Краска произведена на вашем заводе?
Директор хмыкнул.
На территории Края будущей территории Края её производил только один завод. Согласитесь, было бы странно, если бы сюда повезли точно такую же краску чужого производства.
Где могла храниться всё это время старая краска небезопасной палитры?
Ларфид услышал вздох.
Где угодно, директор уже не так хорохорился. Её продавали в магазинах. Пара банок в подвале старого дома. В частной квартире где-то под ванной Где люди раньше хранили остатки ненужной краски?
Ошена тоже вздохнула.
Понятно. Возьмите, пожалуйста, образцы. На всякий случай. Сейчас мы уничтожим рисунок.
Ларфид обернулся к Фареки: дворник расцвёл, взяв канистру наизготовку. Ларфид тоже улыбнулся и позволил себе глянуть на стену. Он думал, что это будет приятнохоть вполглаза полюбоваться, каков придётся на вкус растворитель проклятым цветам. И это вправду было приятно. Риу оттащил ширму. Фареки щедро залил картину ацетоном, принялся елозить ветошью. Глумливые пасти орхидей оплыли, словно безмолвно завопили в отчаянии, исказились
Ларфид содрогнулся. Пересохло во рту. Ослабели колени, он испугался, что упадёт.
Ему привиделась Кида.
Опять. Опять то же самое. Как высверк во тьме. Вот он, Эно, стоит на перекрёстке, дожидаясь, пока мать и сестра нагонят его. Он видит сияющее лицо Киды, юное, нежное. Он улыбается тому, как смешно она топочет в своих модных ботикахкаблуки для неё высоковаты, а юбка узка. Мать ворчит, она всегда ворчит И за их спинами, над их головами воздвигается пласт.
Высокое напряжение. Высочайшее. Позже Ларфид узнал, что катализатор был в здании Дома Искусств. Пласт двигался по нескольким улицам, преображая их целиком. Старинные дома, будто чаши, наполнялись пронзительным звёздным светом. Оживала лепнина, кариатиды сходили с мест. Деревья покрывались невиданными цветами. Птицы взмывали над нимиогромные, одуряюще яркие. Рои сверкающих насекомых метались в небе. Радуги низвергались как водопады. Изменялось пространство, и в нём изменялись люди. Каждый, от ребёнка до старика становился великаном, могучим и светлооким. Лица женщин ослепляли красотой, их фигуры обретали немыслимое совершенство Неестественное совершенство.
Он видел смерть Киды.
Пласт сделал её прекрасной. Ещё прекраснее, чем она была. Её рёбра сломались, когда талия стала тоньше. Её шея удлинилась, косы расплелись и упали до самой земливьющиеся, блестящие, неправдоподобно густые. Вытянутый позвоночник не выдержал их тяжести и надломился.
Больше Ларфид ничего не помнил. Его снесла с ног толпа, бегущая от пласта. Должно быть, не сознавая ничего, он побежал следом.
Он не видел, что случилось с матерью. Только Киду
Очнувшись, Ларфид с безмерным облегчением понял, что никто не заметил его слабости. Даже Ошена. Ошена внимательно наблюдала за тем, как садился в автомобиль директор лакокрасочного. Остальные пялились на стену и на Фареки, который с энтузиазмом приканчивал граффити. Теперь это было безопасноот цветов остались только разводы краски.
Спасибо, Фареки, сказала Ошена, возвращайся к работе. Я напишу тебе благодарность с занесением.
Дворник встал навытяжку, не выпуская из рук канистру и ветошь. Надзиратели заулыбались. Фареки и без того выглядел бодрым, но тут просиял. Кошмарная история для него завершилась, и финал был хорошим.
Когда он скрылся за поворотом, Ошена тихо прибавила:
А вот отчётность завода мы запросим не через директора. Вы заметили? Он ничего не сказал об уничтожении старой краски после директивы. Шеки, займись этим прямо сейчас, пока он не успел спрятать концы.
Шеки откозырял.
Ларфиду стало нехорошо. Что, если Ошена всё же заметила?.. И именно поэтому отправила на завод не его? Но Ошена сказала:
Мы не закончили на сегодня. Вернёмся пока. Не расслабляйтесь.
Она услала Руви с поручением и отпустила участковых, предупредив, что через час соберёт совещание. Выходя из её кабинета, Ларфид видел, как Ошена взялась за телефонную трубку. В эту минуту она казалась совсем старой.
По пути он думал о Распорядке.
