окнах дома полыхнуло алым, оповестив округу о том, что от пауков я избавилась довольно изощренным способом: выжгла их. Из трубы повалил едкий черный дым, застилающий небеса. На представление сбежались встревоженные соседи.
Чумной дом, всплакнула бабушка. Совсем юная девка была
Быстро она тудыть-то отправилась, поддакнул охрипший мужской голос. Другие недельку хоть, но держались.
Пожить совсем не успела.
Интересно, обуглились телеса али нет?
Вдруг вещи какие остались после нее, проблеял особо жадный паренек.
Замызганная сажей морда выглянула в окошко, сверкая зелеными глазищами. На лицах «встречающих» моментально появилась крайняя степень огорчения моей живучестью. Народ, не нашедший свеженького мертвеца в многострадальном доме, понуро разошелся.