Рисовальщик работал на одном из заводов и жил где-то в комплексе общежитийэто было очевидно любому. Он мог выделить всего час на свою мазню. Побудку этот тип встретил в собственной койке, иначе комендант ещё утром приволок бы его в Надзор. «Что, если комендант заодно с ним?»предположил Ларфид. Комендантылюди суровые и лишённые фантазии, вероятность соучастия крайне мала, но всё же
Это ничего не меняло. В комплексе жили тысячи людей. Плотно проработать всех не под силу Надзоруно на это способен Распорядок. И если Распорядок заберёт дело, то займётся им на свой лад. Они бьют по площадям. Они найдут преступника, найдут скорее рано, чем поздно, но прежде пострадают сотни невинных.
Ошена сделает всё, что в её силах, лишь бы этого не случилось.
Все надзиратели сделают.
Ларфид вытащил из шкафчика кипу папок, бросил её на стол и уселся в кресло. Мысли его занимало дело рисовальщика, но были и другие дела.
По трём не хватало показаний свидетелей. Ларфид собирался заняться этим сегодня, но теперь сомневался, что успеет. Первое дело было чертовски нелепым. Лихой сборщик с автозавода где-то раздобыл шоколадку и с ней наведался в женское общежитие. Вечером девушки не устояли, а утром испугались, усовестились и сообщили куда следовало Шоколада в Крае не было, как не было чая и кофе. Пласты высокого напряжения на границах оставались неприступными для человека, тем болеедля товарных составов. Снова старые запасы. По крайней мере, не такие опасные, как запасы краски. Признаться, Ларфид сочувствовал девушкам. Наверняка они были одержимы шоколадом, как сам он одержим желанием выпить кофе Сборщика ждал трудовой штраф. Месяцок работы по четырнадцать часов в сутки, и девушки уже не будут так волновать его.
Второе дело было хуже. Поступили сведения, что старик из подсобных рабочих вечерами рассказывает истории. Это звучало зловеще, но вызывало сомнения. Все знают, что такое выброс. Все понимают, откуда берётся катализатор. Достаточно хорошей байки на три десятка слушателейи выброс сметёт целое здание. Что, все слушатели разом свихнулись?.. И впрямь, свидетелей не хватало. В худшем случае люди ценили единственное развлечение и молчали. Но скорее старик ляпнул что-нибудь вроде «раньше жизнь была краше», а осведомитель оказался чересчур мнительным. Такое бывало нередко. Ларфид надеялся, что так оно и есть.
Иначе многих ждала высылка в агрокомплексы.
Фермы одна за одной тянулись вдоль границ Края. Жизнь там была веселее, чем в городах, но выбросы случались часто. Растения по природе своей красивы. Если перед носом у тебя плоды и листья, а над головой облака, ты балансируешь на тонкой нити. Грибной дождик, радуга, россыпь яблок в травеи приходит конец; хорошо, если тебе одному
Третье дело выглядело поприятней. Старший по комнате в общежитии лакокрасочного развёл неуставные отношениязаставлял других его обстирывать и выходить вместо него на дежурство. «Опять лакокрасочный! подумал Ларфид. Гнездо у них там». Этому молодчику точно светила высылка. От жизни в Крае люди сходят с ума. Того, кто делает их жизнь ещё тяжелей, не жалко.
Катализатор.
Ларфид закрыл глаза.
Очень хотелось кофе.
Все знают, откуда возникает катализаториз внимания нескольких человек, прикованного к чему-то прекрасному. Из очарованности искусством, вдохновения и восторга. Так бывает чаще всего. Но есть другие пути. И не все из них известны.
Ларфид боялся, что его кошмары наяву сделают его катализатором. Пускай он их единственный зритель, но они такие яркие. Прохождение пласта уничтожило его жизнь, убило тех, кого он любил. Он не видел, не мог представить ничего страшней и прекраснее.
Он обязан был сообщить о кошмарах. Своим молчанием он подводил Ошену и весь Надзор. Он презирал себя за малодушие.
Но молчал.
У скольких ещё в Крае есть такие секреты?..
«Всё, хватит», подумал Ларфид и стал закрывать дело о ложном обвинении. Молоденькая ученица с ткацкой фабрики заявила, что начальница цеха вышивает. Выяснилось, что старая ткачиха всего лишь штопала, хотя и проделывала это с ловкостью фокусницы, а косорукая девица успела получить от неё несколько выговоров и решила отомстить. По закону девице полагался трудовой штраф. Но весь цех уже стонал от неё стоном. Ткачихи подали ходатайство о том, чтобы сверхурочные лгунья отрабатывала где-нибудь ещё, где не сможет нагнать браку и испортить станки. Секторальная постановила ходатайство удовлетворить и отправить девицу мыть полы в столовой.
«Столовая!»Ларфид посмотрел на часы, привёл рабочее место в порядок и отправился на обед.
Кормили в столовой Надзора неплохо. Кого как, а Ларфида безопасное меню не угнетало. Он и в прежние времена предпочитал такую пищупопроще, посытнее и побольше мяса. Сегодня давали суп, кашу и кусок пирога. Два напитка на выборгорячий настой листьев смородины и холодный от чайного гриба. Ларфид взял оба.
Кофе хотелось нестерпимо.
Сколько лет прошло с тех пор как он в последний раз пил кофе? Девять? Десять? Казалось бы, давно должен отвыкнуть, но нет. А Риу жуёт полоски бумаги, говорит, напоминает о вкусе незажжённой сигареты Дело не в кофе и не в табаке. Не отпускает память о прежнем времени, желание вернуться в прошлое. Вернуться туда, где всё ярче и радостней. Где все живы.
Кида
Ошена собрала почти всех участковых своего сектора. Ларфид пришёл первым и наблюдал за соратниками. Когда Руви притворил дверь за последним из приглашённых, Ларфид кое-что понял. Беззвучно он пробормотал: «Дела»
Шеки Мафад, габаритамикак полтора Ларфида. Ошена всегда звала Шеки, когда намеревалась кого-то пугать.
Риу Сенфид, высокий, жилистый, неподобающе развязный для надзирателя и безрассудно отважный.
Унда Митери, Унда-здоровячка, способная легко скрутить мужчинуесли только он не похож на Шеки.
Фириша Соли, бывшая учительница танцев, маленькая и стремительная, лучший стрелок Надзора.
Данеки Иршид, всегда внимательный и собранный.
И Эно Ларфид.
Не было Мелы Арфадеё звали, когда ожидалось, что придётся успокаивать людей. Не было медлительного Иви Токери и Орно Фари, который скверно стрелял.
«Группа захвата», подумал Ларфид. Он удивился. Неужели секторальная уже вычислила художника? Считает его настолько опасным? Опасны дела его рук, но сам-то он не монстр. Он выглядит рядовым рабочим, он не может казаться подозрительным. У Надзора хватает осведомителей. Многие из них склонны рапортовать о каждой мелочи. Будь с рисовальщиком что-то не так, за ним бы давно начали приглядывать.
Все расселись и уставились на Ошену. Секторальная обвела подчинённых печальным взглядом, наклонилась и грохотнула ящиком.
Фириша откашлялась. Риу прищёлкнул языком.
Ошена выкладывала перед собой на стол пустые магазины и упаковки патронов. В первый миг Ларфиду показалось, что их очень много. До жути много. Целые горы. Но секторальная и шесть участковых разделили эти горы поровну, и вышло всего по два магазина на каждого. Вместе с двумя положеннымина каждого четыре. Не так уж много для тех, кто рискует столкнуться с кем? С безумным, хорошо вооружённым маньяком? Илис чем?..
Та же мысль посетила всех. Ларфид прочитал это по лицам. Все замерли. Унда, кажется, побледнела.
Ларфид скомандовал: «Снаряжай», и потянулся к ближайшей коробке.
Растворителя я затребовала ящик, сказала Ошена. Чтобы не таскаться с ящиком по улицам, затребовала автомобиль. Пропуск на режимные территории у меня есть, я впущу вас и пусть кто-нибудь попробует остановить Надзор.
Секторальная, раздельно проговорил Риу, разъясни задачу.
Ошена помолчала.
Посмотрите на карту, сказала она. Видите закономерность?
Какую закономерность можно вывести из одного случая?
Ошена невесело улыбнулась.
Это был не первый его рисунок, сказала она, вытянула руку и обвела пальцем над картой неровный круг. Это последний.
Ларфид поперхнулся.
С севера и запада огромный комплекс общежитий обступали склады. На северо-восток от комплекса уводила широкая Двенадцатая улица, но восточней Двенадцатой была стоянка автобусного депоснова место, где мало кто ходит. Тот, кто пожелал бы замкнуть общежития в кольцо, мог сделать это незаметно. Только с южной стороны, где пролегали Первый и Девятый Радиальные переулки, люди появлялись чаще, и шансы, что рисунок найдут, были выше.
У Ларфида волосы встали дыбом, когда он понял, что могло сегодня произойти. Области высокого напряжения тянутся друг к другу, они всегда стремятся к слиянию. Не нужен катализатор для каждого рисунка, достаточно одного, и выбросы пройдут по цепи. А цепь неизбежно сомкнётсяи накроет весь комплекс.
Их осталось четыре, сказала Ошена.
Почему четыре?
На ветке в Первом Радиальном было пять бутонов. Он нарисовал всего пять картин. Одна уничтожена, осталось четыре.
Он хочет, чтобы его нашли? понимающе спросил Данеки. Как всякий безумец
Ошена покачала головой.
Не думаю. Он не сумасшедший. По крайней мере, не отчаявшийся страдающий сумасшедший. Он преступник. И он хочет, чтобы нашли картины.
Повисло молчание.
Зачем он это делает? не выдержала Унда. Это же самоубийство.
Не для всех. Не для него. Во всяком случае, он так считает.
Разъясните, секторальная, повторил Риу.
Ошена вздохнула.
Есть миф о том, что некоторые люди способны выжить в среде высокого напряжения. Избранные.
Ларфид быстро окинул взглядом соратников. Удивилась только Унда, остальные слышали об этом и раньше.
Некоторые люди склонны считать себя Избранными, сказала Ошена, это факт.
Им стоит перевестись на аграрные работы, буркнул Шеки, пойти и влезть прямо в пласт. Он там рядом.
Если человек считает себя Избранным, сказала Фириша, простые решения не для него.
Хуже, кратко сказала Ошена.
Что?
Снаряжать закончили? она поднялась из-за стола. Идёмте. Я доложила инспектору Распорядка. Рисунок уничтожен, поэтому пока что Распорядок считает дело рядовым и несрочным. Это наш шанс.
Им подогнали старый фургон с зарешеченными окнами, для задержания группы лиц. Данеки сел за руль, Ошена устроилась рядом и отперла смотровое окошко в стенке между кузовом и водителем. Шеки влез в кузов, нашёл приваренные к стенам наручники, сделал вид, что приковал себя, и заявил, что никуда не пойдёт. Всех охватила нездоровая весёлость. Ларфид будто со стороны услышал собственный нервный смех.
Тише, сказала Ошена, и тотчас настала мрачная тишина. Подышите, успокойтесь. Данеки, начнём с депо. Я надеюсь, все понимают и помнят, но повторить нелишне: я собрала вас не для того, чтобы вы ходили толпой. Нужно обыскать большую территорию как можно быстрее. Рассредоточиться. Больше, чем по двое, не собираться.
Принято, сказал Риу.
Что значит «хуже»? потребовал Шеки.
Ошена развернулась на сиденье, чтобы смотреть в окошко кузова. Фургон тронулся. Наручники неприятно зазвякали о стены.
Есть и ещё мифы, сказала она. Они распространяются как зараза. Один из них говорит, что в высоком напряжении не умирает никто. Даже те, чью смерть видели, всё равно живытам, под другим напряжением. И там хорошо. Лучше, чем здесь. Согласно второму мифу, чтобы стать Избранным, нужно принести жертву. Чем больше людей погибнет при выбросе, тем более ты Избранный.
Одно придумано для добрых людей, второедля ублюдков, заключила Унда.
Ошена, очень спокойно проговорил Данеки, осторожнее. Ты как будто рассказываешь сказку.
Ошена вздрогнула. В глазах её метнулся ужас. Потом уголки её рта бессильно опустились, плечи поникли:
Простите.
Ларфида охватило желание возразить Данеки. Тяжело было видеть Ошену испуганной и подавленной. Ларфид привыквсе привыкли! знать, что секторальная несгибаема. Но надзиратель Иршид был прав. Его стоило поблагодарить
Даже те, чью смерть видели, всё равно живы.
Ларфид поймал ближайшую пару наручников, зацепил пальцем. Сказал бесстрастно:
Ты решила, что он использует версию для ублюдков. Потому что предположила, что рисунки расположены по кругу. Это не слишком длинная цепочка догадок?
Скоро узнаем. Помедлив, Ошена пояснила:Безобидный сумасшедший стал бы рисовать там, где никто не увидит. Опасный сумасшедшийтам, где увидят многие. Выбор Первого Радиального выглядит как часть плана.
Ларфид кивнул.
Даже те, чью смерть видели
«Я не буду об этом думать, сказал себе Ларфид. Сейчас я не буду думать об этом». Усилием воли он перенаправил мысли к другому источнику беспокойства. Распорядок. Ошена доложила инспектору. Ларфид понимал, что её нельзя обвинять. Секторальная надзирательница выполнила свои обязанности. Не сообщи она в Распорядок, там расценили бы её действия как попытку скрыть провал или даже как соучастие в преступлении. Но Распорядок обязательно вмешается. Остались считанные часы до появления инспекторов, а может, и бойцов особназа. Успеет ли Надзор отыскать преступника?